Дискуссии вокруг предмета историографии в советской исторической науке

ПРЕДМЕТ И ЗАДАЧИ ИСТОРИОГРАФИИ // Историография истории России до 1917 г.: учеб. Для студ. Вузов: в 2 т. / Под ред. М. Ю. Лачаевой. – М.: Гуманитар. Изд. Центр ВЛАДОС, 2004. – Т. 1. – С. 12-25.

Термин «историография» и предмет истории исторической науки в понимании историков дореволюционной России

Термин «историография» в переводе с греческого означает «писание истории». Известный русский историк начала XX в.

А.С. Лаппо-Данилевский выяснил, что историографами в средневековой Франции называли художников, работавших в жан­ре исторической миниатюры. Однако уже с XVI в. так стали именовать лиц, которым король офици­ально поручал написать историю Франции. Как правило, это были писатели (Ж. Расин, Н. Буало, Вольтер), созда­вавшие свои труды в художественной, изысканной форме.

В дореволюционной России существовало звание придвор­ного историографа, присваивавшееся известным ученым и пи­сателям, которые должны были работать над написанием офи­циальной российской истории. В 1748 г. им стал Г.Ф. Миллер, в 1767 г. - М.М. Щербатов, а с 1803 г. - Н.М. Карамзин. Получение этого звания было сопряжено с должностным окладом и свободным доступом в архивы. После смерти Н.М. Карамзина звание историографа безуспешно пытались получить М.П. Погодин и С. М. Соловьев. В 1911 г. ходатай­ствовал о нем и B.C. Иконников, аргументируя свое проше­ние тем, что он занимается историей исторической науки. Но Министерство императорского двора, в ведении которого на­ходилась эта должность, не стало вникать в такие тонкости и ходатайство отклонило.

Таким образом, до начала XX в. под историографией пони­мался сам процесс составления исторических сочинений. (С.12)

Не сразу утвердился и термин «история исторической науки». Первые труды по этой проблематике назывались до­вольно громоздко: «Литература русской истории», «Обозрение литературных мнений», «История русской истории» и даже «История работы русской мысли над русской историей». Но к началу XX в. термин «история исторической науки» получает наконец гражданство в исторической литературе, причем все чаще используется как, синоним понятия «историография».

Сложнее обстояло дело с определением предмета истории исторической науки. Первоначально она понималась как сум­ма биографий отдельных историков с аннотированным пе­речнем их трудов. Такой подход нашел отражение в названи­ях первых историографических исследований: так работа С. М. Соловьева называлась «Писатели русской истории XVIII в.», а сборник статей о русских историках К.Н. Бесту­жева-Рюмина — «Биографии и характеристики». Однако по­степенно утверждается иной взгляд на предмет истории ис­торической науки. Уже в работе М.О. Кояловича «История русского самосознания по историческим памятникам и науч­ным сочинениям» (1884) историография представлена не про­сто как сумма биографий ученых, а как процесс развития исторической мысли, как часть самосознания народа, выра­зившаяся в «научной обработке сознания прошлого». В сво­их работах М.О. Коялович довольно жестко критиковал по­зицию, занятую К.Н. Бестужевым-Рюминым: в погоне за объективностью и беспристрастностью последний подменил анализ движения исторической мысли простым перечисле­нием фамилий историков и названий их трудов. Коялович же требовал от историков науки «выявления руководящих нитей», обнаружения преемственности и связи явлений. По­гоня же за объективной истиной в историографии вообще бес­смысленна: и древнейший летописец, и современный ученый одинаково субъективны и пристрастны в своих построениях.

В споре с М.О. Кояловичем позиция, занятая К.Н. Бесту­жевым-Рюминым, нашла поддержку у B.C. Иконникова. В сво­ем огромном труде он подробно изложил историю создания, открытия и введения в научный оборот различных источни­ков, много места уделил описанию архивов, становлению и развитию археографии, работе университетов, сознательно от­казавшись от выявления направлений в исторической науке и анализа закономерностей ее развития. То или иное истори­ческое сочинение ценно для Иконникова не концепцией (С.13) историка, а источниковой базой, полнотой изложения факти­ческого материала.

В поддержку М.О. Кояловича выступили П.Н. Милюков, В.О. Ключевский, А.С. Лаппо-Данилевский. Главным для ис­торика исторической науки они считали изучение смены ис­торических концепций. Так, П.Н. Милюков не ставил перед историографией задачу изучения процесса расширения фак­тической базы исторических исследований, развития органи­зационных форм функционирования науки. В работах же А.С. Лаппо-Данилевского историография фактически подме­нена историей философских идей.

Таким образом, в дореволюционной исторической науке не было единого подхода к пониманию предмета историографии: если B.C. Иконников сближал ее с источниковедением и ис­торической библиографией, то А.С. Лаппо-Данилевский — с историей философии.

Дискуссии вокруг предмета историографии в советской исторической науке

В первые годы развития советской истори­ческой науки многое из дореволюционного наследия в понимании предмета историо­графии было утрачено. Историки школы М.Н. Покровского подменили исследование науки яростной классовой полемикой. Под их пером процесс развития исторической науки распался на цепь антагонизмов. Однако уже в 1941 г. в учебнике «Рус­ская историография» Н.Л. Рубинштейн впервые отметил, что историография собственно и есть история исторической на­уки. Задача историографии — показать историю развития ис­торической науки в связи с общим развитием общественной и научной мысли. Однако эти тезисы не получили тогда под­держки и развития.

В академических «Очерках истории исторической науки в СССР» отмечалось, что историография — это наука, изучаю­щая историю накопления знаний о развитии человеческого общества, историю усовершенствования методов историчес­кого исследования, историю борьбы различных течений в об­ласти истолкования общественных явлений. Это определение предмета историографии сближало ее с историей обществен­ной мысли. Анализ научных концепций подменялся в «Очер­ках» анализом общественно-политических взглядов того или иного мыслителя. Основное внимание авторы «Очерков» уде­лили исследованию исторических взглядов представителей революционного движения.(С.14)

В учебнике «Историография истории СССР с древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической револю­ции», вышедшем двумя изданиями (в 1961 и 1971 гг.) под ре­дакцией В.Е. Иллерицкого и И.А. Кудрявцева, под предметом историографии понималось не просто изучение процесса на­копления знаний о развитии человеческого общества и превра­щения их в науку. По мнению авторов, в первую очередь необ­ходимо было установить классовую сущность исторических теорий. Борьба исторических направлений преподносилась как история победы марксистско-ленинской науки над буржуазной. Особый акцент в учебнике делался на изучение революцион­ного направления в историографии. Зато фактически исклю­ченным из предмета истории исторической науки оказался ана­лиз процесса накопления исторических фактов (под тем предлогом, что это — задача источниковедения). При этом ав­торов учебника не смущало то обстоятельство, что источнико­ведение разрабатывает теорию и методику изучения и исполь­зования исторических источников. Накопление же фактических знаний и их анализ неразрывно связаны между собой и долж­ны стать предметом исследования историографии.

В развернувшейся в начале 60-х гг. XX в. на страницах жур­нала «История СССР» дискуссии о периодизации советской исторической науки А.Л. Шапиро выступил за включение в предмет истории исторической науки процесса внедрения на­учных знаний в жизнь. Его поддержал СО. Шмидт, предло­живший понимать под историографией не только историю изучения исторического процесса, но и историю проникнове­ния знаний о развитии человечества в общество. Более того, СО. Шмидт предлагал сюда же включить интерес общества к историческим знаниям, степень их распространения для оцен­ки уровня развития исторической науки.

С этим положением решительно не согласились некоторые участники дискуссии об университетском курсе историогра­фии истории СССР, организованной журналом «Вопросы ис­тории» в 1962 г. В ходе ее А.М. Сахаров определил предмет истории исторической науки как объективный процесс разви­тия знаний о прошлом, обусловленный всем общественно-эко­номическим развитием. Солидаризировавшаяся с этим мнени­ем М.В. Нечкина включила в предмет истории исторической науки не только историю изучения прошлого собственной стра­ны, но и изучение отечественными историками всемирной ис­тории, а также историю развития специальных (С.15) и вспомогательных исторических дисциплин. Поддержавший А.М. Сахарова и М.В. Нечкину, Е.Н. Городецкий включил в предмет историо­графии изучение организационных форм функционирования исторической науки на различных этапах ее развития, эволю­цию системы научных учреждений и исторической периоди­ки, состояние и изменения в организации пропаганды истори­ческих знаний, а также политику государства и различных общественных сил в области исторической науки.

Таким образом, в 50-60-е гг. XX в. оформилось несколько подходов к определению предмета историографии. Первый воплощен в «Очерках», авторы которых понимают под исто­риографией историю исторической мысли, сближая ее с исто­рией философии, общественной мысли, социологии. Второй подход намечен работами А.Л. Шапиро, СО. Шмидта и, по­зднее, Л.В. Черепнина, которые расширяли предмет историо­графии вплоть до включения в него изучения процессов рас­пространения исторических знаний в обществе и отражения прошлого в произведениях литературы и искусства. Историо­графия в этом случае понималась как история исторических знаний. Представление об историографии как истории исто­рической науки составило суть третьего подхода, отраженно­го в трудах А.М. Сахарова, М.В. Нечкиной, Е.Н. Городецкого и др. Гносеологической основой такого разброса в определе­нии предмета историографии является многообразие форм по­знания прошлого. Оно может происходить и происходит:

1) в форме философских теорий, социологических схем, осмысляющих историческое прошлое человечества и его связь с настоящим с тех или иных позиций;

2) путем создания художественных образов в произведе­ниях литературы и искусства или в форме устных преданий, воспоминаний, публицистических выступлений, в которых в качестве аргументации приводятся исторические факты;

3) с помощью научных исследований, основанных на кри­тическом подходе к историческим источникам.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: