Антиномичность духовности: добро и зло

Специфика православного понимания духовного воспитания

Христианская антропология: тело, душа, дух.

Православное понимание духовного воспитания базируется в первую очередь на христианской антропологии, в основе которой лежит фундаментальное положение о триединстве человеческого бытия.

Христианская антропология четко различает проявления телесные, душевные и духовные. Так, в апостольских посланиях человек представлен в виде трихотомии – дух, душа, тело. В. Н. Лосский, говоря о человеческой природе Христа, замечает: «Его тело испытывает голод и жажду, душа Его любит, скорбит..., возмущается, Его человеческий дух прибегает к молитве, которая есть пища всякого тварного духа» (Лосский: 67). Однако в Священном Писании часто встречается также выражение «душа и тело». Как справедливо отмечает Л. В. Сурова, данное выражение относится не к составу человека, а к двум путям, двум возможностям бытия человека: возможности жизни духовной и жизни телесной, сосредоточенной исключительно на материальном (Сурова 2000: 48). Вообще же человек рассматривается как существо трисоставное.

Дух есть вершина существа человека, Божественная сила или энергия в составе человека (Быт. 2: 7). Душа – это психический состав человеческого существа. Тело – физический состав человеческого существа. Тело обусловливает связь человека с физическим миром, душа – с миром животных и людей, дух обусловливает связь человека с Богом. В одном лице или личности содержится телесно-душевно-духовный природный состав человека.

Согласно христианской антропологии, личность построена иерархически, и ее правильное развитие предполагает не равномерное развитие всех ее сторон, а соблюдение иерархичности в развитии сил. Поэтому основополагающим моментом, согласно учениям святых отцов, должно быть развитие духа, а средством к этому служит воспитание страха Божия, молитвы и совести.

Особые способы для обеспечения приоритетного развития духа, для подчинения ему душевной и телесной организации разработаны в православной аскетике. Однако в массовой педагогической практике эти способы не применяются, поскольку требуют особой организации всей жизни человека и предполагают сознательное отречение от мира.

В то же время человек – существо целостное, а потому состояние его тела и души зависят от состояния духа. Кроме того, тело и душа даны человеку для проявления его качеств как духовного существа. Таким образом, в том случае, если духовное воспитание осуществляется правильно, между телесным, душевным и духовным развитием не может быть дисгармонии. Это –одна из антиномий православной педагогики. Разрешение объективного противоречия между приоритетом развития духовных сил человека и необходимостью гармонизации всех «составляющих» человека осуществляется на протяжении всего процесса духовного воспитания.

В результате знакомства с агиографической литературой иногда складывается впечатление, что диссонанс между физическим, психическим и духовным развитием возможен. Так, многие отшельники в подвигах поста и молитвы совершенно истощают свою плоть; святые, принявшие на себя подвиг юродства, часто выглядят как люди психически неполноценные. Однако это впечатление поверхностное. Подвиги, которые совершают отшельники (жизнь в суровых условиях, многодневные посты, многочасовое стояние на молитве, тяжелый физический труд), требуют не только духовных, но серьезных физических усилий и умения контролировать свои эмоциональные состояния; подвиг юродства, предполагающий обличение несправедливых дел сильных и влиятельных людей, помощь нищим и страдающим, отвергнутым обществом, требует от человека незаурядных волевых качеств, необходимых в борьбе за справедливость, а также физической выносливости, поскольку такие люди, как правило, проводят жизнь на городских улицах и площадях. Таким образом, здесь мы имеем дело с гармонией духа, души и тела, но гармонией, обусловленной приоритетом духа, которому полностью подчинены жизнь души и тела.

Тем не менее гармонию человека с самим собой в контексте православного миропонимания нельзя рассматривать одномерно. Изначальная гармония человека с Богом, миром и самим собой (естественное состояние) была нарушена грехопадением первых людей – Адама и Евы, в результате чего в мир пришли зло, грех и смерть. В православии человеческая природа рассматривается как поврежденная первородным грехом, а потому изначально дисгармоничная (неестественное, «падшее» состояние человека). Грех так сильно слился с природой человека, что стал его «вторым естеством»: «Естество падшего человека являет собой смесь добра со злом и постоянно рождает из себя действие, себе сообразное» (Игнатий Брянчанинов 1993: 373). В этом положении состоит принципиальное различие между православной педагогикой, утверждающей, что греховные наклонности проявляются в человеке с младенчества, и педагогикой гуманистической, признающей природу ребенка «доброй» и «неиспорченной».

Антиномия «материальное – духовное» с точки зрения христианской антропологии является весьма условной. Духовному могут противостоять не только телесные проявления человека, но также его душевные (приблизительный аналог в светской педагогике и психологии – психические) проявления. Неоднозначны с точки зрения православного миропонимания и проявления самой духовности.

Антиномичность духовности: добро и зло

Если в светской педагогике понятия «духовность», «духовное» семантически окрашены положительно, то представители православной педагогики отмечают противоречия внутри материального и духовного. С точки зрения христианской антропологии, человек объединяет в себе и духовный, и материальный миры. По утверждению В. В. Зеньковского, «как эмпирическое развитие одушевляется и направляется духовным началом, так и духовное развитие нуждается в эмпирии, которой она опосредуется в своем выражении» (Зеньковский ). При этом духовный мир имеет как светлую, так и темную сторону, что выражается в целом ряде других антиномий («жизнь – смерть», «смысл – бессмысленность», «грех – добродетель» и пр.).

Влияние «темной духовности» человек ощущает прежде всего через действие страстей, которые воздействуют не только на его душу, но и на тело. Приобщение же человека к светлой стороне духовного мира преображает и его тело, «просветляет» его. Таким образом, тело (материальное) может стать орудием страстей, а может способствовать победе в человеке «светлой духовности» (например, в том случае, если человек соблюдает «телесную чистоту»). Выделение противоречий внутри самих понятий «материальное» и «духовное» объединяет материальный и духовный миры в единое целое и дает более полное представление о человеке как целостном существе. В православной педагогике каждое воспитательное средство имеет комплексный характер; его воздействие направлено не только на приобщение к «светлой» духовности, но также на телесное очищение и воспитание чувств и эмоций.

С точки зрения православной педагогики, «человек рождается в мир далеким от того, чтобы ему быть храмом Божиим», – пишет святитель Филарет Московский. «Дитя еще не говорит, не ходит, только что приучилось сидеть и брать игрушки, но уже серчает, завидует, присвояет себе, особится и прочее, вообще являет действие страстей», – утверждает святитель Феофан Затворник (Цит. по: Маслов 2006: 23). Это концептуальное положение заставляет православную педагогику специальное внимание уделять выявлению и преодолению дурных наклонностей человека. Важнейшая задача духовного наставника состоит в том, чтобы помочь воспитаннику выявить коренящиеся в его природе греховные наклонности, осознать их пагубность и научить с ними бороться.

В современной светской педагогике на этот аспект духовного воспитания практически не обращается внимания. Считается необходимым развивать добрые наклонности человека и предполагается, что дурные качества при этом постепенно исчезнут сами собой, будучи вытеснены своей противоположностью. Эта точка зрения применительно к духовному воспитанию представляется недостаточно результативной.

Рассматривая человека с точки зрения его духовного воспитания в контексте православного миропонимания, очень важно понять, что в нем происходит от его свободной воли, а что является законом «формы» и законом материи. Иначе говоря, необходимо выявить те границы, до которых определенный человек способен обеспечить подчинение физических и психических качеств своему духу. На это обращается внимание в Евангелии (притча о сеятеле, притча о талантах), где говорится о том, что у каждого человека своя «мера подвига» и свои возможности в сфере самореализации. На этом же акцентирует внимание Православная Церковь, призывая верующих не принимать на себя непосильных обетов. Таким образом, духовное воспитание всегда индивидуально. Путь духовного становления человека зависит не только от данных ему «духовных даров», но также от его физических и психических особенностей.

Проблемы духовности и духовного воспитания в православной педагогике группируются, как правило, вокруг проблемы добра и зла. При этом добро соотносится с божественной волей, зло – с волей и действием в человеке демонических сил.

Человек свободно выбрал путь сопротивления божественному замыслу о нем, что первоначально проявилось в акте грехопадения, и в результате этого в мир вошли зло, грех и смерть. Борьбой добра и зла пронизан не только весь окружающий человека мир, но и внутренний мир человека. Силы зла часто воздействуют на духовный мир человека опосредованно, через его телесную и душевную организацию. Именно поэтому в православной педагогике такое серьезное внимание уделяется проблеме подчинения плоти духу и проблеме различения добрых и злых «слов, дел и помышлений».

Однако, как уже говорилось, противоположность антиномий не является абсолютной. Добро и зло, рассматриваемые как противоположности, в то же время понимаются в их диалектическом (диалогическом) единстве. Так, зло в трудах отцов Церкви рассматривается не как принадлежность природы (сущности) объективно существующего духовного мира и человеческого духа, а как проявление воли существ, сотворенных Богом, в природе которого ничего, кроме добра, нет. Человек, по словам В. Н. Лосского, «естественно был расположен познавать и любить Бога, а зло, само по себе не существующее, не должно было быть познано. Зло становится реальностью только через волю, которая является единственной его субстанцией; именно она дает злу известное бытие» (Лосский: 67). Диадох Фотикийский утверждает: «Природа добра сильнее привычки ко злу, ибо добро есть, а зла нет, или, вернее, оно существует только в тот момент, когда его проявляют» (Цит. по: Лосский: 67). Таким образом, зло, хотя и рассматривается как реально существующее, как то, что противоположно добру, тем не менее понимается как нечто, связанное с добром (хотя бы отношениями постоянной борьбы с ним), как своеобразный ответ на добро; само его существование в мире обусловлено тем, что добро (Бог) наделило человека свободной волей.

Тем не менее духовный мир человека понимается как двойственный, противоречивый, и обусловлено это, по словам преподобного Серафима Саровского, тем что в человеке действуют три воли: воля Божия, совершенная и спасительная; воля человеческая, которая, не будучи обязательно носительницей зла, не является в то же время и спасительной; воля бесовская, пробуждающая в человеке волю ко злу и ищущая духовной погибели человека (Лосский: 67). Поэтому «православное воспитание говорит о необходимости становления личности, имеющей волю, склонную к добру» (Дивногорцева 2004: 175).

Таким образом, в православии различают духовность, являющуюся проявлением Духа Святого, и духовность, имеющую иную, небожественную природу. Соответственно, с понятием духовности в православии связывают не только положительные смыслы, но говорят о духовном искушении, духовном рабстве, духовном насилии, духовной немощи, а духовный мир рассматривается как «пространство противостояния духовных смыслов» (Д. В. Григорьев).

Из методологического положения об антиномичности духовности следуют важные выводы для понимания духовного воспитания. По утверждению диакона Андрея Кураева, духовное пространство – это пространство войны: «Здесь легко не заметить ловушки. Здесь легко подставить себя под удар». Не случайно православные верующие именуются «воинами Христовыми». Борьба между добром и злом, между «темной» и «светлой» духовностью разворачивается как вне человека, так и внутри его. То, что происходит вне человека, с позиций православного миропонимания происходит как на трансцендентном уровне (в объективно существующем духовном мире, мире бесплотных, но вполне реальных существ – между Богом и диаволом, ангелами и бесами), так и на уровне социальном. В последнем случае речь идет о тоталитарных сектах и нетрадиционных духовных практиках (учение «живой этики», псевдовосточные практики и т.п.). И те, и другие весьма эффективны с точки зрения перенесения объективно происходящей борьбы между добром и злом во внутреннее духовное пространство человека; при этом вектор духовного становления целенаправленно обращается в сторону негативной, «темной» духовности. Не останавливаясь специально на технологиях, используемых представителями нетрадиционных духовных практик, отметим лишь, что в основе их лежит сознательное искажение представлений о добре и зле (например, акцентирование тезиса об относительности этих понятий или создание искаженной иерархии ценностей).

Так вот, была такая ситуация. Пришли к старцу Порфирию родители девятнадцатилетней девушки, и говорят: «Отче, такая была хорошая девушка, ходила раньше в церковь. Но вот как 19 лет исполнилось, связалась с плохой компанией, ведет себя ужасно, живет греховно, безобразно... Мы понимаем, что такой жизнью она губит свою душу, но все рычаги воздействия на нее мы потеряли. Мы не хотим, чтобы наша дочь погибла, что нам делать для того, чтобы спасти ее?» Ответ был простой, категоричный и даже немного шокирующий: «Вам надо стать святыми! Для того, чтобы спасти свою дочь, у вас есть только один вариант — вы должны стать святыми». «Святыми» по-гречески можно перевести как «освященными», то есть стать носителями Божественной благодати Святого Духа. Собственно, каждый человек, кто считает и исповедует себя христианином, в любом случае должен становиться святым.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: