Сделай Сам Свою Работу на 5

Глава 5. ПРАВО НА ЖИЗНЬ В ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТАХ 1 глава





 

§ 1. Правомерность лишения жизни в ходе вооруженного

конфликта

 

Сравнивая нормативное регулирование права на жизнь инструментами международного гуманитарного права и международного права прав человека, можно заключить, что многие нормы совпадают по своему содержанию: к примеру, запрет произвольного или умышленного лишения жизни лиц, находящихся во власти представителей государства, а также внесудебные казни, т.е. целенаправленные убийства гражданских лиц, являются нарушениями норм обеих отраслей. Ряд положений, хотя и различаются, вполне совместимы и дополняют друг друга: это относится, например, к обязанности расследовать нарушения международного гуманитарного права и международного права прав человека. Наконец, существует несколько норм, которые гипотетически могут рассматриваться в качестве противоречащих друг другу. Прежде всего это нормы, связанные с защитой права на жизнь при применении силы в отношении противника во время ведения военных действий.

Это расхождение между нормами международного гуманитарного права и международного права прав человека в сфере регулирования права на жизнь часто описывается в научной литературе и судебных решениях как противостояние двух моделей: "военной" и "правоохранительной". При этом указывается на то, что международное гуманитарное право предусматривает возможность правомерно в любое время выводить из строя комбатантов противника (по крайней мере в вооруженных конфликтах международного характера), а также гражданских лиц, принимающих непосредственное участие в военных действиях, во время такого участия, а международное право прав человека требует соблюдения принципов абсолютной необходимости лишения жизни и его пропорциональности защите своей жизни или жизни других лиц, правомерного задержания лица, а также подавления бунта или мятежа. Соответственно, применение силы, которое является правомерным в свете международного гуманитарного права, может при этом нарушать нормы международного права прав человека. Многочисленные попытки разрешить эту коллизию основываются, как правило, на применении правила lex specialis derogat legi generali. При этом одни исследователи идут путем объявления международного гуманитарного права в сфере определения правомерности лишения жизни lex specialis - и этот аргумент, как правило, подкрепляется ссылкой на § 25 Консультативного заключения Международного суда ООН о правомерности угрозы или применения ядерного оружия. Другие придерживаются позиции, в соответствии с которой определение того, что именно будет специальной нормой, зависит от ситуации. Результаты применения этого подхода разнятся в зависимости от того, какому из подходов к определению специальной нормы при этом отдается предпочтение. Если акцент делается на содержании, то специальной нормой признается то правило, которое является более четким, детализированным; если на выполняемой функции - тогда специальной нормой объявляется то правило, которое предназначалось для регулирования соответствующей ситуации, вне зависимости от его четкости и степени разработанности. Предпринимаются также попытки обобщить все возможные ситуации, возникающие в ходе вооруженных конфликтов, и сделать вывод о том, нормы какой отрасли - международного гуманитарного права или международного права прав человека будут являться lex specialis в зависимости от типа ситуации. Как правило, закономерности выводятся в отношении вооруженных конфликтов международного характера, конфликтов немеждународного характера и ситуаций оккупации <1>.





--------------------------------

<1> См.: Expert Meeting on the Right to Life in Armed Conflicts and Situations of Occupation. P. 18 - 42.

 

Обоснованный вывод о том, действительно ли существует коллизия между нормами этих двух отраслей международного права при решении вопроса о правомерности лишения жизни в вооруженных конфликтах и если да, то как она должна разрешаться, можно сделать, только выяснив точное содержание норм международного гуманитарного права, регулирующих применение летальной силы в вооруженных конфликтах, и установив, что привнесли в международно-правовое регулирование этого вопроса принятие международных договоров в области прав человека, а также последующая практика международных судебных и квазисудебных органов по их применению.



 

I. Нормы международного гуманитарного права

 

Положения международного гуманитарного права, регулирующие правомерность применения летальной силы в вооруженных конфликтах, представляют собой систему разрешающих, ограничивающих или запрещающих норм. Эти нормы можно разделить на три основных блока. Первый составляют несколько специальных принципов международного гуманитарного права, к которым относятся принципы гуманности, различия, пропорциональности и предосторожности, ограничения воюющих в выборе средств и методов ведения войны <1>, а также военной необходимости (применение которого представляется, пожалуй, самым дискуссионным). Ко второму блоку относятся правила, посвященные классификации лиц в вооруженных конфликтах международного и немеждународного характера. К третьему - нормы, связанные с квалификацией поведения гражданских лиц как подпадающего или не подпадающего под понятие "непосредственное участие в военных действиях".

--------------------------------

<1> Ср.: Котляров И.И. Международное гуманитарное право. С. 16 - 17; Арцибасов И.Н., Егоров С.А. Указ. соч. С. 74 - 79. См. также: ICJ, Advisory Opinion on Legality of the Threat or Use of Nuclear Weapons, 8 July 1996. Para. 78.

 

1. Принципы международного гуманитарного права,

регулирующие правомерность лишения жизни

 

Первым и, по сути, центральным принципом международного гуманитарного права является принцип гуманности, который закреплен в многочисленных источниках, применимых как в международных, так и в немеждународных конфликтах <1>. Из принципа гуманности проистекают и на нем основываются все остальные принципы международного гуманитарного права, среди которых принцип гуманного обращения с лицами, вышедшими из строя, принципы различия, пропорциональности, предосторожности и ограничения средств и методов ведения войны <2>.

--------------------------------

<1> Общая ст. 3 ЖК I - IV, ст. 12 ЖК I, ст. 12 ЖК II, ст. 13 ЖК III, ст. 27 ЖК IV, ст. 11 ДП I, ст. 4 ДП II; преамбула к Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны от 5(18) октября 1907 г. // Действующее международное право. В 3 т. / Сост. Ю.М. Колосов, Э.С. Кривчикова. М., 1999. Т. 2. С. 575.

<2> См.: Давид Э. Принципы права вооруженных конфликтов. М., 2011. С. 267 - 268.

 

Принцип гуманности в узком смысле воплощается в действии общей нормы о гуманном обращении с гражданскими лицами и лицами, вышедшими из строя <1>. Международное гуманитарное право, применимое в международных вооруженных конфликтах, запрещает убийство гражданских лиц <2>, а также лиц из состава сражающихся, которые вышли из строя (hors de combat): раненых, больных и потерпевших кораблекрушение <3>, лиц, покидающих на парашюте летательный аппарат, терпящий бедствие <4>, безусловно сдавшихся в плен <5> и военнопленных <6>, медицинского и санитарного персонала <7>, личного состава вооруженных сил и воинских подразделений, назначенных в организации гражданской обороны <8>. Посягательство на жизнь этих лиц квалифицируется как серьезное нарушение Женевских конвенций и Первого дополнительного протокола <9> и как военное преступление <10>. Международные договоры, применимые в немеждународных вооруженных конфликтах, предусматривают запрет убийства лиц, не принимающих непосредственного участия в военных действиях <11>, в том числе лиц, лишенных свободы по причинам, связанным с вооруженным конфликтом, раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение <12>, а также медицинского и духовного персонала <13>. Нарушение этих норм также квалифицируется как военное преступление <14>.

--------------------------------

<1> См.: Обычное МГП. С. 390 - 393.

<2> Общая ст. 3 ЖК I - IV, ст. 50 ЖК I, ст. 51 ЖК II, ст. 130 ЖК III, ст. 147 ЖК IV; Обычное МГП. С. 397 - 401.

<3> Статья 12 ЖК I, ст. 12 ЖК II, ст. 10 ДП I, ст. 7 ДП II.

<4> Пункты 1, 2 ст. 42 ДП I.

<5> Статья 23(b) Гаагского положения о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г.

<6> Статья 13 ЖК III.

<7> Статьи 19, 24 ЖК I, ст. 36 ЖК II, ст. 9 ДП II.

<8> Пункт 1 ст. 67 ДП I.

<9> Статья 50 ЖК I, ст. 51 ЖК II, ст. 130 ЖК III.

<10> Пункт 2 ст. 8 Римского статута МУС.

<11> Пункт 1 (а) общ. ст. 3 ЖК I - IV, ст. 4 (1, 2) ДП II.

<12> Пункты 1, 2 ст. 7 ДП II.

<13> Статья 9 ДП I.

<14> Пункт 2 ст. 8 Римского статута МУС.

 

Второй принцип международного гуманитарного права - принцип различия заключается в необходимости проводить различие между комбатантами и гражданским населением: комбатанты имеют право или, как это иногда обозначается, привилегию выводить из строя комбатантов противника и уничтожать военные объекты, и, соответственно, им запрещено направлять свои операции против гражданских лиц или объектов. Этот принцип достаточно поздно получил свое нормативное закрепление в международных договорах. По сути первым таким источником стала Женевская конвенция о защите гражданского населения 1949 г. Однако большинство положений этого международного договора посвящены обращению с лицами, находящимися в руках противной стороны, а не ведению военных действий, именно поэтому Дополнительные протоколы 1977 г., содержащие нормы и "права Гааги", и "права Женевы", рассматриваются как основные источники, закрепляющие принцип различия при применении силы в ситуации вооруженного конфликта. В ст. 48 Первого дополнительного протокола установлено, что "для обеспечения уважения и защиты гражданского населения и гражданских объектов стороны, находящиеся в конфликте, должны всегда проводить различие между гражданским населением и комбатантами, а также между гражданскими объектами и военными объектами и соответственно направлять свои действия только против военных объектов". Несмотря на ограничение второго предложения этой статьи военными объектами, это правило толкуется как дозволяющее направлять военные действия против военных целей, т.е. и объектов, и лиц <1>. Далее ст. 51 и 52 этого Протокола существенно детализируют правила, связанные с проведением различия.

--------------------------------

<1> См.: Dinstein Y. The Conduct of Hostilities Under the Law of International Armed Conflict. 2nd Ed. Cambridge, 2004. P. 92.

 

Принцип различия закреплен и в других международных договорах, принятых после 1977 г.: в Протоколах II и III к Конвенции о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие <1>, преамбуле Оттавской конвенции о запрещении применения, накопления запасов, производства и передачи противопехотных мин и об их уничтожении. Кроме того, превращение гражданского населения и отдельных гражданских лиц в объект нападения, равно как и нападения неизбирательного характера, нападение на незащищенные и не являющиеся военными целями города, деревни, жилища или здания либо их обстрел с применением каких бы то ни было средств квалифицируются в качестве военных преступлений <2>.

--------------------------------

<1> Пункты 2, 3 ст. 3 Протокола о запрещении или ограничении применения мин, мин-ловушек и других устройств 1980 г. и п. 7, 8 ст. 3 Дополненного протокола 1996 г.; п. 1 - 3 ст. 2 Протокола III.

<2> Пункт 3 (a, b) ст. 85 ДП I, п. 2 (b) (i, iv, v) ст. 8 Римского статута МУС.

 

Составной частью принципа проведения различия является правило о легитимности применения силы только в отношениях между сражающимися. Это правило было прямо зафиксировано в договорной форме достаточно поздно - в Первом дополнительном протоколе 1977 г. Пункт 2 ст. 43 этого Протокола предусматривает, что лица, входящие в состав вооруженных сил стороны, находящейся в конфликте, являются комбатантами, т.е. они имеют право принимать непосредственное участие в военных действиях. Вместе с тем это правило имманентно присутствовало в положении о том, что "воюющие не пользуются неограниченным правом в выборе средств нанесения вреда неприятелю" <1>, которое было закреплено в самых ранних договорах по международному гуманитарному праву, а также в запрете совершать нападения на гражданское население.

--------------------------------

<1> Статья 22 Гаагского положения о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г.; Brussels Declaration. Art. 12; п. 1 ст. 35 ДП I.

 

Однако если обычно-правовая природа принципа различия в ситуации международных вооруженных конфликтов признавалась еще до принятия Дополнительных протоколов 1977 г., то с признанием действия этого принципа и во время немеждународных конфликтов дело обстояло сложнее. Это было связано с тем, что статуса комбатантов ни договорное, ни обычное международное право не устанавливает. Но означает ли это, что принцип различия в немеждународных вооруженных конфликтах неприменим?

Начать следует с того, что общая ст. 3 четырех Женевских конвенций предусматривает запрет посягательства на жизнь лиц, которые не принимают непосредственного участия в военных действиях, в ст. 13 Второго дополнительного протокола зафиксировано общее правило о защите гражданского населения и отдельных гражданских лиц от опасностей, возникающих в связи с военными операциями. Запрет совершения нападений на гражданское население содержится и в п. 7 ст. 3 дополненного Протокола II о запрещении или ограничении применения мин, мин-ловушек и других устройств 1996 г., а также в Протоколе III о запрещении или ограничении применения зажигательного оружия 1980 г., который в силу поправки, внесенной в 2001 г., распространяет свое действие и на немеждународные конфликты <1>. Умышленное нанесение ударов по гражданскому населению как таковому, а также умышленное нападение на отдельных гражданских лиц, не принимающих непосредственное участие в военных действиях, квалифицировалось Международными уголовными трибуналами по бывшей Югославии и по Руанде как военное преступление <2>. В 1998 г. это деяние было закреплено в списке военных преступлений Римского статута Международного уголовного суда <3>. О применимости принципа различия в немеждународных конфликтах свидетельствует практика государств по закреплению этого принципа в военных руководствах и криминализации его нарушения на национальном уровне <4>, а также решения Межамериканского суда по правам человека и Комиссии по рассмотрению споров между Эритреей и Эфиопией <5>. Таким образом, несмотря на отсутствие статуса комбатантов, принцип различия применим и в немеждународных вооруженных конфликтах.

--------------------------------

<1> Пункт 1 ст. 2 Протокола III о запрещении или ограничении применения зажигательного оружия (с попр. 2001 г.).

<2> См.: ICTY, Martic case, Decision, Review of the Indictment, 8 March 1996 // http://www.icty.org/x/cases/martic/tdec/en/960308.pdf.

<3> Пункт 2 (b) (i) и (e) (i) ст. 8 Римского статута МУС.

<4> Обычное МГП. С. 7.

<5> Eritrea-Ethiopia Claims Commission, Partial Award, Western Front, Aerial Bombardment and Related Claims // ILM. 2006. Vol. 45. P. 396, 417, 425.

 

Содержание другого принципа международного гуманитарного права, также применимого к оценке правомерности лишения жизни в вооруженных конфликтах, - принципа пропорциональности представлено в п. 5 (б) ст. 51 Первого дополнительного протокола: запрещается "нападение, которое, как можно ожидать, попутно повлечет за собой потери жизни среди гражданского населения, ранения гражданских лиц и ущерб гражданским объектам или то и другое вместе, которые были бы чрезмерны по отношению к конкретному и непосредственному военному преимуществу, которое предполагается таким образом получить". Во Втором дополнительном протоколе указание на данный принцип отсутствует, однако его применимость в немеждународных вооруженных конфликтах может быть выведена из общего принципа гуманности, кроме того, принцип пропорциональности уже вошел в текст Второго протокола к Конвенции о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие <1>. Международные уголовные суды и международные органы по защите прав человека в своей практике неоднократно применяли принцип пропорциональности не только в отношении международных, но и в отношении немеждународных вооруженных конфликтов <2>.

--------------------------------

<1> Пункт 8 (c) ст. 3 Протокола II (с попр.) к Конвенции о конкретных видах обычного оружия.

<2> Martic case; ICTY, Kupreskic et al., Trial Judgment, 14 January 2000 // http://www.icty.org/x/cases/kupreskic/tjug/en/kup-tj000114e.pdf; IACommHR, Third Report on Human Rights Situation in Colombia.

 

Достаточно спорным до сих пор остается вопрос о толковании понятия "военное преимущество". В Первом дополнительном протоколе речь идет о "конкретном и непосредственном" преимуществе, которое в комментарии МККК раскрывается как "значительное и относительно скорое", в отличие от "преимуществ, которые почти не ощутимы или проявятся лишь в долгосрочной перспективе" <1>. Состав военного преступления, предусмотренный Римским статутом Международного уголовного суда, предусматривает "умышленное совершение нападения, когда известно, что такое нападение явится причиной случайной гибели или увечья гражданских лиц или ущерба гражданским объектам или обширного, долгосрочного и серьезного ущерба окружающей природной среде, который будет явно несоизмерим с конкретным и непосредственно ожидаемым общим военным превосходством" <2>.

--------------------------------

<1> Commentary on the Additional Protocols of 8 June 1977 to the Geneva Conventions of 12 August 1949 / Ed. by Y. Sandoz, Ch. Swinarski, B. Zimmerman. ICRC. Geneva, 1987. Para. 2209.

<2> Пункт 2 (b) (iv) ст. 8 Римского статута МУС.

 

Принцип предосторожности заключается в обязанности сторон вооруженного конфликта принимать все возможные меры для того, чтобы избежать случайных потерь среди гражданского населения, а также нанесения случайного ущерба гражданским объектам или в любом случае пытаться свести их к минимуму <1>. Этот принцип и конкретизирующие его обязанности сформулированы в ст. 57 Первого дополнительного протокола. Во Втором дополнительном протоколе прямо этот принцип не закреплен, тем не менее п. 1 ст. 13 устанавливает, что "гражданское население и отдельные гражданские лица пользуются общей защитой от опасностей, возникающих в связи с военными операциями". Кроме того, ряд международных договоров, принятых после данного Протокола, содержат обязанность принимать меры предосторожности в немеждународных вооруженных конфликтах <2>. Вывод о том, что данная обязанность является нормой международного обычного права в немеждународных конфликтах, подтвердил в деле "Прокурор против Купрешкича" и Международный трибунал по бывшей Югославии <3>.

--------------------------------

<1> Обычное МГП. С. 65.

<2> Пункт 10 ст. 3 Протокола II (с попр.) к Конвенции о конкретных видах оружия; ст. 7 Протокола II к Гаагской конвенции о защите культурных ценностей.

<3> Kupreskic et al.

 

Еще одним принципом международного гуманитарного права, который применим к оцениванию правомерности лишения жизни и, несомненно, вытекает из принципа гуманности, является запрет использования средств и методов ведения военных действий, которые способны причинить излишние повреждения или излишние страдания. Применимость этого принципа в международных вооруженных конфликтах закреплена в многочисленных международных договорах <1>, подтверждается решениями международных организаций <2>, практикой международных судов, а также нормативно установлена на национальном уровне <3>, что позволяет сделать вывод о его обычно-правовой природе <4>. Эта норма запрещает применение средств и методов, которые по своему характеру способны причинить излишние страдания, а также такое использование средств или методов, которое может иметь такой эффект <5>.

--------------------------------

<1> Санкт-Петербургская декларация об отмене употребления взрывчатых и зажигательных пуль от 29 ноября 1868 г.; Declaration concerning Asphyxiating Gases, 29 July 1899; Гаагская декларация о неупотреблении легко разворачивающихся и сплющивающихся пуль от 29 июля 1899 г.; ст. 23 (д) Гаагского положения о законах и обычаях сухопутной войны; п. 2 ст. 35 ДП I; преамбула Конвенции о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие, от 10 октября 1980 г.; п. 3 ст. 3 Протокола II к Конвенции о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие; преамбула Конвенции о запрещении применения, накопления запасов, производства и передачи противопехотных мин и об их уничтожении; п. 2 (b) (xx) ст. 8 Римского статута МУС.

<2> Статья 3 (a) Статута Международного трибунала по бывшей Югославии; Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН: 3076 (28), 3102 (28).

<3> Обычное МГП. С. 304; Tokyo District Court, Shimoda case (Compensation claim against Japan brought by the residents of Hiroshmina & Nagasaki), 7 December 1963 // http://www.icrc.org/applic/ihl/ihl-nat.nsf/0/AA559087DBCF1AF5C1256A1C0029F14D.

<4> Обычное МГП. С. 303 - 312.

<5> См.: Perspectives of ICRC Study on Customary International Humanitarian Law / Ed. by E. Wilmshurst and S. Breau. Cambridge, 2009. P. 265.

 

В договорных нормах международного гуманитарного права, применимых в немеждународных вооруженных конфликтах, общий запрет использования таких средств и методов не содержится. Пункт 2 ст. 20 проекта Второго дополнительного протокола, который закреплял это правило, был удален вместе со многими другими в рамках общего сокращения текста. Преамбулы двух международных договоров - Оттавской конвенции о запрете применения противопехотных мин и Конвенции о запрете обычных видов оружия, которая в силу поправок, принятых в 2001 г. <1>, применима и к немеждународным вооруженным конфликтам, устанавливают запрет применения оружия, снарядов и веществ, а также методов ведения войны, которые могут нанести чрезмерные повреждения или причинить излишние страдания. В п. 3 ст. 3 дополненного Протокола о запрещении или ограничении применения мин, мин-ловушек и других устройств указывается на запрет применять любую мину, мину-ловушку или другое устройство, предназначенное для того, чтобы причинить, или способное причинить чрезмерные повреждения или ненужные страдания. В Римском статуте Международного уголовного суда применение оружия, боеприпасов и техники, а также методов ведения войны такого характера, которые вызывают чрезмерные повреждения или ненужные страдания, предусмотрено только в списке военных преступлений, совершаемых в ситуации международного вооруженного конфликта, что является серьезным пробелом этого международного договора. В ходе Кампальской конференции по обзору Римского статута в 2010 г. государствами-участниками был сделан шаг вперед на пути расширения компетенции Международного уголовного суда в этой сфере: военные преступления, совершаемые в немеждународных конфликтах, были дополнены тремя составами: "применение яда или отравленного оружия"; "применение удушающих, ядовитых или других газов и всех аналогичных жидкостей, материалов или средств" и "применение пуль, которые легко разрываются или сплющиваются в теле человека, таких, как пули с твердой оболочкой, которая не покрывает полностью сердечник или имеет надрезы" <2>.

--------------------------------

<1> Пункт 2 ст. 1 Конвенции о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие, с поправками от 21 декабря 2001 г.

<2> Конференция по обзору Римского статута, Резолюция RC/Res.5, Поправки к статье 8 Римского статута от 10 июня 2010 г. // http://www.icc-cpi.int/iccdocs/asp_docs/Resolutions/RC-Res.5-RUS.pdf.

 

Вместе с тем запрет использования средств и методов ведения военных действий, способных причинить излишние страдания или повреждения, закреплен в военных руководствах, а его нарушение криминализовано в национальном праве различных государств <1>. Как указал Международный трибунал по бывшей Югославии в деле "Прокурор против Душко Тадича", "элементарные соображения гуманности и здравый смысл делают абсурдным вывод о том, что использование государствами оружия, запрещенного в вооруженных конфликтах между ними, может быть разрешено, когда государства пытаются подавить восстание своих собственных граждан на своей собственной территории" <2>. Подводя итог, можно сделать вывод о том, что запрет применения средств и методов ведения военных действий, которые способны причинить чрезмерные повреждения или излишние страдания, является международным обычаем и в немеждународных вооруженных конфликтах <3>.

--------------------------------

<1> Обычное МГП. С. 305 - 307.

<2> Prosecutor v. Dusko Tadic. Para. 119.

<3> См.: Обычное МГП. С. 305 - 307; Haines S. Weapons, Means ans Methods of Warfare // Perspectives on the ICRC Study on Customary International Humanitarian Law. P. 263 - 264.

 

2. Проблемы применения принципа военной необходимости к

оценке правомерности лишения жизни в вооруженных конфликтах

 

Принцип военной необходимости далеко не всегда выделяется современными учеными в качестве принципа международного гуманитарного права. Вместе с тем этот принцип был упомянут в качестве одного из ограничителей поведения воюющих сторон в опубликованном в 2009 г. Руководстве по толкованию понятия "непосредственное участие в военных действиях" в соответствии с международным гуманитарным правом <1>, которое было составлено группой экспертов под эгидой Международного комитета Красного Креста. Тем самым был возрожден научный дискурс о содержании этого принципа и его значении при оценке правомерности лишения жизни в ходе вооруженного конфликта.

--------------------------------

<1> Interpretive Guidance on the Notion of Direct Participation in Hostilities under International Humanitarian Law. ICRC. Geneva, 2009 (далее - ICRC Guidance).

 

Понятие "военная необходимость" многозначно, и, пожалуй, самое распространенное значение оно приобрело в контексте описания сущности международного гуманитарного права как компромисса между требованиями гуманности и военной необходимостью <1>. В этом определении гуманность явно противопоставляется военной необходимости как совокупности потребностей, связанных с ведением войны, а именно с достижением цели победить противника. Между тем военная необходимость может рассматриваться и как ограничитель поведения воюющих: далеко не все действия, вызываемые потребностями войны, являются необходимыми. Тем самым можно перейти от оперирования военной необходимостью как категорией, антагоничной гуманности, к обоснованию существования принципа, который ограничивает поведение воюющих, т.е. к тому, что и военная необходимость, и гуманность выступают в качестве принципов, устанавливающих ограничения в отношении поведения сторон вооруженного конфликта.

--------------------------------

<1> См.: Гассер Х.-П. Международное гуманитарное право. Введение. С. 27.

 

Обращение к истории становления корпуса норм международного гуманитарного права показывает, что этот принцип изначально лежал в основе международных договоров, регулирующих ведение войны, будь то ограничение средств и методов или защита жертв, однако в силу искажения его первоначального смысла и явного злоупотребления он был предан забвению и долгое время не выделялся учеными и практиками в качестве базового принципа международного гуманитарного права. Насколько оправдан остракизм современной науки международного права в отношении принципа военной необходимости, в чем заключается его смысл и какое он имеет значение в регулировании вызовов современных вооруженных конфликтов?

 

i) Принцип военной необходимости в контексте развития

норм международного гуманитарного права

 

Мысль о том, что поведение воюющих должно быть ограничено и война не может служить универсальным основанием для несоблюдения норм права, высказывали многие мыслители. Между тем возникал вопрос о том, какими общими принципами должно быть ограничено поведение сторон вооруженного конфликта. Идею об ограничении поведения воюющих непосредственно потребностями войны можно найти у Г. Гроция: "Все сражения, не служащие ни для получения должного, ни для прекращения войны, имеют целью исключительно служить честолюбию силой или, как говорят греки, являются "свидетельством силы, а не борьбы против врагов", противоречат долгу христианина и самой человечности" <1>. Ж.-Ж. Руссо писал: "Если целью войны является разрушение вражеского государства, то победитель вправе убивать его защитников, пока у них в руках оружие; но как только они бросают оружие и сдаются, переставая таким образом быть врагами или орудиями врага, они вновь становятся просто людьми, и победитель не имеет более никакого права на их жизнь. Иногда можно уничтожить государство, не убивая ни одного из его членов. Война, следовательно, не дает никаких прав, которые не были бы необходимы для ее целей. Это - не принципы Гроция, они не основываются на авторитете поэтов, но вытекают из самой природы вещей и основаны на разуме" <2>. Тем не менее принцип военной необходимости долгое время так и оставался предметом этического дискурса: ни национальное, ни международное право первой половины XIX в. еще не знали этого ограничения <3>.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.