Сделай Сам Свою Работу на 5

Безопасность и интимная зона





К сожалению, человек чаще всего теряет чувство безопасности, когда кто-то вторгается в его интимную зону. Неуважительно к этому аспекту относятся многие люди, и особенно начальники, продавцы, работники сферы обслуживания, а также воспитатели, учителя, наставники и члены семьи или близкие друзья, являющиеся «почти что членами семьи».

Так, однажды в Америке я наблюдала, как одна мать постоянно ощупывала руками своего девятилетнего сына; мальчик же при этом выворачивался и закатывал глаза, чтобы показать всему миру, как ему это неприятно. Я наконец спросила у матери, почему она так делает. И что, вы думаете, она мне ответила? Она сказала: «Но ведь это же мой сын!». Точно так же считают многие родители — они, мол, имеют право в любое время проникать в интимную зону своих детей (даже если те сами уже давно стали взрослыми) лишь только потому, что они их родители. Многие думают, что их сексуальный партнер отныне больше не имеет исключительного права на собственную интимную зону. Дети постоянно страдают от «террора» поцелуев или «мужских» похлопываний по плечу некоторых «друзей дома», которые просто не умеют общаться с маленькими.



Любопытно, что такие посягательства чаще всего сопровождаются восклицаниями: «О боже, как же он(а) вырос(ла)!»; таким образом, из самого восклицания видно, что оно направлено не к ребенку, а через него, как будто его самого здесь и нет (хотя тут же происходит нарушение интимной зоны малыша или подростка). Практически то же самое происходит и в школе: по какому праву учителя дотрагиваются до учеников, которых хотят приблизить к себе, и кладут им (по-отечески или по-матерински) руку на плечо? Следует отметить, что многие ученики рады такому жесту, но некоторые страдают от вторжения в их «пузырь», но не осмеливаются об этом сказать. Однако язык их тела однозначно «говорит» о неприятии такого отношения, только вот большинство учителей не умеют эти сигналы распознавать.

Я не хочу быть неправильно понятой: конечно, один человек может коснуться другого человека, и мы, конечно, не хотим осуждать любые прикосновения. Более того, я всемерно ратую за то, чтобы мы более нежно относились к своим близким, а нежность без прикосновений невозможна. Но здесь речь идет о других отношениях. Поэтому мы должны помнить, что нельзя коснуться человека, не вторгшись в его интимную зону. Чем менее человек уверен в себе, тем больше он, на мой взгляд, страдает от таких вторжений.



Но зачастую воспитатель, пытаясь «подбодрить» находящегося в состоянии внутреннего напряжения ученика, с помощью своих доброжелательных действий только усиливает его зажатость. Поэтому нужно упражняться в интерпретации сигналов дистанцирования, чтобы быть уверенным, что этот конкретный маленький человек действительно положительно воспримет ваш дружественный жест. Человек, интимная зона которого нарушена, чувствует себя как человек, которого не уважают. Недаром сознательное вторжение в «пузырь» другого является стратегией следственных работников, когда они хотят заставить подследственного «расколоться». Каждый второй детективный фильм содержит такие сцены. Также и люди, которые хотят «согнуть» другого, используют вторжение в его интимную зону, если он, конечно, не сумеет защититься. И они преуспевают в этом, так как человек, «пузырь» которого нарушен «без разрешения», сильно от этого страдает, а значит, психологически ослаблен!

Мы уже упоминали работников сферы обслуживания, которые не умеют определять величину необходимой дистанции по отношению к клиенту. Это наиболее часто наблюдается у обладателей профессий, осуществляющих работу в интимной зоне клиента, например в парикмахерских, массажных кабинетах, в ателье по пошиву одежды и т. п. Чем чувствительнее специалисты этой сферы к сигналам дистанцирования своих клиентов, тем меньше опасность того, что они ненароком нанесут клиенту оскорбление своими действиями. Во время примерки у портного я, например, наблюдала, как искусный мастер сначала спрашивает «можно?», затем дожидается ответного кивка (бессловесный сигнал) и только после этого касается клиента.



И мы уже упоминали также продавцов (продавщиц). Хотя теоретически каждый из них должен определять дистанцию до клиента, на деле это происходит крайне редко. «Не баре, потерпят», — как считают иные невоспитанные продавцы. Поэтому многие клиенты, которые обладают большим «пузырем», предпочитают, чтобы между ним и обслуживающим персоналом оставался прилавок. При этом меньше риск вторжения (хотя я как-то наблюдала, как некий продавец умудрился так далеко перегнуться через прилавок, что клиент был вынужден отступить на несколько шагов назад).

К сожалению, многие начальники позволяют себе нарушать интимную зону своих подчиненных только на том основании, что они «начальники». Это подводит нас к следующему разделу.

Статус и интимная зона

Мы уже говорили, что величина интимной зоны в каждый текущий момент времени зависит от двух факторов: от собственного настроения (или чувства безопасности) и статуса собеседника. При этом время от времени неплохо бы вспоминать старое правило: «Не поступай с другими так, как ты не хочешь, чтобы поступили с тобой!». Так иной начальник позволяет себе некоторые «вольности» (например, обнимать «своих» людей) и в то же время энергично возражает, чтобы то же самое проделывали с ним, терпя это с большой неохотой лишь от своего начальства, если то также не уважает интимную зону своего подчиненного. Таким образом, предлагаем правило, которое, правда, не имеет обратной силы действия:

Чем выше статус лица, тем большая интимная зона ему полагается.

Что, конечно, не должно означать, что высокопоставленные особы могут считать, что у других интимная зона вообще «равна нулю».

В американской армии бывалые солдаты часто спрашивают новобранцев: «Знаешь ли ты, при каких обстоятельствах ты можешь влепить пощечину офицеру, не боясь наказания?». Так вот, ответ находится в предписании, в котором говорится, что высший по званию не может коснуться нижнего по званию, если предварительно не попросил и не получил на то разрешения. Таким образом, если старшина недоволен, как вы держите винтовку, и хочет поправить вас, то он (теоретически) должен сначала спросить вашего дозволения.

Конечно, этим «регламентациям» в ежедневной практике следуют далеко не всегда, но зато следующее правило выполняется неукоснительно: «Если солдат вынужден защищаться от такого прикосновения, в том числе и физически, то это расценивается как самооборона и не может служить поводом для наказания!».

К сожалению, на наших предприятиях нет закона, призванного защищать сотрудников от нарушений их интимной зоны. Но шеф, который подходит слишком близко к своему подчиненному, должен отдавать себе отчет, что это имеет некие (невидимые) последствия: внутри у сотрудника все напрягается, он принимает позицию для борьбы или побега, то есть вырабатывает гормоны стресса. А так как чаще всего он не отваживается ни на борьбу, ни на побег, то этим гормонам в крови не находится работы и они начинают отравлять организм. Мы с таким же успехом могли бы дать ему выпить немного мышьяка с той лишь разницей, что это было бы вполне осознанным вредительством. Однако большинство начальников не имеют представления о том, что беспардонное поведение может лишить других чувства безопасности, ввести их в состояние раздражения и оскорбить. Таким образом, чем больше вы будете обращать внимания на неязыковые сигналы дистанцирования, тем меньше опасность, что окажетесь в интимной зоне другого «без приглашения». Ведь, как уже упоминалось, никто не возражает против близости как таковой, если, конечно, никто из участников от этой близости не страдает. «Приглашение» тем не менее следует в форме телесных сигналов, точно так же как и сообщения о том, что партнер начинает чрезмерно «наседать».

В связи с темой о статусе и интимной зоне можно еще сказать несколько слов о положении человека в фирме.

Например, чем больше письменный стол, тем, чаще всего, выше статус его владельца. Но чем больше стол, тем больше и дистанция, вынужденно разделяющая владельца стола и посетителя. Поэтому многие руководители беседуют за своим столом только по деловым вопросам, когда же необходимо переговорить в более непринужденной обстановке, то они пересаживаются ближе к посетителю, в специально организованный для этого уголок, или переходят в конференц-зал.

Если же все-таки необходимо вести переговоры за своим большим столом, следует обратить внимание на следующее: свободен ли ближний к посетителю край стола или чем-то загроможден. Если он заставлен так, что посетителю не остается ни сантиметра, чтобы расположить свои бумаги и он вынужден их раскладывать на коленях, то он вправе расценить это как сигнал: то ли владелец стола ревниво оберегает «свой» стол от чужих вещей, то ли он сознательно создает положение, в котором посетителю будет неуютно, или же он просто «плохо воспитан» и не задумывается, какое чувство должен испытывать в такой ситуации его собеседник. На мой взгляд, было бы весьма полезно, чтобы каждый руководящий работник хоть изредка проводил пяти-десятиминутную беседу с кем-нибудь, занимая обычное место своего собеседника, и на себе почувствовал бы, что тот должен каждый раз при этом испытывать. Может быть, после такого опыта иной начальник и позаботится об установке маленького стола для посетителей, чтобы тем было где расположить свои материалы, или по крайней мере освободит для них часть своего стола.Мы уже говорили, что человеку предоставляют интим- ную зону такой величины, насколько «тянет» его статус. Это можно наблюдать на торжественных мероприятиях в вашей фирме или при каких-либо аналогичных обстоятельствах, во время которых пространство как бы расчленено на различные иерархические уровни. Если вы обладаете достаточной наблюдательностью, то легко определите, что дистанция по отношению к высокопоставленным особам, когда они разговаривают со своими подчиненными, значительно увеличивается. Например, ваш шеф только что разговаривал с равновеликим себе по положению — между ними было одно расстояние, но когда он подходит к группе подчиненных — они сохраняют бульшую дистанцию. Если вам доведется побывать в группе незнакомых людей, вы поймете, какую неоценимую услугу оказывает умение распознавать сигналы дистанцирования. Предположим, вам нужно определить, кто из присутствующих здесь главное лицо, чтобы переговорить об интересующем вас вопросе именно с ним. Сначала вы можете выбрать некую «представительную» фигуру, но по-том замечаете, что окружающие больше места выделяют другому. Если вы не ограничитесь только этим важным, но недостаточным сигналом, а продолжите анализ дополнительной информации, то вскоре увидите и другие сигналы, которые вам укажут, кто в этой группе обладает бульшим авторитетом. Тут вам опять может пригодиться анализ Г-Г-контакта. Зачастую этим лицом оказывается не глава фирмы (как это зафиксировано на бумаге), а тот, кто действительно принимает решения.

Мы уже неоднократно ссылались на сигналы дистанцирования, однако до сих пор не объяснили, что же это такое.

Как ведет себя тот, к кому приближаются? Очевидно, что уклоняющийся, пассивный образ действия связывается с откидыванием назад, отступлением и т. п. Можно использовать также отгораживающиеся жесты или выстраивание «стены» с помощью какого-нибудь предмета. Сопротивляющийся образ действия, напротив, показывает: ждите «сопротивления», «отстаивания» своего пространства, возможна даже негодующая словесная реакция.

Эти прямые сигналы столь важны, что было бы лучше всего изучать их при помощи «научных методов» Попробуйте уговорить своих знакомых «повоспроизводить» сигналы дистанцирования так, чтобы вы их могли осознанно наблюдать. Для этого я предложила бы вам самим провести эксперимент, описанный ниже.

Стол как интимная зона

Когда вы с кем-то сидите за одним столом, прежде всего следуйте «неписаному» закону:

Если два человека делят один стол, то в качестве собственной интимной зоны каждому из них следует прежде всего рассматривать свою половину стола.

Исключением являются застенчивые люди, так как они предоставляют другому больший «статус», даже в ситуациях, в которых на самом деле он принадлежит им самим.

Джулиус Фаст описал, как некто провел с ним следующий эксперимент:

«Не так давно я обедал со своим другом, психиатром. Мы сидели в уютном ресторане за маленьким столиком... Он взял пачку сигарет, вынул сигарету и закурил ее, а пачку положил недалеко от моей тарелки. При этом он продолжал говорить. Я его слушал, но при этом почувствовал себя несколько неуютно, хотя и не мог понять причины. Чувство усилилось, когда он пододвинул свой бифштекс так, что тот оказался рядом с сигаретами, то есть больше на моей стороне, чем на его. Затем он перегнулся над столом в мою сторону, пытаясь с жаром что-то доказать. Но я не улавливал, что он говорит, так как в этот момент уже чувствовал себя довольно скверно.

Наконец он сжалился надо мной и сказал:

— Я только что продемонстрировал с помощью так называемого языка тела основные черты неязыковой коммуникации!

Пораженный, я спросил:

— Какие основные черты?

— Я агрессивно тебе угрожал и через это вызывающе на тебя воздействовал. Я привел тебя в состояние, в котором ты мог быть побежден, и это тебя беспокоило.

— Но как так? Что же ты делал? — ничего не понимая, спросил я.

— Сначала я передвинул в твою сторону свою пачку сигарет, — объяснил он. — По неписаному закону стол делится пополам, то есть одна половина стола моя, а другая твоя.

— Но я ведь не устанавливал никаких разграничений.

— Конечно, нет. Но, несмотря на это, такое правило существует. Каждый из нас мысленно «маркирует» свою часть, и обычно мы «делим» стол согласно этому правилу. Однако я, положив свою пачку сигарет на твою половину, эту неписаную договоренность нарушил. Хотя ты и не осознавал то, что я делал, но почувствовал дискомфорт... Потом последовало мое следующее вторжение, я пододвинул к тебе свой бифштекс. Наконец, вслед за ним последовало и мое тело, когда я навис над твоей стороной... Ты чувствовал себя все более и более скверно, вот только не понимал, почему собственно».

Повторив этот эксперимент с кем-нибудь из своих знакомых, вы прежде всего приобретете видение того, как можно «выстроить» границу вдоль своего «участка». Некоторые люди при этом действуют достаточно однозначно (в большинстве случаев бессознательно). Чем явственнее наблюдается установка на восприятие стола как части интимной зоны, тем острее этот человек реагирует в случае вторжения в нее другого. Несколько примеров таких «маркировок».

Чтобы обозначить границу, используют предметы. Ими могут служить как уже имеющиеся на столе (солонка, перечница, сахарница, пепельница), так и привносимые (сигареты, зажигалка, письменные принадлежности).

Иногда используют локти, расставляя их как можно шире, особенно если хотят помешать кому-либо сесть рядом, так как интимную зону труднее защитить от сидящего сбоку, чем от находящегося напротив. Поэтому легче «оградить» свою интимную зону, сидя напротив собеседника, нежели рядом с ним. В последнем случае вы можете только отвернуться в сторону, но это оказывается не всегда удобным, к тому же и выглядит иногда эксцентрично.

Можно выставить вперед руки, чтобы прикрыть «свой участок», особенно в момент рассаживания, когда границы «своих» участков еще только определяются.

Если вы повторите эксперимент, проведенный другом Фаста, то научитесь распознавать первые сигналы дистанцирования, с помощью которых ваш собеседник дает вам понять, что вы вошли в его зону. В тот момент, когда вы воспримете такой сигнал, отмените свои предыдущие действия, вернув все в исходное состояние, и отметьте, что ваш собеседник успокоился. Через некоторое время повторите эти действия еще раз и вновь понаблюдайте за реакцией. Так вы разовьете необходимую тонкость чутья на защитные сигналы.

Что же это за сигналы, которые вы могли бы наблюдать? Мы уже говорили, что гормоны стресса предназначены для «финансирования» борьбы или побега, таким образом, вы увидите сигналы борьбы или сигналы побега. Но сам Фаст вроде бы не собирался переключаться на побег, когда его друг проводил с ним свой эксперимент. Но он чувствовал себя дискомфортно, и его друг смог это заметить. Первые сигналы о побеге обнаруживаются уже в минимальных изменениях позы или выражениях лица, которые можно научиться распознавать, хотя они с трудом поддаются описанию. Кто-то может закрыть глаза или рот; он может также отвести взгляд в сторону или заслониться чем-нибудь, преж-де чем на самом деле обратится в «бегство» — например, отклонится на спинку стула. С помощью этого движения, которое всегда происходит в момент, когда человек уже склонен ретироваться, он может достичь определенного преимущества: увеличивается интимная зона, и настоящий побег кажется уже и не столь необходимым. Этот «зазор» между ним и столом односторонне увеличивает его зону, вернее, смещает ее: он как бы «жертвует» ради своей безопасности зоной своего участка на столе; такой маневр дает дополнительное преимущество — в это «смещенное» пространст- во уже нельзя поместить ничего, кроме рук или тела «агрессора» (что и попытался в конце концов проделать друг Фас-та, наклонившись далеко вперед). Если вы иногда будете проводить такие эксперименты, то, вероятно, довольно часто ваши собеседники будут переставлять свой стул назад, чтобы отодвинуться еще дальше: после этого, чтобы снова оказаться в их зоне, вы будете вынуждены практически лечь на стол. Таким образом, они оказываются в достаточной безопасности!

Действия в виде противоборства выглядят совсем иначе: сначала ваш собеседник, зачастую еще бессознательно, начинает отодвигать обратно предметы, располагаемые вами в его зоне. Вы снова сдвигаете их к нему, а он упорно отодвигает их назад. Это может продолжаться раз, другой, третий, до тех пор пока ваш собеседник не осознает, что происходит. Тогда он вступит «на тропу войны», например, агрессивно заявив:

«Оставьте же это наконец!», или подчеркнуто резко швырнет эти предметы на вашу сторону.

Чем чаще вы будете проводить этот эксперимент, тем точнее научитесь осознанно воспринимать и интерпретировать всевозможные нюансы сигналов дистанцирования.

Естественно, вы могли бы осуществить подобный эксперимент и вне стола. Если вы стоите в очереди, попробуйте осторожно придвинуться вплотную к впереди стоящему и понаблюдать за его реакцией, а потом «дайте задний ход». Это может многому научить. Этот же опыт почти всегда можно провести во время любой беседы. Особенно полезен он может быть при общении с новым собеседником, если только вы уверены, что сами способны распознавать уже самые первые признаки неудовольствия, и сумеете «идти на попятный». Иначе вы, естественно, можете рассердить своего нового знакомого, и у него о вас может сложиться неправильное представление.

Если вы поэкспериментируете таким образом не раз и не два, то будете иметь возможность оценить, насколько правильно мое следующее предположение. У меня сложилось впечатление, что именно эти эксперименты могут достаточно достоверно определить, к чему более склонен тот или иной ваш знакомый, когда в него «вливаются» гормоны стресса, — к противоборству или побегу. Тот, кто по своему характеру в критической ситуации более склонен к агрессивной реакции, тот и во время вашего эксперимента, вероятно, будет реагировать более негодующе, чем тот, кто в критический момент склонен к побегу. Если мое предположение окажется правильным, то тем самым мы получим превосходный инструмент для углубленного понимания новых партнеров. Потому что люди, для которых типична реакция побега, иногда пасуют перед сложностями и, хотя на словах или как-либо косвенно соглашаются с уступками, позднее могут и не выполнить обещанного. Таким образом, если вы определили, что имеете дело с партнером, принадлежащим к этому типу людей, относитесь особенно осторожно к его обещаниям и договоренностям с ним. Один агент по продажам как-то рассказывал мне, что после того, как он научился распознавать таких людей, дела у него пошли в гору, так как он старался сознательно обращать внимание на сигналы, сопутствующие поведению побега, и, прежде чем предложить им поставить подпись под договором, использовал как можно больше контрольных вопросов (например, с помощью такого выражения, как: «Если мне будет позволено еще раз резюмировать, то мы согласились на то, что вы хотите... и что вы готовы...» и т. п).

Кроме того, этот эксперимент (если вы будете проводить его достаточно часто) может оказать вам еще одну услугу: вы научитесь распознавать первые сигналы недовольства по выражению лица, так как мимика сопровождает каждое вторжение в интимную зону в качестве вторичных сигналов. Так как эти сигналы узнаются быстрее, то они годятся при любом характере беседы, будь то личная или деловая.

Личная зона

Мы уже говорили, что внешняя граница интимной зоны находится на расстоянии примерно половины вытянутой руки от тела человека. Личная же зона начинается там, где кончается интимная. Чтобы определить круг лиц, который может оставаться в нашей личной зоне, мы могли бы сказать следующее:

В нашей личной зоне мы добровольно оставляем тех, с кем наши отношения не столь близки, чтобы позволять им вступать в нашу интимную зону, но с кем мы и не столь чужды, чтобы отправлять их в последующую.

рисунок 10

Таким образом, к ним относятся близкие друзья, члены семьи, коллеги, с которыми нас объединяют сердечные отношения, а также все другие знакомые, с которыми мы охотно общаемся.

В личную зону могут допускаться и начальник, и преподаватель, и учитель, если они характеризуются добрыми отношениями с окружающими. Таким образом, чем больше вы с помощью систематических экспериментов будете учиться понимать сигналы защиты, тем легче вам будет разобраться, какой должна быть дистанция до другого.

В этой связи можно отослать к знаменитому примеру Ницше: дикобразы, чтобы не замерзнуть, жмутся друг к другу, но при этом они так плотно прижимаются, что колются своими иглами. Тем самым можно сформулировать рекомендацию для выработки манеры поведения с точки зрения дистанцирования: следует искать близости, чтобы «не замерзнуть», и избегать любой интимности, которая способна «поранить». Существует любопытный феномен, который касается как личной зоны, так и внешней части интимной зоны: если мы вынужденно должны прижаться к кому-нибудь так, что оказываемся на внешней границе его интимной зоны или на внутренней границе личной зоны, тогда мы должны...

Попытайтесь сначала сами сформулировать ответ: как мы должны себя вести, если оказались стиснуты в очереди, лифте, в трамвае? Стоп.

Вам удалось сформулировать? А вот что получилось у нас:

Если мы вынужденно оказались притиснуты к другим, то согласно неписаному «уговору» мы должны с ними обращаться безлично.

Этот неписаный «уговор», конечно, привит нам воспитанием и различается в зависимости от культурных традиций. Некоторые народы (например, японцы) от давки страдают значительно меньше, чем другие. Однако в нашем западном культурном ареале (Западная Европа, Северная Америка) это предписание справедливо. Уже дети должны знать: в таких ситуациях нужно избегать встречаться глазами, постараться замереть и не заговаривать, разве что при крайней необходимости, да и то самую малость. Еще не выучившись этим правилам, маленькие дети иногда могут бесцеремонно уставиться в лифте на какую-нибудь толстую тетю или даже спросить «дядю», кому это он хочет подарить прекрасные цветы, которые он (возможно, даже слегка смущенный) держит в руке...

Представьте себе пятерых незнакомых между собой менеджеров. Все они собрались в одном и том же отеле, так как приглашены в качестве участников на некоторый семинар. Они еще не знают (это определится только через несколько минут), что они из одной и той же группы. И вот они, выйдя из зала для завтрака, стоят вместе и ждут лифт. (Будь это немецкие или американские менеджеры, они были бы одеты в черные костюмы и вели бы себя, наверное, следующим образом.)

Они молча расхаживают взад и вперед, как пять пингвинов, при этом держатся на максимально возможной дистанции друг от друга и зачарованно наблюдают за миганием лампочек спускающегося к ним лифта. Когда двери открываются, они входят, не касаясь друг друга, и так распределяются по кабине, чтобы в дальнейшем каждый мог по возможности защитить свою интимную зону. Они стоят прямые как палки и ждут, пока лифт не придет в движение, чтобы так же неподвижно уставиться на маленькие лампочки, отсчитывающие этажи. Наконец двери открываются, они покидают лифт, читают информацию на доске объявлений, из которой каждому становится ясно, что дальше необходимо следовать, скажем, в помещение 15, и идут вперед все с той же дистанцией друг относительно друга. Входят в помещение семинара и ищут свои места (предположим, что они были обозначены на доске объявлений). И только теперь они окидывают друг друга взглядом и отмечают, что они уже немного знакомы, затем слегка раскланиваются со своими невольными спутниками (возможно, даже приветствуют их еле заметной улыбкой), прежде чем их глаза, продолжая блуждание по аудитории, рассмотрят других, «совсем чужих» им участников.

Мы бы хотели указать еще на один интересный фено- мен — на освоение вроде бы только что бывшей незнакомой территории, в результате чего окружающее пространство как бы раскалывается на свое и чужое. Так, после первого же перерыва каждый при возвращении в аудиторию ориентируется на «свое» место. Я на своих семинарах иногда во время перерыва переносила именные таблички и личные вещи их владельцев на другое место, чтобы продемонстрировать группе, с каким негодованием или неприятным чувством большинство реагируют на такие перемены. Чувство покоя внутри своего «пузыря», о котором мы говорили, можно отнести и к «нашему месту», то есть оно становится нашей частью, частью нашей расширенной интимной зоны. Поэтому так интересен и показателен эксперимент со столом, который мы недавно описали. Исходя из этого, становится понятным, что некоторые официанты совершают грубую ошибку, когда опираются на стол рядом с клиентом или, не спросив разрешения, убирают со стола какие-то предметы — пепельницу, солонку и т. п. И совсем не важно, нужны посетителю последние или нет, это не играет никакой роли. Клиент оценивает это как посягательство на свой участок стола, и ему это неприятно. Когда вы в следующий раз будете обедать вне дома, можете понаблюдать за подобными случаями. Личная зона в связи с таким территориальным поведением просматривается и в библиотеке. Входя в читальный зал, каждый ищет для себя место на таком расстоянии от других, которое по крайней мере соответствует их личной зоне. Если теперь кто-то подсядет к нему ближе, чем позволяет неписаный закон, то можно будет увидеть проявление дистанцирующегося поведения. Эти сигналы будут выражены тем сильнее, чем больше свободных мест будет в читальном зале.

Общественная зона

Это следующая по порядку область, которая граничит с личной зоной. Кого же мы подпускаем на это расстояние?

Наша общественная зона зарезервирована для общественных контактов поверхностного характера, например для знакомых, большинства коллег и начальников!

рисунок 11

Ее мы держим открытой для начальника, отношения которого с сотрудниками в среднем хорошие. А также для коллег и обслуживающего персонала до тех пор, пока не приходят сигналы, указывающие на то, что они собираются приблизиться к нам на более близкое расстояние.

Границу между личной и общественной зонами мы могли бы научиться осознавать с помощью следующей игры. Предположим, что вы находитесь в группе, члены которой вам отчасти знакомы очень хорошо, а отчасти только поверхностно. Поставьте в середине комнаты какого-нибудь из группы, а второй пусть медленно к нему приближается, пока первый словом «стоп» не укажет: «Достаточно приближаться». Если вы и ваши друзья захотят научиться большему, можно сделать то же самое, но первый игрок должен останавливать второго без помощи слов, а второй должен суметь понять этот сигнал. При этом стоящий в середине игрок мог бы давать ясный сигнал (например, рукой за своей спиной) так, чтобы зрители могли видеть его и следить за тем, сколько еще шагов проходит второй игрок, прежде чем заметит сигнал, предписывающий ему остановиться.

Я советую каждому, кто профессионально занимается преподавательской деятельностью или работает в сфере обслуживания, делать такие упражнения как можно чаще. Эта игра, с одной стороны, может быть достаточно веселой, а с другой — опять же будет приучать глаз к сигналам раздражения, которые излучают многие подопечные или клиенты, если на их останавливающие сигналы не обращают внимания. Необходимо также понимать, что у большинства клиентов неопределенно-неприятная реакция возникает бессознательно, как мы это видели в эксперименте за столом, описанном Джулиусом Фастом. Это часто приводит к тому, что возникающие при этом отрицательные чувства клиент соотносит не с нарушением дистанции, а с содержанием произнесенных им слов. Так я сама однажды имела возможность наблюдать это во время беседы одного врача с фармацевтом. Врач принимал нас на ходу, так как обе лечебные палаты и его кабинет были заняты ожидающими пациентами. Фармацевт слишком близко приблизился к врачу, и тот подал сигнал, который, однако, не был принят во внимание. Голос врача становился все агрессивнее, и фармацевт воспользовался этим, чтобы со своей стороны заговорить еще более настойчиво, желая тем самым оказать большее давление на врача. Тогда врач неожиданно заявил: «Послушайте! Я принципиально против этого, я всех лечу гормональными препаратами! Кроме того, у меня все равно сейчас нет времени!». — С этими словами он скрылся в палате. Когда мы покинули клинику, фармацевт считал, что гнев врача относился к его последнему высказыванию о гормональных препаратах. Проведенная позднее перепроверка этого разговора у врача подтвердила ошибочность восприятия фармацевта. Врач сказал: «Вы знаете, я не переношу людей, которые имеют такую манеру наседать на собеседника!». Это означает, во-первых, что этот врач очень хорошо чувствовал, что его раздражало именно нарушение зонной границы, хотя он это словесно и не выражал в присутствии фармацевта. Во-вторых, даже в такой ситуации он зачастую бессознательно исходил из того, что ему уже по статусу не полагается уступать (я даже думаю, что на самом деле этот второй аспект нашим врачом не осознавался, но тут я могла и ошибиться, а уточнить с помощью контрольных вопросов по понятным причинам у меня не было возможности).

Открытая зона

В странах, говорящих по-английски, вслед за профессором Халлом используют понятие зон, которым мы здесь и воспользовались. Для этой четвертой зоны это имя звучит «public zone», причем слово public означает именно «открытый».

Под «открытой» зоной мы понимаем такую дистанцию, которая превышает общественную зону (расстояние между двумя лицами, которые знакомы, но находятся на удалении друг от друга, например соседи, азделенные садовым забором).

рисунок 12

Открытой зоной мы также считаем расстояние, которое отделяет учителя от класса, руководителя семинара от его участников (если он стоит перед группой), а также дистанцию между докладчиком и его слушателями. Что касается величины этой зоны, то можно ее определить с некоторым преувеличением: размеры открытой зоны могут простираться почти до бесконечности, насколько позволяет заснять человека фото-, кино- или телекамера. Таким образом, сегодня эта зона может простираться, что называется, вплоть до Луны, так как на сегодняшний день это самое удаленное место, которого достигал луч телекамеры.

Кажется удивительным, что в нашем определении мы опираемся на технический инструмент — камеру, но для этого есть особые причины: многие актеры, а равно и участники «общественной жизни» сетуют, что публика при встрече «наседает» на них. Это справедливо как в пространственном отношении, так и в переносном смысле. Например, один актер, который в течение года играл отца в популярном телесериале, рассказывал в интервью: «Все читают обо мне в иллюстрированных журналах. Потом узнают меня в супермаркете и осмеливаются давать мне советы или отповеди относительно моей личной жизни! Но, собственно, по какому праву?!».

Да, конечно, мы не имеем на это права, но существует феномен, который по крайней мере может объяснить это поведение. Давайте подумаем о нем вместе. Этот актер из недели в неделю входит в нашу квартиру, то есть в ближнюю зону, так как, например, для немца все помещение, даже вся его квартира может быть «интимной зоной». С этой точки зрения он принадлежит открытой зоне. Они — зрители из далекой страны телевидения, которых он лично не знает (возможно, и не может знать). Зато он так часто бывает «у них», в их квартирах, что они его ощущают «ближе», чем он их. А соответственно при встрече они и ведут себя с ним как со своим хорошим знакомым, которому можно достаточно откровенно высказать свое отношение к его поступкам.

Мы на этом примере видим, что можно сближаться с другими как в прямом, так и в переносном смысле. Здесь, правда, еще многое остается неясным, наука еще продолжает работать над пониманием механизмов психологической защиты своего внутреннего мира от вторжения постороннего, эта проблема еще не раз будет предметом обсуждения, так как на начальных этапах исследований всегда существует несколько точек зрения, сходящихся в горячем споре для выяснения, на чьей стороне истина. Но я все-таки могла бы выдвинуть гипотезу, которую для себя считаю весьма правдоподобной:

Имеется прямая связь между пренебрежением пространственной зоной человека и «залезанием в душу»!

Я еще раз повторюсь — люди, недооценивающие важность физической интимной зоны другого человека, с легкостью нарушают и его психологическую интимную сферу, не воспринимая встречных защитных сигналов. Я полагаю, что люди, которые телесно «наседают» на другого (например, шеф, вторгающийся в личную зону), «наседают» на другого и психологически! И это настолько распространенное явление в нашей жизни, что иной раз в мечтах начинаешь подумывать о панцире, который защитил бы от «иголок» этих непрошенно вторгающихся дикобразов.

Сигналы дистанции

Мы столкнулись с интересным явлением: чем больше кто-то учится распознавать защитные сигналы при нарушении дистанции, тем лучше он, на мой взгляд, будет распознавать те же самые защитные сигналы при психологическом нарушении дистанции, когда человеку «залезают в душу»!

Активные упражнения именно с аспектом дистанции приносят плоды во многих и профессиональных и личных ситуациях, в которых вы сами угрожаете (в переносном смысле пытаетесь «насесть» на другого). Это относится ко многим отцам семейств, а также к матерям, братьям и сестрам, друзьям и людям, которые «только хотят помочь» и часто не замечают, что они при этом заходят «слишком далеко» и оскорбляют своего ближнего. Это редкая, но весьма необходимая наука — умение давать советы, когда пытаешься кому-нибудь помочь, так, чтобы при этом не обижаться, если ими не захотят воспользоваться. Подобные обиды часто подтверждают, насколько иногда в действительности «эгоистична» такая «воля к помощи» и как тяжело бывает человеку, который и хочет-то всего-навсего только «искренне помочь», удержаться от вторжения в личные дела ближнего своего

 

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.