ДВИЖЕНИЕ В ПРОШЛОМ И НАСТОЯЩЕМ 4 глава

Ни одна из сторон, применявших меры этого ряда, до сих пор не выра-ботала адекватного противоядия против аналогичных действий противни­ка, который становится абсолютно непредсказуемым, неуловимым и вез-десущим даже при малом своем числе, неразборчивым в выборе объектов и целей для нападений, бесконечно изобретательным в способах действий

и применяемых средствах. Для примера достаточно вспомнить многолет- нюю борьбу сепаратистов Северной Ирландии и Страны Басков, неулови- мость "Сендеро луминосо" в Перу, безжалостные акции «Красных бригад» в Италии и "Фракции Красная Армия" в Германии, другие подобные явле ния в Индии, на Ближнем и Среднем Востоке и в других регионах.

Сотни войн, вооруженных конфликтов и восстаний второй половины нынешнего столетия, проходивших на фоне статичного противостояния сверхдержав и сверхблоков, стали главным военно-политическим содер- жанием новейшего времени. При этом целый ряд признаков указывает на то, что на смену этапу широкого применения метода малой войны в качестве средства противостояния масштабной интервенции пришел этап применения этого метода в его диверсионно-подрывной разновидности, предполагающей в частности, диффузное (по выражению М.Тухачевского) со стояние сил сопротивления. Как отметил на XIV международном военно-историческом коллоквиуме в Монреале французский полковник Ж.Сюан "миниатюризация обеспечивает решающую эффективность..., в то врем: как возрастающая сложность современного мира множит точки его высокой уязвимости"⁵⁴.

Условия для развития событий по этому сценарию объективно присутст- вуют: традиции и опыт, уже накопленное оружие и легкий доступ к нему несовершенство мирового устройства и растущее национальное самосоз- нание многих народов, обострившаяся этно-религиозная нетерпимость и ксенофобия. Это, в том числе, происходящая деформация глобального си левого поля, нарушившая устоявшиеся механизмы взаимосдерживания. Это официальное признание великими державами в качестве одной из при- оритетных целей своей военной политики использование вооруженных сил в различного рода миротворческих акциях. Это еще более усилившийся разрыв в уровнях военных потенциалов различных государств, а также широко развернувшаяся реорганизация современных регулярных армий по линии обособления и увеличения в них доли специализированных ком- понентов, приспособленных для ведения автономных боевых действий на удаленных ТВД. С учетом того, что они лучше всего показали себя в малых войнах, факт их наличия, оснащение и подготовка объективно пони­жают порог развязывания военных действий без привлечения основной массы вооруженных сил даже в предвидении столкновения с иррегуляр­ным сопротивлением.

В ряду косвенно-провоцирующих факторов стоит и то обстоятельство что к началу реальных боевых действии малая война существует лишь в виде стратегической концепции и материализуется в полной мере уже в хо­де вооруженной борьбы: создается и приобретает определенные формы ар­мия сопротивления, выявляются реальные параметры столкновения, выра­батываются конкретные черты военного искусства.

⁵⁴ XIV Colloque international d'histoire militaire... P. 25. 46

46
Малая война недостаточно изучена уже потому, что сам предмет возни­кает в неблагоприятных для исследований обстоятельствах и исчезает поч­ти бесследно с окончанием очередного конфликта, уроки которого попа­дают в категорию случайных и нехарактерных. Вместе с тем, несмотря на великое разнообразие национально-особенных проявлений и уникаль­ность внешних признаков, малая война в своем развитии подчиняется оп­ределенным закономерностям и логике, которые поддаются выявленнию. Как было показано выше, мировой, включая отечественный, опыт в пол­ной мере подтверждает неизменность определяющих свойств малой войны на протяжении веков и тысячелетий, ее способность к регенерации и адап-тированшо даже в самых неблагоприятных условиях.

2. Современный отечественный опыт борьбы с партизанскими и повстанческими движениями

- Советскому государству, добившемуся выдающейся победы над такими военными гигантами, как фашистская Германия и милитаристская Япо­ния, в течение долгих лет после окончания второй мировой войны при­шлось вести изнурительную и жестокую борьбу на внутреннем фронте, ко­торую по масштабам, военному, экономическому и политическому значе­нию можно безусловно сравнить с крупнейшими стратегическими опера­циями завершившегося мирового конфликта. Но аналогия уступает место резкому контрасту, когда при рассмотрении борьбы на внутреннем фрон­те анализируются формы и способы боевых действия сторон, состав и ор­ганизация привлекаемых сил и средств, а также их соотношение и эффек­тивность прилагаемых усилий. Случилось так, что за относительно корот­кий промежуток времени советские войска трижды становились основным инструментом внешней (а затем и внутренней) политики при распростра-нении государственного суверенитета СССР на территорию Прибалтики, Западной Белоруссии и Западной Украины. При этом логика развития со­бытий в последнем случае, обозначившиеся уже в года! войны признаю! их неотвратимости позволяют утверждать, что разыгравшаяся на протяже­нии почти всей западной приграничной полосы драма была неизбежна еще на стадии присоединения и освоения этих территорий, но в то время ока­залась подавлена вооруженным столкновением более высокого уровня.

Предваряя рассмотрение этих событий, следует привлечь внимание к на­личию у них целой группы общих свойств и черт. Так, у всех этих восста­ний, взятых вместе и порознь, отсутствовал географический и функцио­нальный центр, не наблюдалось сгустка восставших масс и их военно-по­литического руководства в определенном месте, не было районов наиболь­шей интенсивности вооруженной борьбы. Вместо этого обозначилось ши­рокое региональное рассредоточение очагов сопротивления - столь широ-

кое, что в известной мере можно было говорить о вооруженных конфлик­тах межгосударственного масштаба.

Общее и то. что начало и окончание конфликтов оказались синхронизи­рованы во всех очагах, слившихся в единое пятно нестабильности, но ни­где не удалось добиться решающего разгрома повстанческих сил. Для борьбы в подавляющем большинстве случаев проводились специальные операции в основном силами правопорядка и госбезопасности с эпизоди­ческим подключением войск Красной Армии.

Важно также подчеркнуть, что противостояние новой периферии Моск­ве осуществлялось в этно-конфессионалыюм ключе, что придавало сопро­тивлению дополнительную стойкость и высокую мотивацию.

И, наконец, ни одно из указанных повстанческих движений не ставило перед собой задачу одержать военную победу. Стратегия сопротивления базировалась на ожидании вмешательства в конфликт враждебных Моск­ве внешних сил, для чего широко применялись методы затяжной партизан­ской войны и диверсиопно-террористических акции.

В то же время каждое из национальных повстанческих движений отлича­лось от других рядом особенностей, что обнаруживается при их конкрет­ном рассмотрении. Например, из общего повстанческого движения в При­балтике можно выделить литовское сопротивление 1944-1952 гг., как самое масштабное, ожесточенное и организованное. Первым актом сопротивле­ния в Литве стало бойкотирование в июле 1940 г. выборов в народный сейм, что свидетельствовало о наличии значительного потенциала непри­ятия населением новой политической реальности. Уже в этот период стали создаваться подпольные группы активного сопротивления, предусматри­вавшие и вооруженную борьбу. С нападением Германии на СССР они под­няли восстание в тылу советских войск и установили контроль во многих городах и других населенных пунктах. Это первое масштабное антисовет­ское выступление способствовало формированию руководящего ядра по­слевоенного партизанского движения, дало определенный опыт сопротив­ления оккупации. И хотя он не получил своего развития в период захвата Прибалтики немецкими войсками, борьба за национальный суверенитет в тех или иных формах продолжалась и в новых условиях. И если в первые годы войны она в основном сводилась к уклонению от призыва в немец­кую армию литовской молодежи, то с 1943 г., когда ход войны стал опре­деленно складываться не в пользу Германии, некоторые отряды стали уже прибегать к практике захвата оружия и имущества у отступающих немец­ких частей и готовиться к развертыванию партизанских действий против наступавших советских войск.

Летом 1944 г. войска 3-го Белорусского фронта практически очистили территорию Литвы от немецких оккупантов и фактически восстановили довоенное положение, нетерпимое для значительной части населения, счи­тавшего, что лучше погибнуть с оружием в руках, чем еще раз подверг-

нуться массовым арестам и депортации - вполне ожидавшимся мерам Мо­сквы в ответ на сотрудничество литовцев с гитлеровцами. Росту рядов пар­тизан способствовал также объявленный в 1944 г. призыв в армию.

Не последнюю роль в развертывании повстанчества играли сугубо идео­логические мотивы. Костяк повстанческого руководства состоял из кадров буржуазной литовской армии и представителей интеллигенции. Он тяго­тел к идеалам западного образа жизни и культуры и стал источником аг­рессивного национализма, наиболее остро воспринявшим ущемление на­ционального чувства. К тому же для них борьба с СССР представлялась не только борьбой за независимость Литвы, но и была освящена догматами веры. Так как абсолютное большинство населения составляли католики, которые на деле получили возможность ощутить негативное отношение советской власти к католической церкви, то это большинство в той или иной степени поддержало вооруженную оппозицию.

Активное сопротивление "лесных братьев" было настолько привлека­тельно для литовского населения, что партизанские командиры ради со­хранения управляемости и безопасности своих формирований вынуждены были бороться с избыточным притоком добровольцев. Более того, пользу­ясь периодически объявляемыми амнистиями, они даже демобилизовыва­ли часть личного состава и отправляли его на легальное положение по мес­ту жительства, используя его в интересах продолжения борьбы в нужные моменты и в нужном качестве.

В целом все движение сопротивления можно было разделить на три ка­тегории - действующие боевые формирования, резерв и сочувствующие. Боевики пользовались популярностью в народной среде и славой нацио­нальных героев. Они постоянно находились в лесах, где прятались во вре­менных укрытиях или специальных хорошо замаскированных бункерах, были вооружены немецким и советским оружием, носили старую литов­скую военную форму, получали продукты питания от крестьян или отни­мали их у вступавших в колхозы. То, что можно назвать резервом повстан­цев, представляло собой значительную группу населения, которая также имела оружие, но проживала дома и формально вела законопослушный образ жизни. Эти силы периодически вливались в действующие отряды для их усиления в ходе проведения масштабных акций, для дезинформирования противника и отвлечения его сил с опасных направлений, а иногда и для самообороны. Сочувствующие партизанам лица обычно не принима­ли участия в вооруженной борьбе, но выполняли важные задачи разведки, обеспечения связью, снабжения.

Характерно в этой связи, что во всех трех прибалтийских республиках по существу быстро провалились планы сочетания национально-освободи­тельного движения с диверсионно-подрывной деятельностью немецких спецслужб, приступивших в 1944 г. к активной заброске в тыл действую­щей Красной Армии боевых групп, оружия и боеприпасов - то есть искус -

ственному инициированию повстанчества. Как показала практика, вне­дрение таких групп в еще не вызревшую социально-политическую среду оставляло их один на один с превосходящими силами советской армии и противодиверсионными формированиями. Большинство таких групп до­вольно легко поддавались обнаружению и быстро уничтожались. Так, с ноября 1944 г. по середину февраля 1945 г. было уничтожено 4176 дивер­сантов и бандитов, при этом только в Литве было ликвидировано 4045 че­ловек. В борьбе с ними наши войска потеряли 177 человек, из которых 151 погиб в Литве⁵⁵.

Тем не менее, как уже отмечалось, этот этап не прошел бесследно и спо­собствовал закладыванию организационных, материальных и политико- эмоциональных основ будущего противоборства, его широкому разверты- ванию практически без паузы сразу же после окончания войны. Более то­го, подъем повстанчества был настолько значительным, что на первом эта­пе, особенно в 1945-1947 гг., привел его к противоположному результату. Руководство сопротивления переоценило свои возможности и нередко бросало свои отряды в открытые столкновения, в которых они в борьбе с превосходящими силами несли тяжелые поражения. И только на втором этапе произошли радикальные изменения в тактике борьбы. Весь период 1949-1952 гг. характеризуется постепенным перенацеливанием партизан в основном на диверсионно-террористическую деятельность, оборону своих лагерей и складов - в основном на выживание с одновременной демонстра­цией своего присутствия. В последующем, вплоть до 1957 г., когда терро­ристические акции стали чуть ли не единственной формой самовыражения и все больше обращались против собственного населения в ходе экспро­приации и наказаний за коллаборационизм, движение "лесных братьев" пошло по пути вырождения в бандитизм и в конечном счете сошло на нет.

Такая эволюция в тактике действий не в последнюю очередь диктовалась намеренно затяжным характером сопротивления на стратегическом уров­не. Трезво оценивая собственные возможности и вероятность масштабно­го столкновения двух мировых систем, литовские националисты возлагали главные надежды на привлечение себе в союзники основных капиталисти­ческих стран. И чем призрачней становилась возможность скорого силово­го передела мира, тем меньше шансов оставалось у прибалтийских сепара­тистов получить решающую поддержку извне. Окончательную черту под этими ожиданиями подвело создание Варшавского Договора и перенесе­ние границы глобального противостояния далеко на запад.

Кроме того, боевая деятельность повстанцев преследовала цель замед­лить или приостановить советизацию общества до вмешательства Запада. Вот почему объектами нападений становились организации и лица, непо­средственно вовлеченные в процесс интегрирования прибалтийских рес­публик в единую общественно-экономическую структуру СССР: партий-

⁵⁵ Военно-исторический журнал. 1990. № 7. С. 46.

ные и советские работники на местах, пропагандисты и агитаторы, ответ­ственные за проведение коллективизации, рядовые литовцы, заподозрен­ные в сотрудничестве с новой властью. Не случайно, из 25108 человек уби­тых и 2965 человек раненых в 1944-1956 гг. в Литве, более 23 тыс. человек были литовцами⁵⁶.

Закономерен вопрос о причинах боевой эффективности литовских пар­тизан (и, соответственно, неэффективности регулярных правительствен­ных войск) в условиях очевидного превосходства последних в силах и сред­ствах. Помимо указанных морально-психологических и политических об­стоятельств ответ следует также искать в сфере тактики действий участво­вавших в конфликте сторон. Понимание особенностей и отличительных черт партизанского способа борьбы дает, в частности, приказ Верховного штаба Армии освобождения Литвы (ЛЛА) от 4 ноября 1944 г.

Для успешной борьбы против НКВД, местной администрации и шпио­нов, говорится в нем, вести ее без жалости и щепетильности. Собирать точ­ные сведения о количестве частей НКВД, их вооружении, постах охраны, бдительности и т.п. Составить планы, в основу которых положить хит­рость, изобретательность, но не силу. Операции проводить только ночью, назначая для этого нужное количество людей. Для этой цели лучше всего играть роль милиции и НКВД, прибывших из других уездов. По возмож­ности надевать русские одежды и говорить по-русски. В случае опасности быть расшифрованными местными жителями носить маски, перекраши­ваться и пользоваться вымышленными именами.

Отдельных энкаведистов и небольшие группы, направляющиеся на охоту, ликвидировать без всяких следов, чтобы создавалось впечатление, что пропали без вести. Для обеспечения оружием и патронами забирать все вооружение у ликвидированных, покупать у красноармейцев за самогон.⁵⁷.

Принципиально такая тактика не изменилась на протяжении всего кон­фликта. Ее смысл заключался в том, чтобы в каждой проводимой акции наносить внезапный удар противнику с максимальными для него потеря­ми и стремительно отходить. Большинство налетов литовских партизан проводилось весьма ограниченными силами - группами не более 2-3 чело­век. Бой крупными силами допускался как исключение и принимался толь-ко в тех случаях, когда не было другого выхода. Так, в 1945 г. две дивизии ЖВД вышли на сосредоточенную группировку партизан численностью около 800 человек и навязали им позиционный оборонительный бой. О его характере говорят данные о потерях сторон: потеряв 150 человек, партизаны вывели из строя 800 человек из наступающей группировки⁵⁸. У партизан сущертвовало жесткое правило, заключавшееся в том, чтобы ни при каких обстоятельствах не сдаваться в плен живым н не подвергать тем са-

⁵⁶ Известия ЦК КПСС. 1990. № 10. С. 139.

⁵⁷ ЦАПВ. Ф. 314. оп. 1. д. 11. лл. 36-40.

⁵⁸The Journal of Slavic Military Studies. 1994. Vol. 7. № 4. P.689.

мым угрозе безопасности свой отряд и членов семей. Поэтому даже в без- выходных ситуациях партизаны оказывали ожесточенное сопротивление а при реальной возможности пленения стрелялись или подрывали себя гранатой так, чтобы изуродовать лицо и этим затруднить опознание. Следует сказать, что безжалостность к себе они распространяли и на противника Поэтому борьба с повстанчеством в Прибалтике насыщена примерами самопожертвования советских воинов, в критических ситуациях предпочитавших смерть пленению.

Антисоветское восстание в Литве в. течение всего времени носило в основном разрозненный характер и отличалось большой автономией различных его отрядов и их независимостью от руководящего центра. Можно предположить, что это, возможно, играло и отрицательную роль в плане согласования усилий и маневрирования наличными силами в масштабах республики и всего региона. Однако в то же время известная разобщенность понижала уязвимость отдельных очагов восстания, а также возможность поражения движения в целом в результате ликвидации его центральных структур. Децентрализация стала особенностью прибалтийского партизанства вообще, а отсутствие единого руководства компенсировало жесткой дисциплиной на локальном уровне, поддерживаемой самим статусом партизан, вынужденных долгие годы существовать и действовать в условиях плотного окружения.

То, что фактически сложившаяся децентрализация себя оправдывала подтвердил следующий эпизод. В конце 40-х годов партизанами был ее дан учебный центр по подготовке младших командиров, обучение в котором шло по единым программам и позволяло после выпуска в 1947 г. первого набора придать сопротивлению более унифицированный и скоординированный характер. Однако вскоре центр был обнаружен и уничтожен и, по оценке руководства повстанцев, ущерб от его потери превышал ожидавшиеся выгоды. В последующем к централизованной подготовке кадров уже не возвращались.

Предельное рассредоточение партизанских сил, когда нормальная численность каждого отряда, действовавшего в одном и том же районе, не превышала 6-10 человек, не позволяла в случае необходимости временно объединять их в роты в подчинении окружного командования, что крайне затрудняло действия войск НКВД. В этих условиях их главной задачей становилось обнаружение противника, выявление мест расположения его лагерей, стоянок, бункеров, складов материальных средств и других точек привязки. Но и в случае обнаружения такие малочисленные отряды зачастую довольно легко уходили из-под массированных ударов, и требовалось применять различные приемы военной хитрости, чтобы выманить их удобное для боя или окружения место. Когда это удавалось, исход боевых действий бывал предрешен.

Определенный перелом в борьбе с повстанцами наметился тогда, когда пришло понимание необходимости расширить диапазон методов ее веде­ния и не ограничиваться только военными действиями. Так, в войсках НКВД был создан специальный отдел, занимавшийся организацией борь­бы с партизанами силами местной самообороны. Он готовил тайную аген­туру, вел антипартизанскую пропаганду, провоцировал повстанцев на ак­ции, заранее обреченные на провал, распускал ложные слухи и т.п.

Большой военный, морально-психологический и политический эффект давало создание ложных партизанских отрядов, представлявших собой специально подготовленные подразделения НКВД. Для завоевания дове­рия местного населения они даже проводили акции вполне антисоветского свойства, после чего искали у местного населения выходы на вооруженное подполье. Такая схема внедрения позволяла не только наводить войска НКВД на выявленные повстанческие группы, но и выходить на связанных с ними местных жителей. Именно поэтому сами партизаны считали этот метод самой большой для себя угрозой, так как он строился на использо­вании их естественной зависимости от населения, связи, снабжения, воору­жения. И когда советским властям все же удалось завершить коллективи­зацию и поставить под контроль ресурсы села, повстанческому движению был нанесен тяжелый удар. В сочетании с неблагоприятным для него раз­витием международной обстановки, военными поражениями, налажива­нием нормальной жизни в республике, а также амнистией 1955 г. это выну­дило отказаться от продолжения вооруженного сопротивления. Как из­вестно, в последующем оно уступило место более тонким формам проти­водействия, значительный потенциал которого в полной мере выявил себя уже после развала Советского Союза.

Рождение повстанческого движения в Белоруссии также связано с миро­вой войной. И здесь в период оккупации в западных областях республики возникли белопольские формирования с задачей борьбы за независимость. Они активно участвовали в подавлении советского партизанского движе­ния, вели антисоветскую пропаганду, проводили кампании запугивания населения, осуществляли террористические акции, совершали диверсии на коммуникациях, срывали поставки для нужд Красной Армии. Польские ориентиры присутствовали в идеологии и послевоенного белорусского се­паратизма, что побуждало в свою очередь польское повстанческое движе­ние и стоявшие за ним силы довольно активно сотрудничать со своими единоверцами (в том числе и в буквальном, религиозном, смысле) в Бело­руссии. Именно это обстоятельство следует отнести к категории решаю­щих при выявлении причин того, что в Белоруссии партизанство не приоб­рело размаха, не нашло массовой поддержки у населения и в конечном сче­те угасло. Не последнюю роль в этом сыграло то, что борьба с послевоен­ным повстанчеством в этом регионе одновременно велась на двух фронтах, и хотя их усилия не были согласованы, одновременные антиповстанческие

мероприятия на территории Польши и Белоруссии способствовали ликви- дации вооруженной оппозиции на территории обеих республик.

Наиболее мощной, непримиримой, опытной и изощренной в методах действий была военно-политическая организация радикальных украин­ских националистов. Созданная еще в конце 20-х годов, она преследовала одну только цель - достижение любыми способами независимости Украи­ны. Радикализм украинского национализма объяснялся уже тем, что на протяжении более 500 лет западноукраинские земли попеременно находи­лись под фактическим диктатом венгерских, польских, австрийских, ру­мынских, немецких оккупантов. Уже поэтому присоединение этих облас­тей накануне мировой войны к Советскому Союзу воспринималось значи­тельной частью местного населения как очередная смена одного оккупаци­онного режима на другой.

Немецкое командование в период нахождения немецких войск на территории Украины умело этим воспользовалось и обратило мощный нацио­налистический потенциал Организации украинских националистов (ОУН) против советской власти и Красной Армии. Именно с их участием и помощью эта политическая организация создала свою военную структуру,
сформировав Украинскую повстанческую армию (УПА) и Украинскую на-
родно-революционную армию (УНРА). Выступая руководящей силой,
ОУН на третьем съезде в 1943 г. поставила своему военному крылу следую­щие задачи: вооружение и оснащение УПА, ее подготовка для вооружен-
ного выступления в тылу советских войск с конечной целью создания Украинской самостийной соборной державы; совершение диверсионно-тер-
рористических актов и налетов на штабы и подразделения Красной Армии
и войск НКВД; истребление их офицерского состава, сотрудников органов
НКВД-НКГБ, партийно-советского актива; вывод из строя объектов тыла,
уничтожение средств производства, имущества, транспорта и т.п.

Справедливости ради следует отметить, что первоначальные планы и
действия боевиков были обращены и против поляков, а также и против
немцев. Например, в феврале 1943 г. они разоружили жандармский гарни-
зон в г. Владимирец. Командование УПА внушало как своим подчинен-
ным, так и населению, что их армия сражается против любых врагов укра-
инской независимости и равномерно распределяет свои удары между ни-
ми. О сотрудничестве УПА с фашистами уже написано достаточно, хотя
этот факт опровергается в наши дни. Доказанным также является факт,
что в период немецкой оккупации одной из главных задач УПА была
борьба с советским партизанским и антифашистским подпольем.

Важнее то, что после изгнания немцев накопленный боевой опыт и воо- ружение, созданная за это время четкая организационная структура, вне- дренная агентура позволили практически без паузы развернуть диверсионно-боевую деятельность против советских войск и органов власти. Достаточно сказать, что с февраля 1944 г. но конец 1945 г. боевые отряды нацио-

налистов совершили свыше 6600 диверсионно-террористических актов, а за все время своего существования около 14,5 тыс. вооруженных нападе­ний. Более того, в этот период все их действия отличались наибольшим масштабом, решительностью и открытостью, что давало возможность проводить против них массированные чекистско-войсковые операции и наносить самые ощутимые потери за весь период борьбы с украинским повстанчеством.

Так, только на территории Львовского военного округа с октября 1944 г. по март 1945 г. было проведено свыше 150 противоповстанческих опера­ций с участием в них до 16 тыс. человек. В результате было уничтожено 1199 боевиков, ранено 135, взято в плен 1526 и 374 человек явились с по­винной. При этом войска потеряли убитыми 45 и ранеными 70 человек⁶⁰. Результативно оканчивались и осуществлявшиеся в тот период войско­вые мероприятия в населенных пунктах, которые проводились по упро­щенной схеме действий. Они сводились к тому, что войска окружали село, осуществляли его прочистку, арестовывали все взрослое мужское населе­ние и силами отрядов СМЕРШ проводили фильтрацию.

В результате военных поражений и дезорганизации первая волна укра­инского повстанчества, насчитывавшего в 1944 г. до 100 тыс. человек⁶¹, была вынуждена отказаться от практики сосредоточенных ударов, схожих с действиями противостоящих им советских войск, и в 1946-1948 гг. перей­ти к сугубо партизанской тактике и полуавтономным действиям мелкими группами. И если на первом этапе войскам приходилось вести бои с отря­дами численностью до 500-600 человек, то в последующие годы числен­ность действовавших повстанческих отрядов постоянно сокращалась и редко превышала 30-50 человек.

Боевики демонстрировали исключительное мастерство в маскировке и принимали бой только на хорошо известной им местности (в основном в лесных массивах) и только тогда, когда обладали явным численным пре­восходством. Мелкие подразделения они истребляли путем организации искусных засад, внезапных и стремительных налетов, неизменно преследуя в этих акциях цель захвата оружия, военного имущества, продовольствия. В этот же период произошла децентрализация руководства повстанче­ским движением, хотя до последнего дня оно сохранило четкое организа­ционное устройство, управляемость и дисциплину.

Схематично армия повстанцев состояла из куреней (батальонов) числен­ностью до 2 тыс. человек, сотен по 120-150 человек, чет (взводов) и роев (отделений). При командующем армии имелся штаб, политический отдел, жандармерия, разведывательные и мобилизационные органы, служба безопасности и другие структуры. Военная организация подчинялась политическому руководству сопротивления в лице ОУН, из членов которой

⁵⁹Правда 1992. 17 декабря; Независимая газета. 1996. 25 июля. ⁶⁰Военная мысль. 1991. № 3. С. 61, 63.

⁶¹Независимая газета. 1996. 25 июля.

исключительно формировался командный состав боевых подразделений Личный состав комплектовался за счет тщательно отбираемых доброволь- цев, а также мобилизованных (нередко насильственно) лиц, которые составляли до 60% всей численности войск. При этом предпочтение отдава лось служившим в армии.

Каждый отряд обрастал собственной сетью "языковых" - осведомителей и связных из среды местного населения. Снабжение повстанцев также осу- ществлялось за счет местного населения через "господарчих" - хозяйствен ников-заготовителей, которые по приказу из леса производили разверстки на продукты питания и фураж, собирали отданное и переправляли его в партизанские зоны.

Основное внимание после перехода к действиям мелкими группами стало уделяться вопросам обеспечения безопасности. Созданная с этой целью
служба безопасности занималась раскрытием агентуры НКВД в среде самих повстанцев, выявляла недовольных и колеблющихся. Располагая агентурой в населенных пунктах, она получала также информацию о настроениях их жителей, намечала жертвы среди сотрудничавших с советской властью и жестоко, преследуя цель запугать остальных, расправлялась с ними
И если на первых этапах такая политика давала определенные результата
то со временем она стала одной из главных причин резкого сужения социальной базы повстанчества и его неуклонного перерождения в бандитизм.Бандеровцы все глубже, уходили в леса, все реже осуществляли вылазки активные действия. Как и литовские сепаратисты, украинские националисты разуверивались в возможности выступления на их стороне стратегичских противников Советского Союза, что делало в их представлениях недостижимой политическую цель борьбы. Но еще длительное время инерция сопротивления сохранялась. Этому способствовало цементирующее влияние политической надстройки движения, созданная за долгие годы своеобразная военная инфраструктура с разветвленной сетью убежищ, складов продовольствия и разнообразного имущества, а также, главным образом, партизанская тактика, основанная на внезапности, стремительности, тщательной и заблаговременной подготовке операций, максимальном рассредоточении сил после их проведения. Последний прием давал ощутимые результаты даже в масштабе всего движения, но особенно эффективным показал себя на уровне мелких отрядов и партизанских очагов. Так, например, отмечались периоды, когда перед лицом максимальных о средоточений правительственных войск бандеровцы по команде свертывали вооруженную борьбу, прятали оружие и сами расходились по домам в ожидании более благоприятной обстановки. С еще большей легкостью это удавалось проделывать отдельным группам.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: