Глава - Незнакомый мужчина

Глава - Первая сигарета

Сигаретный дым завязывался в узлы и делился надвое, он вёл себя, так как хотел, переливаясь на лучах солнца, которых и так было не совсем много. Поднимаясь всё выше, создавал очертание лёгкого облака, мирного неба.

В темнице, хуже которой может быть только дно самой глубокой и тёмной пропасти, отбывал своё наказание бывший военный. Ему и без того хватало забот, а тут ещё и тяжело раненый, за которым постоянно нужно приглядывать. — Приглядывать… Какое интересно подобранное

слово — думал про себя Джон, докуривая до фильтра первую сигарету из пачки.

Джон - отставной военный офицер, эрудированный и специально подготовленный агент, в рукаве которого спрятана не одна тройка тузов и прекрасно отработанных хитроумных уловок. Он всегда говорит: «Чем темнее ночь, тем луна прекрасней, особенно когда она в такой приятной компании». — Вот с этими словами он выбирается из любой стачки и передряги, из любого спора и драки.

Джон видел перед собой бедного раненного, из бедра которого по не многу сочилась кровь и уже заляпала ему костюм. — Хм. И кто же это? Как он сюда попал? Судя по его одежде и щетине, он тут уже несколько дней, ему не повезло сильнее, — слегка улыбаясь от первой хорошей новости за сегодня, прикидывал военный. — И как тебя сюда занесло приятель? В таком виде обычно на балах расхаживают и угощают прекрасных богатеньких дам импортной выпивкой, галантно провожая их взглядом, горячим и ненасытным. У нас много общего раз уж мы в одном колодце, — снимая бабочку с шеи незнакомца давая ему вздохнуть, проговаривал про себя Джон. Через несколько часов люк откроется, и незнакомая рука привычного цвета бросит на дно колодца сумку с провизией, водой и медицинской аптечкой. — Значит, они хотят, чтоб он выжил, или чтобы я ему в этом помог. Хорошо, что это не банка с пауками, в которой ему снова придётся выжить, не смотря ни на что.
Обшарив сумку, только что бросившую узникам, Джон находит записку. Записку, на латыни написанную от руки, он не знал латынь, да и в школе с языками у него были большие проблемы. — Вряд ли это мне написали, — немного расстроенным тоном пробормотал Джон. — Еда, аптечка, вода и записка на латыни, ну может ты, незнакомец, выложишь мне все ответы? Кто о тебе так заботится, и почему не заботится обо мне? Сразу вспомнились приятные до слёз воспоминания, о его супруге, которая ничего не может сделать и даже ничего не знает.
Самым прекрасным и светлым днём, которым дорожил Джон, был день его знакомства с Самантой. Так звали девушку, связанна с которой лучшая часть его бессмысленной жизни, так он утверждал, вначале ей, а потом самому себе. Где бы он ни был, всегда вспоминал о ней, на какое бы задание его не бросали, рядом или вдали от дома вот как сейчас, он думал о ней, это был его путь к спасению чистый и бескорыстный.
«Моя милая Саманта…» — именно с этих слов начиналось каждое его письмо, каждые слова о ней или воспоминания. Он ещё много лет назад познакомился с ней. — Хороший был день! — говорил Джон своей уже ставшей супруге, когда они готовили ужин. Покупали вино, доставали бокалы, из которых пили примерно 2 раза в месяц. — Помнишь, как это было? — просила Саманта мужа, вспомнить ещё что-нибудь смешное из первого дня их знакомства, и он с лёгкостью говорил, даже не хмурясь, не пытаясь напрячь свою память, так, как будто был готов услышать что-то подобное. Они разговаривали почти до утра, перебрали, с кем не бывает? — Пойдём печь зефир в нашем камине, — неуверенно встав, слегка пошатываясь от вина и усталости, милая Саманта тащила его за собой, в большой каминный зал. — Фишка архитектора, — всегда повторяла Саманта. Отличное место для отдыха, ведь можно печь зефир со своим любимым, лёжа на полу огромного зала, в котором можно играть сразу несколько свадеб, и ни о чём не волноваться, ведь она под надёжной защитой своего неповторимого мужа. Телефон Джона зазвонил, он снял трубку и ушел в другую комнату, вышел на летний балкон и внимательно слушал. Вскоре вернулся, уже не с таким романтичным видом, но с приятной улыбкой. Саманта уснула на ковре персикового цвета, который в виде арки был расстелен в каминной. Джон отнёс её наверх в спальню, и всю ночь не смыкая глаз, любовался своей красивой, как осенний цветок женой.

Глава - Пятно от кофе

В кромешной темноте сигарета тлела, предлагая глубокому сознанию отдохнуть от этого всего. Отдохнуть можно было бы, но эта бессмысленная затея, и на что он должен был пойти, не давала ему покоя. Он думает: «Почему я здесь, фотографирую этих коррупционеров, этих алчных и мерзких толстых чиновников. Справедливость - и ради чего?»

Он размышлял, как тлеет жизнь. Жизнь – игра, в которой он – всего лишь пешка, всего лишь ужин в глазах тиранов, всего лишь лужа, которая на земле всего какое-то время. Протирая объектив, уже уставший от съёмки и наблюдения, Скотт замечает пятно от кофе на своей рубашке. Подумал странно, ведь он не пьёт кофе, по состоянию здоровья - большая нагрузка на сердце, так сказали ему врачи ещё 7 лет назад в одной частной клинике. Так откуда же оно взялось?

Старенький Кадиллак, не приметный на вид, но вполне пригоден для работы. Работы, в которой нужно быть по близости, но оставаться незамеченным. Он никогда его не подводил. Скотту казалось, что именно этот автомобиль увезёт его на тот свет, когда он будет готов. Наверное, поэтому Скотт натирает его до блеска перед очередным, иногда выходящим за рамки, наблюдением. «Пусть Кадиллак блестит, — повторял он себе, ведь светло-шоколадный цвет ему так подходит, когда он чистый». Жена Скотта – Тереза, всегда заваривала крепкий чай, пока он мыл машину, и ждала его за столом. Любви, может, и не было уже, ведь в браке они почти 17 лет, но зато были хлопоты и обязанности, без которых она не могла уже жить. С детьми так и не получилось, по причине курения тяжелых сигарет. В её семье курили все: и мама, и папа, и сёстры, и братья ещё с малых лет. Ведь они выращивали табак, все вместе, почти 70 лет и сколотили неплохое состояние. «Ведать, бесплодие - это плата» — так она считала.

— Пора возвращаться домой — говорил себе Скотт, но что-то его терзало изнутри. — Ладно, дождусь, пока откроется палатка с цветами, чтобы купить, любимые герберы своей прекрасной Терезе, и сразу поеду домой. Ведь которую ночь она засыпает без него, пусть в уютном и тёплом доме, но всё же, в мёртвом, где с момента его покупки не звучал смех ребёнка и не разбрасывался весёлым эхом, в почти пустом двухэтажном доме. — Ну, наконец! — Вставая из постели и сбегая вниз по лестничному маршу, спустилась Тереза. — Слава Богу, — шептала супруга своему только что прибывшему мужу. — Как я рада, что всё хорошо, — нежным и пронзительным шепотом причитала Тереза. — Идём со мной, я отблагодарю тебя за цветы, — восторженно ведя мужа на кухню, говорила ещё слегка сонная, но уже очень довольная таким началом дня дама. Он покорно согласился, ведь после такой почти бессонной ночи Скотту хотелось только одного, разделить утренний лёгенький завтрак со своей любимой и уже за столько лет ставшей родной самой лучшей женщиной. Цветы своим прелестным и нежным ароматом заполнили всё пространство на кухне, этот запах с трудом перебивал, манящий запах только что пожаренного бекона, о котором Скотт мечтал всю минувшую ночь. Свет из окна как будто ворвался в этот дом. — Как приятно сидеть на кухне — говорил Скотт, рассказывая своей жене, о только что прожитой очередной ночи, на пока что бессмысленном посту.

Глава - Забытая трость

Сигаретный дым всегда сочился тоненькой струйкой в правую верхнюю часть окна, форточка была открыта. — С какой он лёгкостью находит выход из любой ситуации, то радуя глаза, то щипая их, — говорил себе Скотт, выключая холодильник из розетки. — На это уйдёт целый день, а точнее вечность, — слегка расстроенным тоном кричал он своей супруге в соседнюю комнату. Да, это далеко не то, чем он собирался заниматься на этих выходных. А чем ещё? Снова бессмысленной слежкой, которая никому из них: ни Скотту, ни его другу Джону опять не принесёт пользы. — Не поможет материально или как-то там ещё, — приговаривала Тереза, провожая на очередное бессмысленное дело своего супруга, который принесёт лишь пустые снимки и кучу вопросов.

«Кажется кто-то курит?!» — звучало четче, чем на улице, наверное, потому что толстые стены не пропускали гул проезжающих машин и тяжелые вздохи уставших от суеты прохожих. На неё он и будет смотреть, пока возится на кухне. На русскую девочку, которой на вид лет 15 с длинными и лохматыми, похожими на стог скошенной соломы волосами. Это и единственное, что из её привычного образа было цветным. Губы смыкались в хмурую улыбку, что так под стать сливалась с самой ненастной погодой на свете. Длинное серо-коричневое платье, с двумя карманами впереди, далеко ей не по фигуре и не будет даже через пару лет. Да не может быть, что у этой девочки за пару лет жизнь так и не изменится, что она так и будет стоять и продавать траву, а толстые чиновники, прикрывая весь этот хаос и беспредел дальше будут кататься на дорогих машинах и спать со своими новыми пассиями в лучших отелях мира. Доставая продукты из холодильника, и бросая их в мусор, дабы избавиться навсегда от мерзкого запаха, Скотт замечает, как она это делает - толкает траву.
Елена - так звали девочку, которая каждый день не смотря ни на плохую погоду, ни на бандитские разборки стояла в наушниках, слушала русский реп и далеко не радовалась жизни. «Кажется кто-то курит?!» — говорила она вслух каждые 9 минут, как прослушивала 3 трека русского репера. Хелен - так называли её в Америке, говорила: «Это 3 минуты нормальной жизни, пока играет один его трек». Невзрачный прохожий, также сливавшийся с унылой местностью, подошел и снял наушник с её правого уха. «Я курю!» — и с этими словами протянул ей деньги на наркотики. Доставая руку из кармана, Елена машинально передаёт ему не большой свёрток, который с лёгкостью помещается в ладонь темнокожего прохожего. «Вы забыли вашу трость!» — вслед крикнула ему девчонка, одевая наушник обратно. — Но что она имела в виду? — Проговаривал Скотт не один раз, то продолжая заниматься работой по дому, то пялясь в окно в полном недоумении, а слова: «Вашу трость» — не давали ему покоя.

— Да любимая, — прокричал Скотт и пришел к Терезе в соседнюю комнату. На венике, лежавшем на полу, сидел небольшой паук и будто бы ждал, пока его прогонят. Фотограф струсил его в окно. — Как хорошо, что мы с ним не в одной банке. — Снимая испуганную супругу со стула, говорил Скотт, пытаясь хоть как то утешить любимую. После чего вернулся к своим обязанностям, а Елены на улице уже не было.

глава - Незнакомый мужчина

Он как будто растворялся в пространстве, окутывая задумчивое лицо мэра сидевшего в своём любимом кресле. «Сколько заработано и сколько осталось заработать?» — думал про себя мэр, попивая ирландский фирменный скотч, привезённый ему с последнего задания одним американским другом. Скотч и отличные кубинские сигары, которые предпочитает курить сам Фидель Кастро, лежали в позолоченном ларце на самой последней полке рабочего стола, чтобы меньше привлекали внимание. Он был диктатором для народа, но братом для своих друзей. «Как хорошо, что они не идут вразрез между мной и деньгами!» — немного вслух сказал себе мэр и обернулся так, как будто его мог кто-то услышать. Хотя этот кабинет как крепость, сюда вряд ли кто-то может пробраться, обычно успокаивал себя мэр. Слишком много вооружённой охраны и плюс ко всему заряженный и готовый к защите Тульский Токарев, на случай того если не выдержит тяжелая дубовая дверь. Стрелка часов перевалила за 4 а значит, скоро рассвет. С присущим ему эгоизмом он достаёт записную книжку, находит нужный ему номер и звонит своему другу, чтобы предложить ему очередное секретное политическое задание.

Мэр - Джеймс Ричардсон, недавно избранный на второй срок, чистоплотный и порядочный человек, на счету которого гораздо больше хорошего, чем плохого. «А какой нормальный мэр не хочет стать президентом?» — это его и волновало день за днём и год за годом. «Президент Джеймс Ричардсон, а что? Звучит!» — разглядывая себя любимого, в отражении огромного зеркала говорил мэр. «Ещё как звучит!» — примеряя новый влиятельный образ к своему алчному имиджу.
Незаметно начало светать, и ровно в семь утра, как и всегда, к нему в кабинет постучала его секретарша, его правая рука. Стройная брюнетка 180 см, с красивыми карими глазами, с нежным макияжем и доброй улыбкой. «Точна, как часы и верна, как автомат Калашникова» — говорил Джеймс, подходя ближе к своей подчинённой.

— Вам нужно немного поспать, а то сегодня у вас ещё очень много дел, очень плотный график, — с маленьким флиртом говорила секретарша своему боссу, нежно переходя на шепот. Мэр предложил ей выпить и присесть на своё кресло, она покорно согласилась, но пить не сочла нужным. Джеймс её обошёл сзади и немного помассировал ей плечи, слегка целуя свою помощницу в оголённую шею и прислушиваясь к аромату её духов. Делая комплименты, связанные с её утончённой фигурой, Джеймс медленно расстегивал с неё блузку и немного позволял себе лишнего. Она была не против, ей это нравилось. «Наконец!» — думала про себя секретарша, слушая дыхание своего партнёра, своего босса. И позволив себя поцеловать, поняла, что добилась своего.

После всего, секретарша предложила кофе и вернулась к своим обычным обязанностям. — Элизабет! — крикнув ей вслед, застёгивая пиджак на пуговицу, позвал мэр. — Спасибо за всё Джеймс! — благодарным тоном, поправляя галстук своему боссу, сказала Элизабет и вышла из кабинета.

— Кто вы? Вам не назначено! — уже без улыбки и немного приказным тоном сказала Бетти. — Я к вашему боссу, он попросил меня прийти — говорил мужчина лет 35- 40 на вид.

— Как вас представить? — с недоумением, но строго спросила Бетти.

— Я представлюсь ему сам, если он того пожелает — осматривая светлую приёмную и красивую девушку, говорил мужчина.

— Может мне вызвать охрану, чтоб они усмирили такого невоспитанного человека? — уже грозным тоном и тяжелым взглядом отрезала секретарша. — Я и есть охрана, или угроза, смотря кого, вызывал наш общий знакомый, с ухмылкой довольно твёрдо ответил незваный гость.

— Что за шум? Джон? Какая встреча, сто лет тебя не видел! — выходя из кабинета и протягивая руку для приветствия, говорил мэр.

— Элизабет! Познакомься, это мой друг Джон.

— Очень приятно познакомиться, — всё равно с недоверием сказала Бетти, тоже протягивая руку для приветствия.

— Ну пойдём в мой кабинет, он немного больше, чем тот в котором мы виделись в прошлый раз, — хвастался мэр, расстегивая пуговицу пиджака.

— Да и впрямь, богатые становятся только богаче, не так ли Джеймс? То есть господин мэр я хотел сказать, — с юмором проговорил Джон.

— Ну перестань, — остановил его мэр, поднося бокал виски своему другу. — За вечную жизнь! — сказал Джеймс и опустошил бокал. Бокал Джона тоже опустел сразу после мэра.

— Так вот, ближе к делу, — немного собравшись, начал свой монолог мэр, а Джон его внимательно слушал.

Элизабет стояла на тоненьких каблучках, и приталенной юбке до колена с довольно заметным разрезом, идеально сидевшей на её изумительной фигуре и отлично вписывавшейся в интерьер приёмной. Она всё пыталась услышать хоть что-нибудь, но не могла из-за толстой дубовой двери. Сделала кофе, набралась смелости и вошла. Незнакомец и Джеймс пожали руки и незнакомец ушел.

— Прошу прощение, за вторжение — опять же с юмором сказал Джон секретарше, выходя из кабинета и прикрывая дверь.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: