Сделай Сам Свою Работу на 5

ИЗ ИНТЕРВЬЮ СЬЮЗЕН КОЛЛИНЗ 11 глава





– Ты что, спятил? Что ты делаешь?! – зашептал Грегор.

Он взглянул на Люксу, которая, казалось, готова была рухнуть без сознания. Шелковая паутина выпала у нее из рук и плавно опустилась на землю.

На дороге послышался топот множества крысиных лап. Но что происходит?! Зачем Генри это сделал?!

– Живоглот! – позвал Грегор.

– Кажется, я тут не единственный шпион, Наземный, – криво усмехнулся Живоглот. – Кое-кто из членов королевской семьи составил мне конкуренцию.

– Ты хочешь сказать, что Генри…

Нет, ни за что на свете Грегор не поверил бы, что Генри шпионит для крыс. Ведь крысы убили его родителей, они истребляют его народ!

– Но он не мог! – бормотал Грегор. – Он не мог! То есть… а как же Люкса?!

Ведь они были так близки, эти двое.

– Извини, кузина, – быстро сказал Генри, – у меня не было выбора. Викус вел нас к катастрофе. Он заключал союзы со слабаками, а ведь наш единственный шанс на выживание – союз с теми, у кого реальная сила. Мы должны объединиться с крысами – и править вместе. Ты и я.

Голос Люксы прозвучал удивительно спокойно – такой спокойной Грегор ее еще не видел:

– Нет, Генри. Этого не будет.



– Ты должна, Люкса! Все равно у тебя нет выбора. Ты обязана либо присоединиться к нам, либо умереть, – сказал Генри холодно, но голос его дрогнул.

– Сегодня или завтра – какая разница? – ответила Люкса. – Может, сегодня даже предпочтительнее.

Она говорила так, будто прожила уже тысячу лет и страшно от этого устала. Но испуга в ее голосе не было.

– Значит, они обещали тебе трон? Генри-Генри, неужто ты такой дурак, что веришь их обещаниям! – громко захохотал Живоглот.

– Они их выполнят. Мы сообща очистим Подземье от тараканов и пауков и разделим его между собой, – сказал Генри.

– Но зачем? Зачем ты это делаешь? – спросил Грегор.

– Я не желаю иметь в союзниках слабаков и трусов, – заявил Генри. – Крысы-то уж точно не слабаки. Мы сними будем защищать друг друга. Вместе мы будем править в Подземье. И тогда люди Подземья обретут спокойствие и безопасность. Это уже решенный вопрос.

– Ах вот как! Вместе значит, – передразнил его Живоглот. – Разбежался. Какое же тебя ждет разочарование! А, вот и твои дружки.



Крыс было не меньше пяти десятков. Они быстро рассредоточились и окружили путников. Многие радостно скалились, жадно пожирая глазами богатую добычу.

Грегор оглянулся на своих спутников. Кто будет сражаться на его стороне? Отец бормочет что-то невнятное о какой-то рыбе. Босоножка лежит в лихорадке на спине у Темпа. Генри предатель, а следовательно, на Ареса можно не рассчитывать. Значит, остаются лишь он, Грегор, Люкса, Аврора, Гокс и…

Грегор вдруг понял, что уже не так уверен в отношении Живоглота. С кем он? На чьей стороне?

Грегор глянул на Живоглота, и тот в ответ подмигнул:

– Помнишь, Грегор, в пророчестве говорится, что лишь четверо из двенадцати погибнут. Как думаешь, покажем им, где раки зимуют, ты и я?

Отлично, по крайней мере одна крыса за него, зато какая!

Кольцо между тем сужалось. В середину круга широкими шагами выступила огромная серебристая крыса. На ухе у нее болталась криво надетая золотая корона, явно предназначенная для человека. Грегор услышал, как судорожно вздохнула Люкса, и понял, что корона, по всей видимости, принадлежала ее отцу или матери.

– Король Грызер! – склонился Живоглот в низком поклоне. – Не смел надеяться, что вы почтите нас своим присутствием.

– Эти бестолковые тараканы говорили нам, что ты утонул, Живоглот, – низким голосом промолвил король.

– Ну, да, таков был план, – кивнул Живоглот в ответ. – Но планы часто меняются.

– Мы должны поблагодарить тебя за то, что ты завел воина столь далеко в наши владения. На самом деле благодарить тебя должен был Генри, но это уже не имеет значения, главное – воин здесь. Я должен удостовериться. Хочу хорошенько рассмотреть его, прежде чем с ним будет кончено. Итак, это он?



Король Грызер в упор уставился на Грегора:

– Ну… я ожидал большего.

– О, не делайте скоропалительных выводов, ваше величество, – сказал Живоглот. – За время пути ему удалось не раз меня удивить.

Он пошел по кругу, время от времени почесывая себе нос. И всякий раз, как он вскидывал лапу, очередная крыса приседала и отшатывалась от него.

– А, это ты, Коготь… И ты, Кровохлеб… и – о, какая радость! – Ты ли это, Колючка? Ты себе не представляешь, как больно мне видеть тебя здесь, в обществе его величества.

Крыса по имени Колючка опустила глаза, не выдержав взгляда Живоглота. Ей что – стыдно? Но разве крысы способны испытывать стыд?

Живоглот приблизился к Генри и подтолкнул его:

– Давай, давай, давай! Встань-ка к своим дружкам.

Генри отбежал и встал за королем Грызером, случайно наступив тому на хвост.

Крысы принялись хохотать, складываясь пополам от смеха. Только король не смеялся – он вытянул хвост из-под ног Генри и со свистом рассек им воздух, разрубив на две половинки бедную Гокс.

Смех мгновенно оборвался. Грегор смотрел, как растекается по земле голубая кровь паука. Все произошло так быстро. Доля секунды – и третий член их маленького отряда мертв.

– Отчего же вы не смеетесь? – спросил король Грызер. – Приказываю всем смеяться!

И крысы стали издавать какие-то нелепые звуки, похожие на блеяние овцы.

Король тем временем растянулся на земле в самой расслабленной позе, но Грегор видел, что его мышцы все еще напряжены от гнева.

– Итак, кто следующий? – спросил Грызер. – Давайте, не стесняйтесь. Может, начать с малявки? Все равно она выглядит так, словно одной ногой уже в могиле, – и он жадно вперился в Босоножку.

«Ну нет, только не Босоножка, – подумал Грегор. – Не Босоножка – пока я жив!»

Какая-то смутная мысль зародилась на краю сознания Грегора. Что это было? О чем-то ему вдруг вспомнилось… И вдруг его осенило. Он понял, о чем говорится в последней части пророчества.

 

ПОСЛЕДНИЙ ИЗ ТЕХ, КОМУ УМИРАТЬ, РЕШИТ ОСТАЛЬНЫХ СУДЬБУ.

ХОТЬ ВЫБОР БУДЕТ НЕЛЕГКИМ, НЕЛЬЗЯ ПРЕКРАЩАТЬ БОРЬБУ.

 

«Это я, – наконец осознал Грегор. – Я тот последний, кому суждено погибнуть».

Теперь это было очевидно. Крысам нужен он, Грегор. Ведь он – воин. От него для них исходит угроза. И это ему придется решить судьбу остальных. Решить, а не стоять истуканом и смотреть, как убивают тех, кого он любит. Он воин, а в пророчестве говорится, что именно воину выпало спасать людей.

Теперь, когда он это понял, ему стало легко. Он примерился, разбежался и перепрыгнул через серебристую спину короля Грызера. Позади него раздался оглушительный рев, но Грегор уже несся по дороге. По воплям, что доносились сзади, он догадался, что Люкса, Аврора и Живоглот вступили в бой, чтобы дать ему уйти. Но он был уверен, что большая часть самых воинственных крыс бросилась сейчас в погоню.

Отлично. Значит, у остальных есть шанс спастись. Кроме Генри и Ареса – ему наплевать, что будет с ними.

Фонарик в его руке потускнел, пятно света стало еле различимым, и он отбросил фонарик в сторону. В темноте бежать намного труднее, а ему ведь следовало увести крыс как можно дальше от остальных. Он вдруг вспомнил о фонарике на своей каске – он не включал его, берег на крайний случай. Что ж – видимо, этот случай самый крайний.

Он на ходу включил фонарик, и на дорогу упал яркий луч света.

Но что же делать?! Он совсем забыл, сколь коротка дорога! Уже около ста метров отделяло его от «пропасти без дна». Бежать по тропинке вдоль ущелья было бесполезно, там крысы бы нагнали его в два счета, а больше бежать было некуда.

Он не хотел вот так погибнуть. Не хотел доставить крысам такое удовольствие.

Он слышал, как они шумно дышат и щелкают зубами. А король Грызер хрипит от ярости.

И в этот ужасный миг ему вдруг стало понятно, о чем говорится в последних двух строчках пророчества:

 

ПОРОЙ, ЧТОБ ЛЕТЕТЬ ВЫСОКО И НЕ ПАДАТЬ, ПРИХОДИТСЯ ПАДАТЬ ВНИЗ. ПОРОЙ ЖИЗНЬ СТАНОВИТСЯ СМЕРТЬЮ, А В СМЕРТИ КРОЕТСЯ ЖИЗНЬ.

 

Вот оно! Он должен прыгнуть в пропасть! И его смерть спасет жизнь остальным.

Вот что пытался сказать Сандвич. И теперь Грегор ему верил.

Он прибавил скорости – как на соревнованиях по бегу, когда выходил на финишную прямую. Выложился на всю катушку.

В последнюю секунду на самом краю пропасти он почувствовал острую боль в ноге, но все же Грегор Наземный сумел хорошенько сгруппироваться и оттолкнуться от земли.

 

ГЛАВА 25

 

Грегор взмыл над пропастью, стараясь подпрыгнуть как можно выше.

Он чувствовал, как из раны на ноге течет горячая кровь, – одна из крыс все-таки успела полоснуть его своими острыми когтями.

«Я падаю, – думал Грегор. – Как тогда, когда провалился в Подземье».

Правда, сейчас он падал гораздо быстрее. Он падал в пустоту, падал, не ощущая никакого сопротивления воздуха, а впереди него чернела бездна.

В первый раз он так и не понял, как ему удалось столь удачно приземлиться. И у него не было ни одной спокойной минуты, чтобы спросить об этом Викуса. Теперь-то, наверное, он уже никогда и не поймет.

А вдруг это всего лишь страшный сон, и он наконец проснется в своей постели? И тогда он пойдет к маме и расскажет ей, какая ему приснилась ерунда.

Но в глубине души Грегор знал, что это не сон. Он в самом деле падает в пропасть. И достигнув дна, не проснется в своей постели.

Еще кое-что отличало это падение от того, первого. Тогда он падал в полной в тишине.

А сейчас вокруг раздавалось множество звуков – судя по всему, он падал в большой компании.

Грегору удалось развернуться в воздухе, и свет фонаря на его каске осветил удивительную картину. Крысы, что гнались за ним, – а гнались за ним почти все, – кувыркались в воздухе вокруг него и орали благим матом: тропинка, по которой они бежали, с сыпучей землей, не выдержала их тяжести и обвалилась.

Грегор с ужасом увидел, что вместе с крысами падает человек. Генри. Значит, он тоже преследовал Грегора. Но этого просто не может быть! Так не должно случиться! Получается, что сейчас они оба погибнут, в то время как в пророчестве речь идет еще об одном из них.

Шум крыльев стал ответом на этот немой вопрос. Ну конечно! Это был Арес. Арес, который породнился с предателем. Сейчас Арес спасет Генри, и пророчество исполнится. А остальные участники похода останутся целы.

Грегору никогда не доводилось так близко видеть, как пикирует летучая мышь.

Арес летел с поразительной скоростью, разметая крыльями крыс, попадавшихся на пути. Грегор даже засомневался, что Арес сумеет выйти из пике.

«Не может быть! Он промахнулся!» – поразился Грегор, когда Арес пролетел мимо Генри.

И тут же услышал отчаянный вопль:

– Аре-е-е-е-ес!

А сам в ту же секунду шлепнулся на что-то жесткое.

«Это конец! Я погиб», – подумал Грегор.

Но для мертвого он чувствовал себя довольно странно: во рту у него было полно шерсти. А нос, кажется, был сломан. Но спустя еще несколько мгновений, когда к нему вернулась способность двигаться, Грегор приподнялся и с удивлением обнаружил, что лежит на спине Ареса. Он перегнулся через крыло летучей мыши и посмотрел вниз: крысы как раз начали падать на дно ущелья. Грегор был уже почти у самого дна пропасти, когда Арес подхватил его. Смотреть на гибель крыс было невыносимо – хоть они и пытались только что его убить. А когда пришла очередь Генри, Грегор зарылся лицом в мех Ареса и зажмурил глаза.

Опомнился он уже на земле. Люкса привязывала его беспомощного отца к Авроре. Темп с Босоножкой занял место на Аресе, чуть позади Грегора.

Окровавленный Живоглот стоял в окружении трех крыс, которые, должно быть, в последний момент переметнулись на его сторону. Он горько улыбнулся Грегору:

– Многовато на сегодня сюрпризов, да, парень? Просто прелесть.

– Что нам теперь делать, Живоглот? – спросил Грегор.

– Бежать, парень. Быстрее ветра. Высокого тебе полета, Грегор Наземный! – ответил Живоглот и помчался вниз по дороге.

– И тебе высокого полета, Живоглот! Высокого полета! – крикнул Грегор, а Арес и Аврора сделали круг над головой убегавшей крысы.

Они летели над пропастью. Где-то внизу лежали тела короля Грызера и его бойцов. А еще – тело Генри. Генри, который оказался предателем.

Наконец каньон закончился, и летучие мыши влетели в извилистый большой туннель.

Теперь, когда спасение было так близко, Грегор почувствовал, как ему страшно. Его била дрожь. Он уткнулся лицом в шею Ареса, хоть это было очень больно из-за разбитого носа.

– Я не знал, Наземный. Клянусь, я ничего не знал, – услышал он шепот Ареса.

– Я верю тебе, Арес, – прошептал Грегор в ответ.

Если бы Арес был с Генри заодно, он, Грегор, был бы сейчас…

И ему вновь вспомнилась последняя строфа пророчества:

 

ПОСЛЕДНИЙ ИЗ ТЕХ, КОМУ УМИРАТЬ, РЕШИТ ОСТАЛЬНЫХ СУДЬБУ.

ХОТЬ ВЫБОР БУДЕТ НЕЛЕГКИМ, НЕЛЬЗЯ ПРЕКРАЩАТЬ БОРЬБУ.

ПОРОЙ, ЧТОБ ЛЕТЕТЬ ВЫСОКО И НЕ ПАДАТЬ, ПРИХОДИТСЯ ПАДАТЬ ВНИЗ. ПОРОЙ ЖИЗНЬ СТАНОВИТСЯ СМЕРТЬЮ, А В СМЕРТИ КРОЕТСЯ ЖИЗНЬ.

 

Что ж, оно в равной мере относилось к ним обоим – и к Грегору, и к Генри.

Генри сделал свой выбор – встал на сторону крыс. И это изменило судьбу оставшихся. Генри не думал о последствиях и рассчитывал на помощь своих новых союзников. Генри погиб из-за своей уверенности, что с ним ничего плохого не случится. Даже в последние секунды он не сомневался, что Арес придет ему на помощь. Но Арес не стал его спасать, он спас Грегора.

– Наземный, у нас проблема, – нарушил ход его мыслей шепот Ареса.

– Что такое? Что случилось?

– Ни я, ни Аврора… Мы не можем определить, в какой стороне Регалия, – ответил Арес.

– Ты хочешь сказать, что мы заблудились?! – воскликнул Грегор. – Я думал… Люкса говорила, вы можете доставить нас домой и в темноте.

– Ну конечно, мы прекрасно ориентируемся в темноте. Но нам нужно знать, куда лететь. А здесь мы никогда прежде не бывали, – сказал Арес.

– Ничего себе! А что говорит Люкса? – осведомился Грегор.

Повисла пауза. Грегор догадался, что Арес говорит с Авророй с помощью не слышных человеческого уху звуков.

Затем Арес произнес:

– Люкса не может говорить.

«Может, у нее шок, – предположил Грегор. – После того что сделал Генри».

– А у Авроры повреждено крыло. И необходимо обработать и зашить рану, иначе она не сможет лететь дальше, – добавил Арес.

Грегор внезапно осознал, что теперь он несет ответственность за всех.

– Ладно, давайте поищем, где приземлиться, – сказал он.

Извилистый туннель вскоре вывел их к широкой глубоководной реке.

Грегор увидел, что у истока реки расположен довольно большой каменный уступ, а над ним нависает каменный козырек, с которого вода падает отвесно вниз, образуя невероятно красивый водопад. Этот уступ имел несколько метров в ширину. Арес и Аврора снизились и благополучно приземлились. А те, кого они несли на спинах, буквально сползли на каменную площадку.

Грегор поспешил к Люксе, надеясь, что вместе они смогут выработать план дальнейших действий, но, увидев ее, он сразу понял: на Люксу рассчитывать не приходится. Взгляд ее был отсутствующим, она дрожала как осиновый лист.

– Люкса! Люкса! – позвал Грегор.

Но Люкса была в таком состоянии, что на самом деле не могла говорить.

Не зная, что еще может для нее сделать, Грегор хорошенько укутал ее одеялом. И направился к Авроре. На крыле мыши зияла обширная рана, из которой сочилась кровь.

– Я могу попробовать зашить тебя, – без особой уверенности предложил Грегор.

Он, конечно, умел пришивать пуговицы и даже зашивать небольшие дырки на брюках или футболке, но мысль о том, чтобы воткнуть иголку в нежное крыло летучей мыши, пугала его до дрожи.

– Сначала займись остальными, – ответила Аврора. Она подлетела к Люксе и обняла ее здоровым крылом.

Босоножка все еще спала на спине у Темпа, но лоб ее уже не обдавал жаром. Лекарство, по всей видимости, подействовало и на отца: тот спал спокойным сном, – но Грегор не мог отделаться от тревожных мыслей, таким изможденным отец выглядел. Видимо, крысы морили его голодом. Грегору хотелось бы знать, что еще они с ним делали.

Арес сидел в сторонке, и его поза выражала такую глубокую печаль и отчаяние, что Грегор предпочел оставить его пока наедине со своими мыслями. Предательство Генри стало для Ареса тяжелейшим ударом, и ему потребуется время, чтобы с этим справиться.

От встречи с королем Грызером и его армией никто не пострадал, кроме Авроры и самого Грегора.

Грегор порылся в оставленной Соловет аптечке. Раз уж ему придется зашить крыло Авроры, лучше сделать это как можно быстрее, и слишком долго раздумывать ни к чему. Он нашел упаковку стальных иголок и взял первую попавшуюся. Тут же лежали упаковки с паучьими шелковыми нитями, особо тонкими – для таких случаев. Грегор хотел было спросить у Гокс, какую нить лучше выбрать, но тут же спохватился, вспомнив, как голубая кровь толчками выливалась из ее оранжевого тельца…

Он выбрал нить, которая показалась ему наиболее прочной и тонкой. Со всей осторожностью, на какую был способен, промыл рану на крыле Авроры и наложил мазь, которая, как она объяснила, вызывает онемение и обезболивает. Затем, преодолевая внутреннюю дрожь, начал шить. Ему хотелось покончить с этим как можно скорее, но штопать порванное крыло оказалось нелегким и небыстрым делом. Аврора старалась сидеть неподвижно, но все же время от времени невольно вздрагивала от боли.

– Прости, прости меня! – говорил он всякий раз.

– Нет-нет, не беспокойся, все в порядке, – отвечала Аврора.

Но он не мог не видеть, что ей очень больно.

К тому времени, как Грегор закончил шить, пот градом струился у него по лицу. От напряжения и усталости спина и шея затекли, а руки начали неметь. Но зато крыло было зашито, и шов получился аккуратным.

– Ну, попробуй, как? – попросил он Аврору, и она осторожно взмахнула крылом.

– Отличная работа! – похвалила она Грегора. – Теперь уж мы точно дотянем до Регалии.

Грегор почувствовал огромное облегчение. А еще – совсем немножко – гордость оттого, что справился с такой трудной задачей – и без посторонней помощи.

– А теперь займись собственными ранами, – велела Аврора. – Я все равно не смогу лететь прямо сейчас, пока не пройдет заморозка.

Грегор послушался. Он тщательно промыл рану на ноге и наложил мазь, которую использовала Соловет, на кроваво-красный след крысиного когтя. С носом было куда сложнее. Кровь он вытер, однако нос распух вдвое против обычного и почти наверняка был сломан. Нельзя сказать, что это Грегора испугало. Мальчишки часто себе что-нибудь ломают, то руку, то ногу. Ну, накладывают в таких случаях гипс. Но вот что обычно делают со сломанным носом, Грегор понятия не имел. А потому решил оставить все как есть, рассудив, что неумелыми действиями, да к тому же наощупь, может сейчас только навредить.

Закончив обработку ран, Грегор не представлял, что делать дальше. Тогда он постарался, взяв себя в руки, оценить положение, в котором они оказались. Итак, они сбились с пути. Поесть они смогут еще только один раз. Факел Люксы погас, и единственным источником света для них остался фонарик на каске. Босоножка больна, папа не в себе, Люкса в шоке, Аврора ранена, а Арес в отчаянии. Остаются двое – он и Темп.

– Темп! – позвал Грегор. – Как ты думаешь, что нам делать?

– Я не знать, Наземный, – ответил Темп. – А слышать ты крыс, слышать ты?

– Когда они падали в пропасть? Ты это имеешь в виду? О да, это было ужасно!

– Нет, сейчас. Ты слышать сейчас, слышать ты? – настойчиво повторил Темп.

– Сейчас?! – Грегор почувствовал, как внутри у него все похолодело. – Где?

Он подполз к краю уступа и посмотрел вниз. Там, на берегу, были крысы. Полчища крыс. Некоторые стояли на задних лапах, отчаянно царапая отвесную стену когтями. Другие пытались взобраться по гладкой стене, но срывались и падали. И снова начинали карабкаться, в поисках точки опоры. Это был вопрос времени. Они найдут способ взобраться наверх. Грегор ничуть в этом не сомневался.

Он отполз от края и сел, обхватив руками колени. Что же теперь делать?! Да, конечно, они могут улететь. Аврора наверняка согласится лететь прямо сейчас, узнав, что крысы штурмуют скалу.

Но куда лететь? Света фонарика хватит ненадолго, а дальше они останутся в кромешной тьме, и это при том, что только Грегор с Темпом могут считаться вполне здоровыми и готовыми к новым испытаниям. Неужели они прошли через весь этот ужас только для того, чтобы сгинуть в Мертвых землях?

А может, Викус вышлет им подмогу? Но как он узнает, где они находятся? Да и потом – неизвестно, как обстоят дела в самой Регалии. Грегор и Генри исполнили последнюю строфу «Смутного пророчества». Но означало ли это, что люди победили в войне с крысами? Этого Грегор не знал.

Он зажмурился и прижал ладони к глазам. Никогда еще он не чувствовал себя таким одиноким и беспомощным. Он попытался утешить себя тем, что в «Смутном пророчестве» говорится о смерти лишь четверых и утверждается, что восемь путников останутся живы. «Не знаю, как насчет Живоглота, – он-то, скорее всего, справится, но для того чтобы выжили мы, семеро, – те, кто оказался на этом уступе, – нужно настоящее чудо», – мрачно подумал он.

И чудо произошло.

– Грегор? – услышал он растерянный голос. Такой неуверенный и тихий, что поначалу Грегор решил, что ему показалось. – Грегор, это ты?!

Очень медленно, не веря своим ушам, Грегор повернулся на голос. Отец пытался приподняться на локте. Он дрожал от слабости и тяжело, прерывисто дышал, но взгляд его был осмысленным.

– Папа! – воскликнул Грегор. – Папа!

– Что ты здесь делаешь, сынок? – спросил отец, и Грегор понял, что сознание окончательно к нему вернулось.

Грегор вдруг понял, что не может пошевелиться. Ему бы кинуться в папины объятия – а он почему-то медлил, испытывая необъяснимый страх перед человеком в крысиной шкуре. Вернулся ли к нему рассудок? А вдруг, когда Грегор подползет к нему, преодолев разделяющее их расстояние, папа, его папа, вновь станет бормотать про какую-то рыбу и вновь оставит Грегора один на один с таящей в себе гибель темнотой?

– Ге-го! – пискнул знакомый голосок. – Ге-го, вставать!

Грегор стремительно обернулся и увидел, что Босоножка пытается выпутаться из паучьих нитей, которыми ее привязали к спине Темпа. Он быстро подполз и помог ей выбраться. Здесь все гораздо проще, чем с папой.

– Попить? Ватьяк? – потребовала Босоножка, оказавшись на свободе.

Грегор рассмеялся.

Раз она хочет есть – значит, пошла на поправку!

– Петенье? – с надеждой спросила Босоножка.

– Сейчас-сейчас, – обнадежил ее Грегор. – Только сначала посмотри-ка, кто тут у нас? Это па-па, – сказа Грегор, показывая на отца.

Вдвоем с Босоножкой ему не так тяжело смотреть в папино родное и неузнаваемое лицо.

– Па-па? – в голосе Босоножки звучало любопытство. Она внимательно посмотрела на человека в крысиной шкуре, и лицо ее озарилось широкой улыбкой: – Па-па! – воскликнула сестренка, вырвалась из рук Грегора и бросилась прямо в объятия отца, который, не удержавшись, упал на спину.

– Маргарет? – отец с трудом поднялся и сел. – Ты Маргарет?

– Неть, я Босоножка! – сказала она и дернула папу за бороду.

Да, Босоножка еще не умела считать, поэтому ее храбрость была не в счет. Но ее способность любить была поразительной – и тут уж никак нельзя было сказать: не считается. Грегор смотрел на нее и чувствовал, как его недоверие тает, словно мороженое на жаре. До этого он сражался с пауками и крысами. А теперь вел битву с собственным страхом. Ведь он делал все это, чтобы быть вместе с папой! Так что же он сидит как истукан, как сторонний зритель?!

– Ах вот как! Босоножка! – воскликнул папа и раскатисто засмеялся.

Его смех был для Грегора, словно луч солнца, пронизывающий тучи.

Это он! Это их папа!

– Папа! – Грегор кинулся к отцу и обхватил его руками.

– Грегор, сынок! – По щекам отца покатились слезы. – Как ты, мой мальчик? Как ты, мой дорогой малыш?

Грегору пришлось рассмеяться – а иначе бы он расплакался.

– Что ты здесь делаешь? Как вы попали в Подземье? – спрашивал папа, и в голосе его звучала тревога.

– Да так же, как и ты, скорее всего, – ответил Грегор, когда смог наконец говорить. – Свалились в дыру в прачечной вместе с Босоножкой. Потом отправились искать тебя, и вот ты с нами! – Он похлопал отца по руке, словно желая удостовериться, что все это правда. – Да, с нами!

– А где мы? – спросил отец, напряженно вглядываясь в темноту.

И Грегор резко вернулся с небес на землю.

– Мы в Мертвых землях, возле водопада. Под нами полчища крыс, которые сейчас пытаются взобраться на скалу. Многие пострадали. И вообще – мы заблудились, – ответил он. И тут же пожалел об этом. Все же не стоило говорить папе, насколько плохи их дела. Вдруг его разум этого не выдержит?

Но тут он увидел, какими внимательными стали папины глаза.

– Так, – сказал отец. – Как далеко от нас крысы?

Грегор подполз к краю уступа и посмотрел вниз. С ужасом он увидел, что крысы уже чуть ли не на половине пути.

– Похоже, им осталось метров пятнадцать, – сказал он.

– Как у нас со светом? – спросил отец.

– Только вот это, – ответил Грегор, касаясь своей каски. – И вряд ли батареек надолго хватит.

И словно в подтверждение его слов фонарик замигал и начал тускнеть.

– Надо прорываться в Регалию! – заключил папа.

– Да, но только никто из нас не знает, где она! – в отчаянии воскликнул Грегор.

– На севере Подземья, – сказал папа.

Грегор кивнул, не очень понимая, что это может им дать. У них ведь не было солнечного света, или Полярной звезды, или компаса, или деревьев со мхом – ничего, что помогло бы сориентироваться по сторонам света. Вокруг была только бесконечная черная пустота.

Глаза отца остановились на крыле Авроры.

– Эта летучая мышь… как вы зашили ей крыло?

– Иголкой и ниткой, – ответил Грегор, с ужасом понимая, что папа, кажется, вновь погружается в безумие.

– Игла была стальная? – продолжал папа неуместный допрос. – Она у тебя?

– Да их тут полно! – сказал Грегор, протягивая папе упаковку.

Тот схватил иглу, достал из кармана какой-то маленький камушек и начал тереть иглу о камень короткими, резкими движениями.

– Дай какую-нибудь чашку, – велел папа. – Если ничего такого нет – вытряхни из упаковки лекарства и наполни ее водой.

Грегор торопливо сделал так, как он просил, все еще не понимая, зачем это нужно.

– А что мы делаем? – спросил он.

– Этот камешек – магнетит, природный магнит. Там, в моем колодце, их было полно. Я захватил один на всякий случай.

– На какой случай? – спросил Грегор с замиранием сердца.

– На тот случай, если удастся бежать. У меня там были и кусочки металла, но неподходящего размера. А эта иголка – то, что надо, – объяснил отец.

– Надо для чего? – не понял Грегор.

– Потерев иголку о камень, я ее намагнитил. Грубо говоря, я превратил ее в стрелку компаса. И если мы поместим ее сейчас в жидкость и дадим свободно поплавать… – Папа аккуратно опустил иголку в воду. Вначале та поплыла, а потом, к изумлению Грегора, повернулась примерно на сорок пять градусов вправо и остановилась. – Ну вот, – заключил папа, – север там.

– Она указывает на север?! Как компас?! – Грегор был потрясен.

– Ну, возможно, на несколько градусов отклоняется. Но нам этого достаточно, – сказал папа.

Глядя на иголку, Грегор улыбнулся. Да, все встало на свои места. Папа снова стал самим собой.

Скрежет когтей о камень стер с его лица улыбку.

– Аврора, – окликнул он, – ты уже можешь лететь?

– Думаю, что да, – ответила мышь, которая, конечно, тоже слышала эти жуткие звуки.

– Арес, если я укажу тебе направление, ты сможешь держать этот курс? – тронул он Ареса за плечо.

– Я прекрасно с этим справляюсь, если знаю, куда лететь, – ответил Арес, подымаясь.

– Тогда взлетаем! – скомандовал Грегор, как когда-то Викус, в самом начале этого похода. – Летим же скорее – мы возвращаемся домой!

Они торопливо стали занимать места на летучих мышах. Грегор усадил Темпа на Аврору рядом с Люксой – ему хотелось, чтобы кто-то приглядывал за ней. Босоножку он сунул в рюкзачок и помог отцу усесться на Ареса. Потом еще раз проверил иголку в чашке с водой и указал Аресу направление, которого следовало держаться:

– Там север. В той стороне Регалия, – сказал он.

И в эту секунду он увидел крысиный коготь, вцепившийся в край уступа.

Вскочив на спину Ареса, Грегор скомандовал взлетать, оставив на земле нетронутый завтрак.

Они летели около часа по просторному туннелю, и наконец Арес сказал Грегору:

– Теперь я знаю, где мы, и этот путь мне знаком.

Очень скоро они оказались в Регалии. Грегор со страхом смотрел на разорение, принесенное в ее земли войной. Всюду здесь были следы пожаров и даже тела погибших: людей, крыс, тараканов, пауков, летучих мышей и даже тех, о существовании которых в Подземье он не догадывался, например мышей и бабочек. Живоглот как-то упоминал о бабочках, но Грегор тогда решил, что тот видел их наверху, в Наземье.

Все тела выглядели одинаково. Одинаково безжизненно.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.