Глава третья: Настоящая схватка 8 глава

– Что?.. Зачем?!

– Ну-ка, пошли! Живо!

– По-постойте…

Грубо схватив за руку, полицейский затолкал Нами в ближайшую полицейскую машину. Эша и механиков, подталкивая стволами автоматов в спины, загнали в черный зарешеченный фургон-воронок.

– Нами!..

– Не волнуйтесь! Увидимся попозже!

– Не задерживай!

Патрульная машина с Нами газанула и, поднимая клубы пыли, умчалась. Фургон с Эшем и механиками покатил в противоположную сторону.

Шеф и остальные зрители наблюдали «матч» с удобной трибуны, расположенной в двух километрах от руин храмового комплекса, превратившихся в поле битвы. Впрочем, «трибуна» это было неточное название. Прочный бункер, заглубленный в грунт, с передней стороны прикрывали несколько метров железобетона. Узкие смотровые щели загораживали толстые бронестекла, способные выдержать удар шального снаряда или пули. Важные гости могли чувствовать себя в полной безопасности.

Конечно, внутренность бункера ничуть не напоминала спартанские интерьеры его обычных военно-полевых собратьев. Обстановку можно было смело назвать экстравагантной. По контрасту с грубым шершавым бетоном снаружи, внутри сверкало царство роскоши. Пол прикрывал пушистый ковер, потолок из дорогого отделочного материала струил мягкий свет. Настенные панели были покрыты изображениями сражающихся гладиаторов римской эпохи, выписанными с поразительной экспрессией и мастерством. Мягчайший кожаный диван словно перенесся сюда из дорогой великосветской ложи в опере. Картину довершали громадные плазменные панели, на которых в разных ракурсах можно было наблюдать за сражением между «Сэведжем» и М9.

– Проклятье, – пробормотал человек, наблюдавший за схваткой. Холодно игнорируя роскошные экраны, он вглядывался через застекленную амбразуру, держа в руках потертый бинокль. – Стоило мне затеять небольшой посторонний бизнес, как, откуда ни возьмись, появился этот подозрительный тип.

– Мистер Курама, вы знаете, откуда он родом? – поинтересовался Шеф, с комфортом развалившийся на диване.

– Нет. Но мы встречались. Правда, разговор продолжался всего несколько минут, – безразлично проговорил Курама. Высокий и крепко сложенный мужчина с коротко остриженными волосами носил маленькие круглые очки с затемненными стеклами, не позволяющими разглядеть его глаза. Разворачивающееся перед ним настоящее сражение, со всамделишными боеприпасами и взрывами, казалось, впечатляло его не больше, чем скучный футбольный матч провинциальных команд-аутсайдеров.

– Несколько минут? Это уйма времени. Я вот с первого взгляда понял, что этот мальчишка – подходящее пушечное мясо.

– Не стоит недооценивать его. Парень из элитного спецподразделения Митрила. Мало того, ему удалось выжить в схватке с Гауроном. Причем несколько раз.

– Гаурон? Кто это?

– Вы не слышали о нем?

– Не довелось, – беззаботно ответил Шеф, и Курама, искоса глянув на него, пробормотал себе под нос по-японски:

– Счастливая страна.

– Что вы сказали?

– Ничего.

Обернувшись к амбразуре, Курама снова поднес к глазам бинокль. Выгодное положение «трибуны» давало возможность четко различать силуэты сражающихся «Сэведжа» и М9. Белый бронеробот Сагары Соске умело использовал местность и уклонялся от яростных атак «Гернсбека», стараясь выдерживать дистанцию. Для неискушенного зрителя это выглядело практически как бегство, перемежаемое финтами и увертками, которые лишь немного отдаляли жертву от предопределенного финала, но…

– Он хорош.

Курама цинично хмыкнул и добавил:

– С таким уровнем боевых навыков тот белый парень не выдержит долго.

– Ха, белый «Сэведж» все равно остается «Сэведжем», – хохотнул Шеф, колыхнув жирными подбородками.

– Я имел в виду не робота… впрочем, неважно. Кстати, тот М9. Его пилот знает, что сражается с Сагарой?

– Нет, я не стал его информировать.

– Он может погибнуть.

– Что? Невозможно! – Шеф чуть не задохнулся от возмущения. – Это просто невозможно! Проиграть допотопному «Сэведжу»?! Даже если бы пилот и знал, он не стал бы поддаваться!

– Соглашусь с вами.

– Кроме того, пилоту М9 не представится другого шанса подраться. Мы ведь не можем продемонстрировать наш военный трофей даже избранной публике, это может вызвать нежелательные последствия. Недаром нам придется избавиться от всех свидетелей. Если же, паче чаяния, М9 получит боевые повреждения – эта информация пригодится испытателям.

Уверенность, с которой говорил Шеф, была объяснимой. Он звучно хрюкнул носом и продолжал:

– Как бы он ни старался, «Сэведжу» не выстоять против М9. Результат предопределен. Ай-яй-яй, бедный Сагара Соске, он проделал такой длинный путь, чтобы найти тут свою смерть! Что же, поделом ему. Мне нравится, когда выскочки получают по заслугам.

Затрезвонил радиотелефон. Сняв трубку, Шеф коротко переговорил с кем-то на местном диалекте.

– В чем дело? – поинтересовался Курама.

– Нужно разобраться с командой «Кроссбоу», – на фиолетовых губах Шефа возникла отвратительная ухмылка.

– Вы уже определили их участь?

– Безусловно. Механики отправятся на соседнюю свиноферму. А вот девчонка, владелица команды… хе-хе, с ней мы немого позабавимся.

– Да, я слышал, как вы гордитесь своим хобби.

– К несчастью, нам постоянно приходится иметь дело только с мужчинами. Девчонка внесет желанное разнообразие. Если хотите, я подробно опишу процесс.

– Не стоит.

– Как хотите. Но обычно я начинаю с лодыжки…

– Я сказал – хватит.

Курама говорил негромко, но Шеф моментально умолк – голос собеседника прозвучал столь тяжело и угрожающе, что у него пропала охота веселиться.

«Чертов садист. Тебе самому место на свиноферме. Хрюкать и нагуливать жир».

Вытащив коробочку, напоминающую сигаретную пачку, он захрустел длинным леденцом. Ему страшно хотелось курить.

Они думали, что их вернут на Намшак. Но буквально через пару минут езды по ухабистой дороге от Мунамера фургон-воронок остановился, и снаружи потянуло характерным запахом.

Дверь распахнулась, и механики с Эшем во главе выбрались наружу.

Нет…

Они поняли сразу же. Это была свиноферма. И если их привезли сюда… Что же задумали их пленители?..

– Мистер полицейский, это ведь…

– Пошел. Шагай вперед.

Подгоняемые увесистыми тычками прикладов, механики неохотно двинулись к воротам, ведущим внутрь длинного свинарника.

Зловоние валило с ног. Вдоль стен громоздились горы комбикорма, а в тесном загроможденном проходе возвышалась огромная ржавая дробилка. Ее венчал жестяной бункер, а снизу чернела дыра, в которой смутно угадывались кошмарные зубчатые валы. Размельченный и перемолотый корм должен был вываливаться оттуда на скользкий резиновый конвейер-транспортер, ведущий через отверстие в стене в смежный отсек, откуда доносилось хрюканье и повизгивание.

– Ч-что?..

Намерения полицейских стали очевидны не только Эшу, но и остальным механикам. Расстрелять пленников и побросать в кошмарную дробилку, чтобы замести следы.

– В очередь, сукины дети!

– В-вы… вы шутите?!

– В очередь, я сказал!!!

– Подождите!!! Нельзя же так…

Хрясь. Получив прикладом по голове, Эш умолк.

– Нехрен добавлять нам работы. Чтоб не нюхать свинячье говно, закончим побыстрее, – деловито проговорил полицейский, крепко схватил его за шиворот и поволок по грязному полу.

– В-вы… вы серьезно?!

– Спасите!!!

В ужасе попадав на колени, механики умоляли пожалеть их, но на лицах полицейских можно было прочесть лишь презрение и жестокое веселье.

– Какая жалость. Вам просто не повезло, друзья, – засмеялся один.

– Помолитесь напоследок, я разрешаю, – добавил второй. Третий поторопил их, поигрывая автоматом:

– И – в очередь, в очередь. Не тяните время.

До дробилки осталось всего несколько шагов, когда сзади раздался голос:

– В этом нет необходимости.

В воротах стоял высокий и худощавый белокожий европеец. Его взгляд через очки светился интеллектом, хотя наряд – пестрая гавайка и тесные джинсы придавали ему беззаботный и вполне безобидный вид.

– Мастер Лемон?..

Это был журналист Мишель Лемон, который сейчас должен был бы томиться в камере городского полицейского участка.

Странно, но в даже такой напряженной ситуации Лемон не выказывал никаких признаков страха – что выглядело неестественным, если вспомнить его не слишком геройский характер, с которым механики были знакомы. Но теперь он был абсолютно спокоен. Мало того, они почувствовали в нем уверенность и самообладание, совершенно несвойственные Лемону раньше.

– Откуда ты взялся? – удивился полицейский сержант. – Ты же должен быть в камере…

– Я так отощал, что легко прошмыгнул в щель под дверью, – ответил Лемон с непонятной усмешкой. Ошарашенный и обозленный полицейский нацелил на него автомат:

– Не знаю, куда ты там проскальзывал, но ты попал, парень. Придется тебе тоже покормить свиней.

– Извините, но это не входит в мои намерения.

Не сделав даже попытки двинуться, Лемон еле слышно пробормотал одно единственное слово: «Мочите».

В следующий миг голова сержанта откинулась назад: пуля вышибла ему мозги, прикончив на месте.

Не давая остальным полицейским времени опомниться, из окон обрушился шквал автоматного огня. Они попадали на пол как мешки, не успев ни разу выстрелить в ответ. На три секунды повисла тишина.

Потом через окна внутрь запрыгнули несколько человек в черной боевой униформе. Мягко ступая по грязи, они держали наизготовку пистолеты-пулеметы с лазерными целеуказателями и глушителями. Несмотря на то, что стрельба была точной и смертоносной – большинство попаданий пришлось в головы полицейских – нападавшие перемещались осторожно, держа трупы на мушке и быстро заглядывая в темные углы.

Эш и остальные механики, сжавшиеся в ужасе при начале стрельбы и закрывшие головы руками, осторожно открыли глаза. Живых полицейских в сарае не осталось, но движения угрожающе поводящих стволами незнакомцев заставляли механиков пугливо вздрагивать.

– С-спасите…

– Все хорошо, не волнуйтесь, – Лемон подошел к скорчившемуся на коленях Эшу и успокаивающе похлопал по плечу. Догадавшись, что вооруженные незнакомцы – его союзники, механик издал облегченный вздох.

Убедившись, что живых врагов не осталось, вооруженные незнакомцы тоже слегка расслабились. Один из них проговорил из-под скрывавшей его лицо маски на чистом французском языке:

– Опасно было так вылезать, сэр.

Эш, все еще не веря до конца в спасение, обратился к Лемону.

– Месье Лемон, что тут происходит?..

– То, что ты видишь своими глазами.

Лемон помог ему подняться, вздохнул, и продолжил:

– На самом деле я не журналист. Хотя то, что я не ничегошеньки не знаю о бронероботах – чистая правда. Эти парни – мои друзья, большего пока сказать не могу.

Выйдя из ворот свинарника, Лемон прислушался, всмотрелся в непрерывные сполохи дульного пламени на склоне громоздящейся над долиной Мунамера горы, и пробормотал:

– Сдается мне, что Соске близок к своей цели. Той же цели, что и у нас?

Грохот выстрелов и разрывов. Рев двигателя.

Над плоской головой «Сэведжа» темноту разорвала вспышка – там стремительно мелькнул силуэт М9, демонстрировавшего свои выдающиеся прыжковые способности, и атаковавшего противника сверху. Соске заставил «Сэведж» шатнуться назад, наводя автоматическую пушку на врага, но…

«Не успеть».

Ему оставалось только уклоняться. Состязаться в точности стрельбы с М9, чья система управления огнем на голову превосходила старую советскую электронику первого поколения, да еще и к тому же в упрощенном экспортном варианте, которым был оборудован Рк-91, было попросту бессмысленно. «Гернсбек» мог прицельно стрелять даже в полете. Действительно, сверху обрушился огненный дождь – несколько трассеров вертикально вонзились в грунт прямо под ступоходами пятящегося «Сэведжа». Соске пришлось станцевать неуклюжее и жуткое танго со смертью, уворачиваясь и бросаясь из стороны в сторону, каждый раз опережая фатальное попадание всего на долю секунды и выжимая из двигательной системы бронеробота все, до самого последнего предела. Заставляя электрические мышцы едва не лопаться от натуги, а гидравлику гудеть и стонать, брызгая горячим маслом из сальников.

«Победить в прямом бою невозможно».

М9 завершил очередной прыжок, приземлившись на сложенном из циклопических плит цоколе храма прямо на виду у Соске, словно нарочно подставляясь под выстрел. Тот не стал ждать и немедленно открыл огонь.

Гибкое тело «Гернсбека» изогнулось, стремительным финтом уходя в сторону, а потом на его корпусе и конечностях сверкнули открывшиеся линзы ECS. Окутавшийся голубоватым призрачным сиянием силуэт БР растворился в темноте тропической ночи, словно кусок сахара в стакане.

«Это конец»? Соске сморгнул с ресниц горячий пот. На «Сэведже» не было установлено ничего, даже близко напоминающего современные системы ECCS, позволяющие отслеживать закамуфлированного противника, с которыми Соске имел дело на службе в Митриле. Теперь в его распоряжении был только инфракрасный оптический прицел первого поколения и древний миллиметровый радиолокатор, среди печатных плат которого от длительного бездействия наверняка свили гнездо мокрицы. Впрочем, ему и так уже давно было пора на пенсию. Иными словами, наличными техническими средствами обнаружить невидимого противника было нереально.

Остаться на месте значило только одно – смерть.

Соске заставил БР отпрыгнуть назад, спиной вперед в темный портал входа в подсвеченный лунным светом храм. Главное сооружение храмового комплекса сохранилось лучше всех остальных, громоздясь над руинами внушительным параллелепипедом, увенчанным многочисленными витыми башенками.

Иного выхода не оставалось, М9 готов был открыть огонь…

Вспышка и удар.

Попадание в грудную броню заставило машину отлететь назад так, и даже амортизационная система кокпита не смогла погасить резкое сотрясение, от которого мир поплыл перед глазами Соске. Однако то ли угол был слишком острым, то ли грудные бронелисты достаточно крепкими и наклоненными под правильным углом, но снаряд не пробил внешний контур защиты.

Тем не менее, единственное, что ему осталось, это быстро отступить в оказавшийся прямо за спиной портал, внутрь древнего святилища.

Своды громадного зала, в котором располагалась десятиметровая статуя Будды, позволяли восьмиметровым бронероботам двигаться, не сгибаясь. Несмотря на то, что в сводах зияли многочисленные пробоины, пропускавшие искрящиеся столбы лунного света, ряды тонких колонн все еще поддерживали целостность древнего сооружения.

Соске заставил свою машину отступить в самый дальний угол храма, попутно вставляя в автоматическую пушку снаряженный магазин. Последний магазин. Кроме этого в его распоряжении остались только две кумулятивные кувалды, закрепленные на спине. Поврежденная гидравлика левого манипулятора должна была с минуты на минуту выйти из строя.

«Нужен нестандартный ход».

Соске решился моментально. Не колеблясь ни секунды, он навел ствол автоматической пушки на колонну возле входа, слева от него, и открыл огонь. Бронебойные снаряды крошили древние известняковые блоки, точно куски сахара. Пять попаданий, шесть попаданий… Колонна рухнула. За ней – следующая.

Прореживая каменный лес, Соске внимательно следил за счетчиком боеприпасов. Когда затвор дослал в патронник последний заряд, он остановился.

Зал, где молились богам давно унесенные рекой времени люди, оказался заполнен многослойными облаками густейшей каменной пыли. Даже использующему ECS противнику нельзя будет остаться в нем незамеченным – его выдаст искрящаяся на границе лазерного голографического поля пыль.

На несколько долгих секунд повисла тишина.

Ее нарушил громкий топот.

М9 ворвался в святилище стремительно, прыгнув сквозь портал и перекатившись. ECS была выключена – его пилот понимал ее бесполезность в подобных условиях.

«Профессионал, следует отдать ему должное», – кивнул головой Соске.

Автоматическая пушка «Сэведжа» громыхнула, выплюнув последний снаряд. Но М9 двигался так стремительно, что промах можно было предсказать заранее. Он завершил кувырок, наводя свое орудие на забившегося в угол противника.

В то же мгновение Соске взмахнул приготовленной заранее кумулятивной кувалдой.

Как и следовало из ее названия, кумулятивная кувалда представляла собой оружие ближнего боя, используемое бронероботами против хорошо защищенных объектов. Закрепленная на конце длиной рукояти одноразовая кумулятивная боеголовка, направленная перпендикулярно оси, была способна при непосредственном контакте насквозь пробить толстые бронеплиты самого современного танка. Раскаленный кумулятивный пест влетал вовнутрь поражаемого объекта, рассыпая осколки и брызги, и причиняя фатальные повреждения.

Но удар был направлен не в противника – до того было слишком далеко – а по самой толстой колонне из уцелевших, поддерживавшей ключевую интерсекцию свода.

Взрыв перебил ее пополам, окончательно нарушив прочность потрескивающей и с трудом держащейся конструкции.

С громовым гулом свод святилища рухнул, увлекая за собой и стены. Сотни тонн камня мгновенно погребли под собой оба бронеробота, у которых не было ни времени, ни места для того, чтобы уклониться.

Изображение стоящего по пояс в плавающей пыли вражеского бронеробота на экране перед Соске исчезло мгновенно, он не успел даже моргнуть глазом. Корпус «Сэведжа» яростно затрясся, его бросило вперед. На экране и пультах замельтешили предупреждающие огоньки, словно на новогодней елке.

Постепенно сотрясения и грохот перекатывающихся камней утихли, и вернулась тишина первозданной тропической ночи, прерываемая лишь конвульсивным клекотом и кашлем задыхающегося дизеля и тяжелым скрипом бронепанциря «Сэведжа», с трудом выдерживающего колоссальную нагрузку.

Датчик пространственной ориентации указывал, что машина лежит на полу лицом вниз – впрочем, это Соске и так понял, судя по тому, что повис в кресле, придерживаемый фиксирующими кронштейнами и ремнями. Он не мог сказать, что именно произошло с противником, но, скорее всего, тот оказался в точно таком же положении – придавленным горой битого камня и щебенки, в которую превратился рухнувший свод.

БР оказался погребен заживо. Поле зрения монитора оставалось совершенно темным, радиаторы системы охлаждения были, очевидно, забиты пылью и щебенкой, нарушившей воздухоток, и температура масла все еще пыхтящего двигателя поползла вверх. Терять время было нельзя. Соске вручную передвинул рычаг гидравлической системы, совместно с электромускульными пакетами приводящей в движение манипуляторы и ступоходы бронеробота. Он понизил скорость реакции до минимума, получив взамен существенный выигрыш в силе. Нечто подобное происходит при включении пониженной передачи у джипа.

Потом он медленно, с усилием, двинул руками и ногами, зажатыми в контроллеры, передающие движения на конечности машины. Прижатый десятками тонн каменного груза «Сэведж» дрогнул и с черепашьей скоростью начал подбирать под себя ступоходы, вставая на четвереньки. Гора обломков зашевелилась, вспучилась и рассыпалась, выпустив Рк-91 под темное ночное небо. Расколотые блоки покатились по покатому яйцевидному бронекорпусу, и БР сел, точно вынырнув из каменной волны.

Внешние бронелисты треснули и помялись, на конечностях в местах, где были сорваны бронекольца, торчали неприкрытые связки искусственных мускулов и гидроцилиндры. Машину покрывал толстый слой пыли.

Экран остался темным, и Соске быстро щелкнул кнопками.

«Где противник»?

Грубый, но неубиваемый омыватель оптических сенсоров брызнул тонкой струйкой воды, дворники со скрипом качнулись туда-сюда, возвращая свет помутневшим линзам.

«Гернсбека» в поле зрения не было. Соске внимательно просканировал развалины, и у него не осталось сомнений – противник все еще оставался под грудой обломков, бессильно корчась и пытаясь выползти наружу. Надо полагать, рано или поздно поврежденный М9 тоже сможет освободиться, как и «Сэведж».

В полном соответствии с планом.

Электрическая двигательная система М9, в отличие от Рк-91, на котором мускульные пакеты были дублированы гидравликой, была гораздо ближе к человеческой анатомии. Мускулы сокращались, приводя конечности в движение. Отсутствие тяжелой и медленной гидравлики позволило сэкономить вес конструкции и намного увеличить мобильность. Но за это пришлось заплатить: новый бронеробот не мог толкнуть или просто сдвинуть с места очень большой вес. Хотя конечно, применять способности, которыми обладают бульдозеры, от БР требуется достаточно редко. В этом плане «Сэведж», обладающий мощной, хотя и тяжелой гидравликой, имел перед М9 существенное преимущество. Даже более высокая выходная мощность двигателя не помогала, если исполнительные механизмы не могли использовать ее до конца. Кроме того, принципиально отличалась и конструкция корпусов бронероботов. Если туловище М9 было собрано на гибком каркасе-скелете, напоминающем человеческий позвоночник, способный изгибаться во все стороны, но зато и подобно ему уязвимый, то простейший яйцевидный панцирь старого «Сэведжа», естественно, обладал гораздо большей общей прочностью – не помогали даже более продвинутые сплавы, использованные в системе конструктивной защиты М9.

Намеренно погребая себя и противника под рухнувшей крышей храма, Соске расчетливо поставил на прочность «Сэведжа».

В природе не существовало более крепкого, надежного, неприхотливого и выносливого бронеробота. Конечно, механизмы Рк-91 и 92 ломались, как и у всех остальных бронероботов. Но машины не выходили из строя. Они натужно перли вперед, скрипя, хрипя, хромая, но все равно отказываясь останавливаться. Держась до самого крайнего предела. До конца.

В этом плане с «Сэведжем» не мог сравниться никто. Арктический холод. Тропическая жара и влажность. Всепроникающая пыль и абразивный песок. Некачественное топливо и масло. Неумелое техническое обслуживание. Чудовищные перегрузки и бесчисленные мелкие повреждения. Ничто не могло выбить с поля боя этого неказистого лягушкоголового бронеробота, настоящего рабочего конька тотальной войны. Верное оружие, которое так ценили не привыкшие хвастаться усталые ветераны. Сражающиеся насмерть, без бравады и жажды славы.

Вот в чем состояла настоящая ценность самой массовой в мире машины.

Медленно поднимаясь на четвереньки, и одновременно проверяя состояние бронеробота по панели повреждений, Соске с огорчением подумал, что подобный трюк не смог бы проделать даже «Арбалет». Суперсовременный экспериментальный прототип, под завязку набитый новейшей аппаратурой в эту минуту показался ему желторотым новобранцем, пытающимся корчить из себя ветерана.

На панели высветился длинный список повреждений.

Давление в гидравлике левого манипулятора падало. Что бы пилот ни делал, температура двигателя не снижалась до нормального уровня. Система балансировки явно барахлила. Из бедренных суставов, соединяющих ступоходы с корпусом, доносился странный скрип.

Но Соске все равно довольно пробормотал:

– Держись, старичок. Ты – молодец.

Наконец, прямо у его ног гора каменных обломков зашевелилась, и ее верхняя часть осыпалась. Появились помятая голова и торс выползающего на свободу М9.

Соске, не слишком торопясь, отреагировал соответствующим образом: прижал стальной ладонью голову М9, а вторым манипулятором снял с кронштейна последнюю кумулятивную кувалду и широко размахнулся. Безжалостно точный удар поразил среднюю часть торса «Гернсбека» – там, где находился генератор. Аккуратно выведенный из строя узел гарантировал, что М9 больше не сможет двинуть ни ступоходом, ни манипулятором.

Курама тяжело вздохнул. К чувству разочарования, правда, примешивалось уважение – следовало отдать противнику должное.

«Впечатляет. Победить на таком куске металлолома»?

Ему приходилось сталкиваться с разными пилотами бронероботов, но до сих пор не встречался никто, кто сумел бы так умело использовать свои немногочисленные козырные карты, и выйти победителем из схватки с противником, имеющим подавляющее превосходство.

Удивительное спокойствие. Поразительная расчетливость.

Тактическое мышление и уровень навыков Сагары Соске, отточенных в бесчисленных схватках безвестных войн и конфликтов, принципиально превосходили уровень пилотов регулярных армий.

Безусловно, Амальгам были крайне необходимы бойцы такого калибра.

«Хм, но делать ему подобное предложение совершенно бессмысленно».

Уже после инцидента в Сунан стало понятно, что принудить к послушанию столь упрямого противника не получится. Даже используя украденную мистером Сильвером девчонку как гарантию, на лояльность в подобном контракте рассчитывать не стоило. Даже подчинившись для вида, Сагара Соске определенно приложил бы все усилия, чтобы навредить Амальгам.

Поэтому его требовалось убить.

Курама бросил взгляд на Шефа. Тот пребывал в ступоре: ему и в голову не приходила возможность того, что назначенная на заклание жертва уничтожит его драгоценный М9. Единственное, что он мог, это бормотать: «невероятно!» или «как такое может быть?», «да кто он такой, этот мальчишка?!»

– Итак, что же вы собираетесь делать?

Вопрос Курамы заставил Шефа очнуться, и он повел мутными, словно со сна, поросячьими глазками. Но в голосе Курамы не было слышно сочувствия:

– Он знает, что вы здесь, и наверняка направится сюда, кипя энтузиазмом и пылая справедливым гневом. С очевидным намерением вас выпотрошить.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: