Сделай Сам Свою Работу на 5

Аристотель. Никомахова этика





--------------------------------

Перевод: (C) Нина Брагинская (satis@glasnet.ru)

Философы Греции

ЗАО "Издательство "ЭКСМО-Пресс", Москва, 1997

OCR Сергей Васильченко, книги восьмая и девятая - OCR: Сергей Коваленко

 

 

… Если ничто из названного [выше] не есть сознательный выбор, то что же

он тогда такое и каков он? Итак, с одной стороны, сознательный выбор явно

произволен, с другой - не все, что произвольно, - предмет сознательного

выбора (proaireton). Тогда это, наверное, то, о чем заранее принято решение?

Ведь сознательный выбор [сопряжен] с [рас]cуждением и [раз]мышлением. На

это, кажется, указывает и само название: проайретон - "нечто, избранное

перед другими вещами" (pro heteron haireton).

 

5. (III) Обо всем ли принимается решение (boyleyontai) и все ли предмет

решения (boyleyton) или же для некоторых [вещей] решение (boyle) невозможно?

Предметом решения, вероятно, следует называть не то, о чем может принять

решение какой-нибудь глупец или безумец, но то, о чем его принимает разумный

человек.

Никто не принимает решения о вечном, скажем о космосе или о

несоизмеримости диаметра и стороны квадрата, а также и о том, что,



изменяясь, всегда изменяется одинаково, будь то по необходимости, или по

природе, или по какой-то иной причине (как, например, солнцевороты или

восходы). Не принимают решений ни о том, что всякий раз бывает по-разному

(как засухи и дожди), ни о случайном (как, например, находка клада). Но и о

человеческих делах не обо всех без исключения принимают решения (скажем,

никто из лакедемонян не решает, какое государственное устройство было бы

наилучшим для скифов, ибо здесь ничего от нас не зависит).

А принимаем мы решения о том, что зависит от нас и осуществляется в

поступках. Это-то нам и осталось [рассмотреть]. В самом деле, причинами

принято считать природу, необходимость, случай, а кроме того, ум и все, что

исходит от человека. А среди людей все принимают решение о том, что

осуществляется ими самими в поступках. О точных и самодостаточных [знаниях,

или] науках, например о правописании, не может быть решения, ибо мы не

сомневаемся, как следует писать, но о том, что зависит от нас и не всегда



бывает одинаково, мы принимаем решения, например о том, что связано с

искусством врачевания или наживания денег, и в делах кораблевождения по

сравнению с гимнастикой мы скорее принимаем решения, причем тем скорее, чем

менее подробно [наука кораблевождения разработана]. Подобным же образом

принимаются решения и в остальных случаях и скорее в искусствах, чем в

науках, [т. е. знаниях точных], потому что в первом случае у нас больше

сомнений. Решения бывают о том, что происходит, как правило, определенным

образом, но чей исход не ясен и в чем заключена [некоторая]

неопределенность. Для важных дел, не будучи уверены, что мы сами достаточно

[умны] для принятия решений, мы приглашаем советчиков.

Решение наше касается не целей, а средств к цели, ведь врач принимает

решения не о том, будет ли он лечить, и ритор - не о том, станет ли он

убеждать, и государственный муж - не о том, будет ли он устанавливать

законность, и никто другой из прочих мастеров [не сомневается] в целях, но,

поставив цель, он заботится о том, каким образом и какими средствами ее

достигнуть; и если окажется несколько средств, то прикидывают, какое самое

простое и наилучшее; если же достижению цели служит одно средство, думают,

как ее достичь при помощи этого средства и что будет средством для этого

средства, покуда не дойдут до первой причины, находят которую последней.

Принимая решение, занимаются как бы поисками и анализом описанным выше

способом (так же как в задачах на построение).

Однако не всякие поиски оказываются приниманием решения (boyleysis),



например в математике, зато всякое принимание решения - поиски: и что в

анализе последнее - первое по возникновению. И если наталкиваются на

невозможность [осуществления], отступаются (например, если нужны деньги, а

достать их невозможно); когда же [достижение цели] представляется возможным,

тогда и берутся за дело. "Возможно" то, что бывает благодаря нам, ведь

[исполнение чего-то] благодаря друзьям и близким в известном смысле тоже

зависит от нас, так как в нас источник [действия]. Поиски здесь обращены в

одних случаях на орудия, в других - на их употребление, так и во [всем]

остальном: в одном случае - на средства, в другом - на способ, т. е. на

исполнителя (dia tinos).

Как сказано, человек - это, конечно, источник поступков, а решение

относится к тому, что он сам осуществляет в поступках, поступки же

совершаются ради чего-то другого. Действительно, не цель бывает предметом

решения, а средства к цели, так же как и не отдельные вещи (скажем, хлеб ли

это? или должным ли образом он испечен?), - это ведь дело чувства, и если по

всякому поводу будешь принимать решение, то уйдешь в бесконечность.

Предмет решения и предмет выбора одно и то же, только предмет выбора

уже заранее строго определен, ибо сознательно выбирают то, что одобрено по

принятии решения, потому что всякий тогда прекращает поиски того, как ему

поступить, когда возвел источник [поступка] к себе самому, а в себе самом -

к ведущей части души (to hegoymenon), ибо она и совершает сознательный

выбор. Это ясно и на примере древних государственных устройств, изображенных

Гомером, ибо цари извещали народ о выборе, который они уже сделали.

Если предмет сознательного выбора есть предмет решения, устремленного к

зависящему от нас, то сознательный выбор - это, пожалуй, способное принимать

решения стремление (boyleytike orexis) к зависящему от нас; в самом деле,

приняв решение, мы выносим свой суд и тогда согласуем наши стремления с

решением.

Итак, будем считать, что в общих чертах мы описали сознательный выбор,

а именно: с какого рода [вещами] он имеет дело, и показали, что он касается

средств к цели.

 

***

 

[10]. Названия эти, и "убыток" и "нажива", пришли из [области]

произвольного обмена. Ведь иметь больше своей [доли] - значит "наживаться",

а иметь меньше, чем было первоначально,- значит "терпеть убытки", как бывает

при купле, продаже и всех других [делах], дозволенных законом. А когда нет

ни "больше", ни "меньше", но как раз все то же самое, говорят, что у каждого

его [доля] и никто не терпит убытка и не наживается.

Итак, справедливость при обмене, противном воле, - это, во-первых, середина

между своего рода наживой и убытком и, во-вторых, обладание справедливо

равной [долей] до и после [обмена].

 

8(V). Некоторые считают между тем, что расплата (to antipeponthos) и

есть вообще (haplos) правосудие, как то и утверждали пифагорейцы, ибо вообще

они определяли правосудие (справедливость), [или право], просто (haplos) как расплату с другим [лицом, т. е. с потерпевшим]. Однако [понятие] расплаты не подходит

ни для распределительного права, ни для направительного (впрочем, в

Радамантово "право" вкладывают все-таки тот смысл:

 

Терпишь когда что содеял, то правда прямая родится), -

 

ибо [оно] многому противоречит. Так, например, если исполняющий

должность начальника (arkhon) нанес удар, то ответный удар наносить не

следует, а если удар нанесен начальнику, то [в ответ] следует не только

ударить, но и подвергнуть каре. И кроме того, весьма важно, произвольно ли

[действовал человек] или непроизвольно. Между тем во взаимоотношениях [на

основе] обмена связующим является именно такое право - раcплата, основанная,

однако, не на уравнивании, а на установлении пропорции. Дело ведь в том, что

и государство держится на пропорциональном ответном даянии. В самом деле,

либо стремятся [делать] зло в ответ на зло, а [вести себя] иначе кажется

рабством, либо - добро [за добро], а иначе не бывает передачи (metadosis),

между тем как вместе держатся благодаря передаче, недаром храмы богинь

Благодарения ставят на видном месте: чтобы воздаяние (antapodosis)

осуществлялось; это ведь и присуще благодарности - ответить угодившему

услугой за услугу и в свой черед начать угождать ему.

Пропорциональное воздаяние получается при перекрестном попарном

объединении. Так, например, строитель дома будет A, башмачник - B, дом - Y,

башмаки - S. В этом случае строителю нужно приобретать [часть] работы этого

башмачника, а свою собственную передавать ему.

Если сначала имеется пропорциональное равенство [работы], а затем

произошла расплата, получится то, что называется [правосудным в смысле

справедливого равенства]. А если нет, то имеет место неравенство, и

[взаимоотношения] не поддерживаются; ничто ведь не мешает работе одного из

двух быть лучше, чем работа другого, а между тем эти [работы] должны быть

уравнены. Так обстоит дело и с другими искусствами: они были бы уничтожены,

если бы, производя, не производили {нечто} определенного количества и

качества, а получая это, не получали бы [как раз] такое количество и

качество. Ведь [общественные] взаимоотношения возникают не тогда, когда есть

два врача, а когда есть [скажем], врач и земледелец и вообще разные и

неравные [стороны], а их-то и нужно приравнять.

Поэтому все, что участвует в обмене, должно быть каким-то образом

сопоставимо. Для этого появилась монета и служит в известном смысле

посредницей, ибо ею все измеряется, а значит, как преизбыток, так и

недостаток, и тем самым сколько башмаков равно дому или еде. Соответственно

отношения строителя дома к башмачнику должны отвечать отношению

определенного количества башмаков к дому или к еде. А если этого нет, не

будет ни обмена, ни [общественных] взаимоотношений. Не будет же этого, если

[обмениваемые вещи] не будут в каком-то смысле равны. Поэтому, как и было

сказано выше, все должно измеряться чем-то одним. Поистине такой мерой

является потребность, которая все связывает вместе, ибо, не будь у людей ни

в чем нужды или нуждайся они по-разному, тогда либо не будет обмена, либо он

будет не таким, [т. е. не справедливым]; и, словно замена потребности, по

общему уговору появилась монета; оттого и имя ей "номисма", что она

существует не по природе, а по установлению (nomoi) и в нашей власти

изменить ее или вывести из употребления.

Итак, расплата будет иметь место, когда справедливое равенство

установлено так, чтобы земледелец относился к башмачнику, как работа

башмачника к работе земледельца.

Но этого в виде пропорции не следует представлять, когда обмен уже

совершен (иначе оба преимущества будут находиться у одного из крайних

[членов пропорции]), а лишь когда [стороны] обладают своим собственным.

Тогда они равны и [могут] участвовать (koinonoi) [в общей жизни], так как

это приравнивание может осуществиться. [Пусть] земледелец - A, еда - Y,

башмачник - B и его работа, приравненная [к Y], - S. Будь невозможной

подобная расплата, не было бы и [общественных] взаимоотношений.

Что потребность связывает так, как будто существует известное единство,

станет, должно быть, ясно, потому что если нет потребности друг в друге (у

обеих ли сторон или у одной из двух в другой), то обмен и не происходит,

например, когда у одного есть то, в чем другой, нуждаясь (скажем, в вине),

позволяет [взамен] вывоз хлеба. А значит, это, [т. е. хлеб и вино], должно

быть приравнено.

И если сегодня нет ни в чем нужды, то монета служит нам как бы залогом

возможности обмена в будущем, если возникнет нужда, ибо нужно, чтобы у того,

кто приносит [деньги], была возможность приобрести [на них что-либо].

Но и монета претерпевает то же, [что и другие блага], ведь не всегда

она имеет равную силу. И все же монета более тяготеет к постоянству. Потому

и нужно, чтобы всему была назначена цена, ибо в таком случае всегда будет

возможен обмен, а если будет обмен, будут и [общественные] взаимоотношения.

Итак, монета, словно мера, делая вещи соизмеримыми, приравнивает; и как без

обмена не было бы [общественных] взаимоотношений, так без приравнивания -

обмена, а без соизмеримости - приравнивания.

Конечно, в действительности вещи столь различные не могут стать

соизмеримы, но, если иметь в виду потребность, основания [для соизмерения]

достаточны.

Итак, должна существовать какая-то единица [измерения], причем

[основанная] на условленности, и потому она зовется номисма, в самом деле,

она делает все соизмеримым, ибо все измеряют монетами.

[Пусть] дом - A, десять мин - B, ложе - Y; A - это половина B, если дом

стоит пять мин или равен пяти минам. Ложе Y есть десятая часть B; ясно

тогда, сколько лож равно дому, а именно пять. Ясно также, что до монеты

обмен происходил как раз таким образом, потому что безразлично, дать ли за

дом пять лож или цену пяти лож.

 

 

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.