Сделай Сам Свою Работу на 5

Этология и социобиология повседневности





На повседневных началах человеческого поведения неизбежно сказывается тот факт, что люди когда-то произошли от животных. И остались ими — в каком-то смысле, отчасти. Человек, конечно, заметно отличается от животных, превосходит их всех без исключения по всем статьям (включая сенсорику и физическую силу, естественные недостатки коих стократ перекрываются орудиями, оружием и приборами). Человеческое поведение гораздо сложнее и противоречивее, чем у животных, даже самых развитых — приматов. “Слишком человеческое” в жизни и культуре постигается такими гуманитарными дисциплинами, как этика или эстетика. А вот на поведенческое сходство наше с животными, прежде всего высшими, обращают специальное внимание наука о поведении животных — этология и такой её вариант, как социобиология (можно сказать, этология человека, особенно коллективная). Ими выстраиваются модели индивидуального и группового поведения в естественной для любого вида живых существ среде его обитания и выживания. За первый опыт разработки таких моделей получили Нобелевскую премию по физиологии и медицине в 1973 г. основоположники этологии К. фон Фриш, К. Лоренц и Н. Тинберген.



Такие базовые инстинкты, как пищевой — утоления голода, половой — продолжения рода, самосохранения-перемещения, агрессии, т.п. — образуют безусловно необходимый фундамент поведения любого животного. Вместе с тем, у всех видов животных врождённая программа поведения является более или менее пластичной, она всегда дополняется приобретенными за счет условных рефлексов способностями, включая интеллектуальные. Людское поведение, кроме того, программируется ещё и культурой, во всём многообразии её материальных и духовных ценностей. В норме, в массовом своем проявлении ни один инстинкт не действует у людей непосредственно, так, как у животных. Поэтому все аналогии между людьми и животными остаются в той или иной степени приблизительными, нуждаются в оговорках, поправках, добавлениях.

В то же время, если человек слишком долго и слишком упорно (т.е. именно повседневно) поступает наперекор инстинктам, формирует у себя неадекватные условные рефлексы (например, исповедует половое воздержание или непротивление злу насилием), это неизбежно в какой-то степени подрывает его физическое и психическое здоровье, превращает его в фанатика или юродивого. Как это выглядит на примере полового инстинкта, показали фрейдисты в своей теории неврозов бессознательного. Похожий по своим плачевным последствиям результат получается, если, наоборот, целиком и полностью отдаться животным инстинктам, отключив разум и совесть (что художественно изображено Р.Л. Стивенсоном в “Странной истории доктора Джекиля и мистера Хайда”).



Основоположник социобиологии Э. Уилсон выделил следующие программы поведения всех млекопитающих (в особенности приматов):

– защита определённого места обитания;

– агрессивность (как опережающая защита жизни и достоинства особи);

– шаблоны сексуального поведения;

– непотизм, т.е. семейную солидарность, стайность, стадность; покровительство родным и близким людям.

Перед нами, если разобраться, действительно базовые структуры жизни в повседневности. А именно, пространство её формирования и функционирования; регулирование отношений с соседними пространствами того же рода и значимыми субъектами иных масштабов; внутренняя организация пространства повседневности; и, наконец, его продолжение в будущее, следующими поколениями обитатателей быта.

Если под углом зрения перечисленных и аналогичных общеживотных стереотипов посмотреть на бытовое сознание и особенно реальное поведение людей, то обнаружится много забавного и настораживающего, что обычно загорожено от нас самих культурой и её амбициями [180].



Например, за тщательным обустройством жилища, накоплением припасов и ресурсов всяческого рода; сбором грибов, ягод, цветов; коллекционерством любых утилитарно бесполезных вещиц просматривается инстинкт собирательства, который перешёл от высших животных к нашим самым отдалённым предкам с их присваивающим хозяйством и сохранился до сих пор несмотря на все успехи производящей экономики (в этом смысле всё равно, скупает ли малобеспеченная пенсионерка электрические лампочки, соль и спички впрок, пополняет ли богатей свою коллекцию антиквариата и автомобилей). Столь же атавистичны занятия охотой и рыболовством, отражающие роль животной пищи в антропогенезе и, соответственно, онтогенезе людей всех времён и народов. Здесь и огородничество, садоводство, которые возвращают массы людей из “каменных джунглей” мегаполисов к Земле-матушке, живой природе; разведение и содержание домашних животных, начиная с кошек, собак, рыбок и кончая всеми прочими “братьями нашими меньшими”, объектов доместификации и, вместе с тем, антропоморфизации. Утилитарные функции всех перечисленных занятий (материальной выгоды, денежной прибыли) явно вторичны по сравнению с функциями терапевтическими (возвращение нашей психике и соматике тех “долгов”, что позаимствовали у них техногенная цивилизация и социальная история).

Бессловесная повседневность

Скромный, но массовый пример биологического программирования человеческой повседневности: отношение к домашним животным. Многие горожане склонны во всём уподоблять их людям, не делая различий между возрастами, породами, индивидами, условиями содержания собак, кошек и прочих первых спутников человека. Из-за непонимания того, чем европейские овчарки, скажем, отличаются от азиатских (первые — собаки для управления стадом; вторые — только для защиты пастуха); почему ласковый со всеми своими хозяевами щенок года в 2–3 начинает рычать на всех по очереди членов семьи, стремясь занять более высокое положение в “стае”, и тому подобных казусов происходят разочарования, а то и трагедии. Самая распространенная из них – собака, чья порода выведена селекционерами для силовой защиты или задержания преступников, в неумелых руках нападает на самого хозяина или случайного прохожего. Хорошо ещё, если в результате гибнет только животное, от которого наивные и неумелые владельцы вынуждены избавиться.

По тому, какую собаку заводит себе человек, нередко можно многое понять в нём самом. Псы крупного размера, бойцовских пород (питбули, стаффордширы, ротвейлеры, доберманы) нередко свидетельствуют о душевной неуверенности своих хозяев. Их заводят многие агрессивные мужчины и женщины, которым на работе достались вторые роли. Жесткошёрстные эрдели, фоксы, скотчи, вельши и прочие терьеры обычно сопутствуют людям интеллигентного облика. Пушистые колли, спаниели, пудели могут указывать на склонность к семейному уюту. Овчарки служат многим из тех, кто склонен к дисциплине и порядку. В общем, домашние животные, в первую очередь собаки, компенсируют многим людям то, чем они обделены в отношениях с другими людьми. Даже те из нас, кто не позволяет себе завести никакого питомца-зверёныша, нередко этим самым выдают собственную душевную неустроенность, личностную неприкаянность, либо повышенную эгоистичность.

Всё сказанное о животных питомцах человека наводит на мысль о том, что изменения обыденной жизни в связи с научно-техническим прогрессом противоречиво влияют на его биологию и психологию. Настойчивая тяга к очеловечиванию зверей, даже вполне приручённых, их уравниванию с людьми выдает невосполнимые потери, понесенные гуманизмом в современном мире. Когда у известного киноартиста, страстного любителя собаководства, журналисты попросили дать его определение счастья, он ответил: “Быть собакой Алена Делона”. И продолжил свою мысль: “Разве могут люди планеты договориться друг с другом, когда нам трудно договориться с консьержем или соседом? Я не говорю о семейных отношениях. Вся проблема сводится как раз к тому, что отличает нас от животных. Животное более человечно. Я предпочитаю иметь дело с животным, действующим инстинктивно, без расчёта и всегда находящим наиболее подходящее решение”.

В этом частенько звучащем парадоксе есть изрядная доля истины. Именно адекватное видовому инстинкту животного обращение с ним даёт человеку уникальную возможность компенсировать издержки исторического прогресса, в частности, урбанизации, вернуть себе сопричастность живой природе. Как выразил это поэт:

 

Пёс!Никто не брал тебя всерьёз,

Но спасал, когда нас забывал

Человек по имени Христос,

Человек породы сенбернар...

(А.А. Вознесенский)

Прикладные функции (материальной выгоды, денежной прибыли) всяческого звероводства и т.п. занятий чем дальше, тем больше явно вторичны по сравнению с функциями терапевтическими (возвращение нашей психике и соматике тех “долгов”, что позаимствовали у них техногенная цивилизация и социальная история).

Повседневность представляется мне именно той сферой человеческой жизни, где пролегает граница между природой и культурой, историей и сегодняшним днём любого общества. Здесь животный инстинкт и социальная норма встречаются непосредственно, начинается выяснение их сложных отношений в человеческом сознании и поведении.

 

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.