ИЗ ИНТЕРВЬЮ СЬЮЗЕН КОЛЛИНЗ 9 глава

– Только одно: что бы я ни говорил, с самого первого мгновения, как только увидел тебя, я совершенно точно знал, что ты и есть воин.

– Спасибо. Чудесно. Это очень обнадеживает, – пробурчал Грегор.

И они вернулись к остальным.

– Итак, – обратился к ним Грегор. – Мы с Босоножкой идем дальше – с крысой. Кто с нами?

Повисла тяжелая пауза. Наконец Темп сказал:

– Если идет принцесса, идем и мы.

– Что скажешь, Люкса? – спросил Викус.

– А что я могу сказать? Разве я могу вернуться к своему народу и заявить, что отказалась участвовать в походе, который является нашей единственной надеждой на спасение? – с горечью ответила Люкса.

– Конечно ты не можешь этого сделать, Люкса, – сказал Генри. – И он прекрасно это знает!

– У тебя ведь есть выбор… – начал Викус, но Люкса перебила его:

– У меня есть выбор! У меня есть выбор! Зачем ты говоришь о выборе, зная, что у меня его нет?!

И они с Генри повернулись к Викусу спиной.

– Летучие мыши, как вы? – спросила Соловет, так как Викус, похоже, не в силах был говорить.

– Мы с Авророй летим, – промурлыкал Арес.

– Что ж, решено. Давай, Марет, нам пора домой! – скомандовала Соловет.

Расстроенный Марет передал путешественникам запасы еды.

– Высокого полета. Высокого полета вам всем, – сказал он дрожащим голосом, садясь на свою летучую мышь.

Соловет села на свою мышь и развернула карту. Живоглот помогал ей найти на карте кратчайший путь в Регалию, а Викус направился в сторону Люксы и Генри.

Они даже не обернулись.

– Мне горько оттого, что я не могу завершить вместе с вами начатое, но я хочу сказать, что прекрасно понимаю, что творится у вас на душе. Возможно, наступит такой день, когда вы сможете понять и простить меня. Высокого тебе полета, Генри. Высокого тебе полета, Люкса, – произнес Викус. Он подождал ответа, но его не последовало.

Тогда Викус повернулся и с трудом забрался на свою летучую мышь.

Как ни возмущала Грегора мысль, что ему придется продолжить поход с этой ужасной крысой, в эту минуту он всем своим существом сочувствовал Викусу. Ему хотелось заорать Люксе: «Скажи же что-нибудь! Не позволяй своему деду вот так улететь! Ведь четверо из нас не вернутся обратно!»

Но слова застряли у него в горле. А в глубине души он и сам не мог простить Викусу того, что он их вот так оставляет.

– Высокого тебе полета, Наземный, – сказал Викус.

Грегор не знал, что ответить. Промолчать? Дать Викусу почувствовать, что он, Грегор, тоже осуждает его поступок? Ему казалось, что имеет право так поступить.

Но помимо воли в памяти вдруг всплыли эти последние два года, семь месяцев и теперь уже, наверно, пятнадцать дней. Было так много всего, что он хотел бы сказать папе, если бы у него появилась такая возможность. Так много всего! Например о том, как здорово сидеть с ним всю ночь на крыше и смотреть на звезды. Или как он, Грегор, любит ездить с ним в метро на стадион, смотреть бейсбольный матч. Или хотя бы вот это: как он счастлив, что среди миллиардов людей, живущих на свете, именно он оказался его папой.

Его душа была полна таких вот невысказанных слов. Летучие мыши взмыли в воздух. Через мгновение их и след простынет.

– Высокого полета, Викус! – закричал Грегор. – Высокого вам полета!

Викус оглянулся, и Грегору показалось, что он видит на его лице слезы. Викус, прощаясь, поднял руку. И они улетели.

ГЛАВА 20

Теперь их осталось только девять.

У Грегора было такое чувство, будто взрослые вдруг куда-то ушли, оставив детей на попечение няньки-крысы. В глубине души он ощущал себя слабым, маленьким и одиноким. Он оглянулся на своих спутников, понимая, что рассчитывать отныне придется только на себя.

– Нужно чуток отдохнуть, набраться сил перед походом, – сказал Живоглот, позевывая. – Через несколько часов выступаем.

Аккуратно смахнув с шерсти несколько сырных крошек, он свернулся калачиком и через минуту уже спал ровным глубоким сном.

Остальные молчали, не зная, что сказать. Грегор расстелил на полу одеяло и позвал Босоножку.

– Ететь? – спросила Босоножка, указывая в том направлении, где скрылся Викус.

– Да, они улетели, Босоножка. А нам нужно поспать. Пора баиньки.

Он лег на одеяло, и она тут же залезла к нему под мышку – без всяких капризов и уговоров. Темп и Тик расположились у них по бокам. Наверно, решили выполнять роль охраны. Смешные… Будто они могут реально помешать Живоглоту, если он решит на них напасть. Но знать, что они рядом, было почему-то приятно: хоть и не особо надежная, но защита.

Люкса не стала ложиться. Тогда Аврора подошла к ней и обняла ее своими золотистыми крыльями. Арес улегся рядом с Авророй, а Генри удобно устроился у него в ногах.

Они не предприняли никаких мер предосторожности, несмотря на то, что Живоглот в два счета мог разделаться с ними со всеми. «Сначала он нападет на Люксу и Генри – они единственные из нас вооружены, а затем легко покончит с остальными», – вертелось в голове у Грегора. Аврора и Арес еще могут улететь, остальным же никуда не деться.

С этим оставалось только смириться. И Грегор смирился. И почему-то страх его прошел.

У него не оставалось другого выбора – он должен был доверять Живоглоту, иначе ведь и глаз не сомкнуть. И Грегор стал, задремывать, отгоняя от себя видения дергающихся полосатых паучьих лап и оскаленных крысиных зубов.

Да, нелегкий выдался денек.

Он очнулся от громких, неприятных, вызывающих мурашки звуков. Еще не до конца проснувшись, схватил в охапку Босоножку, но тут же понял, что звуки издает Живоглот, щелкая по земле хвостом.

– Подъем, подъем! – ревел тот. – Пора в дорогу! Быстренько перекусите – и выдвигаемся!

Грегор нехотя поднялся с одеяла, ожидая, что Марет, как всегда, сейчас приготовит поесть. И тут же вспомнил, что Марета с ними нет.

– Как насчет того, чтобы помочь мне приготовить еду? – обратился он к Генри.

– Мы с Люксой такими пошлыми вещами не занимаемся – мы королевские особы! – заносчиво ответил Генри.

– А, ну конечно. Но ты, наверно, забыл: я – воин, а Босоножка – тараканья принцесса. И в таком случае вы просто останетесь голодными, потому что я не собираюсь вас обслуживать, – небрежно бросил Грегор. Эти королевские штучки ему уже порядком надоели.

Живоглот рассмеялся:

– Так им, пацан! И еще скажи им, не забудь, что твоя страна воевала, чтобы обходиться без всяких там королев и королей, воевала и победила.

Грегор с удивлением уставился на Живоглота:

– А откуда вы знаете?

– О, я знаю о твоем Наземье много такого, о чем твои спутники и представления не имеют. Я много времени провел среди ваших книг и газет.

– Вы и читать умеете?! – изумился Грегор.

– Ну да, многие крысы умеют читать. А вот писать, мы, к несчастью, не можем – ручку в лапе не удержать. Давай, Наземный, шевелись. Будете вы есть или не будете – плевать я хотел, но нам пора выдвигаться! – велел Живоглот.

Грегор отправился к мешкам с припасами. Там были копченое мясо, хлеб и эта штука вроде сладкого картофеля. Грегор, прикинул, что запасов еды осталось дня на три, если, конечно, особо не пировать. Хотя… Живоглот ведь жрет, как свинья, и он, разумеется, рассчитывает, что они будут делиться с ним своей едой. Так что нет – два дня, не больше.

Подошла Люкса и присела неподалеку.

– А как это… ну, готовить еду? – неожиданно спросила она.

Грегор бросил на нее недоверчивый взгляд:

– В каком смысле?

– Мы с Генри… мы просто ни разу в жизни сами ничего не готовили, честно! – смущенно ответила Люкса.

Грегор вдруг заметил, что Генри смотрит на Люксу с недовольным видом, но решил не обращать на это внимания.

– Ты хочешь сказать – вообще ничего? Даже сандвич?

Нельзя сказать, чтобы самому Грегору часто приходилось готовить, и нельзя также сказать, что он с этим отлично справлялся, но все же, если мама задерживалась, он мог пожарить яичницу или сварить макароны и посыпать их тертым сыром. Ничего особенного, но все-таки.

– Сандвич? Это блюдо такое? Его, верно, назвали в честь Бартоломью из рода Сандвичей? – удивилась она.

Грегор пожал плечами:

– Вот уж не знаю! Вообще-то сандвич – это два кусочка хлеба, между которыми кладется мясо, или сыр, или арахисовое масло, или еще что-нибудь.

– Я никогда не делала сандвичи, – призналась Люкса.

– Это совсем не трудно. Смотри: отрезаешь несколько кусочков мяса… лучше тоненьких, так вкуснее. – Грегор дал ей в руки нож, а сам занялся хлебом, отрезав от буханки восемь тонких ломтей.

Люкса очень старалась, но все же было видно, что с кухонным ножом она обращаться совсем не умеет. Грегор показал ей, как из хлеба и мяса делать сандвичи, и Люксе, кажется, даже понравилось. Она приготовила четыре сандвича: для себя, своего кузена и мышей. А Грегор остальные: было бы странно предлагать ей готовить угощение для тараканов, а уж тем более для Живоглота.

Грегор разбудил Босоножку, и малышка уплела свой сандвич со зверским аппетитом. Темп и Тик вежливыми кивками поблагодарили Грегора за еду.

Наконец Грегор протянул сандвич Живоглоту, который с мрачным видом подпирал стенку туннеля.

– Это что, мне? – жеманясь, промолвил тот. – Вот уж не ожидал! Сдается мне, остальные-то были бы безумно рады, если бы я сдох от голода!

– Если ты сдохнешь от голода, я никогда не найду своего отца, – ответил Грегор.

– Совершенно верно, – согласился Живоглот, жадно запихивая в рот сандвич. – Я рад, что мы понимаем друг друга. Обоюдный интерес очень сплачивает. Крепче, чем дружба, сильнее, чем любовь.

– А разве крысам… разве вам известно, что такое любовь? – сухо осведомился Грегор.

– О да, – ухмыльнулся Живоглот. – Мы без ума… от самих себя!

«Как мило!» – с неприязнью подумал Грегор. Он сел рядом с Босоножкой, которая уже доела сандвич.

– Исё, – сказала малышка и показала пальчиком на сандвич Грегора.

Грегору очень хотелось есть – но он не мог оставить ее голодной. Он уже собирался разломить пополам свой сандвич, но Темп деликатно положил перед Босоножкой свою порцию.

– Принцесса может есть мой, может мой, – сказал таракан.

– Темп, тебе ведь тоже нужно подкрепиться, – возразил Грегор.

– Не очень, нет, – ответил Темп. – Тик сказала делиться со мной, делиться.

Сказала? Значит, Тик – таракан-девочка.

– Я дать ему еды, дать еды, – прошелестела Тик.

Ему. Значит, Темп – таракан-мальчик.

Хорошо, хоть он теперь об этом узнал. Ведь тараканы по-прежнему казались Грегору абсолютно одинаковыми, и он даже боялся как-нибудь ненароком этим их обидеть.

Тем временем Босоножка уже почти прикончила бутерброд Темпа, и Грегору ничего не оставалось, как просто принять этот факт. В следующий раз он непременно сделает так, чтобы им досталось больше.

Буквально через пару минут с завтраком было покончено, и все стали готовиться в дорогу. Но когда путники собирались было забраться на летучих мышей, Живоглот вдруг остановил их:

– Не стоит себя утруждать. Там, куда мы направляемся, лететь они не смогут. – И он указал на туннель: тот был меньше двух метров в высоту, а шириной не больше метра.

– Как, нам туда?! А другого пути нет? – расстроился Грегор. Ему совсем не улыбалось оказаться в этой узкой темной дыре вместе с Живоглотом, несмотря на их обоюдный интерес.

– Путей несколько. Но этот самый лучший. Или ты сам поищешь дорогу? – отрезал Живоглот.

Грегор вдруг заметил, что Арес и Аврора дрожат, прижавшись друг к другу.

– Но как же летучие мыши?

– Я уверен, вы найдете приемлемое решение, – ответил Живоглот.

– Как вы относитесь к пешим прогулкам? – обратился Грегор к Аресу.

– Никак. Можем пройти несколько шагов, и все, – сказал Арес.

– Тогда мы вас понесем, – заявил Грегор.

– Повезти вас, летучие, повезти вас? – оживился Темп.

– Летучие мыши не ездят верхом на тараканах! – высокомерно вздернула голову Аврора.

– А почему, интересно? Они же на вас ездили, – вмешался Грегор.

Его порядком достало это всеобщее пренебрежение к тараканам. А ведь те никогда не жаловались. Тащили вещи, приглядывали за Босоножкой. Да что говорить – путешествовать с тараканами, оказывается, на редкость легко и приятно!

Летучие мыши по-прежнему дрожали, прижавшись друг к другу.

– Ладно, – продолжил Грегор. – Послушайте меня: я вас не понесу – мне хватает Босоножки и припасов. Люксе и Генри тоже вас не осилить. Так что лучше всего вам перестать кочевряжиться и поехать на тараканах. Думаю, это лучший вариант, чем просить Живоглота, чтобы он тащил вас на себе.

– Не надо говорить с ними в таком тоне, – недовольно заметила Люкса. – Дело не в том, что они презирают тараканов. Просто туннель очень узкий, а летучие мыши не любят такие места, где нельзя расправить крылья.

– А, ну конечно! Только знаешь, кое-кто из присутствующих – а таких здесь половина! – не особо любят летать на высоте птичьего полета, – разозлился Грегор.

Он и сам удивился тому, как резко прозвучал его голос. Но ведь Аврора и Арес не проявляли никакого сочувствия к Грегору и тараканам, видя, как те боялись летать.

– Послушайте, я все понимаю! Да, будет трудно, но я уверен, что не весь наш путь пойдет по узкому туннелю. Правда, Живоглот?

– О, разумеется, не весь, – ответил Живоглот, не снисходя до спора или объяснений. – Ну что, мы можем выступать? А не то война кончится раньше, чем мы решим наши насущные проблемы.

– Мы поедем на тараканах, – коротко бросила Аврора.

Грегор помог Люксе и Генри устроить мышей поудобнее. Им пришлось лечь лицом вниз и держаться когтями за тараканьи панцири. Грегор не мог не признать, что путешествовать так не особенно комфортно.

Он посадил Босоножку в рюкзачок и взялся за сумку с оставшимися припасами.

– Давай, веди нас… – обратился он к Живоглоту.

– Ну наконец-то, – сказал Живоглот и скользнул в черное отверстие туннеля.

Генри шел вслед за ним, с факелом в одной руке и мечом в другой. Грегор подумал, что таким образом Генри словно гарантирует безопасность мышей. За Генри следовали тараканы со своей нелегкой поклажей.

Грегор хотел пропустить Люксу вперед, но она покачала головой:

– Нет, Наземный. Я думаю, будет лучше, если последней пойду я.

– Возможно, ты права, – согласился Грегор, вспомнив, что меча ему так и не дали.

Он протянул Босоножке фонарик и вступил в темноту. Люкса шла за ними.

В туннеле было ужасно. Тесно, душно, под ногами чавкало и хлюпало, а сверху капало. Воняло же так, будто где-то поблизости валялась целая куча тухлых яиц.

Летучие мыши тихо постанывали от отвращения, зато тараканы чувствовали себя как дома.

– Фу, – сказала Босоножка, когда капля какой-то вонючей гадости упала на голову Грегора. – Бяка.

– Да, бяка, и еще какая, – согласился Грегор. Он очень надеялся, что туннель не будет слишком длинным – в такой вони и грязи можно было сойти с ума.

Обернувшись, он взглянул на Люксу. Та выглядела угрюмой, но шаг у нее был твердым.

– Что такое «бяка»? – спросила она.

– Ну… что-то грязное, отвратительное, мерзкое, гадкое, – ответил Грегор.

– А, понятно. Ты просто описал крысиные владения, – усмехнулась Люкса.

– Слушай, Люкса, – сказал он. – Объясни, почему ты так удивилась, когда появился Живоглот? Ну, то есть я имею в виду… я-то не особенно хорошо знаю пророчество, но ты-то его давно изучила. Но, похоже, ты не ожидала увидеть крысу.

– Да. Я думала, «грызун среди вас» обозначает совсем другое: что крысы будут мешать, возможно – атаковать или преследовать. Но мне и в голову не приходило, что крыса может принять участие в нашем походе, – ответила она.

– Викус убежден, что мы можем ему доверять, – произнес Грегор.

– Викус вообще много в чем убежден, – сердито сказала Люкса. В ее голосе было столько злости, что Грегор предпочел закончить эту беседу.

Дальше они шли в молчании. На голову Грегора то и дело падали капли какой-то вонючей субстанции, и он вдруг подумал, что Босоножке, наверное, тоже перепадает. Ему даже пришло на ум надеть на сестренку каску, но каска не держалась на ее маленькой голове. Тогда он кое-как извлек из мешка чистые трусики и натянул на голову Босоножки. Не хватало еще, чтобы она промокла и простудилась.

Так прошло несколько мучительных часов, и все они ужасно устали и еле держались на ногах. Наконец Живоглот привел их в небольшую пещеру. Вонючая жидкость стекала там по стенам, словно капли дождя по стеклу.

Летучие мыши лежали неподвижно, словно каменные, и Люксе с Генри пришлось стащить их с тараканов и помочь хоть как-то расправить крылья.

Между тем Живоглот поднял голову и стал принюхиваться, подергивая носом.

– Ну вот, – удовлетворенно произнес он. – Здесь вы хорошенько пропитаетесь этой вонью, и она забьет ваш собственный запах.

– Ты хочешь сказать, что завел нас сюда только затем, чтобы мы стали смердеть, как тухлые яйца?! – с негодованием воскликнул Грегор.

– Без этого никак нельзя, – важно кивнул Живоглот. – А то от вас так несло человечиной – и не захочешь, а учуешь.

У Грегора не было сил возмущаться. Они с Люксой приготовили на всех еду. Ели все в полном молчании. Живоглот наспех проглотил свою порцию и встал у выхода из пещеры.

Трапеза уже почти заканчивалась, когда летучие мыши вдруг насторожились.

– Пауки! – предупредила Аврора.

– Ну да, они идут за нами чуть ли не с самого начала. Не могу определить, сколько их, – вода мешает. Хотел бы я знать, что им нужно? – Живоглот кончиком хвоста указал Люксе и Генри их места и коротко приказал: – Вы двое, сюда. Нападаем с трех сторон.

Люкса и Генри переглянулись и не сдвинулись с места.

– С трех сторон, я сказал! И не время сейчас проверять, у кого больше прав! – взревел Живоглот, оскаливая свои ужасные зубы.

Генри и Люкса поспешно заняли отведенные им места – по бокам от Живоглота и чуть позади. Втроем они образовали нечто вроде дуги у входа в пещеру. Летучие мыши встали за Генри и Люксой, страхуя их.

Грегор прикрыл глаза, но все так же ничего не слышал, кроме шума падающей воды. А вдруг там целая армия пауков? Он снова почувствовал себя маленьким, беззащитным и беспомощным. Теперь у него не было даже жестяной банки с рутбиром.

Все замерли и затаили дыхание. Грегор увидел, что Темп и Тик тоже почуяли чужаков.

Босоножка беззаботно мусолила свое печенье, но ее тоже совсем не было слышно.

Грегор смотрел, как на холке Живоглота топорщится мех, как перекатываются бугристые мышцы на его широкой спине.

И тут появились пауки. Грегор напрягся, решив, что так просто не сдастся, и приготовился к бою.

Но произошло нечто совершенно неожиданное.

В пещеру ввалился огромный оранжевый паук и, шатаясь, скрючился на полу, а на спине у него истекал какой-то странной голубой жидкостью другой паук, коричневый и поменьше. Его дела были совсем плохи. С огромным трудом коричневый паук поднес к груди передние лапки, и Грегор услышал:

– Нас послал Викус. Грызуны напали на пауков. Многие из нас погибли. А мы… мы двое… Мы пойдем с вами.

И с этим словами он издох.

ГЛАВА 21

Грегор не мог отвести взгляда от мертвого паука. В последний миг тот скатился с оранжевого и, упав на спину, поджал лапки. Голубая жидкость все еще вытекала из раны на животе и лужицей разливалась на каменном полу.

– Теперь все в сборе, – тихо сказал Грегор.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Генри.

Грегор вытащил из кармана пророчество.

– Сандвич… Ну, он тут перечислил… всех, кто должен быть с нами. Все в сборе. По крайней мере так было несколько секунд назад.

И он прочел:

ДВОЕ ВЕРХНИХ И ДВОЕ НИЖНИХ, ТЕХ, ЧТО ИЗ КОРОЛЕВСКИХ ОСОБ, ПО ДВОЕ КРЫЛАТЫХ, ПОЛЗУЧИХ, ПРЯДУЩИХ – ТОЛЬКО В СОГЛАСИИ ЧТОБ.

ОДИН ГРЫЗУН СРЕДИ ВАС И НЕКТО, КОТОРЫЙ ЖДЕТ ВПЕРЕДИ…

Он не смог прочитать последнюю строчку этой строфы, но за него это сделал Живоглот:

И ТОЛЬКО ВОСЕМЬ ОСТАНУТСЯ ЖИВЫ, ДОЙДЯ ДО КОНЦА ПУТИ.

– Что ж, один готов. Осталось еще трое, – произнесла крыса, кончиком хвоста коснувшись мертвого паука.

– Оставь его! – возмутился Грегор.

– Ой, а что такое? Я и не знал, что кое-кто питает трогательную привязанность к паукам. А ведь ты даже имени его не знаешь! Разве что этот нам подскажет, – обратился он к оранжевому пауку.

– Трефлекс, – ответил оранжевый. – Его звали Трефлекс. А меня зовут Гокс, я паучиха.

– Что ж, Гокс, полагаю, ты не прочь подкрепиться после долгого пути, но запасы еды у нас весьма ограничены. Однако никто не станет возражать, если ты употребишь на обед беднягу Трефлекса, – сказал Живоглот.

Гокс, не дожидаясь еще одного приглашения, в ту же секунду приступила к трапезе.

– Неужели она… – Грегор в ужасе зажал ладонью рот. – Да как же так?!

– Пауки не брезгливы и не сентиментальны, – философски заметил Живоглот. – Что, несомненно, идет им только на пользу.

Грегор отвернулся – он не хотел наблюдать, как паучиха поедает своего сородича и еще меньше ему хотелось, чтобы это видела Босоножка. С некоторым удовлетворением он отметил, что Люкса и Генри даже слегка позеленели при виде этого зрелища.

– Слушайте, если что-нибудь случится со мной или Босоножкой, прошу вас – не давайте паукам нас высосать. Лучше сбросьте наши тела со скалы в реку, ну или сожгите, да неважно – только не паукам, ладно? – попросил он.

Оба молча кивнули.

– Пообещай нам то же самое, – мрачно сказала Люкса. – И нашим летучим мышам тоже.

– И нашим тараканам. Конечно, – ответил Грегор, – я обещаю.

Сзади раздавались отвратительные сосущие и чавкающие звуки – Гокс знала толк в еде.

К счастью, она довольно скоро расправилась со своим ужином.

Живоглот принялся расспрашивать ее о том, что случилось, и Гокс поведала, что в паучье царство вторглась целая армия крыс – несколько сотен крысиных бойцов. Пауки отразили атаку, но обе стороны понесли серьезные потери. А после сражения появился Викус и на своей летучей мыши перенес к туннелю Трефлекса и Гокс.

– Почему? – спросила Гокс. – Я не понимаю, почему крысы решили на нас напасть?

– Не знаю, – ответил Живоглот. – Возможно, король Грызер решил объявить всему Подземью тотальную войну. А может быть, крысы искали у вас парочку наземных. Они случайно не упоминали о «Смутном пророчестве» или о некоем Воине? – поинтересовался Живоглот.

– Они вообще не говорили – они только убивали, – ответила Гокс.

– Это большая удача, что вам удалось нас найти. Было бы страшно утомительно освобождать двух пауков из застенков короля Грызера, к тому же нам пришлось бы их еще и уговаривать и все объяснять. А времени у нас осталось немного. – Живоглот повернулся к Грегору: – Это нападение не сулит ничего хорошего твоему отцу.

– Как это? Почему? – похолодел Грегор.

– Викусу удалось удержать твое появление в тайне. Из крыс, что тебя видели, ни одна не осталась в живых, кроме меня. Возможно, крысы вообще не в курсе, что воин уже здесь. Однако то, что люди зачем-то притащили к паукам двух наземных, наверняка вызвало у крыс подозрения, – заметил Живоглот. Видно было, как напряженно он размышлял, оставив свою обычную насмешливость. – Впрочем, они сейчас бросили все силы на войну, а значит, им не до тебя. Мы не можем терять время. Немедленно выдвигаемся!

Никто и не возражал. Быстро собравшись, они двинулись в путь и в конце концов очутились в гораздо более просторном и к тому же сухом туннеле. Здесь Аврора и Арес могли даже лететь, хотя для всадников потолок по-прежнему был низковат. Мыши были этим огорчены, но Люкса сказала:

– Ничего, мы пойдем сами. Даже если бы вы смогли взять остальных, крыса была бы вам не по плечу.

Было решено погрузить на мышей скудные съестные припасы.

Грегор смотрел на мышей с завистью.

– Да, хорошо, что я не летучая мышь, – задумчиво сказал он. – Иначе я улетел бы отсюда без оглядки.

– Аврора и Арес никогда так не поступят, – заметила Люкса. – Ведь они теперь кровно связаны со мной и Генри.

– А как это случается? – поинтересовался Грегор.

– Летучая мышь и человек клянутся до самой смерти защищать друг друга, – объяснила Люкса. – Аврора никогда не оставит меня в беде, а я не брошу ее.

– И у каждого в Регалии есть своя мышь? – спросил Грегор, думая о том, как это здорово – иметь кого-то, кто по-настоящему тебе близок и никогда не предаст. Особенно в Подземье.

– Нет, что ты! Большинство не могут подобрать себе подходящую летучую мышь, даже если ищут всю жизнь. Я связана с Авророй давно, еще с детства, но вообще-то такое случается редко.

– А как это у тебя получилось?

– Когда погибли родители, я долго не могла прийти в себя и не чувствовала себя в безопасности на земле. И почти все время проводила в воздухе, с Авророй. Мы практически не разлучались – вот почему мы так прекрасно понимаем друг друга, – просто ответила Люкса. – Викус просил Совет разрешить нам дать друг другу клятву. И тогда я наконец перестала бояться.

– А теперь? Теперь ты тоже не боишься? – спросил Грегор.

– Честно говоря, боюсь, – смущенно ответила Люкса. – Но здесь мне даже не так страшно, как бывает в Регалии. Знаешь, я настолько устала бояться, что решила: каждый день, просыпаясь, я говорю себе, что этот день – последний. Если не цепляться за время – не страшно его потерять.

Грегор подумал, что никогда не слышал ничего печальнее. И он не знал, что на это сказать.

– И тогда, ложась спать, ты можешь радоваться оттого, что отвоевала у смерти еще один день, – продолжила Люкса. – Понимаешь?

– Кажется да, – промямлил Грегор.

Его вдруг кольнула догадка: а ведь эта стратегия Люксы – не что иное, как его собственная, только возведенная в квадрат. Да, Грегор не думает о смерти каждый день, но он ведь запретил себе думать о будущем – с папой или без него. И если бы он, Грегор, случайно не провалился под землю и не узнал, что папа жив, если бы папа так никогда и не вернулся – неужели он так и не позволил бы себе быть счастливым? И неужели так могло продолжаться всю жизнь?! «Очень может быть, – подумал он. – Очень может быть, что всю жизнь».

И он поспешил продолжить беседу:

– И как же вы устанавливаете такие… родственные отношения с мышами? – спросил он.

– Это очень простой ритуал. Собираются вместе много людей и много летучих мышей. Ты встаешь лицом к лицу со своей мышью и произносишь клятву. Вот так, – Люкса вытянула руку и произнесла:

АВРОРА ЛЕТЯЩАЯ, ОТНЫНЕ МЫ НЕРАЗЛУЧНЫ С ТОБОЙ, В ЖИЗНИ И СМЕРТИ СВЯЗАНЫ ОБЩЕЙ СУДЬБОЙ.

В ТЕМНОТЕ, НА ВОЙНЕ, В ОПАСНОСТИ И ОГНЕ – Я НА ПОМОЩЬ ПРИДУ К ТЕБЕ, А ТЫ – КО МНЕ.

– Потом летучая мышь произносит ту же клятву, только уже с твоим именем. Ну а потом – праздничный пир, – улыбнулась Люкса.

– А что случится, если кто-то нарушит клятву? Ну, например, если Аврора возьмет и улетит, оставив тебя в опасности? – допытывался Грегор.

– Аврора так никогда не поступит. Но вообще-то иногда такое случалось. Наказание полагается очень суровое. Не сдержавший клятву изгоняется и обрекается на одиночество в Подземье. А в Подземье одному выжить почти невозможно. Долго не протянешь, – ответила Люкса.

– Ваши местные обряды впечатляют, – вмешался в разговор Живоглот, – а ваша беседа безумно увлекательна, однако я попросил бы продолжить путь молча. Если из-за вашей милой болтовни дозорные крысы обнаружат нас раньше времени, поверьте, это будет очень некстати.

Люкса и Грегор замолчали. Грегору хотелось еще многое обсудить с Люксой. Без Генри она показалась ему совсем другой – более доброжелательной и не такой задавакой. Но, как ни досадно, Живоглот был прав.

К счастью, Босоножка задремала, поэтому дальше они двигались в полной тишине, слыша только собственные шаги да скрежет зубов Живоглота, который гонял в пасти оставшийся у него от обеда хрящик.

Грегора одолевала тревога за отца. Из слов Живоглота следовало, что крысы могут убить его только из опасения, что Грегор сможет до него добраться. Но как же так? Ведь у них есть пророчество, и там об этом ни слова! Вряд ли кто-либо мог разрешить сейчас сомнения Грегора. А тут еще эта последняя строфа:

ПОСЛЕДНИЙ ИЗ ТЕХ, КТО ПОГИБНЕТ, РЕШИТ ОСТАЛЬНЫХ СУДЬБУ.

ХОТЬ ВЫБОР НЕЛЕГКИМ БУДЕТ, НЕЛЬЗЯ ПРЕКРАЩАТЬ БОРЬБУ.

ПОРОЙ, ЧТОБ ЛЕТАТЬ ВЫСОКО И НЕ ПАДАТЬ, ПРИХОДИТСЯ ПАДАТЬ ВНИЗ. ПОРОЙ ЖИЗНЬ СТАНОВИТСЯ СМЕРТЬЮ, А В СМЕРТИ КРОЕТСЯ ЖИЗНЬ.

Тут вообще не понятно, что к чему, и нет никакой подсказки. Единственное, что сказано совершенно определенно, – от последнего из тех четырех, которым предсказана гибель, зависит судьба оставшихся в живых. Но как это произойдет? Где? Когда? Обо всем этом ни слова. Если и есть там подсказка, ему, Грегору, до нее не добраться.

Живоглот вел их вперед до тех пор, пока они не начали валиться с ног от усталости. Тогда он приказал остановиться в пещере, по крайней мере довольно сухой и где была вода, пригодная для питья.

Грегор и Люкса раздали еду. К огорчению Грегора, съестные припасы таяли на глазах, гораздо быстрее, чем он предполагал.

Когда тараканы вновь отдали свои порции Босоножке, Грегор хотел было возразить и предложить ей свою еду, но Живоглот его опередил:

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: