Сделай Сам Свою Работу на 5

Из анализа понятия демократия





Словосочетание демократия состоит их двух слов: demos — народ и crates — власть. Надо сказать, что это словосочетание обозначают два понятия, две абстракции, две фикции, ибо власть и «народ» это всегда противоположные, всегда абстрактные сущности.

Народ. В социальном плане, уже никогда после распада родового строя не был единой, сплочённой массой людей с единым, общим интересом. Он, впоследствии, исторически всегда был разделён на сильных и слабых, рабов и рабовладельцев, плебеев и патрициев, пролетариев и буржуа, богатых и бедных, эксплуататоров и эксплуатируемых, и, как при государственной форме собственности, — на "коммунистов" и НЕ, на работников-исполнителей и распорядителей-распределителей, на начальников и подчинённых.

Эти исторические формы социального разделения людей являются главными, определяющими иопределяют не только отношения между людьми в области производства и присвоения — отношения собственности, но и все социальные отношения между людьми и между участниками производства, в которые они вступают как члены социума объективно, независимо от своих желаний.Вступают в отношения собственности добровольно/принудительно, не зная часто и не понимая того, что они сразу попадают под воздействие отделившихся ранее этих отношений от предыдущих взаимодействий между людьми, уже узаконенных и вставших теперь и над ними. Всегда надо помнить,что общество людей давным давно в своей истории проживало в таких обстоятельствах, которые МЫ, современники, обязаны воспринимать, как "эталон" отношений индивидов между собой, и индивидами с властью.Эти отношения осуществлялись напрямую, без всякого опосредования, и олицетворяли собой справедливость, уважение к морали и обычаям, к старшему поколению и к ушедшим из жизни предкам.Лишь со временем, в связи с развитием вещественной части производительных сил и умения людей, эти отношения стали изменяться отдельными индивидами, руководствующимися стяжательскими устремлениями, жаждой власти и богатства, обеспечивающей верховенство над другими, -- власти, уже отличающейся от ранее существовавшей на основе ТОЙ, прежней, естественнойсправедливости, основой которой была стихийно-советская форма отношений: собрание, вече, сходка, собор, и прочее общественные учреждения и мероприятия, которые теперь превратились во власть государства-власти. Таким образом, создав "над собой" орган по имени государство,общество стало постепенно огосударствляться. Этот процесс имеет огромное, скрытое для большинства людей значение в социальном движении, ибо в этом процессе постоянно происходит разложение общества, преобладание государственной власти над общественной, замена общественной власти на государственную власть. Так, нечто подобное произошло и с Правом собственности на продукт труда когда он претерпевает отчуждение от истинных производителей, а ЭТО создаёт благодатные условия для укрепления влияния негативныз сил в обществе. Государсвенная власть не может противостоять этим силам, т.к. они исходят от государства и поддерживаются массой членов общества, разделённого "на две части, одна из которых возвышается над обществом" (Маркс), которые на местах и реализуют власть государства.





Особенно надо выделить значение процесса огосударствления общества в искажении и в деформации ОБЩЕСТВЕННОЙ ЗАКОНОМЕРНОСТИ, заключающейся теперьв том, что государственная форма собственности, как всеобщая частная, "делает" ТАК, что удовлетворять свои потребности и реализовать способности можно уже не только своим трудом НАПРЯМУЮ, но и при помощи любой другой деятельности, посредством денег, окольным путём - УЧАСТИЕМ В РЕАЛИЗАЦИИ ОТЧУЖДЕНИЯ и прочими, многочисленными возможностями!



Со временем, изменялась и сущность власти, которая, зародившись и реализуясь в обществе,отделилась от общества в самостоятельные ГОСУДАРСТВЕННЫЕ организации и стала совершенно не подконтрольна обществу. А сущность развития демократии заключается в возврате обществу узурпированной государством власти. Но парадокс состоит в том, что эта власть может и ДОЛЖНА быть лишь Советской властью, и реализовываться в советской форме общения, как всегда было в ранней истории человечества и как предлагается в марксизме. Предметом этой власти является отчуждаемый сегодня от истинного производителя труд и коллективный продукт труда. А сама ТАКАЯ, коллективная власть над СВОИМ, коллективным продуктом труда, может существовать как ГЕГЕМОНИЯ, но гегемония ни партий, ни государства, а общества, состоящего из ячеек ассоциированных производителей материальных и духовных ценностей,- в форме Советов рабочих и крестьян.

Суть материалистического мировоззрения, как раз, и состоит в том, чтобы исходить не только из категорий и понятий — из абстракций, коими являются понятия «народ», власть и др., а видеть и понимать в этих абстракциях то, из чего они состоят, из чего образуются и продуктом чего являются. Тогда становится возможным легче установить причинно-следственные связи между явлениями и обстоятельствами, продуктом которых ВСЕГДА является человек; -- понять, например, что люди такие, потому, что таковы обстоятельства.

И, если надо что-то изменить, то теперь надо заниматься уже не изменением абстракций и понятий, не воспитывать, например, сознательность у "советского" «народа», а исключать конкретные социально-экономические причины, сделавшие людей такими, что их снова понадобилось «изменять» — воспитать у них сознательность.

Здесь всегда на первый план выдвигаются обстоятельства, делающие их такими. А это согласуется с основной предпосылкой материалистического учения:

Цитата (повторно).

"Материалистическое учение о том, что люди суть продукты обстоятельств и воспитания и, что,следовательно, изменившиеся люди суть продукты иных обстоятельств и изменённого воспитания, -- это учение забывает, что обстоятельстваизменяются самими людьми и что воспитатель сам должен быть воспитан. ОНО неизбежно поэтому приходит к тому, что делит общество на две части, одна из которых возвышается над обществом. ... Совпадение изменения обстоятельств и человеческой деятельности может рассматриваться и быть рационально понято только как революционная практика"

(Маркс, «Тезисы о Фейербахе») Подчёркнуто автором.

Кроме этого, следует заметить, что материалистическое мировоззрение требует от того, кто считает себя овладевшим оным, уметь видеть и различать, заключённые в словахэкономические, юридические и философские категории, понятия и производственные отношения, и, особенно, — видеть момент и причину превращения категорий и понятий в производственные отношения, а также в идеологические категории. И знать что такое КАТЕГОРИЯ.

Цитата:

«… люди, производящие общественные отношения соответственно их материальному производству, создают также и идеи и категории, т.е. отвлечённые, идеальные выражения этих самых общественных отношений». Маркс. «Нищета философии».

Для многих же, совсем наоборот, первоначальной причиной всего являются абстракции, категории. По их мнению, это категории и абстракции создают историю, а не люди.

Но, как догадаться простым людям, КОЛЛЕКТИВНО производящим своё материальное бытие, что они одновременно создают при этом и обстоятельства, которые, со временем, постоянно делают их рабами этих же обстоятельств?

 

Рассуждая таким образом, — материалистически, — мы всегда будем попадать под материалистическую установку, что люди суть продукты обстоятельств и воспитания. А это обязывает нас акцентировать внимание на причины в образе ОБСТОЯТЕЛЬСТВ, делающие их такими, а также — анализировать обстоятельства производства и присвоения, продуктом которых и является человек-индивидуум.Это научает видеть и различать человека в идеологической или экономической категории и в понятии.

Когда Маркс соглашается с материалистическим учением, что "люди суть продукты обстоятельств и воспитания", то этим самым не отрицаются любые другие "причины", создающие человека и влияющие на его поведение и на устремления. Здесь материалистическое учение "требует", лишь, чтобы эти любые, другие "причины" были рассмотрены также, как обстоятельства. Следовательно, люди - всегда, в первую очередь, суть продукты обстоятельств и воспитания, а все остальные "причины" того, что человек есть именно такой, надо рассматривать во вторую и последующую очередь. И когда кто-то утверждает, что "виновата" судьба или низкая сознательность, то пусть он сначала объяснит, что ЭТО такое. Вообще, здесь содержится мысль, что человек, как продукт обстоятельств, развиваясь методом проб и ошибок, ни в чём "не виноват"! И дело сводится не "к ловле ведьм", а в изменении обстоятельств. В этом - одно из правил из НОВОГО материализма.

Помимо социального разделения людей существует огромный набор разделения их по другим признакам, которое гораздо более объёмное социального разделения, но всегда находится под влиянием первого, является как бы вторичным.

Люди разделяются на мужчин и женщин, молодых и не очень, на «черных» и «белых», на верующих в бога и неверующих.

В этом, последнем разделении мы найдём следующую ступень разделения, которая разделяет людей больше, чем все остальные, вместе взятые: у каждого свой бог в душе, хотя, вместе соглашаются, что бог один для всех. Здесь есть «верные» и «неверные» и т. д.

Далее читатель сам может устанавливать существующие признаки разделения людей, их множество.

Но, сколько бы мы не нашли «новых» признаков разделения, их всегда будет мало для осуществления материалистического взгляда на историю развития человечества и на саминститут социального разделения людей, если мы не скажем ещё об одном признаке РАЗДЕЛЕНИЯ.

Люди всегда, после распада общинного строя, разделяются на производителей материальных и духовных ценностей и — на господ-хозяев, паразитов-тунеядцев и государственных «хозяев» — дармоедов. Разделяются на тех, у кого отчуждается труд и на тех, у кого не отчуждается и кому адресуется отчуждение. Именно в этом разделении мы найдём определённые особенности, влияющие на понимание истории и действительности,если обладаем материалистическим мировоззрением, и увидим причины-обстоятельства, делающие действительность таковой.

Если читатель относит себя к когорте производителей, то ему надо знать, к тому же, что и производители разделяются, по крайней мере, на два «вида».

 

**На тех, которые производят для себя всё и сами потребляют произведённое. Наличие их, многих, уже можно отнести к истории, но немногие есть и сегодня. У них труд не отчуждается напрямую, а лишь косвенно, через обмен ПОСРЕДСТВОМ ДЕНЕГ, — торговлю, посредством налогов и пр. Их труд и продукт труда составляет их частную собственность.

**На тех, которые в качестве наёмных работников в соответствии с экономическими законами, в качестве современных рабов, создают благополучие господам-хозяевам-начальникам, паразитам, дармоедам, и, между этим, — свой прожиточный минимум. У них отчуждается труд напрямую, а также — и косвенно.

И именно этот отчуждённый труд является основой ТОЙ частной собственности, которая, в условиях товарного производства, может превращаться в самовозрастающую стоимость — в капитал. А при государственной форме собственности, — в общинный, общественныйкапитал, которым распоряжаются начальники-чиновники, - "часть общества, возвышающаяся над ним" и который создаёт благодатнейшие условия для безбедного процветания дармоедам за счёт «ближнего» и за счёт общинного капитала, - всеобщей частной собственности. Заметьте, читатель, в этом абзаце как раз и находятся изменённые самими людьми обстоятельства, продуктом которых и является бывший "советский" человек - "совок".

А само, приведённое здесь разделение производителей указывает на следующее разделение, которое обычно выпадает из поля зрения у многих, а особенно, — у «коммунистов» не прочитавших ни одной страницы марксизма, — разделение участников общественного производства на тех, у кого отчуждается труд и продукт труда, и, — у кого не отчуждается, ибо они не производят ничего такого, что можно отчуждать, - и к кому направляется.

 

Но, есть ещё такое разделение, которое, также являясь функцией первого, социального разделения, несёт в себе больше идеологической составляющей: — разделяет людей начестных и нечестных, справедливых и несправедливых, сознательных и не очень, счастливых и несчастных и т. д.

И, если теперь, к примеру, призвать всех честных к объединению, чтобы заявить всем нечестным своё «фи», то сразу окажется, что все честные одновременно есть нечестные, что признавать нечестное порабощение это честно, а бороться против оного нечестно и т.д.

Главное здесь, что нечестный никогда не может признать, что он таковой, равно как и эксплуататор, т. к. он, с другой стороны, делает доброе дело, предоставляя рабочие места для «желающих», и подаёт страждущим. Ему известно и он уверен, а оно так и есть, что именно он «двигает прогресс», при этом забывает о настоящих производителях при присвоении прибыли. Да, и прогресс бывает всяким! Всегда надо различать, соизмерять разницу между прогрессом эксплуататора и эксплуатируемого.

И дело оказывается совершенно не в том, честный он или нечестный в этом смысле.Находясь в системе товарного производства при буржуазной частной ФОРМЕ собственности,он не может, он бессилен игнорировать или преодолеть законы присвоения, обусловленные товарным производством, заключающиеся в производственных отношениях данного способа производства, данной формы собственности. Эти законы, с одной стороны, являются достижением больше для него, любимого, как хозяина, а, с другой — приводят к отрицательным результатам для других участников производства, для природы, для общества людей. И создают благодатную среду для торжества негативных сил общества, на что само общество уже не может влиять, ибо не существует уже ОБЩЕСТВЕННОЙ власти. Даже, если общество и захотело бы что-то изменить, то реализовать это изменение теперь можно лишь посредством государства-власти.

При государственной форме собственности, когда ещё продолжают практиковаться те же буржуазные, экономические производственные отношения, а преодоление отчуждения не начиналось, т. к. никто не знает, что это такое, эта ситуация обусловливается несколько иначе.

Здесь уже нет официального разделения на бедных и богатых, но труд по-прежнему отчуждается от производителей, а разделены участники производства и всё общество на две части: начальники и подчинённые, производители и экспроприаторы труда в пользу «народа». Эти две части участников производства, в силу того, что они разделены по функциям деятельности и по интересам, здесь постоянно находятся в состоянии «холодной гражданской войны», а основные производственные рабочие и многие толковые работники — в состоянии «вечной», тихой забастовки.

Здесь, ну, очень «честный» начальник-нормировщик никак не может обойти формулугосударственной формы собственности: "всё принадлежит всем, общественную собственность создавали все!"

Он не может не отчуждать труд и продукт труда у основных производственных рабочих для «народа», путём ужесточения "вчера" установленных норм выработки рабочим-сдельщикам и устанавливать закупочные цены крестьянам. Отчуждать для себя, любимого и для всей команды директора-НАЧАЛЬНИКА,которая совершенно не нужна в «нормальном» товарном производстве и не понадобится в системе самоуправления и самоорганизации. Он не может ПРОТИВОСТОЯТЬ доминирующему в обществе всеобщему закону присвоения! И, сколько теперь не произноси слова "надо начинать с себя", "все негативное в нас самих" и прочую дребедень, как хозрасчет, повышение сознательности, всё здесь наше и пр. и пр. - все бесполезно, ибо не меняет существующего всеобщего закона присвоения!

 

Анализируя разделение людей нельзя не сказать об институте исторического разделения труда, ибо оно является основной причиной отделения отношений между людьми по поводу присвоения предметов-объектов собственности и средств производства - производственных отношений - и превращение их в самостоятельную силу, довлеющую над ними, независимо, хотят они этого, или нет, — в силу частной, и всеобщей частной собственности.

Об этом много будет сказано далее, а здесь достаточно отметить, что именно разделение людей на бедных и богатых, на начальников и подчинённых лежит в основе разделения труда и обусловливает то, что тяжёлый, не престижный труд является участью одних, а сфера управления, контроля, принуждения и отчуждения, а также привилегии, например, возможность увильнуть от живого труда — достаётся другим.

В данной записке не рассматривается разделение труда как прогресс в развитиипроизводства и человечества. Здесь больше имеется в виду, что:

«… расчленение труда на умственный и физический труд есть казнь всего человечества» (Маркс).

 

Рассуждения о разделении людей могут остаться всего лишь на уровне рассуждений, указывающих на факт, если не сказать об объединениях. Но процесс объединения оказывается ещё сложнее и запутаннее как исторически, так и по своей сущности, чем существующее РЕАЛЬНОЕ разделение людей, и то разделение, без которого не обходится никакая власть: «Разделяй и властвуй!»

Особенное значение при объединении имеют цели и интересы людей. Но сложность, как раз, и заключается в том, что, если люди уже разделены по ранее перечисленным нами признакам, а также - на классы, то это значит, — они одновременно уже как-то объединены в масштабах внутри приведённых нами признаков разделения, и классов.

Анализ существующих объединений показывает качественную разницу в масштабах, целях и интересах объединений.

Мы увидим, что многие объединения поддерживаются и лелеются государством, властью, а некоторые как бы ни замечаются, ни разрешаются, считаются лишними или «нецелесообразными». А некоторые объединения весьма искусно игнорируются, раздробляются и ослабляются путём ассимиляции с противоположными «по духу» объединениями или другими социально-функциональными группами людей или участников производства и социальными прослойками.

 

Об одном, «философическом» объединении «народ», мы достаточно сказали. Осталось добавить что это — чисто идеологическая категория. Умозрительное объединение, утверждающее ложные «равенство и справедливость», провозглашённые государством диктатуры «пролетариата». То, что невозможно было в материальном плане предоставить обществу в то время, но, которое сглаживало бы существующее наяву неравенство и несправедливость между начальником и подчинённым, где советская форма отношений напрочь отсутствует..

Это объединение не материально, его в материальном воплощении не существует, и только лишь по тому, что преодоление разделения на бедных и богатых не достигает равенства, не преодолевает исторического неравенства и неравноправия, заключающегося в ОТЧУЖДЕНИИ. Применяя эту, идеологическую категорию «народ» как слово, мы смазываем все существующие различия между людьми, не замечаем разделения людей по перечисленным нами признакам, сваливаем в одну кучу представителей науки, искусства, юриспруденции, пенсионеров, военных, домработниц и пр., и не замечаем рабочий класс.

Заметьте, читатель, что в обсуждении любых проблем социума в СМИ в настоящее время никогда не упоминается рабочий класс и его роль в экономике и проблемах социума, ведь надо "заботится" обо всех, сразу, и о несчастных и о уже счастливых. "Народное " государство по-другому не умеет.

А, зря! Надо знать и понимать, что все достижения в развитии социума и в отраслях экономики «делаются» руками обыкновенных рабочих. А, чтобы заострить внимание читателя, скажем, экономика есть самоорганизующаяся система. Она не терпит ни государственного волюнтаризма, ни великодержавного снобизма начальника-чиновника, а держится на добровольно-принудительном участии в товарном производстве наёмных работников, на их рвении в работе, равно как и на их индифферентности,она развивается по своим законам и положительно не подвластна диктатуре.

В экономике главенствует интерес. Поэтому, государству и власти достаточно изучать и знать интересы людей-работников, — что «не стоит выеденного яйца», после подробных исследований Маркса, — и реализовывать эти интересы на уровне РЕГУЛЯТОРА, будучи вне экономики, как всегда было в истории человечества и сегодня есть во всех развитых странах,заставляя владельцев средств производства обеспечивать зарплату, достойную жизни человека. Либо, предоставляя право на удовлетворение этих интересов самими работниками.

Здесь дела обстоят так, что, если действия власти «ПО-характеру» рабочим, то экономика процветает; если «не», то всё разлагается само собой. Здесь кроются два, совершенно не связанных между собой, на первый взгляд, обстоятельства:

*С рабочим классом «шутить» нельзя, он гегемон, демиург, ХОЗЯИН, хочет этого власть или нет. Он всегда остаётся ТАКОВЫМ. И, будучи «опущенным» до состояния быдла, и будучи почитаем и восхвалён обществом. Он — главная производительная сила общества, от его рвения в области производства общество процветает, а при незаинтересованности, — разлагается.

*Здесь, при более внимательном рассмотрении, можно узреть успехи в современной экономике Китая и всех развивающихся стран Океании, о чём говорилось уже. Думайте, правители, и «защитники» государственной формы собственности!

 

О рабочем классе как-то и говорить сложно. Нет больше рабочего класса. Есть новое, тоже «философическое» объединение: трудящиеся, в среде которых, исходя из логики товарного производства и действительности, — две трети дармоедов.

Деклассирован рабочий класс «своей» «родной» партией, которая сразу после революции «косила» под авангард, направляющую и вдохновляющую силу рабочего класса. А потом вдруг, ни с того, ни с сего, стала «косить» под то же самое, но уже для «народа», - для"уже счастливых и ещё несчастных".

Пропала партия рабочего класса, это понятно, т.к. она обычно, бывает, нужна лишь в политической борьбе за власть. Но куда делся ЖИВОЙ рабочий класс?

Не нуждался он ни в какой партии, - в представительстве себя в государстве и обществе, - а нуждался лишь в объединении себя как класс, нуждался в гегемонии: в предводительстве в движении классов до установления пролетарского равенства, и,лишь с установлением его и с отменой категории рабочий, он действительно перестаёт быть классом.

Здесь необходимо заявить одно, весьма серьёзное предположение, что гегемония отнюдь не означает обладание властью, — тем более, властью в существующем виде, —гегемонии также не обязательно представляться в обществе в образе какой-то партии.

Напротив, предводительство в движении классов — гегемония, может осуществляться без всякого насилия, без которого не может обойтись никакая существующая власть. Примером может служить власть при первобытно общинном и родовом строе, когда она успешно функционировала без царя, без полиции, без армии, без парторга.

А также, надо понимать, что основой гегемонии может быть существующая пока в образе государственной власти, — советская форма власти НАД СВОИМ продуктом труда в образе Советов рабочих и крестьян, развитая до советов абсолютного большинства работников.

Таким образом, это «философическое» объединение разных социально разделённых групп людей в «народ», привело к «потере» целого класса.

А предводительство уже не только в движении классов, а во всём социальном движенииприняли на себя, сначала, парторг, а, потом, — начальник-чиновник.Он теперь стал главным «предводителем» везде, где только возможно и там, в основном, где это не надо, проявляя при этом массу ошибок, что присуще любому человеку, тем более, — лишённому поддержки «снизу» из-за сплошной не заинтересованности рабочих и толковых работников.

Ведь классы тоже "исчезли" в бывшем СССР, правда, лишь в области идеологии, в головах правителей. Оставшийся, живой рабочий класс «растворился» в абстракциях — «трудящиеся» и «народ». Социальная эволюция — уравнивание всех в единое, равноправное социальное образование, в народ (без кавычек) — произошла лишь на уровне приказов, постановлений и «записи» в конституции — де-юре.

На деле неравенство на уровне классов существует несколько столетий и не пропало со времени установления диктатуры «пролетариата», а преодоление его может начаться с привлечения класса экспроприаторов-дармоедов к «живому» труду по месту работы, с «растворения» дармоедов в среде рабочего класса, — с установлением пролетарского равенства.

Но есть похожие объединения и внутри существующих производственных подразделений по виду деятельности. В индустрии, в сельском хозяйстве, в науке, искусстве и др., естьпрофсоюзные организации. Они объединяют «под одним флагом» уже разделённых по профессиям, по видам деятельности, по формам оплаты, по социальной иерархии и пр., но не объединённых по своей конкретной деятельности людей, объединяют «волков и овец», дармоедов и истинных производителей.

Например, профсоюзная организация отдельного предприятия индустрии объединяет практически всех участников производства, которые разделены по профессиям, по формам оплаты, по видам и иерархии производственной деятельности; разделены по своим интересам, которые бывают диаметрально противоположными, а также по целям участия в производстве.

В этом объединении существует ещё одно ложное «равенство и равноправие» для всех членов, которые заведомо неравны и неравноправны, помимо «равенства» в абстракциях «трудящиеся» и «народ».

В таком объединении практически невозможно или очень трудно решить возникшую проблему или, например, изменить пункт в Коллективном Договоре, касающийся какой-то отдельной группы участников производства, разделённых ещё и по методу исчисления себестоимости продукции:

*основные производственные рабочие,

*инженерно-технические и вспомогательные работники,

*и управленческий персонал.

Приводится всего лишь один пример. Автор данной записки многократно ставил вопрос на профсоюзных конференциях завода об исключении из Коллективного Договора пункта в разделе «Оплата труда». Его содержание: «Устаревшие и ошибочно установленные нормы выработки для рабочих сдельщиков пересматривать по мере выявления».

Всякий раз, в течение 15-ти лет (!) предложение отклонялось большинствомравноправных голосов. Также всякий раз автор наводил справки о структурном составе делегатов профсоюзных конференций и находил, что количество основных производственных рабочих сдельщиков, которых только и не устраивает этот пункт, никогда не превышало 13% от всех делегатов.

Особенность этого объединения в том, что в нём «объединены» те участники производства, у которых отчуждается, экспроприируется труд, и сами экспроприаторы, которые сами ничего такого не производят, что можно было отчуждать, а содержатся за счёт производственного коллектива, за счёт основных производственных рабочих. У которых никто не спросил, сколько надо им «помощников» и как можно влиять на них в производственных отношениях, и кто "главный" в этих отношениях. А, чтобы этим, разным по интересам группам участников производства не было скучно в этой вечной, ХОЛОДНОЙ «гражданской войне», в объединение вошли и косвенные участники производства и вспомогательные, и управленческий персонал.

Теперь, даже в самом прямом проявлении ТАКОЙ «демократии» — в прямом голосованиипо любому вопросу или проблеме, -- заведомо обеспечено «большевистское» большинство против интересов основных производственных рабочих. Хорошо и надёжно продумано!

Теперь демократия превратилась во власть сильных, богатых и проворных «деятелей», а созидатель всего и вся в этом мире, — основной производственный рабочий, остался в меньшинстве, в соответствии с ТАКОЙ «демократией» и даже не числится "по штату" у государства диктатуры "пролетариата".

 

Власть. Также не однородна по функциям и имеет неоднородную структуру, а, исходя из «философии» власти при государственной форме собственности, скажем, что она есть самое крайнее проявление абстракции. Сущность этой, трудно постигаемой многими абстракции, заключается главным образом в том, что власть, - сама являясь абстракцией, т.к.государство, также ВЕЛИКАЯ абстракция, - считает своим долгом и задачей управление другой, не менее сложной абстракцией — «народом».

Властвуя над «народом» власть (читайте: "часть людей, возвышающаяся над обществом")при помощи пропаганды обставляет дело так, что «народ» есть единая монолитная масса с единством интересов, чего, как мы уже знаем, не бывает вообще после распада общинного строя, и даже - при государственной форме собственности, ибо при ней ещё не установлено пролетарское равенство, а продукт труда подлежит тотальной развёрстке. Вернее сказать, равенство провозглашено, но существует лишь де-юре, для всего «народа», который ещё не имеет общего интереса, ещё не ассоциирован, а разделён на начальников и подчинённых и содержит две трети дармоедов в производстве и экономике - ПРОСЛОЙКУ.

В среде «народа» и среди участников общественного производства по-прежнему существует замечательная и надёжная возможность, даже более надёжная, чем при капитализме, — удовлетворить свой интерес за счёт другого и за счёт общественного капитала, уже только по тому, что он существует и обусловливается всеобщей частной собственностью.

В период действия государства диктатуры «пролетариата» и всеобщей частной собственности рано говорить о равноправии и справедливости.

Осуществиться, де-факто, равенство может после установления пролетарского равенства и преодоления, оставшихся в наследство нам после революции 1917г. буржуазных, экономических производственных отношений, которые как раз и разделяют людей, дробят их интересы. Но здесь не надо строить иллюзий, РАВЕНСТВО - это абстракция, и мы говорим о нём более, как о юридическом Праве. Желательно только увязать это "Право" с правом распоряжаться своим трудом и продуктом труда самими работниками инструментами истинной Советской власти,без вмешательства диктаторской, государства-власти.

«Забота» власти об этой неравноправной и «разношерстной» массе «народа» считается «святым» делом, хотя на деле такая «забота» есть подлая популяция. Т.к., чтобы заботиться обо всех сразу, обо всём «народе», надо иметь средства, которые можно и нужно изъять лишь у производителей, и именно — больше у тех, кто проявляет большее рвение к труду и предпринимательству.

Само изъятие требует исполнителей, много-премного, и здесь власть разделяется на верховную и местную, - власть, реализующую на местах доминирующую форму собственности. А «народ» весьма быстро реагирует на ТАКУЮ «заботу» и мгновенно переходит из сферы производства в сферу экспроприации-управления, ибо быть экспроприатором «внутри» производственного коллектива при поддержке верховной власти легче и выгодней, чем быть непосредственным, основным производственным рабочим, труд которого эксплуатируется обществом и государством, таким образом, как рабский.

Надо отметить, что при ТАКОМ переходе, очень часто, прежде приходится «продать душу дьяволу», что многими обычно не осознаётся из-за непонимания, или скрывается во имя своих интересов. Здесь находится корешок борьбы за власть, в том числе и за местную, здесь обусловливается «непотопляемость» власти, её «величие» и количественный состав, а также причина невиданной ранее в истории общества эксплуатации рабочих, а также, — их индифферентности к общественным делам. Но этим самым обусловливается и НЕ ЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР руководящего состава в производстве, экономике и в управлении государственной собственностью.

Но не может быть равенства у начальника с подчинённым, -- у того, кто создаёт продукт труда с тем, кто распоряжается им «за спиной» производителя, а сам не создаёт ничего такого, что можно отчуждать. Не может быть равенства у ТАКОЙ власти с «народом»

С таким, существующим сегодня «равенством» с необходимостью можно и нужно согласиться лишь на период диктатуры «пролетариата». Но если эту диктатуру растянуть без малого на сто лет и называть её «демократией», то, что в действительности есть демократия?

Здесь для пытливого читателя автор хотел «открыть» маленький нюанс, позволяющий глубже вникнуть в понятие демократия. Когда древние римляне впервые произнесли слово демократия — они не могли знать, что народ (demos), в их понимании, это совершенно не то, что понимается под этим словом в «расцвете» цивилизации, в наше время. В то время «народ» не участвовал в промышленном производстве на товарной основе, т.к. такового не существовало. Тогда «народ» и участники производства были социально разделены по другим принципам, которые сегодня уже не имеют ТОГО доминирующего значения. Да и в состав «народа» входили лишь жители Рима, которые имели право голоса.

Никак нельзя забывать о разделении римлян на патрициев и плебеев, и здесь предлагается читателю разобраться, входил ли плебс в состав «народа» — demos(a), ибо, по мнению автора, плебс ничуть не хуже живуч, чем, к примеру, пролетариат, аристократия, или олигархия. По-видимому, всё дело в названиях, в словах, за которыми скрывается сущность. Ведь и плебс и быдло это одного поля ягоды, хотя у плебса было больше прав на управление СВОИМ продуктом труда, чем у быдла.

Отсюда следует, что само государственное управление и власть осуществлялись в то, и более раннее время лишь как дела, имеющие общее значение, вытекающие из любой организации общества. У римского государственного управления, равно как и у всех предшествующих, в системе производства не существовало специфических функций примирения враждующих эксплуататоров и эксплуатируемых и отчуждающих функций,присущих современным типам государств как организаций на основе частной буржуазной собственности и товарного производства. А также — на основе государственной (всеобщей частной) собственности с тем же товарным производством, по смыслу которой надо отобрать у производителей всё, подчистую, и «справедливо по-честному» разделить «народу». У римлян специфические функции государственного управления сводились к удержанию рабовладельческого уклада «экономики», которая не была государственной.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.