ДВИЖЕНИЕ В ПРОШЛОМ И НАСТОЯЩЕМ 7 глава

Данное описание завершающей фазы может быть воспринято как тради­ционный апофеоз столкновения двух регулярных армий, если не прини­мать во внимание двух существенных обстоятельств. Даже на этой фазе принцип достижения победы путем накопления более мелких успехов дей­ствует в полной мере, и практически ни в одном современном конфликте подобного рода его кульминация не сопровождалась генеральным сраже­нием, последним штурмом, разгромом регулярной армии и т.п. Она неред­ко может терпеть поражения тактического или оперативного уровня, но в большинстве известных случаев до последнего дня сохраняет свою органи­зационную устойчивость как единый организм, материально-техническое превосходство, в целом способность продолжать боевые действия и одер­живать победы.

Но именно этим и обусловлено второе обстоятельство, связанное преж­де всего с тем, что другая сторона, включая ее регулярную часть, продол­жает действовать "не по правилам" - в основном прибегает к охватам и об­ходам, избегает позиционных действий, сосредоточений перед фронтом главных сил противника и попыток "проламывания" его обороны, статичных состояний и прямолинейного обмена ударами на фиксированных рубежах. И хотя параметры частных боевых эпизодов значительно возраста­ют, общий рисунок военных действий, приобретая более четкие контуры, по существу меняется мало.

Проявившиеся масштабы противника и его боевые возможности неред­ко выполняют роль последнего убедительного аргумента в пользу того,_; что быстро и надежно подавить или разгромить партизан невозможно, что сопротивление стало массовым, и речь уже не идет о ликвидации "банд-

формирований", засланных агентов и подрывных элементов из "пятой колонны". Наличие фактической боеспособности и средств для продолжения борьбы уже не является достаточным условием для того, чтобы рассчиты­вать на победу, так как сопротивление становится общенациональным, формирующим общепатриотическую идеологию, делающим сторонниками партизан подавляющую часть населения. Как известно, невозможность ведения войны с применением известных способов против не армии, а все­го народа, подтверждена военной наукой и практикой.

Не случайно многие руководители иррегулярных армий утверждали, предварительно доказав это делом, что могли бы продолжать войну и де­сять, и двадцать, и более лет - столько, сколько бы понадобилось для по­беды. Современные регулярные армии, предельно зависимые от состояния создающего их государства, в свою очередь зависимого от своих армий, на столь длительное нарастающее напряжение не способны.

Иррегулярная война, не обладающая в большинстве случаев достаточ­ным потенциалом для слома государственной конструкции противника, вызывает такую ее коррозию и усталость, которая со временем оставляет от нее только недееспособную оболочку.

В таких войнах день победы не назначается, он наступает в известной ме­ре неожиданно, а формальным завершением таких войн, последним актом многолетней драмы весьма часто выступают события, свидетельствующие о параличе государственных институтов - политическая забастовка, вос­стание, капитуляция части правительственных войск, исход частной опе­рации...

Преднамеренное возведение иррегулярных действий в категорию стра­тегического средства ведения войны оправдывается целым рядом преиму­ществ, не обеспечиваемых никакими другими способами в условиях пре­восходства регулярного противника. Такие действия сокращают террито­рию, находящуюся под контролем противника и последовательно расши­ряют пространство активного сопротивления. Они служат источником формирования вооруженных сил, школой подготовки военных кадров, способом военной мобилизации и организации населения, а также мате­риально-технического обеспечения. Эти действия сводят к минимуму соб­ственные потери в условиях неравенства сил, особенно технического и ор­ганизационного; в то же время они позволяют наносить противнику мак­симально возможные потери и другой ущерб, добиваться локального, а затем и общего превосходства над ним в живой силе. Наша стратегия, пи­сал Мао Цзедун, в том, чтобы сражаться одному против десяти, а наша тактика быть вдесятером против одного. Вот почему на стратегическом Уровне война до последнего момента носит затяжной характер, но отли­чается стремительностью оперативных и, главное, тактических действий⁸⁰.

⁸⁰ Мао Цзедун. Избранные произведения. М., 1952. Т. 1. С. 339.

На этапе обороны иррегулярные войска сдерживают наступление про­тивника на создаваемую регулярную армию, снижают силу его ударов на фронте; на этапе равновесия они дают возможность путем удержания опорных баз и активными действиями в тылу противника обеспечить пла­номерное восстановление боеспособности и даже создание собственной армии; в ходе стратегического наступления они наилучшим образом со­действуют из глубины операциям на фронте.

Кроме того, затяжная партизанская война проявила себя как мощное средство формирования оборонного потенциала, воздействия на регио­нальную и глобальную военно-политическую обстановку. Не ограничива­ясь решением исключительно военно-технических задач, иррегулярные формирования создают органы власти, ведут культурно-просветительную работу, обеспечивают безопасность и условия жизни населения, укрепля­ют его моральный дух, деморализуют армию, правящие круги и население противника.

Военная наука, определив основным критерием победы физический раз­гром противника, придала наступлению свойства едва ли не единственно­го средства достижения целей войны. Допуская в весьма ограниченных пределах оборону, она не уделила ей достаточного теоретического внима­ния, а практики всегда неохотно прибегали к ее подготовке.

Прибегая к образности, можно сказать, что по своей сути развернутые действия партизан есть не что иное, как засада в масштабах целой страны, но засаду никак нельзя отнести к пассивному способу сопротивления.

Неразработанность теории обороны, однозначное отнесение ее в разряд вынужденных, временных, нежелательных и в известной мере предосуди­тельных (особенно в стратегическом масштабе) видов боевых действий по­влекли за собой и недостаточное внимание к вопросам целенаправленного воздействия в ходе войны на другие составляющие потенциала противни­ка - его политический, морально-психологический и экономический аспек­ты. Есть два обстоятельства, - справедливо замечал Клаузевиц, - которые могут служить помимо полной невозможности сопротивляться мотивом к заключению мира. Первое - сомнительность успеха, второе - слишком вы­сокая его цена⁸¹. Многочисленными примерами успешного применения малая война, как вынужденное средство стратегической обороны и пред­намеренное средство тактического наступления, на протяжении веков не раз доводила более сильного противника до крушения, главным образом, обеспечивая очевидность именно этих двух обстоятельств, в совершенстве используя стремление регулярных армий наступать напролом.

Военный метод, основанный на партизанских принципах организации и ведения вооруженной борьбы, выражает свою сущность в умелой эксплуа­тации и полезном для себя преобразовании избыточной наступательной энергии регулярных армий.

⁸¹ Клаузевиц. О войне. М., 1934. С. 32.

Более того, применение этого метода возможно также и потому, что ре­гулярная армия до последнего сопротивляется каким-либо существенным трансформациям, изменяющим ее нормальное устройство и функциониро­вание, пренебрежительно отказывает стихии партизанского движения в системности и признании его в качестве достойного противника.

2. Регулярные войска в борьбе с партизанами и повстанцами: причины неэффективности "правильной" войны против "непра­вильного " противника.

Преимущественное подчеркивание только сильных сторон иррегулярно­го метода предпринято преднамеренно, с единственной целью сосредото­чить внимание на тех главных свойствах организации и ведения вооружен­ной борьбы массами невоеннообученного населения, которые, как прави­ло, не присущи устройству и функционированию регулярных войск. И тем не менее, справедливо считая одним из главных критериев военного искус­ства умение рационально использовать свои сильные стороны и слабости противника, можно удостовериться на фактах истории, что иррегуляр­ность не может быть отнесена к средству универсального опровержения принципа регулярности. Хотя самые яркие, масштабные и, главное, не­предвиденные успехи в конфликтах и войнах второй половины этого сто­летия на счету иррегулярных армий, регулярные также сумели записать в свой актив немало достижений в борьбе с повстанцами и партизанами.

И все же даже статистика свидетельствует не в пользу регулярных войск: 58% вооруженных конфликтов периода 1945-1975 гг. завершились победой национально-освободительных движений⁸², применявших в основном ир­регулярные способы борьбы. Корректировка же методики подсчета в сто­рону ограничения статистического поля только конфликтами, прошедши­ми все фазы развития, а также учет более поздних конфликтов и случаев выхода из них регулярных войск уже при первых симптомах перерастания в затяжную малую войну привели бы к значительному возрастанию данно­го показателя.

По сути, это современное подтверждение вывода, сделанного в начале прошлого столетия Жомини, который утверждал, что "никакая армия, как бы она ни была обстреляна, не могла бы с успехом бороться против такой системы, примененной многочисленным народом"⁸³.

Как уже указывалось выше, не только Жомини, но и многие выдающие­ся авторитеты до него, военные мыслители и полководцы современности пришли к аналогичному выводу, обращая внимание в первую очередь на огромный потенциал такого способа ведения войны, остающегося неиз­менным на протяжении веков. В этом случае закономерен вопрос: не обла­дает ли принцип регулярности, положенный в основу строительства и при-

⁸² См.: Тюшкевич С. Война и современность. М., 1986. С. 63-67.

⁸³ Жомини. Очерки военного искусства. М., 1939. Т. I. С. 50.

менения армий, набором таких органических изъянов, которые и обеспе­чивают живучесть иррегулярного метода? Если же это так, то обнаружи­вающиеся в столкновениях с вышеуказанным противником и не выдержи­вающие испытания в столкновении с его иррегулярностью принципы уст­ройства и функционирования постоянных (профессиональных) армий да­леки от совершенства. В этом случае и обороноспособность государства, упорствующего в своей приверженности к самой дорогостоящей модели военной организации, оказывающейся на поверку не приспособленной противостоять целой гамме видов угроз национальной безопасности, не может считаться достаточной.

Чтобы обосновать или развеять рождаемые практикой сомнения, анализ технологии, при помощи которой первоначальная слабость иррегулярных сил трансформируется в боевую мощь, следует дополнить рассмотрением причин неприспособленности и неадекватности действий регулярных ("дисциплинированных", по выражению Клаузевица) армий, которые в иных условиях и при тех же отправных данных были бы и реально дейст­вовали значительно эффективнее. Малая война не отменяет, а по-своему интерпретирует известные принципы военного дела, большей частью их девальвирует и возводит в категорию основных те, которые военной нау­кой отнесены к сфере особенностей и менее всего ею проработаны.

Как и в больших войнах, в такой войне чрезвычайно важную роль игра­ет фактор территории, которую регулярные армии приучены брать с боя. Надежный контроль над территорией, овладение обширными пространст­вами, важными политико-административными, экономическими и демо­графическими центрами, дорожно-транспортной сетью с прилегающими зонами, выгодными позициями и даже точками на местности всегда счита­лось важнейшей предпосылкой и условием победы. По этой причине как наступательные, так и оборонительные действия по захвату или удержа­нию таких объектов и рубежей обычно ведутся с особым ожесточением и интенсивностью. Самоотверженные действия войск на некоей "безымян­ной высоте", сопровождаемые огромными потерями сторон, чаще всего диктуются соображениями высшей военной целесообразности, определяе­мой поиском оптимальной конфигурации линейного боевого порядка.

И это вполне закономерно в связи с тем, что овладение такими объекта­ми одновременно означает отнятие их у противника - при том, что они имеют важное значение для действий регулярной армии: для обеспечения развертывания и сосредоточения войск в интересах повышения их ударной мощи или безопасности, выгодного расположения огневых средств, подво­за материальных запасов, функционирования системы управления и т.д. По этой же причине наиболее тщательно планируются первоначальные удары и кампании, исход которых, с учетом того, что в них обычно задействованы наиболее боеспособные силы, во многом предопределяет даль­нейший ход войны.

82 |

Как уже отмечалось, в малых войнах наблюдается прямо противополож­ная картина. Силы вторжения почти никогда не испытывают серьезных трудностей при вступлении на чужую территорию, не ведут приграничных сражений и легко захватывают намеченные объекты, включая столицу, другие крупные города, порты, аэродромы, имеют возможность почти не-^едленно приступить к расквартированию войск, развертыванию соответ­ствующих тыловых служб и налаживанию быта, гарнизонной и карауль­ной службы, плановой боевой учебы - все это по нормам и правилам мир­ного времени. На смену предельному напряжению физических и мораль­ных сил, неопределенности и опасностям начального этапа приходит ощу­щение окончания войны, уверенности в превосходстве своей армии над разрозненным и скрывающимся противником, у которого нет даже сил, чтобы оказать организованное сопротивление захвату его территории. На смену сосредоточенным боевым порядкам приходит рассредоточение ар­мии, ее погарнизонное расчленение.

То, что где-то в горах или лесах, на безопасном удалении скрываются, почти не обнаруживая себя, остатки отступившей армии противника, са­модеятельные отряды повстанцев, не несет в себе очевидной и непосредст­венной угрозы. Их ликвидация или вытеснение откладывается на более позднее время, а когда начинается, проводится минимально необходимы­ми силами и средствами в форме частных рейдовых военно-полицейских операций с оставлением на маршрутах выдвижения небольших отрядов для поддержания локальной безопасности и установленного оккупацион­ными властями порядка.

На этом этапе и начинается собственно малая война, и ее параметры по­ка соответствуют названию - боевые действия ведутся на довольно ограни­ченной части территории, в них участвуют с обеих сторон небольшие си­лы, вступающие в непродолжительные столкновения. Такой сценарий раз­вития конфликта подтверждается опытом и гражданских, и национально-освободительных войн, в которых факт долговременной стратегической оккупации в такой же мере соответствует существу оккупации при вторже­нии иноземного агрессора.

Ширящийся размах малой войны, множественные очаги которой все еще достаточно далеко отстоят от центра сосредоточения сил регулярной ар­мии, вынуждают ее постепенно переносить свои главные усилия на пери­ферийную зону конфликта, втягивать в борьбу все большие средства, про­водить соответствующее оборудование местности, удлинять коммуника­ции.

Однако стремление к достижению стабильной оккупации и расширению зоны контроля за счет поиска очагов нестабильности и активных попыток их подавления приводит к обратному результату, к приумножению точек и зоны боевого соприкосновения, к расширению пределов театра военных Действий, катализатором которых выступают именно подразделения регу-

лярной армии, своей наступательной активностью выводящие иррегуляр- ные формирования противника из состояния пассивного накопления сил. Как отмечал Клаузевиц, "в борьбе с этими слабыми командами обычно и зажигается огонь народной войны"⁸⁴.

На этом фоне сама оккупация и контроль над территорией, которые должны были обеспечить вторжение и занятие наиболее значимых объек­тов и целей, оказываются видимостью. Возникает ситуация, когда фор-мальное владение территорией от границы до границы, достигаемое пла­номерным продвижением гарнизонов и блокгаузов, застав и аванпостов, вынужденным опасным распылением сил в глубине страны с враждебным населением, делает очевидной нехватку наличных сил, бесконечно расши-ряет и усложняет задачи снабжения, взаимодействия и управления.

И малые войны современности подтвердили справедливость наблюде- ния Жомини, который писал: "Армия, которая вступает в такую страну владеет только тем местом, на котором она расположена; ее снабжение может производиться только вооруженной рукой, а ее обозы всегда находят- ся под угрозой уничтожения"⁸⁵. Рассчитывать на успех можно лишь в той случае, развивает он свою мысль, "когда силы армии настолько огромны что она может прочно занять все важные пункты страны, прикрыть свои пути сообщения и, кроме того, выставить достаточно сильные действующие отряды для поражения неприятеля всюду, где бы он ни появился. Но ... какие же силы необходимо иметь для того, чтобы одновременно быть везде в превосходном числе и в то же время обеспечивать отдаленные пути сообщения от нападений многочисленных отрядов"⁸⁶.

Такая ситуация, не перешедшая, правда, в динамику открытых боевым действий, сложилась в 1989 г. в Закавказье, где на территории площадью 3925 кв. км обнаружили себя всего 8-18 групп боевиков численностью 40-200 человек. Дивизии оперативного назначения внутренних войск МВД России в этом районе было передано под охрану 126 объектов (из них 78 на коммуникациях), 665 км автодорог и 171 км железных". О фактическом несоответствии этих сил объему поставленных им служебно-боевых задач свидетельствуют не только приведенные данные, но и опыт Великой Оте­чественной войны, когда для слабой охраны 100 км железных дорог требо­валось выделять один батальон, а для сильной - до двух полков.

Аналогичные ситуации возникали в Китае, Алжире и на Кубе, во Вьет­наме и Анголе, в Никарагуа и Сальвадоре. Регулярной армии недостаточ­но обеспечить внешние контуры занятого пространства, что в обычных войнах достигается захватом мостов, узлов дорог, выставлением надежных заслонов на путях вероятного выдвижения противника, занятием вы-

⁸⁴ Клаузевиц. О войне. М., 1934. С. 432.

⁸⁵ Жомини. Указ. соч. С. 47.

⁸⁶ Жомини. Указ. соч. С. 50.

⁸⁷ Обозреватель. Специальный выпуск. М., 1995. С. 342.

⁸⁸ Великая Отечественная война 1941-1945. Энциклопедия. М., 1985. С. 531.

годных позиций, заблаговременным сосредоточением и расположением сил и средств фронтом в сторону противника, то есть эксцентрически. Если это она осуществляет с успехом, убеждаясь со временем в принципиаль­ной ненужности или малоэффективности проведенных мероприятий, то надежно прикрыть обширные промежутки между пунктами дислокации и оперативными отрядами своих войск, не вытеснив из них силы противни­ца и не воспретив их повторного проникновения, она обычно не в состоя­нии. Если это и удается, то только на ограниченном пространстве и ценой чрезвычайного напряжения сил ввиду легкости, подвижности и рассредо­точенности иррегулярных отрядов, знания ими особенностей местности и поддержки населения.

Главное же состоит в несоответствии традиционных методик оценки действительного соотношения сил, что подтверждается некоторыми дан­ными из зарубежного опыта участия в малых войнах. Так, считается, что один партизан способен нейтрализовать до десяти профессиональных сол­дат, а уничтожение одного партизана удается лишь ценой жизни пятнадца­ти военнослужащих регулярной армии. Например, в 1957-1962 гг. соотно­шение сил США, действовавшей совместно с ними южновьетнамской пра­вительственной армии с одной стороны и партизан с другой составляло 25:1⁸⁹.

Непременно наступает момент, когда регулярная армия, стремясь укрупнить гарнизоны и группировки, восстановить управляемость и боеспособ­ность, обезопасить себя от непрерывных налетов и уменьшить потери, вновь начинает стягивать свои войска к крупным населенным пунктам и транспортным терминалам, через которые поступают материальные средства и новые контингенты личного состава. Это знак приближения треть­ ей фазы войны, содержание которой изменилось настолько, что территория перестала играть первоначальное значение, а повторение экспансии уже не планируется. Ей на смену приходят заблаговременно планируемые наступательные операции на узких направлениях с обязательным возвра­том войск в исходные пункты и места постоянной дислокации.

На этом этапе война приобретает особо разрушительный и истреби­тельный характер, применяется "тактика выжженной земли". Не будучи в состоянии принудить противника к открытому противоборству, отка­завшись от удержания территории, регулярная армия стремится лишить ее и противника, сделать непригодной в качестве источника его силы и условия существования. Уничтожаются леса и посевы, проводятся зато­пления, применяются химические и биологические средства для отравле­ния скота, плодородной почвы и водоисточников, выжигаются деревни и пастбища, насильственно перемещаются массы населения, идет повсе­местное минирование местности. Неизменно повторяя друг друга в эта­пах и характере действий, регулярные армии широко применяют разно-

⁸⁹ Военная мысль. 1968. № 5. С. 65.

образные инженерные заграждения, призванные заменить в качестве ис­кусственного рубежа несуществующую линию фронта, воспретить миграцию населения и транзит оружия, изолировать отдельные участки ме­стности.

Эти меры, в разной степени эффективные в плане вооруженного проти­воборства, редко в прошлом и никогда в современных условиях удавалось превратить в решающее средство достижения победы в войне в целом. Бо­лее того, преднамеренное ужесточение войны, ее фактическое ведение про­тив населения придавало сопротивлению массовый, отечественный харак­тер, обеспечивало безусловную поддержку и участие в обороне подавляю­щего большинства нации. Практика показала, что только достижение на этом пути уровня геноцида позволяло рассчитывать на успех умиротворе­ния. Но в современных условиях такой метод едва ли повторим, а отдель­ные элементы дозированного геноцида ведут к еще большему разжиганию конфликта и тем самым предопределяют его исход.

По сути, в заключительные периоды войны регулярная армия нередко прибегает к стратегии своего противника и также стремится "разменять территорию на людей". Но в отличие от него, она не добивается такого же результата - чтобы величина потерь, равномерно распределяемая среди приспособившейся к такому способу действий многомиллионной массы, превысила значение приближающейся победы и вынудила отказаться от продолжения войны. Таким образом, массированное применение средств поражения, интенсификация боевых действий на высоких стадиях кон­фликта не обеспечивают перехвата стратегической инициативы и мало влияют на конечный результат.

В целом природное стремление регулярной армии к контролю над терри­торией делает ее уязвимей для атак остающегося и вновь возникающего в тылу противника, противопоставляет вектор ее стратегических устремле­ний вектору приложения основных тактических усилий, умножает очаги вооруженного сопротивления, ведет к распылению собственных сил и средств, тем самым способствует утрате превосходства в количественном и качественном отношениях над противником.

Когда регулярная армия вышла на всю глубину ТВД и тем самым обра­зовала стратегический тыл, она выполнила свою боевую задачу. Ей нельзя вменять в вину, что при этом она не выполнила другую часть задачи - не уничтожила противника, который не преграждает ее продвижение откры­тым фронтальным сопротивлением, которого из-за его "нематериально­сти" невозможно ни вытеснить, ни блокировать. Она почти нигде не встре­чает организованной армии, а имеет дело с населением у себя в тылу, пред­стающим то в облике мирного обывателя, то искусного и коварного вои­на, разящего в спину.

И тем не менее именно армии поручается довести дело до конца и выпол­нить вторую часть задачи, несмотря на то, что она к подобной деятельно-

сти не подготовлена - в первую очередь всем своим устройством и принци­пами функционирования, определенными для других целей.

Рассмотрение этого аспекта следует начать с того, что для ведения такой необычной ("неправильной") войны выделяется определенная часть регу­лярной армии, несущая в себе все ее основные свойства. Основная же масса войск и военной инфраструктуры государства в войне, особенно на ее на­чальных этапах, не участвует и на военное положение не переводится. Дру­гими словами, войну ведет не армия, не государство и не население, а изоли­рованная группировка войск. Только по этой причине неправомерно гово­рить о войне с привлечением национальных вооруженных сил. В каждом случае речь идет о войсковой операции, потому что в силу материально-тех­нических возможностей, боевого и численного состава, нормального пред­назначения подобного формирования оно тяготеет к тому, чтобы свести со­держание конфликта к краткосрочной вооруженной борьбе, неохотно и не­умело участвует в других видах противоборства, которые на определенных этапах приобретают неизмеримо большее значение - политическом, эконо­мическом, дипломатическом и др. Не ощущает группировка и весомой под­держки из собственной столицы, так как в интересах правительства макси­мально скрыть сам факт агрессии, особенно в случае неудачного ее разви­тия.

Но главное состоит в том, что и в сфере вооруженной борьбы расчеты и ожидания не оправдываются, заложенный боевой потенциал не удается реализовать, и он быстро тает, расходуясь большей частью не на пораже­ние противника и проведение методичных операций, а на бесконечный его поиск и на не связанные с боевой работой виды деятельности. Генерал ар­мии Б.В.Громов утверждает, что более 70% сил и средств 40-й армии по­стоянно было задействовано для перевозки по территории Афганистана различных гуманитарных грузов⁹⁰. Он также пишет, что 80% его дивизии стояли на охране дорог, а треть боевых подразделений сопровождали колонны⁹¹.

Если в Афганистане участвовать в боевых операциях могли 20% штатно­го состава советских полков⁹², то из французского контингента в Индоки­тае в маневренных боевых действиях могли участвовать только 10% наличных сил, а остальные стояли на охране различных объектов⁹³.

Пассивное нахождение войск в режиме самоохранения, их участие в ре­шении разнообразных небоевых задач представляет собой самое распро­страненное и бросающееся в глаза явление, которое фиксируется наблюда­телями во всех войнах подобного рода. И это вторая причина, наряду со стремлением распространить военное присутствие на максимально воз­можное пространство, по которой войска регулярной армии распыляются,

⁹⁰ Громов Б.В. Указ. соч. С. 332.

⁹¹Там же. С. 130, 148.

⁹² Война в Афганистане... С. 247.

⁹³3 Revue historique des Armees. 1980. № 4. P. 213.

подвергаются всевозможным организационным импровизациям, не преду- смотренным действующими уставами, в целом видоизменяют свое перво- начальное состояние и устройство. Сами условия конфликта требуют такого приспособления и подсказывают нужные решения, но это противоречит внутренней природе и дисциплинированности профессиональных войск, опасающихся экспериментов больше, чем противника. "Пересмотр традиционных методов ведения боевых действий, - писал полковник армии США Келли, - основная масса военных начисто не приемлет и противодействует этому с миссионерским энтузиазмом и эмоциональным жаром лишь потому, что он означает перемены и что-то новое"⁹⁴.

Особенно четко это проявляется при подготовке и проведении очередных наступательных кампаний, когда для создания ударных группировок соби­раются и сосредоточиваются разбросанные силы и средства, восстанавли­ваются утраченные связи. Войска как бы вновь обретают свой нормальный вид, а их впечатляющее сосредоточение в исходных районах, близкая к штатной укомплектованность, поступление новых средств борьбы позволя­ют рассчитывать на успех.

Принцип сосредоточения сил и средств, их неравномерного распределе­ния по фронту и эшелонирования в глубину, пригодный для проламывания позиционной обороны, дробления противостоящих сил и развития на­ступления на максимальную глубину, оказывается бесполезным и ошибоч­ным. Уже говорилось о том, что в войнах рассматриваемого типа иррегу­лярные отряды в основном действуют малочисленными силами и старают­ся при этом выбирать еще более мелкие цели, или, атакуя крупные объек­ты, стремятся к предельной скоротечности боевого действия.

Регулярная же армия привычна к компактности, плотным походным и
боевым порядкам, особенно в условиях достоверно установленного отсут­ствия у противника мощных средств поражения. В отличие от него, дейст­вующего автономно, ее соединения и части, подвергшиеся нападению даже
незначительных сил, вынуждены всякий раз развертываться для боя, разво­рачивая фронт в сторону атакующих. С учетом того, что отделение способ­
но успешно действовать только в составе взвода, взвод - в составе роты и
так вплоть до частей и соединений, множественные, внезапные и скоротеч­ные налеты с различных направлений вынуждают реагировать на них не адекватно большим усилием, так как реальная сила и боеспособность ата­кующего противника не поддается точному определению. Как описал эту
типичную ситуацию М.В.Фрунзе, "перегруженные техникой и многочис­ленными обозами войска тяжелой массой ... медленно катятся вперед и при
первом мало-мальски серьезном отпоре зарываются в землю"⁹⁵.
Наступает изнурение. От него не спасает и постепенная трансформаций
боевых порядков в походно-боевые, а затем и в походные, призванные

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: