НОВОЕ КАК СОЦИАЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ И КОММУНИКАТИВНОЕ ДЕЙСТВИЕ

Проблема объективности в передаче фактов и сообщений и субъективности их трактовки коммуникатором. Проблема общественного мнения и нравственной индивидуальной позиции коммуникатора. Политическая целесообразность и интересы человеческого сообщества. Коммерческая выгода и духовные интересы человека, его экологическая (в широком смысле) и информационная безопасность

Понятие субъект произошло от латинского subjectus – лежащий внизу (sub – под и jacio – бросаю, кладу основание). Оно обозначает носителя познания и предметно-практической деятельности (индивидов, социальные группы, государственные и политические институты). Другими словами – это источник активности, действия, направленных на объект. Эта трактовка понятия берет начало от Декарта, который первым резко противопоставил субъект и объект, что стало исходным пунктом анализа познания и, в частности, обоснования знания с точки зрения его достоверности. Понятие объект происходит от латинского objicio – бросаю вперед, противопоставляю. Объект не просто тождествен объективной реальности, а выступает в качестве взаимодействующей с субъектом ее части.

Субъектно-объектные отношения проявляются в любом виде человеческой деятельности. В социальных ее видах, особенно в масскоммуникативных, важно исследовать различные проявления этих отношений в общей системе коммуникации. Это важно именно по причине того, насколько достоверно познание, насколько приближает оно нас к истине. Другими словами, способны ли существующее знание, уровень нравственности поэтапно уменьшать имеющуюся информационную неопределенность в социальной действительности и, тем более, как-то воздействовать на не обозримое (в прямом смысле), представляющееся по сегодняшним меркам хаотичным будущее.

Система массовой коммуникации включает в себя, как уже говорилось, помимо таких элементов как субъект и объект, каналы, тексты, коды сообщений. Общая методология исследования субъектно-объектных отношений, включающая в себя и изучение последних трех элементов, достаточно хорошо разработана в эстетике – науке о художественной деятельности. Философы, занимавшиеся данной проблематикой как в прошлом, так и в настоящем, подчеркивают, что коммуникативная деятельность, каковой является любое творчество, развертывается не только в субъектно-объектном отношении, но и в социально-психологическом – «личность-общество», о чем мы уже писали выше. Отношения «субъект-объект» могут быть двух типов: материально-практическое и духовно-практическое. Первый тип характеризуется реальным преобразованием субъектом объекта, второй – отражением объекта в сознании субъекта. Отражение включает в себя и само познание, и оценку объекта.

На основе этих двух типов субъектно-объектного отношения возникают основные виды человеческой деятельности – познавательная, преобразовательная и оценочная (ценностно-ориентировочная). Надо сказать, что философы (Л.Н. Столович и др.), вводя эту классификацию, такой вид деятельности как коммуникативная относят не к субъектно-объектным, а к субъектно-субъектным отношениям, мотивируя это тем, что субъект может общаться только с субъектом. М.С. Каган объясняет это следующей особенностью практического человекознания. Она, по его словам, состоит в том, что человекознание имеет своим предметом человека не как объект, а как субъект, ведь именно в этой роли он входит в общение. Поэтому практическое познание

человека выступает в иной форме, чем познание его же как объекта, – например, в социологии, психологии, медицине. Наиболее точным определением знания субъекта представляется термин понимание, введенный Г. Риккертом и В. Дильтеем. Они использовали его, выявляя отличие «наук о духе» от «наук о природе». Как полагают цитируемые ученые, гуманитарное знание и вырастает из практического познания человека человеком как субъекта субъектом. Единственно доступной ему в данном случае формой является понимание. (Каган, 1996, с. 231).

Нам представляется, и ранее уже были сделаны попытки объяснения такой позиции, что коммуникативная деятельность человека, являясь одним из видов человеческой деятельности, пронизывает и другие виды ее. Да, человек может представать в процессе познания различными науками и как объект, и как субъект, но для коммуникации, которая, собственно, в нашей трактовке и является процессом познания и несения знания, человек изначально предстает как объект и заявляет о себе как о субъекте лишь в практическом общении, в том числе с помощью развивающихся СМК. В этом случае, если вернуться, например, к социокультурному циклу А. Моля, отдельный человек, являясь объектом как представитель социальной массы (общества в целом), выступает субъектом, создавая новые элементы культуры в общем процессе культурной коммуникации. Однако для этого у него должно быть, по выражению М.М. Бахтина «не-алиби бытия», он должен совершить это деяние-поступок, участвовать в со-бытии.

Человек как субъект познания, преобразования и оценки выступает в качестве личности, поэтому реальные эти коммуникативные действия не являются отношениями абстрактного субъекта к абстрактному объекту. Они обязательно опосредуются личностно-общественными отношениями в конкретной исторической ситуации. Ведь сам субъект – это личность, детерминированная социальными условиями.

В отмеченных видах человеческой деятельности проявляются, таким образом, различные субъектно-объектные и личностно-общественные отношения. Благодаря последним в непосредственной масскоммуникативной деятельности – журналистском творчестве – проявляется диалектическое единство личного и общественного. Журналистское творчество в современных его формах имеет коллективно-личностный характер, так как индивидуальность личности журналиста в масскоммуникативном процессе и его результатах причастна и к макрогруппе социума (социальная, национальная, политическая общность людей), и к минигруппе (профессиональный коллектив, редакция, студия). Взаимосвязь индивидуального и общественного пронизывает все виды деятельности журналиста, выливаясь в конечном счете в коммуникативную.

Отсюда происходит проблема субъективности и объективности в отображении фактов и событий реальной действительности, характеров людей, оценки ситуаций и положений, показа тенденций социально-политического развития. Интересна в данном контексте весьма откровенная запись в одном из дневников А.М. Коллонтай, известного политического и

государственного деятеля советских лет. Ее дневники 1915–1917 гг. опубликованы к 100-летию со дня рождения В.И. Ленина. (Иностранная литература», 1970, №1–2). Начало записи – это впечатления о только что прослушанной лекции Рабиндраната Тагора. «Тагор из тех, кто “чует”, сколько в человеческой душе заложено возможностей, сколько в ней потенциальной силы, которую мы не умеем ни развить, ни воспитать, ни использовать... Это не “сверхъестественный” голос, это скорее бессознательно отложившийся житейский опыт, “мудрость” своего рода. Но до чего мы не умеем ее использовать!».

Далее А. Коллонтай развивает свои мысли уже применительно к революционной пропаганде в России: «Или наша власть над другими людьми... Почему она есть над одними, и отсутствует при общении с другими? Почему, когда берешься за дело со всем напряжением воли, достигаешь желаемого, но когда душа вялая, без огня – никогда не выйдешь победителем из жизненной борьбы. “Вера горами двигает” и “сила желания” тоже».

И, наконец, самое главное в ее рассуждениях. «Недавно поняла: в моем писании не хватает “желчи”, ненависти. И странно: гневом, ненавистью я загораюсь гораздо легче, если дело идет о порабощении женщины или когда вижу, “осязаю” нутром несправедливость, акт насилия. Мой ум не умеет быть “желчным”. Поэтому я плохой полемист. И мне легче всего писать не о том, что я ненавижу, а о том, что я люблю, к чему меня тянет. “Проповедовать”».

В этой записи пропагандист ленинской школы немного приоткрывает покров азов обучения. В революционной пропаганде должна была присутствовать «желчь», классовая ненависть. Любви там не было места. Вплоть до конца 80-х годов это называлось абстрактным гуманизмом. Именно таким талантом полемики обладали и В. Ленин, и Л. Троцкий, и многие вожди пролетариата. Такую субъективность списывали на объективность революционного момента. «И дольше века длится день», – дольше 70 лет длился этот момент. Проблема соотношения политической целесообразности и общечеловеческих интересов стоит, таким образом, в едином ряду с проблемами субъективности и объективности, личного и общественного, религиозной нравственности, с одной стороны, и социалистической или буржуазной – с другой. Журналист многих изданий и каналов Елена Масюк уже давно не живет при социализме. Однако при внешней, формальной объективности, декларируемой и недекларируемой, в каждом ее репортаже, а теперь и в фильмах, сквозит явная ангажированность, а это означает – субъективизм группы, секты, владельца очередного канала СМИ. На круглом столе, посвященном теме «Образ Родины в СМИ», состоявшемся в апреле 2001 г. в ИПК работников ТВ и радиовещания, режиссер из Якутска А.Н. Кузнецов говорил о том, как в маленьких городах, где люди не так политизированы, удается каким-то образом говорить о людях, о Родине. Человек с экрана не исчез, показываются совершенно частные истории – о хороших людях, о природе. «Однако приезжает Лена Масюк в Якутию, выпускает “Две страны безмолвия”, и все доброе, что мы делаем, перечеркивает одним росчерком. А она вроде бы показала мою Родину, где я живу, но она ее перечеркнула».

Духовная и информационная безопасность

Итак, определим, что же такое безопасность вообще и духовная безо­пасность и информационная безопасность в частности. В законе РФ «О безо­пасности» (утвержден 5 марта 1992 г.) безопасность трактуется как «состоя­ние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и госу­дарства от внутренних и внешних угроз». В духе этого определения безопас­ность Российской Федерации нужно рассматривать как деятельность, на­правленную на защиту национальных интересов и национальных ценностей, их приумножение. Под «жизненно важными интересами» в этом законе по­нимается «совокупность потребностей, удовлетворение которых надежно обеспечивает возможности перспективного развития личности, общества и государства». Безопасность здесь неразрывно связана с понятием устойчиво­го развития. Поэтому нами безопасность понимается как создание условий для устойчивого развития общества и человечества в целом.

В исследовании проблем духовной безопасности выделяют два основ­ных подхода: традиционный и социологический^[1]. В рамках традиционного подхода под духовной безопасностью России понимается состояние защи­щенности жизненно важных интересов личности, общества и государства в духовной сфере от внешних и внутренних угроз. В другом варианте традици­онного определения, нашедшем отражение в Концепции национальной безо­пасности и Доктрине информационной безопасности, - делается акцент на способности к защите, сохранению и укреплению нравственных ценностей общества, традиций патриотизма и гуманизма, культурного и научного по­тенциала страны.

Более широкое толкование духовной безопасности содержится в эн­циклопедическом словаре-ежегоднике «Безопасность Евразии», где под ней понимается «состояние и условия жизнедеятельности социума, которые обеспечивают сохранение и укрепление нравственных ценностей общества, традиций патриотизма и гуманизма, культурного и научного потенциала страны, а вместе с тем способность государства решать назревшие задачи экономического, социального и политического развития»^[2].

Социологический подход к духовной безопасности состоит в определе­нии ее конкретного места в системе национальной безопасности и обществе в целом, а также в анализе вполне определенных специфических функций, вы­полняемых ею в общественной жизни.

В традиционном подходе акцентируется внимание на защите от опре­делённых рисков, вызовов и угроз, иначе говоря, безопасность рассматрива­ется как защита «от»; в социологическом подходе внимание уделяется опре­делённому внутреннему состоянию системы безопасности, определяемому взаимодействием ее элементов (субъектов), которое должно обеспечить нор­мальное функционирование этой системы, а также функционирование и раз­витие общества в целом вне зависимости от наличия тех или иных угроз. Иначе говоря, при таком подходе выявляется система безопасности «для».

Определение духовной безопасности предлагает A.C. Запесоцкий: это «система условий, позволяющая культуре и обществу сохранять свои жиз­ненно важные параметры в пределах исторически сложившейся нормы». Их выход за рамки нормы под воздействием различного рода факторов (и, преж­де всего культурного, ценностно-нормативного характера) ведет к дезоргани­зации и, в конечном счете — к национальной катастрофе, то есть распаду об­щества как целостной системы в связи с разрушением структурирующих его духовных оснований» . Пренебрежение духовной безопасностью неизбеж­но влечет за собой кризис национальной само идентичности,усугубляет комплекс национальной и культурной неполноценности, открывает границы для культурной экспансии стран — экономических лидеров.Совершенно оче­видно, что, пренебрегая своей духовной и информационной безопасностью, считая их второстепенными, Россия никогда не станет в один ряд с экономи­чески развитыми странами мира, не станет равным партнером в диалоге с ними, а это уже проблема геополитическая. Однако в настоящее время гео­политический потенциал образования не только не используется в полной мере, но даже не осмысливается в соответствии с масштабом проблем.

ду­ховная и информационная безопасность необходимые условия устойчиво­го культурного воспроизводства.

Понимая информационную безопасность как "состояние защищенности информационной среды общества, обеспечивающее ее формирование, использование и развитие в интересах граждан, организаций", правомерно определить угрозы безопасности информации, источники этих угроз, способы их реализации и цели, а также иные условия и действия, нарушающие безопасность. При этом, естественно, следует рассматривать и меры защиты информации от неправомерных действий, приводящих к нанесению ущерба.

Практика показала, что для анализа такого значительного набора источников, объектов и действий целесообразно использовать методы моделирования, при которых формируется как бы "заместитель" реальных ситуаций. При этом следует учитывать, что модель не копирует оригинал, она проще. Модель должна быть достаточно об-щей, чтобы описывать реальные действия с учетом их сложности.

Можно предложить следующие компоненты модели информационной безопасности на

такими компонентами концептуальной модели безопасности информации могут быть следующие:

объекты угроз;

угрозы;

источники угроз;

цели угроз со стороны злоумышленников;

источники информации;

способы неправомерного овладения конфиденциальной информацией (способы доступа);

направления защиты информации;

способы защиты информации;

средства защиты информации.

Объектом угроз информационной безопасности выступают сведения о составе, состоянии и деятельности объекта защиты (персонала, материальных и финансовых ценностей, информационных ресурсов).

Угрозы информации выражаются в нарушении ее целостности, конфиденциальности, полноты и доступности. Источниками угроз выступают конкуренты, преступники, коррупционеры, административно-управленческие органы. Источники угроз преследуют при этом следующие цели: ознакомление с охраняемыми сведениями, их модификация в корыстных целях и уничтожение для нанесения прямого материального ущерба.

Неправомерное овладение конфиденциальной информацией возможно за счет ее разглашения источниками сведений, за счет утечки информации через технические средства и за счет несанкционированного доступа к охраняемым сведениям.

Источниками конфиденциальной информации являются люди, документы, публикации, технические носители информации, технические средства обеспечения производственной и трудовой деятельности, продукция и отходы производства.

Основными направлениями защиты информации являются правовая, организационная и инженерно-техническая защиты информации как выразители комплексного подхода к обеспечению информационной безопасности.

Средствами защиты информации являются физические средства, аппаратные средства, программные средства и криптографические методы. Последние могут быть реализованы как аппаратно, программно, так и смешанно-программно-аппаратными средствами.

В качестве способов защиты выступают всевозможные меры, пути, способы и действия, обеспечивающие упреждение противоправных действий, их предотвращение, пресечение и противодействие несанкционированному доступу. В обобщенном виде рассмотренные компоненты в виде концептуальной модели безопасности информации приведены на следующей схеме.

Концепция безопасности является основным правовым документом, определяющим защищенность предприятия от внутренних и внешних угроз.

Разглашение - это умышленные или неосторожные действия с конфиденциальными сведениями, приведшие к ознакомлению с ними лиц, не допущенных к ним. Разглашение выражается в сообщении, передаче, предоставлении, пересылке, опубликовании, утере и в других формах обмена и действий с деловой и научной информацией.

Реализуется разглашение по формальным и неформальным каналам распространения информации.

К формальным коммуникациям относятся деловые встречи, совещания, переговоры и тому подобные формы общения: обмен официальными деловыми и научными документами средствами передачи официальной информации (почта, телефон, телеграф и др.). Неформальные коммуникации включают личное общение (встречи, переписка и др.); выставки, семинары, конференции и другие мас-совые мероприятия, а также средства массовой информации (печать, газеты, интервью, радио, телевидение и др.).

Как правило, причиной разглашения конфиденциальной информации является недостаточное знание сотрудниками правил защиты коммерческих секретов и непонимание (или недопонимание) необходимости их тщательного соблюдения.

Тут важно отметить, что субъектом в этом процессе выступает источник (владелец) охраняемых секретов. Следует отметить информационные особенности этого действия. Информация содержательная, осмысленная, упорядоченная, аргумен-тированная, объемная и доводится зачастую в реальном масштабе времени. Часто имеется возможность диалога. Информация ориен-тирована в определенной тематической области и документирована. Для получения интересующей злоумышленника информации послед-ний затрачивает практически минимальные усилия и использует простые легальные технические средства (диктофоны, видео мониторинг).

Утечка - это бесконтрольный выход конфиденциальной инфор-мации за пределы организации или круга лиц, которым она была доверена. Утечка информации осуществляется по различным техническим каналам. Известно, что информация вообще переносится или передается либо энергией, либо веществом. Это либо акустическая волна (звук), либо электромагнитное излучение, либо лист бумаги (написанный текст) и др. С учетом этого можно утверждать, что по физической природе возможны следующие пути переноса информации: световые лучи, звуковые волны, электромагнитные волны, материалы и вещества.

Соответственно этому классифицируются и каналы утечки информации на визуально-оптические, акустические, электро-магнитные и материально-вещественные. Под каналом утечки информации принято понимать физический путь от источника конфиденциальной информации к злоумышленнику, посредством которого последний может получить доступ к охраняемым сведениям. Для образования канала утечки информации необходимы определенные пространственные, энергетические и временные условия, а также наличие на стороне злоумышленника соответствующей аппаратуры приема, обработки и фиксации информации.

Несанкционированный доступ - это противоправное преднамеренное овладение конфиденциальной информацией лицом, не имеющим права доступа к охраняемым секретам. Несанкционированный доступ к источникам конфиденциальной информации реализуется различными способами: от инициативного сотрудничества, выражающегося в активном стремлении "продать" секреты, до использования различных средств проникновения к коммерческим секретам. Для реализации этих действий злоумышленнику приходится часто проникать на объект или создавать вблизи него специальные посты контроля и наблюдения - стационарных или в подвижном варианте, оборудованных самыми современными техническими средствами. Если исходить из комплексного подхода к обеспечению информационной безопасности, то такое деление ориентирует на защиту информации как от разглашения, так и от утечки по техническим каналам и от несанкционированного доступа к ней со стороны конкурентов и злоумышленников. Такой подход к классификации действий, способствующих неправомерному овладению конфиденциальной информацией, показывает многогранность угроз и многоаспектность защитных мероприятий, необходимых для обеспечения комплексной информационной безопасности.

НОВОЕ КАК СОЦИАЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ И КОММУНИКАТИВНОЕ ДЕЙСТВИЕ

Понятия информации и связанных с ней категорий, классификация информации. Понятие социальной информации и информационной насыщенности сообщения. Две главные точки зрения на понимание сущности информации – атрибутивная и функциональная. Понятия энтропии и негэнтропии. Информация и эволюция.

Понятие информации произошло от латинского informatio, что означает: а) ознакомление; б) представление; в) понятие (в прямом значении этого слова, то есть – восприятие, взятие нового, соотнесение со старым знанием). В этом смысле значение слова «информация» приближается к смыслу слова «знание», о чем говорит и трактовка этого слова А. Преображенским в его «Этимологическом словаре русского языка»: «Основное значение – понимать». Полагаем, что именно такое объяснение широкоупотребительного слова «информация» поможет полнее раскрыть смыслы дальнейших рассуждений по данной теме.

Основание для такого значения дает сама этимология слова «понять», основа которого «ять» на индоевропейских языках и означала «брать» (Фасмер, т. 1, c. 311; т. IV, с. 569).

Именно эти древнесмысловые пути дают, на наш взгляд, основание для различения в науке об информации ключевых его понятий «сообщение» и «информация», о чем, например, пишет Е.П. Прохоров: «Сообщение – это еще не информация, только в соприкосновении его с “потребителем” появляется (выделяется, порождается) информация; информацией является сработавшее в сообщении, использованное аудиторией». Отсюда он делает вывод: «Журналист должен понимать, что не все переданное оказывается принятым и тем более адекватно освоенным» (Прохоров, с. 32, 33).

Таким образом, из нескольких определений понятия «информация» (сообщение, отражение в живой и неживой природе, уменьшаемая (снимаемая) неопределенность в результате получения сообщений) в теории массовой коммуникации важно именно последнее определение. Все сказанное подводит нас к проблематике информационной насыщенности сообщения (текста), его информативности.

Существенную роль в выяснении природы информации сыграло изучение количественного аспекта информации. Теория информации, созданная К. Шенноном и Н. Винером, использовала для этого статистико-вероятностные представления, то есть характеризовалась вероятностной мерой, степенью снятия, уменьшения неопределенности. Одновременно понятие информации расширилось, теперь она характеризовала не только аспект человеческого общения, но и все коммуникативные явления в технических и естественных науках.

Существуют различные виды классификации информации: объективная и необъективная (гносеология), атрибутивная и функциональная (онтология), потенциальная и актуальная (прагматика). Социальная информация относится к функциональному виду информации, то есть такой информации, которая присуща только живым системам, прежде всего – человеку. В этом виде информации кроме изучаемого математическими теориями количественной меры информации в последние десятилетия выявлены и свойства ее качественной меры, например, семантические и прагматические свойства. Семантические свойства рассматриваются в связи с другими семиотическими аспектами информации.

Важное значение приобретает необходимость прагматического исследования информации, в частности много споров идет о понятии ее ценности. Прагматическое отношение отличается от семантического тем, что оно есть отношение информации и субъекта, в то время как семантическое – это отношение информации и объекта (см. п. 2 гл. II).

Выше уже говорилось о понятии энтропии информации (убывания, оскудения). Понятие негэнтропии выражает упорядоченность материальной субстанции и, следовательно, негэнтропия информации – это избавление от искажений ее, говоря языком техники – шумов, от хаотического отражения объективной действительности, чем часто страдает социальная информация. Подытожим сказанное ссылкой на мнение А. Моля о понятии информации. В соответствии с идеями теории Шеннона, его смысл он связывает только с одним – непредсказуемостью сообщения. Осуществлять связь – это значит что-то передавать; это «что-то» представляет собой сложность последовательности элементов; информация и ее количества есть мера сложности структур, степень непредсказуемости, новизны смыслов, предлагаемых для объекта восприятия. Мерой информации является, таким образом, оригинальность группировок символов передаваемого текста, то есть противоположность банальности сообщения. Банальное сообщение поэтому всегда предсказуемо. Мера количества информации, мера информационной насыщенности сообщения есть, таким образом, мера его непредвиденности, мера неопределенности ситуации (Моль, 1966, вступит, статья, с.14–15).

Социальные процессы необратимы и являются в отличие от простых систем классической физики непредопределенными. Другими словами, на больших интервалах времени поведение социальной системы нельзя предсказать, предвидеть, оно представляется хаотичным.

Информация являет собой свойство, обратное к неопределенности. Любую возможность, которая могла бы позволить ее уменьшить, современные философы называют релевантной информацией. Носителями ее могут быть сообщения, люди, организации. Большая роль принадлежит здесь средствам массовой информации.

Релевантная информация и ее свободное распространение по каналам массовой коммуникации играют большую роль в эволюции человеческого сообщества. Его переход к информационному

Как теряется новость

Как правило, новость бытия самопорождающаяся далеко не так предстает в средствах массовой информации и коммуникации, как она возникает на самом деле. Самопорождающаяся новость бытия не соответствует новости бытия, порожденной ими. Мы приведем и собственные примеры, но пока сошлемся на работу французской исследовательницы Н. Букс «Журнализм перестройки».

Она выделяет среди главных свойств газет советского периода олитературивание, которое противоречит обычным функциям публицистических жанров. В ведущий и вездесущий жанр превратился диалог журналиста (специалиста) и читателя, которые становятся попеременными и как бы равноправными источниками информации, замыкая цепь коммуникации. При этом происходит отказ от нейтральности, насыщенность метафорами и гиперболами. Происходит мифологизация событий, преобладание вымысла над фактом (Buhks, 1989). Такое вольное обращение с социальной информацией расцвело в России последнего десятилетия особенно ярко. В коммуникации осуществляется не новость со-бытия, а новость себя-в-событии, субъекта-в-событии. Отсюда происходит размывание сути информации, нередко – ее искажение и шумы, как это происходит в технических каналах коммуникации. Информация не оказывает своего прямого социального действия, а производит коммуникативное действие, которое инициирует коммуникатор. Объект, на который коммуникация направлена, получает в результате не новость со-бытия, а новость субъекта-в-бытии. Он может (или не может) откликнуться на коммуникативное действие и стать, в свою очередь, ее субъектом, однако со-бытие превратится в субъект-субъект... в бытии, что удаляет возможность достижения достоверности знания, истинности со-знания и со-мыслия (смысла) бытия.

Эти процессы можно проследить по графическим циклам Л. Геллера, сформулированным на основе трудов Р. Барта в статье «Принцип неопределенности и структура газетной информации» (Геллер, 1994).

При этом задается вопрос: если функциональность публицистики ослаблена, если она не стремится к умножению социально полезной и прогрессивной информации, то какую-то информацию она все же производит? Каков же ее характер? И где теряется новость?

В основе производимых операций находятся понятия факт и событие, сообщение и информация. Сначала о факте идет короткое сообщение – например, информационного агентства. Только факт, замеченный таким образом и «пересказанный» в сообщении, выраженный визуальными, вербальными, пластическими,

акустическими и любыми другими средствами, превращается в событие. Событие же есть объект и исходный материал информации. Автор строит ряд семиологических, то есть знаковых схем.

Далее, вслед за Полем Рикером, автором работ по герменевтике, в схемы вводится термин «фигурация», обозначающий метафоричность, символический код, придание факту образа, фигуры. Прослеживается путь от факта к созданию полноценной информации о нем, то есть к созданию образа мира. Журналист находит формулу для факта – поставляет сообщение. Субъект МК, с одной стороны, объект – с другой, и каждый по-своему усваивают сообщение, расшифровывают его, делая из него таким образом событие и включают в цепочки ассоциативных связей. Если первичную переработку факта в сообщение можно определить как фигурацию 1, то усвоение сообщения и становление из него события будет фигурацией 2.

В этой схеме фигурация 2 является обозначающим. На основе двух схем обозначается синхроническая модель знаковой структуры информации.

Однако коммуникация продолжается, происходит дальнейшее «вчитывание», «вдумывание», «вглядывание» в новость субъектом и объектом коммуникации. Субъект, повторяем, находится в более

выигрышном положении, так как обладает первичным сигналом. Наряду с синхронической моделью нужна и диахроническая.

Фигурация является элементом структуры диахронической коммуникации, который содержит временной (исторический) вектор. Структура рисунка в данной модели усложняется. Факт – Ф₀ – становится объектом фигурации (фигурация 1). Он отбирается субъектом коммуникации, кодируется, получает соответствующую форму и превращается в сообщение о событии, теперь обозначим его как СФ₀. Вступает в силу фигурация 2, в результате которой из сообщения о событии и самого события извлекается информация – И₀. Она проходит проверку на соответствие факту, в сообщение вносятся необходимые коррективы, происходит так называемая верификация – составляющая часть процесса накопления информации.

Коммуникация развивается дальше во времени. Сообщение о факте СФ₀ превращает его в событие СМИ, ставит в ряд событий подобного рода. На этом этапе фигурация совпадает с тем, что можно назвать контекстуализацией: событие воспринимается и оценивается на фоне других событий, отражаемых в органе СМИ, канале СМК. Аудитория, массовый и индивидуальный объект коммуникации определяют уровень и значимость сообщений. Каждая новость сопоставляется с эталонами в данной области, в соответствии с ними получает соответствующую оценку. Так формируется информация H₁ о новом факте, назовем его фактом контекстуальным (Ф_К).

Далее уже Ф_К комментируется в сообщении о нем – СФ_К и сам попадает в цикл коммуникации. Информация о нем И_К пополняет фактический контекст К_Ф, фигурация принимает форму законности. Далее – этап:

К_Ф 􀂨 СК_Ф 􀂨 И

Информация синтезируется и принимает определенный законченный вид. Идут поправки, коммуникация и верификация продолжаются. Вся цепь коммуникации выглядит так:

Информация о событии, таким образом, претерпевает в процессе своего распространения по каналам СМК сложную цепь превращений, часто удаляющих, а не приближающих нас к сути происшедшего.

Новое как источник негэнтропии информации. Две стороны нового: сущностно-содержательная (человек возвышается) и поверхностно-формальная (человек усредняется). Возникновение и трансформация нового в философском смысле (от новости знания к возвышению со-знания)

Ю.М. Лотман, разрабатывая свою семиотическую модель коммуникации в общем исследовании феномена культуры, ставит вопрос: каким образом удается в принципе порождать новое сообщение? Ведь образование новых сообщений, наряду с хранением и передачей информации и деятельностью по правильному преобразованию этих сообщений составляет суть определения мыслящего объекта. И дает ответ на этот вопрос: «Новыми сообщениями мы будем называть такие, которые не возникают в результате однозначных преобразований, и, следовательно, не могут быть автоматически выведены из некоторого исходного текста путем приложения к нему заранее заданных правил трансформации... Только творческое сознание способно вырабатывать новые мысли» (Лотман, 2000, с. 568–569).

Категория «новое» неотъемлема от явления и понятия «информация», базового в теории коммуникации. Коммуникация – это социальная реализация информации, а новое, новые сообщения, новые знания, приобретаемые в результате этих сообщений, это то, без чего информация не была бы информацией.

Новое осуществляется в пространстве и во времени, но родовой признак нового – это время его осуществления. Новое в процессе течения времени или его всплесков и взрывов – это то, что наступает по времени позже, чем некое нынешнее явление или состояние. По прошествии некоторого времени после процессов познания и освоения наступившего и узнанного нового, или после его отрицания и отторжения само это новое устаревает, заменяясь рядом более новых явлений, процессов, состояний, становясь памятью человека. Становясь памятью и опытом того, как

поступить или не поступить человеку, некоей социальной группе, обществу, сообществу в целом.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: