МУХАММАД И ЗНАМЕНИЯ ГОСПОДА

Как и большинство американцев, последователи евангельского христианства склонны формировать свою точку зрения на ислам на основе репортажей средств массовой информации о радикальных акциях самых воинственных мусульманских группировок. Этот взгляд в основном несправедлив, ибо неполон[39], так же, как искажен мусульманский взгляд на христианство, основанный, главным образом, на истории крестовых походов и Северной Ирландии.

Западный человек вообще, как правило, имеет негативный взгляд на ислам, потому что мусульмане негативно высказываются о западной культуре. В то время как легкомысленно-презрительные оценки (вроде «Америка – великий сатана»[40]) разделяют лишь немногие мусульмане, большинство приверженцев ислама все-таки проявляет двойственное отношение к Западу. Они приветствуют и используют западные технологии, но видят в западной культуре угрозу собственной культуре, поскольку га представляет собой прогресс без нравственного контроля. Мусульмане делают акцент на целостности традиционной семьи и гордятся стабильностью своих семей. Наши западные ценности атомистического индивидуализма и сексуальной свободы видятся им разрушительными для семейной жизни. Они хорошо осведомлены о том, что в Америке взлетело число разводов и абортов, порнографии, росте преступности и наркозависимости, и они удивлены тем, что американцы относятся к мусульманской культуре с самодовольным пренебрежением.

Мусульмане также склонны считать Запад, а особенно Соединенные Штаты, безбожным из-за того, что там практикуется отделение церкви от государства. Мусульмане доказывают, что если Бог властвует во вселенной, то абсолютно все, включая государство, должно подчиняться Его законам. Поэтому принципы исламского закона (шариата) могут и должны стать фундаментальной основой государственных законов для каждой нации на земле.

Более воинственным мусульманам кажется, что Запад может уничтожить ислам. Например, однажды мусульманский инженер, получивший образование на Западе, спросил меня (перед недавними событиями в Пакистане): «Почему Соединенные Штаты разрешают иметь ядерное оружие Индии, Израилю и Южной Африке, но не желают, чтобы оно было в Ираке или Пакистане?» Многие мусульмане полагают, что существует сионистско-американский заговор, направленный на восстановление прежнего колониального положения мусульманских наций под контролем Запада. Они видят в государстве Израиль американского сателлита и верят в то, что американское правительство контролируется еврейским лобби.

Несколько сюрпризов

Паранойя с мусульманской стороны часто сопровождается такой же паранойей на Западе, в том числе среди евангельских христиан. Однако, если бы последователи евангельского христианства ознакомились с исламом более детально, многие из них были бы весьма удивлены тем, что им довелось узнать. Они узнали бы не только то, что большинство мусульман так же не интересуются геополитикой, как и они сами, но и то, что – к изумлению многих – ислам, самая молодая из мировых религий, является второй в мире по количеству последователей. По данным Дейвида Баррета, 1,9 миллиарда человек на Земле называют себя последователями Иисуса, а немногим более одного миллиарда говорят, что «нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммад – Его пророк».

Ислам – самая быстрорастущая из мировых религий. Это объясняется несколькими факторами: мусульмане агрессивны в своей проповеди, их послание просто и они предлагают политически ориентированные планы национального преображения. В Америке ислам в основном обращается к афроамериканцам (они составляют треть американских мусульман), изображая черные христианские общины и христианское послание как проповедь чего-то отвлеченного, нечто вроде журавля в небе, обещанного белым человеком. Но самый значительный фактор быстрого роста ислама – это высокий уровень рождаемости в мусульманских странах. В то время как на одну женщину в развитой стране приходится в среднем 1,6 ребенка, в крупных мусульманских странах женщина в среднем рожает пятерых.

Многие последователи евангельского христианства также будут удивлены, обнаружив, что большинство мусульман живет вовсе не на Ближнем Востоке. Восемьдесят один процент мусульман планеты живет вне арабского мира, в Азии и Африке[41]. В бывшем Советском Союзе живет более 58 миллионов мусульман, а мусульманское население Китая оценивается в 19 миллионов человек. Крупнейшие в мире мусульманские нации проживают в Южной Азии (116 миллионов в Индонезии, 150 миллионов в Пакистане и 121 миллион в Индии). Африка южнее Сахары – родина более 150 миллионов почитателей Корана.

Но наиболее удивит евангельских верующих то, что мусульмане необычайно почитают Иисуса. До Мухаммада Он был величайшим из всех пророков. Коран даже признает Иисуса как «Мессию», «Слово Божье», «Дух Божий» и говорит, что сын Марии был «подкреплен Духом Святым» (см. Коран 3:45; 4:171; 5:75; 2:876). Мусульмане верят в непорочное зачатие Иисуса (они говорят, что Мария – чистейшая из всех женщин этого мира) (см. Коран 3:42, 47) и признают историчность всех евангельских чудес, кроме одного – воскресения Иисуса Христа.

Более того, мусульмане признают Ветхий и Новый Завет Словом Божьим, однако считают, что иудеи и христиане исказили важнейшие фрагменты текста (см. Коран 2:13). Иудеи исказили первоначальное откровение, на этом настаивают мусульмане, утверждением о своей национальной исключительности. Они взяли послание, обращенное ко всем нациям, и превратили его в эксклюзивную декларацию спасения – якобы только для них как избранного народа. Хотя Коран ничего не говорит по этому поводу, некоторые мусульмане верят, что иудеи подменили имя Измаил на Исаак и таким образом скрыли на века связь арабского мира с историей спасения[42].

Они верят, что христиане совершили ошибку, превратив Иисуса в Бога, и таким образом вернулись к политеизму, запрещенному Аллахом (букв. Богом). Большинство мусульман отвергает то, что Иисус был распят. В Коране утверждается, что Господь воскресил Иисуса для Себя так же, как Он взял на небо пророка Илию (см. Коран 3:55; 4:157). Но что более существенно – Коран отвергает то, что Иисус был Сыном Божьим, потому что это утверждение якобы содержит однозначный физиологический подтекст, неуместный при разговоре о Боге[43].

Наиболее значимо то, что Коран отрицает Иисуса как Искупителя из-за убеждения, что каждый из нас должен сам отвечать за свои собственные грехи. Представить себе, что кто-то другой может их искупить, кажется мусульманам духовно безответственным. Никто не может получить подобный духовный дар от другого (см. Коран 2:48 и далее).

Но различия и здесь не такие разительные, как кажется сначала. Если мусульмане отрицают то, что благодать Божия – термин, который постоянно используется в Коране, – может означать абсолютно немотивированное благо, они все же подчеркивают милосердие Бога к грешникам. Коран постоянно повторяет, что Аллах «прощающий» и «милосердный» (см., например: Коран 4:100, 106; 110:3; 3:31). Водном фрагменте текста говорится, что Аллах «лучший из прощающих» (Коран 7:155). Мусульманский издатель английского перевода Корана пишет, что «человеческая природа слаба и может обращаться за милосердием снова и снова, и пока человек делает это искренне, Аллах отвечает ему всемилостивейше». Он полагает, что человеческая нравственная слабость нуждается в Божьем милосердии, «потому что Его милосердие помогает выявить недостатки грешника». Несколько отрывков в самом Коране намекают на то, что из-за нравственной слабости человек должен довериться обещанию Аллаха о прощении: «Господи наш! Мы уверовали. Прости же нам наши грехи и защити нас от наказания огня!» (Коран, 3:16).

Существуют и другие указания на то, что обычный христианский взгляд на исламскую сотериологию как тождественную пелагианской неправилен. Валери Хоффман замечает, что известный хадис (предполагаемое изречение пророка)[44] уподобляет семейство пророка Ноеву ковчегу – те, кто держится близко к нему, – спасены, а те, кто отвернулся от него, – погибают. Имеется в виду, что если преданность верующего имеет значение для спасения, добродетельность Мухаммада и его семьи спасает тех, кто наиболее близок к ним. Согласно Хоффман, «несмотря на то, чтоб христиане говорят о мусульманах, мусульмане не верят, что Бог просто свалит в кучу добрые дела и посмотрит, перевесят ли они дела худые – фактически такая перспектива очень пугает мусульман, которые хорошо знают о своих грехах. Они склонны возлагать надежды на Божье милосердие и заступничество Пророка».

Мусульмане отрицают христианские доктрины первородного греха и человеческой развращенности, но изображение Кораном человеческой природы далеко не оптимистично. Человеческие создания представлены в Коране вообще как «обидчики, неблагодарные» (Коран 14:34). Кажется, что их поведением разгневан Аллах: «Убит будь человек, как он неверен!» (Коран 80:17). Человеческие создания непостоянны и склонны к наивной гордости: «И когда постигнет человека зло, он взывает к Нам. Потом, когда обратим Мы это в милость от Нас, он говорит: "Мне это даровано по знанию". Нет, это – искушение, но большая часть из них не знает!» (Коран 39:49).

Мусульманский пессимизм относительно духовного состояния человечества совпадает с христианским взглядом на человеческую природу. У мусульман так же, как и у христиан, существуют различные религиозные мотивации. В приведенных выше цитатах из Корана описано, как святые подчиняются приказам Аллаха, для того чтобы получить место в раю и избежать адского пламени. Но есть и другие важные совпадения. В традиции суфизма (движении исламского мистицизма) бескорыстная любовь подобна той, которая обсуждалась в последней главе о конфуцианстве. Последовательница суфизма Рабия ал-Адавия (ум. в 801 г.) прославилась тем, что в VIII веке поставила на первое место любовь к Аллаху; с тех пор бескорыстная любовь – основная идея суфизма. В известном стихе она показала, что любит Господа ради Него Самого, а не из страха перед адом или в надежде на небеса.

О мой Господь, если я молюсь Тебе из страха перед адом, сожги меня в аду, а если я молюсь Тебе в надежде на рай, не бери меня в рай. Но если я молюсь Тебе во имя Тебя Самого, тогда не отвергай меня от Твоей вечной красоты.

Более того, в некоторых мусульманских кругах существует традиция искупительного страдания. Частично она основана на шиитской вере в то, что убийство в Кербеле в 680 году внука Мухаммада Хусейна было «выкупом за его народ, за человечество» (шииты – это те мусульмане, которые верят, что зять Мухаммада Али, а не Абу Бакр, был законным наследником Пророка). Она также берет начало в истории замечательной жизни и смерти Хусейна ибн Мансура ал-Халладжа (ум. в 922 г.), который сознательно отождествлял себя с Иисусом Христом. Когда он отказался отречься от своего утверждения «Я есть Бог» (букв. «Я есть Истина» или «Я есть Сущность»), за кощунство он был распят. Согласно сочувствующему толкованию, Халладж имел в виду не то, что он высшее существо, а то, что он тщательно растворил свое собственное эго в Боге и что, глядя на себя, не видел ничего, кроме Бога. В описаниях его смерти говорится, что он встретил ее со смехом, с прощением своих мучителей и с благодарностью Аллаху за то, что ему было позволено увидеть «трепет пламени на Его лице». Известный суфийский гимн, вдохновленный Халладжем, начинается так: «Убейте меня, о мои правоверные друзья, потому что жизнь моя в моей смерти».

Немногие мусульмане соперничали с Халладжем в религиозной пылкости, но многие восприняли его идеи о бескорыстной любви и искупительном страдании. Суфийская литература начиная с IX века делает акцент на бескорыстной любви, и суфизм стал основой для «народного» ислама во всем мусульманском мире. Потому многие христиане могут быть удивлены, обнаружив эти важные точки соприкосновения христианства с исламом, почитаемые обеими традициями как важнейшие для истинного благочестия.

Различия

При всем сходстве ислама и христианства между ними существуют и значительные различия, например в подходе к зафиксированному на письме откровению. Это происходит, во-первых, потому, что содержание соответствующих писаний на удивление различно. Коран по размеру соотносим с Новым Заветом, но этим их сходство и ограничивается. Коран был продиктован одним - единственным человеком (Новый Завет составлен несколькими писателями) и не является исторической книгой (как Евангелия или Деяния святых апостолов). Также не является он и жизнеописанием Мухаммада (Евангелия описывают теологически значимые события жизни Иисуса). Коран не является теологическим трактатом (как, например, Послание к Римлянам). Коран неустанно провозглашает: Бог один, и Он всемогущ; Суд грядет; мы должны подчиниться Аллаху.

Мусульмане и христиане имеют весьма различные концепции природы вдохновения Писаний. В то время как христиане верят, что Библия – это результат божественного вдохновения и человеческого творчества, мусульмане полагают, что их священная книга не содержит ни капли человеческого влияния. Христиане, например, обычно пытаются отделить индивидуальные особенности стиля писаний Павла от божественного Слова, но мусульмане отрицают то, что личность Мухаммада или культурная среда оказала какое-нибудь влияние на слова Корана[45]. Таким образом, мусульмане принимают теорию вдохновенного диктования, что в отношении Библии отрицается почти всеми христианами. Это одна из причин, по которой мусульманское общество впало в такую ярость по поводу сочинения Салмана Рушди «Сатанинские стихи». В книге содержится намек на то, что Коран не является словом Аллаха, оно было искажено или ангелом Джибрилом, или последователями Мухаммада, которые фиксировали откровение, приписываемое Пророку. Название романа даже более зловеще: самые ранние версии Корана содержали стихи, предлагающие молиться, наряду с Аллахом, еще трем божествам. Вскоре Мухаммад отказался от этих стихов, объяснив, что их преподнес ему дьявол. С тех пор в исламской традиции они известны как «сатанинские стихи» (см. Коран 53:19–20). Название романа Рушди двусмысленно, так как оно намекает на то, что весь Коран, который для мусульман является таким же священным, как личность Иисуса в христианстве, был искажен.

Удивительные уроки

Несмотря на значительные различия между мусульманами и христианами в понимании Священного Писания, христиане могут получить из исламской традиции несколько удивительных уроков. Как и в случае с другими религиями, рассмотренными мною, ни одна из глобальных тем не осталась незатронутой в христианстве, но все они особо выделены именно мусульманами, и это выделение напоминает или сообщает нам о вещах, которые мы должны увидеть в нашей религии, возможно, в новом свете. Я выделю пять таких тем: покорность Богу, творение как театр Божьей славы, регулярная и теоцентричная молитва, милосердие к бедным и важность публичного исповедания веры.

1. Покорность Богу. Мухаммад учил, что основная человеческая добродетель – это подчинение (буквальное значение слова ислам) Божьей воле. Мухаммад говорит нам, что это основа истинной религии (см. Коран 3:19). Личные желания не имеют значения; обязанность человека – преклонить колени в смиренной покорности. Для мусульманина нет возможности лукаво избежать выполнения приказов Бога или полагать их неабсолютными, потому что они исходят от бесконечной мудрости, перед которой верующие должны склониться в смиренном почтении. Как и многие христиане, мусульмане проявляют покорность для того, чтобы попасть в рай. И все же, как мы видели, в исламе существует обширное направление, увещевающее верующих подчиняться не для того, чтобы получить нечто, а просто потому, что Бог – это Бог. Мусульмане заявляют, что Бог один велик и правит, полностью контролируя каждый атом вселенной. Поэтому для каждого из нас имеет смысл подчинить каждый момент своей жизни Божьей воле, открытой величайшему и последнему из пророков, Мухаммаду. Отдать предпочтение чему-то, кроме Бога, – деньгам, семье, своему народу, успеху или самой земной жизни – идолопоклонство (ширк), не отпущенный грех которого достоин кипящей воды и иссушающего ветра преисподней.

Два рассказа из миссионерской практики Боба Маккахила, служившего в Бангладеш, иллюстрируют это мусульманское ощущение Бога, контролирующего все стороны жизни. Когда Маккахил впервые приехал в Бангладеш, он удивлялся, почему он, помогая нуждающимся людям, так редко слышит простое «спасибо». Затем, спустя несколько лет работы с мусульманской беднотой, он понял, что причина этого в том, что «Аллах занимает центральное место в сознании мусульман бенгальцев. <...> Выделить человеческое существо для того, чтобы поблагодарить его, не признав определенно, что источником полученных даров является Аллах, для них неприемлемо – так велико в благодарном мусульманине сознание того, что каждый дар в жизни приходит к нам от Лучшего из Дающих (одно из девяноста девяти описательных имен Аллаха)».

После наводнения Маккахил имел возможность наблюдать глубокое смирение и покорность, происходящие от ощущения всемогущества Бога.

Спустя несколько часов в маленькой лодке я прибыл в Никхли. Здесь я мог наблюдать, как люди в близлежащих районах справлялись с наводнением. Многие покинули свои фермы и дома и прибыли на рыночную площадь. Сотни людей нашли убежище в начальной школе. Мужчины, женщины и дети собрались вокруг меня, стоя в грязи rio самые лодыжки, для того чтобы узнать, что скажет им нежданный гость. У них было время для размышлений. Более того, обстоятельства, в которые поставило их наводнение, сделало их особенно рассудительными и восприимчивыми.

– Почему произошло наводнение? – спросил я.

– Воды пришли из Индии, – ответил мужчина, и никто не прокомментировал его ответ. Очевидно, никто из них не понимал, что причиной этого явилась вырубка лесов в Гималаях.

– Кто сделал это? – спросил я.

– Аллах, – ответил другой человек с уважением и удивлением в голосе.

– Почему он это сделал? – спросил я.

– Кто знает мысли Аллаха? – ответил он. – Чтобы наказать нас за наши грехи, почему же еще?

– За какие грехи?

– В основном за то, что мы недостаточно молимся и постимся, – отозвался он и продолжил: – Обман, воровство, грабеж и насилие – вот грехи некоторых из нас. А платим за это мы все.

Другой человек поддержал его, сказав:

– Одним словом, за то, что мы пели песни в то время, когда должны были молиться и поститься.

Нам необязательно соглашаться с теологией, которая следует из этого заявления. Но нельзя не восхититься искренним чувством того, кто исполнен веры, уважения и подчинения Богу. В своей книге «Американская религия» литературный критик Гарольд Блум определяет суть религии американцев как поиск самоутверждения и человеческой свободы и показывает, что евангельское христианство – наиболее показательный пример такой религии. Блум утверждает, что наша вера эгоистична, озабочена больше выражением индивидуальности, нежели заботой об общине, и поиском свободы для личности, а не свободы от греха. Это звучит как ирония, но мы могли бы сказать, что наша теология более точна, чем теология этих бенгальцев, и все же, вероятно, вера в их сердцах искреннее, чем в наших, – особенно в сердцах тех из нас, кто увлечен «американской религией», описанной Блумом. Мы должны быть обеспокоены тем, что люди, не относящиеся к нашей пастве, видят евангельскую веру в таком неприглядном свете, и, конечно, это подтверждает те обвинения, которые высказывают наши евангельские проповедники, подобно библейскому Иеремии обличающие пороки своих единоверцев. Но взгляд на понимание мусульманами человеческой ответственности перед Богом, их теоцентрическое отрицание снисхождения к себе может помочь нам освободиться от нарциссизма, который угрожает завладеть нами. Внимание к исламскому благоговению перед величием Бога может помочь нам выше оценить благоговейный страх перед Господом, с которым Исайя, Даниил и Корнилий служили Богу[46].

2. Творение как. театр Божьей славы. Творение, в изобилии содержащее знамения существования Бога в природе, обществе и человеческой личности, – традиционная тема Корана. Именно об этом говорил Кальвин, когда называл творение театром Божьей славы. Это же имел в виду псалмопевец, когда писал: «Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь» (Пс. 18:2). В то время как Кальвин и псалмопевец более говорят о Божьей красоте и величии, Мухаммад обычно имеет в виду ценность творения как свидетельства, обеспечивающего человечество признаками существования и всемогущества Бога. Умение распознавать эти знаки близко к пониманию веры вообще; наша самая ответственная задача на этой земле – «поверить в Божьи знамения» (Коран 30:53).

Божьи знамения рассеяны повсюду, особенно в природе. Коран указывает на само существование неба и земли (то, что философы назвали космологическим свидетельством бытия Бога), ежедневное чередование света и тьмы, дождь, приносящий жизнь иссушенной земле, изобилие животных на планете, молнию, вызывающую и страх, и надежду, звезды, ведущие сквозь «тьму на земле и на небе» (см. Коран 2:163–164; 6:97; 30:22–25; 6:97). Может быть, потому, что Мухаммад вырос среди пустыни, он был особенно потрясен чудом природы – роскошными оазисами, поднимающимися среди безжизненных песков. Так средневековый христианский монах брат Лоуренс обратился к вере, наблюдая, как перезимовавшее дерево весной покрывается яркими цветами. Мухаммад был потрясен движением облаков и дождем, пролившимся на землю, когда она «уже была мертва» (Коран 2:164). Он дивился, как ветер разогнал облака, согласно божественной воле, или обратил их в тучи, и они пролились дождем. Бог посылает дождь там, где желает (см. Коран 30:48). Это и все остальное в природе – «знамения для людей, которые разумны», свидетельствующие о том, что Бог управляет миром и однажды призовет нас к Суду (см. Коран 30:25).

Культура также полна знамений. Например, корабли, чудесные признаки Божьей предусмотрительности. Они несут в себе радость преодоления и заставляют вас почувствовать вкус божественной благодати (см. Коран 30:46). Суда плывут по морю «милостью Аллаха» (см. Коран 31:31). Урожай зависит от Божьего благословения и Божьей щедрости; Аллах «ниспосылает с неба воду и оживляет ею землю» как знамение того, что Ему подчиняется «все на свете» (см. Коран 30:23, 46). Человеческий грех в ответ на чудесные вмешательства Бога, подобные спасению Ноева ковчега, ничуть не отменяет милосердия Божьего к человечеству: после вопиющего греха Ноя и последующего его осуждения Бог милосердно спас и его самого, и его семью (см. Коран 33:41). Человеческие языки во всем их разнообразии и сложности – тоже знаки Божьего существования, мудрости и власти (см. Коран 30:22). Их красота и сложность для Мухаммада были свидетельством божественной реальности.

И, наверное, особым знамением Господа отмечена каждая человеческая личность. Коран делает специальное замечание о человеческой совести как свидетельстве божественности нравственной природы, напоминающее наблюдения Павла в Послании к Римлянам (2:14-15) о том, что даже неверующие обладают врожденным нравственным чувством. Коран указывает как на знаки Господа даже на разнообразие человеческих «комплекций» и на феномен человеческого сна (см. Коран 30:23)!

К несчастью, жалуется Коран, большинство людей «отвернулось» или «отвергло» знаки из-за гордости и невероятной испорченности (см. Коран 33:46; 3:21; 7:36; 7:177; 30:10). Это главный грех человечества. Другое наименование, а может быть, последствие греха – идолопоклонство (ширк): «Они отвергли знаки Господа и посмеялись над ними» (Коран 30:10). В результате они будут страдать от «мучительной боли» и станут «обитателями пламени». Они «паршивые овцы», потому что «отвернулись» от ясного доказательства существования Бога (см. Коран 3:21; 31:7; 7:36; 31:32; 7:177; 33:46).

3. Регулярная и теоцентричная молитва. Пять раз в день (ранним утром, днем, в послеобеденное время, на закате и после него) добрый мусульманин трижды омывает руки, ноги и рот и затем читает наизусть молитвы веры, хвалы и благодарности. Он произносит несколько молитв восхвалений и несколько молитв благодарности и заверений в вере, читает первую суру Корана (которая восхваляет Бога как Создателя, Вседержителя, Благодатного и Милосердного, Властелина Судного Дня и просит помощи в следовании прямой дорогой) и только в самом конце моления произносит короткую молитву о своих собственных, личных нуждах. Молитва правоверного отмечена сосредоточением на признаках и свойствах Бога, а не на собственной личности: в главной части молитвы доминируют не просьбы, а поклонение, и реализуется идея о том, что нам необходимо в течение дня через регулярные отрезки времени повторять признание Божьего владычества над нами и над всем миром.

Иисус говорил, что мы можем учиться вере у язычников (см. Мф. 15:21–28). Боб Маккахил полагает, что мы можем поучиться у мусульман практике ежедневной молитвы:

Одним из самых поучительных мусульманских обычаев, которым я восхищаюсь, является практика ежедневной молитвы. Я всегда вижу мусульман, которые индивидуально или в группе останавливают любые занятия для того, чтобы помолиться пять раз между рассветом и закатом. Не все мусульмане делают это, не думаю даже, что большинство взрослых делает это постоянно, но те, кто молится регулярно, утверждают среди мусульман, живущих по соседству, сознание важности молитвы. Мне кажется, что среди пяти столпов ислама (преданность вере, молитва, подаяние, пост и паломничество в Мекку) молитва лучше всего иллюстрирует то, что мусульмане думают об Аллахе и о своем отношении к Нему. Аллах – трансцендентный Создатель, а они – твари, поклоняющиеся Ему.

Евангельским христианам мусульманские ритуалы могут напомнить о том, что сердце молитвы – это поклонение и что молитвенная жизнь, в которой доминируют просьбы, – не сбалансирована и замкнута сама в себе. Они могут также поучиться у мусульман тому, как важно регулярно молиться и как назначение времени для молитвы может помочь нам выявить нашу склонность вообще забывать о молитве[47].

4. Милосердие к бедным. Необычный акцент в Коране сделан на помощи бедным. Подаяние – часть короткого списка обязанностей правоверного мусульманина, того, «кто уверовал в Аллаха, и в последний день, и в ангелов, и в писание, и в пророков, и давал имущество, несмотря на любовь к нему, близким, и сиротам, и беднякам, и путникам, и просящим, и на рабов, и выстаивал молитву, и давал очищение...» (Коран 2:177). Критикуются злые, неуважительно относящиеся к сиротам или те, кто не торопится накормить бедного (см. Коран 89:13–14). Неверие и лицемерная религиозность выявляются в невнимании к бедным: тот, кто отказывает сироте и не торопится накормить бедного, отвергает истинную религию. Так, горе тому, кто молится, не прислушиваясь к своим молитвам; тому, кто молится, но невнимателен к нуждающимся (см. Коран 107:1-7)!

Значение милосердия бедным настолько велико, что оно искупает грех невыполнения клятв. «Искуплением этого – накормить десять бедняков средним из того, чем вы кормите свои семьи, или одеть их, или освободить раба» (Коран 5:89). Важность милостыни также прослеживается в коранической эсхатологии: неоказание помощи нуждающемуся – одна из двух причин попадания в ад, говорится в некоторых текстах. Там говорится, что в райских садах грешников спросят: «Что завело вас в сакар (адский огонь)?», а они ответят: «Мы не были среди молящихся, и не кормили мы бедняка, и мы погрязли с погрязавшими, и мы объявляли ложью день суда, пока не пришла к нам достоверность» (Коран 74:42–47).

Подобно Иисусу, Мухаммад осуждал тех, кто подает для того, чтобы быть замеченным. Такой подход «аннулирует» акт милосердия, говорил он. Наоборот, скрытая милостыня смывает с жертвующего несколько позорных пятен зла (см. Коран 2:264, 271).

Мусульмане отличают закат – обязательные 2,5 процента дохода, отдаваемые суннитами (20 процентов отдают шииты), – от подаяния или милостыни – садаки. Первое – законный акт, считающийся обязанностью перед Богом, фактически это «техническая» часть молитвы. «Закат – это нечто вроде налога, который платят раз в год и вычисляют как процент от суммарного дохода». Одно из значений слова закат – чистота, что предполагает, что деньги правоверного нечисты, пока им не выплачен определенный процент мусульманскому сообществу.

Неизвестно, какой процент мусульман исполняет закат, но ясно, что большинство евангельских христиан не отдает церковную десятину. Конечно, христианская десятина – 10 процентов от дохода – это намного больше, чем суннитский закат, но мы, евангельские христиане, можем поучиться этой мусульманской убежденности в том, что деньги нельзя использовать по своему усмотрению, пока определенная часть не выплачена общине. Большинству из нас также хорошо бы прислушаться к утверждению Корана: вера и подаяние бедному неразрывно связаны между собой.

5. Публичное исповедание веры. И наконец, ислам может помочь нам понять, почему никогда не пустуют площади в мусульманских городах[48]. Мусульмане верят в то, что человеческое сердце по своей природе религиозно. Оно будет молиться истинному Богу или чему-нибудь еще как богу – идолу, например. Даже атеист «религиозен» и молится какому-нибудь богу – возможно, природе, или счастью, или семье, или самому себе. Отделять религию от общественной жизни, в том числе от правительства, значило бы неправильно понимать человеческую природу. Когда из общественного мнения изгоняется явная связь между Богом и моралью, образуется вакуум, в который устремляются идолы (расовые, национальные или светские идеологии).

Ламин Саннех был сыном вождя мусульманского племени в Западной Африке. Мусульманин по рождению, Саннех давно стал христианином, но сохранил высокое уважение к исламу, к его целостности и восприимчивости. Лучше, чем христиане, мусульмане понимают, что религия не может быть просто частным, субъективным делом. Саннех говорит, что не хотел бы вернуться в тот христианский мир, где существовала система подавления, укрепляющая религию насилием и не терпящая религиозного разнообразия. Но современное западное понимание религии как субъективного выбора при наличии полной свободы является разрушительным по своей сути.

Саннех верит в правоту традиционных мусульманских источников, утверждающих, что государство, заслуживающее общественной лояльности и уважения, не может быть нейтральным по отношению к морали. Оно должно или сотрудничать с религиозными организациями, или включать их в государственную систему.

Саннех доказывает, что каким-то образом мы должны найти путь между разрушительным западным status quo, снижающим значение религии и морали до уровня субъективной точки зрения, и теократическими претензиями современного ислама. Постмодернистская альтернатива может оказаться в конце концов еще хуже. «Сегодня распространено постмодернистское отношение к религии: поскольку существует так много религий с претензиями на истину и ни одна из них не является окончательной, нам позволено самим искать себе религию по нашему личному вкусу, что... перемещает религию из общественной сферы в частную, а ослабление религии идет бок о бок с нарастанием мощи государства».

Саннех приводит в пример Вацлава Гавела, бывшего узника совести, а сегодня президента Республики Чехия, который признал то, о чем всегда заявляли мусульмане: правительство без религиозной и моральной основы не имеет эффективного оружия, чтобы противостоять абсолютным и деспотичным человеческим претензиям. В 1990 году в обращении к Сенату Соединенных Штатов Гавел утверждал: «Самыми опасными врагами сегодня являются не темные силы тоталитаризма, не враждебные заговоры мафии, а наши собственные дурные качества. Поэтому моя президентская программа предусматривает привнесение духовности, моральной ответственности, гуманности и скромности в политику и соответственно выявление того, что над нами существует высшая сила, что наши дела не исчезают в черной дыре времени, а где-то записываются и будут рассмотрены, и что мы не имеем ни права, ни причин думать, что мы все понимаем и все можем сделать». Саннех замечает: то, что Гавел определяет как светскую самодостаточность, мусульмане определяют как ширк – ложный абсолют идолопоклонства. Они указывают, возможно более ясно и с меньшим сомнением, на то, что истина – не субъективный вымысел, она не зависит от большинства и не подчиняется воле Конгресса или Белого дома.

Радикальный постмодернизм, признающий, что наше сознание ограничивает пределы нашего восприятия и, следовательно, ни один нравственный закон не является абсолютным, дезориентирует общественную мораль. Мы больше не можем заявлять, что нечто является нравственно неправильным, мы можем лишь сказать, что некоторые люди считают это неправильным, потому что таковы нравственные правила мира, в котором они выросли. И если люди субъективно полагают, что нечто является правильным, они без нравственных колебаний делают то, что приемлемо для них, несмотря на нравственные законы, существующие в их сообществе веками.

Немногие сегодня открыто признают в средствах массовой информации, в судах и законодательных органах, что именно за этим мы и приехали в Северную Америку. Наше общество пока еще соглашается, что изнасилование, инцест, убийство и терроризм морально недопустимы, и большинство людей хочет говорить об этом публично. Но я озабочен настроением, бытующим в основном в среде белых американцев, представителей моего класса – среднего класса и его верхушки. Я вижу значительный процент студентов, которые приходят в мой класс убежденными моральными релятивистами. Они искренне убеждены в том, что религия и мораль – это просто точки зрения, они имеют свои собственные взгляды на эти вещи, поскольку в семьях и в обществе, где они воспитывались, их обучили этому «верованию». Если бы они воспитывались где-нибудь еще, они, вероятно, имели бы другие «верования». И поэтому как же они могут осуждать тех, кто верит по-другому, – например, охотников за головами, которые полагают, что людоедство – это совсем неплохо, или людей, выросших в племенах, где господствует черная магия, которые верят, что для того, чтобы вернуться к родне после смерти, нужно схватить ничего не подозревающее невинное создание и убить его?

В конце концов, говорят они мне, значение имеет искренность нашей собственной веры, поскольку мы не можем знать, что «абсолютно» или «объективно» правильно и неправильно. Поэтому если солдат, воспитанный в убеждении, что все мусульмане злы и, наверное, не вполне люди, думает, что ничего плохого нет в изнасиловании мусульманки, – кто мы такие, чтобы обвинять его? Он действует искренне, согласно своим убеждениям. Одна женщина лет сорока, получившая воспитание в 60-е годы, сказала в классе, что она не согласна с тем, что творили нацисты в годы Второй мировой войны, и чувствует, что они творили неправедные дела, но она не может осуждать то, что они делали, поскольку они верили, что их дело правое.

Мусульмане сказали бы этой женщине, что существует объективная нравственность, не зависящая от чьей бы то ни было искренности. Нацисты были неправедны, даже если все они думали, что делают правое дело. Потому что там присутствует Бог, по словам Фрэнсиса Шеффера, и Его нравственные законы правят миром. И Он не просто присутствует, Он дает знать о Своем существовании и нравственных законах в знамениях в творении. И нет прощения тем, кто не замечает этих знамений и проживает жизнь так, как будто ему не все ясно.

Мы, евангельские христиане, возможно, не хотим определенного подтверждения ясности этих знамений, но мы должны признать силу мусульманского ответа моральному релятивизму. Некоторые обращаются в ислам именно по этой причине: в мире нравственно не упорядоченном ислам предлагает простые и ясные ответы. И мы могли бы заимствовать у ислама лучшее – место религии в общественной жизни и определенность ответов, которые дает крепкая вера во времена нравственных и философских конфликтов.

ГЛАВА 10

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: