Мастер стремительных рейдов 7 глава

А зенитки все бьют. Самолет сваливается то в одну, то в другую сторону; от напряжения ноют мышцы. Вправо, теперь резко влево. Много собралось машин. Мешает дым, хотя бы ветер подул сильнее. Еще залп в гущу суетящихся фашистов. Несколько автомашин выезжают на мостик через ручей. Скорее, пока не ушли в лес. Высокие деревья помешают штурмовке. Прохоров выровнял самолет, но вдруг увидел, что справа появился «ил» и в упор ударил из пушек по головной машине. Она сразу окуталась дымом и ярко вспыхнула. «Каленов, — с гордостью подумал Прохоров. — Молодец, Николай!» Задние машины затормозили и стали медленно объезжать горящую. Прохоров довернул самолет, снизился, длинной очередью прошил их, у самой земли снова набрал высоту, увидел прямо перед собой стволы пушек, зарядные ящики, тракторы и какие-то неуклюжие, покрытые брезентом сооружения. И не успел еще подумать, что нужно делать, как рука сама резко отвела ручку, и самолет устремился на батарею. Короткая очередь, и он пронесся над верхушками деревьев.

Кончились снаряды, и Прохоров дал команду пристроиться.

Разворот, и с набором высоты звено легло на курс к своему аэродрому. Задание выполнено. В плотном строю летят самолеты над взрытой землей. [241]

Вдруг Прохоров заметил несколько немецких танков в небольшой роще, расположенной около дороги. Он отвернул с маршрута и, снизившись, увидел самоходные установки, замаскированные рядом с танками.

— Засада! — понял Прохоров.

Через мгновение на шоссе показалась колонна наших танков. Верхние люки у многих были открыты, танкисты явно не ожидали нападения. Прохоров представил, что произойдет через несколько минут: танки подойдут к засаде, и вражеские пушки в упор будут расстреливать их.

Боеприпасов нет, но можно предупредить танкистов. Прохоров пронесся над головными машинами, покачивая крыльями самолета, потом направил его в сторону засады и, спикировав на опушку леса, развернулся назад.

Фашисты не сделали ни одного выстрела, а танкисты стали высовываться из люков, размахивая руками. Видимо, они решили, что летчики приветствуют их.

Танки все ближе подходили к засаде... Тогда Прохоров снизился почти до самой земли, полетел навстречу головному танку и вырвал самолет вверх, чуть не зацепив за стальную громаду. Затем вся группа опять спикировала на засаду.

Танкисты наконец поняли, что недаром летают штурмовики. Колонна остановилась, закрылись люки. В указанную самолетами сторону развернулся один танк и произвел несколько выстрелов в рощу. Тотчас засверкали вспышки — начали стрелять фашистские пушки. Но расстояние было слишком велико, и ни один советский танк не пострадал.

Штурмовики не имели возможности наблюдать, как будут разворачиваться события: кончалось горючее. Но летчики видели, что благодаря их помощи коварный план фашистов сорвался.

Прошли годы. Прохоров продолжает служить в авиации. Большой, трудный путь за плечами.

Работа, учеба в академии, снова работа. Многому научились в годы войны. Ценой невероятных лишений, невозвратимых потерь приобретался опыт. С тех пор прошло много лет. Меняется техника, растут боевые возможности новых самолетов, появляются новые тактические приемы действий над полем боя.

Может быть, прошлый боевой опыт уже неприменим в новых условиях, лишь добрые воспоминания да славные боевые традиции остались от фронтовых лет? [242]

Нет. Сохранили свое значение многие методы обучения летчиков боевым действиям, основные принципы освоения и применения новой боевой техники. Нельзя сделать ни шага вперед без детального изучения героических дел наших летчиков в годы Великой Отечественной войны.

Все это прекрасно понимает полковник Прохоров. Не жалея сил и времени, работает он с подчиненными, стараясь выработать у них инициативу, творчество, желание неустанно повышать свои знания, изыскивать новые тактические приемы, не допускать шаблона при выполнении боевых задач. Но чтобы учить, нужно и самому неустанно учиться. Поэтому нередко по ночам, когда город затихает и в окнах соседних квартир гаснут огни, за письменным столом над книгой или расчетами подолгу сидит полковник с седыми висками. Это Алексей Николаевич готовится к завтрашнему дню. Ведь еще много вопросов не решено, а Прохоров не привык отставать. Как всегда, он впереди — ведущим. Он ведет молодых летчиков к мастерству, к новым победам в их летной подготовке.

Н. Негробов

«С курса не сворачивать...»

РАКОВ ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ

Василий Иванович Раков родился в 1909 году в Петербурге в семье служащего. По национальности русский. Член КПСС с 1932 года. В Советской Армии с 1928 года. В 1931 году окончил

военную школу морских летчиков, а в 1938 году — Липецкие высшие авиационные курсы усовершенствования.

Звание Героя Советского Союза В. И. Ракову присвоено 7 февраля 1940 года за мужество и храбрость при выполнении боевых заданий командования.

В 1942 году окончил Военно-морскую академию.

В годы Великой Отечественной войны Василий Иванович Раков совершил десятки боевых вылетов. 22 июля 1944 года удостоен второй медали «Золотая Звезда». Награжден также многими орденами и медалями. В 1946 году В. И. Раков окончил Академию Генерального штаба. В 1952 году ему присвоена ученая степень кандидата военно-морских наук, в 1953 году — звание доцента. Позднее он стал доктором военно-морских наук, профессором. С 1948 года генерал-майор авиации Раков работал в Военно-морской академии. С 1971 года — в запасе, живет и работает в Ленинграде.

Прославленный балтийский летчик Василий Иванович Раков прошел суровую жизненную и боевую школу. Летным делом Василий увлекся в годы, когда наша авиация только что стала выходить на широкий простор и штурмовать мировые рекорды.

Знаменитые полеты выдающихся летчиков Громова, Шестакова и Чухновского побудили молодого ленинградского рабочего комсомольца Василия Ракова стать пилотом. В декабре 1928 года девятнадцатилетний юноша поступает добровольцем в школу авиаторов. После трех лет учебы он приезжает на Балтику летчиком. Мечта его сбылась, но работа над собой только еще начиналась. Несколько лет ему пришлось служить в отряде, в котором вводились в строй молодые пилоты — выпускники школ. Уже тогда у летчика стал вырабатываться свой стиль и приемы в обучении летной молодежи. Василий Раков уделял исключительное внимание методике учебной работы, ставя перед собой и своими товарищами задачи наиболее трудные и приближенные к боевой обстановке.

Василий Раков быстро продвигался по службе. В 1938 году, после окончания Высших авиационных курсов усовершенствования, он стал командовать эскадрильей бомбардировщиков. Его эскадрилья отличалась высокой боевой выучкой, слетанностью, товарищеской сплоченностью. Командир эскадрильи в совершенстве владел искусством слепого полета над безбрежным, часто беспокойным морем и с большой высоты поражал движущиеся цели.

Опыт бомбометания летчиков эскадрильи В. И. Ракова изучали и перенимали многие морские летчики. Раков не раз получал от высшего командования благодарности за отличную работу. [245]

Во время войны Василий Иванович Раков водил на боевые задания тяжелые, нагруженные бомбами самолеты своей эскадрильи и днем и ночью.

Особенно ему запомнился первый боевой вылет.

— Нам оказана высокая боевая честь, — сказал он летчикам, — уничтожить вражеский аэродром. Лететь нам далеко. Погода нелетная. Смелость и безошибочный расчет в действиях — вот что нам необходимо.

Брезжит рассвет. Над аэродромом низкая облачность, начался снегопад. Взлетела зеленая ракета. Взвихрив снег, поднялось первое звено. Следом второе, третье...

Видимость была настолько плохой, что Раков порою не различал машин своего первого звена. Они то появлялись, то скрывались в облаках и густом тумане. Снег пошел сильнее. Самолетам пришлось снизиться и лететь на высоте 30 — 40 метров. Особенно опасным оказался полет над заливом, где облака сливались с водой. Требовалось большое мастерство, чтобы держать высоту и не врезаться в залив. Это был риск смелый, но обоснованный. Раков верил в своих летчиков, которых он научил владеть техникой слепых полетов.

Самолеты пересекли залив и, прижатые снежными облаками, бреющим полетом прошли над лесом. В районе цели облачность немного поднялась. Набрав высоту, Раков увидел аэродром: знакомый по карте островок, а на нем — мачты радиостанций, ангары, здания. Загорается красная лампочка, за ней — зеленая. Когда вспыхнет белая — «так держать!» — никакие отклонения от боевого курса невозможны. Вот уже и белые лампочки горят перед всеми командирами боевых машин. Раков первым сбросил груз и, развернувшись, стал наблюдать за работой своих ведомых. Он видит, как столб огня, дыма и обломков подымается над ангаром — прямое попадание! В черном дыме взлетает на воздух и второй ангар. Рушится мачта радиостанции. Взрывы следуют один за другим. Накрыты бомбами и главные сооружения аэродрома.

Враг, как и предполагал Раков, был застигнут врасплох. Он не ожидал налета в такую непогоду. Зенитки стали вести огонь уже вслед уходившим советским самолетам после того, как на земле отгрохотали разрывы бомб. Сомкнутым строем, без потерь возвращались балтийцы домой.

Капитан Раков служил для летчиков примером мужества и стойкости. Однажды он получил особенно сложное задание: совершить глубокий рейд и разбомбить один из крупных приморских объектов. Раков прошел над морскими зимними просторами, [246] точно вышел на цель и обрушился на врага. Но отважных летчиков встретил шквал огня. Они набрали высоту. Снаряды густо ложились вокруг них. Однако цель уже дана штурманом, и Раков по-прежнему держит боевой курс. Строго выдержать курс, скорость и высоту — непременное условие прицельного бомбометания. Вдруг левый мотор его машины резко затрясло. «Подбит, — подумал он, — только бы не пожар! Ведь бомбы еще не сброшены, а цель осталась позади».

Вот тут и сказался летный характер. Раков выключает левый мотор и под сильным огнем зениток на высоте 300 — 400 метров вновь ложится на боевой курс и идет на цель. Командир должен точно сбросить свой груз. Ведь по его расчетам будут бомбить остальные! Штурман сбрасывает наконец бомбы на вражеский корабль. Вслед за Раковым бомбит его эскадрилья. Теперь можно возвращаться!

К машине командира пристраиваются остальные, но летчикам, чтобы не обогнать командира, приходится идти на неполных оборотах. Раков с беспокойством смотрит на часы. До аэродрома еще далеко. Если машины будут держаться за ним, они до вечера не успеют вернуться. А посадка в темноте на их маленьком аэродроме опасна. После короткого раздумья командир отдает по радио приказ: «Всем самолетам оставить меня и идти на аэродром. Я дойду один». Самолеты проходят вперед, но стараются не терять командира из виду — им трудно оставить его над неприятельской территорией с подбитым мотором. Но командир еще раз подтверждает свой приказ: «Всем идти на аэродром». Самолеты скрываются. Машина Ракова идет одна в густых облаках. Кабина покрывается льдом. И только через полтора часа полета летчик совершил посадку.

Взаимная выручка и товарищеская поддержка — неписаный воинский закон, свято соблюдавшийся летчиками.

Как-то в бою была серьезно повреждена одна из машин. Ее не оставили. Шли сомкнуто, молча, как бы поддерживая на своих крыльях подбитого. Попавший в беду летчик видел этот железный товарищеский строй, видел рядом Ракова и шел из последних сил. Так и вернулись на аэродром.

Был случай, когда во время воздушного боя горящий самолет младшего лейтенанта Курочкина, преследуемый вражескими истребителями, исчез. Раков вывел самолеты из боя. Но что с Курочкиным? Прошли томительные минуты. И вот радист передал ему записку: «Задание выполнено. Самолет горит. Сбил два неприятельских самолета. Курочкин». Значит, не погиб смелый летчик! И командир решает начать его поиски. Но найти [247] его удалось не сразу. Сначала в ледяной безбрежной пустыне обнаружили полусгоревший, дымившийся самолет, а затем — и экипаж Курочкина. Три человека стояли около разводья и махали шлемами. Раков спустился, присмотрелся и увидел, что тяжелый самолет посадить нельзя. Тогда он сбросил вымпел: «Ждите. Скоро буду» — и улетел. Через некоторое время он вернулся на учебном самолете и спас товарищей.

Капитан Раков перед боевым вылетом всегда готовил своих подчиненных к преодолению трудностей и опасностей. Но когда самолеты возвращались из тяжелого полета на аэродром, он сухо и коротко докладывал: «Задание выполнено».

— Противодействие было?

— Было.

И все. А о том, что он прорывался со своими соколами через многослойный огонь, через сплошные завесы разрывов, о том, как он дрался с яростно наседавшими вражескими самолетами, Раков рассказывать не любил.

Как бы ни было сложно, рискованно и опасно боевое задание, он всегда возвращался с победой. Когда после одного особенно удачного полета Ракова спросили, в чем секрет его боевых успехов, он ответил:

— Если в бой вылетает 12 экипажей, но я не уверен хоть в одном из них — значит, я не могу ручаться за успех операции. Вот почему я много работаю с каждым человеком, досконально изучаю людей, воспитываю их.

Свои глубокие знания, боевой опыт, новаторские приемы в тактике бомбардировочной авиации он со свойственным ему педагогическим даром передавал молодым пилотам. Раков отличался особым умением воспитывать в них отвагу, решительность и хладнокровие — качества, столь необходимые в боевой обстановке.

Учеников Василия Ивановича можно было встретить на всех фронтах. Но особенно много летчиков он обучил в дни Великой Отечественной войны на Балтике. Зачастую они сражались рядом, крыло к крылу со своим учителем.

Его храбрость, настойчивость и воля к победе при выполнении боевых заданий служили образцом для подчиненных... Требовалось нанести бомбовый удар по железнодорожной станции, где скопилось много техники противника. Погода была скверная. На выполнение этого трудного задания вылетела группа самолетов во главе с Раковым. Гвардейцы пробились сквозь завесу зенитного огня. Раков первым подошел к станции и с поразительной точностью сбросил на цель бомбовый груз. Уверенно [248] действовали и его ведомые. Горели эшелоны, была объята огнем станция. Но и в машину командира попал снаряд. Она стала плохо управляема и вот-вот могла свалиться в штопор. Большим напряжением воли и сил Раков удерживал ее и продолжал руководить действиями летчиков. И только после того, как убедился, что железнодорожная станция разрушена, а воинские эшелоны разбиты, ушел от цели.

В 1943 году Раков успешно бомбил вражеские артиллерийские батареи, взрывал склады с боеприпасами и горючим, пускал под откос воинские эшелоны, выводил из строя железнодорожные станции и мосты.

Однако чаще всего эскадрилья майора Ракова вылетала на уничтожение вражеских дальнобойных артиллерийских батарей, обстреливавших Ленинград. Эти батареи противник тщательно маскировал. Когда наши самолеты поднимались в воздух, фашисты прекращали огонь. Это облегчало положение города, но усложняло задачу летчиков. Иной раз приходилось делать два-три захода на цель, прежде чем удавалось обнаружить ее и сбросить бомбы.

За время войны под Ленинградом Раков хорошо изучил окрестности города, знал каждый бугорок в тех местах. Но часто из-за плохой погоды полеты не производились. Стояла низкая облачность. Не выдержав, Раков обратился к командиру дивизии:

— Разрешите слетать на бомбежку хотя бы с горизонтального полета.

— С горизонтального бомбят другие, а мы пикировщики, у нас важные малоразмерные цели, — ответил комдив.

Раков и сам это знал, но он стремился в бой. Однажды перед ним была поставлена такая задача: группе в составе двух звеньев в условиях плохой видимости, при недостаточной для атаки с пикирования высоте облачности нанести внезапный бомбовый удар по вражескому командному пункту.

Учитывая обстановку, Раков подготовил два варианта атаки цели: с крутого и пологого пикирования. Второй вариант не обеспечивал снайперского попадания бомб в цель, поэтому командир основной расчет для себя делал на атаку с крутого пикирования. Риск был велик, но цель стоила того.

— Подвесьте мне три пятисотки, остальным — по две! — приказал он техническому составу.

Когда шестерка самолетов поднялась в воздух, Раков убедился в сложности обстановки. [249]

— Второй вариант! — передал он по радио ведомым.

Сам же решил атаковать цель с крутого пикирования.

Противник тщательно маскировался. Ведущий знал, что командный пункт находился под землей. Автомашины к нему близко не подъезжали, а останавливались вдали, в укрытии. Далее к КП вели тропинки, а потом и они резко обрывались.

— Не обманете, тут у вас маскировочная сеть, — подумал Раков, когда с трудом разглядел такую картину. Именно на этот белый участок, лишенный всяких следов, он и направил свой самолет.

Рассчитав момент ввода в пикирование, командир эскадрильи энергично отжал штурвал. Самолет почти отвесно пошел к земле. На прицеливание были затрачены буквально мгновения.

— В самую точку положили! — возбужденно доложил штурман Давыдов, когда самолет был выведен из пикирования у самой земли.

Ведомые, следуя указанию командира, последовательно атаковали цель с пологого пикирования. Задание командования было выполнено.

В январе 1944 года началась подготовка к наступлению. На долю летчиков выпала задача помочь наземным частям преодолеть сопротивление врага и разгромить его у стен Ленинграда.

В. И. Раков со своими летчиками участвовал в ожесточенных боях в районе Синявина, Мги, Красногвардейска, Кингисеппа. На ПЕ-2 он неоднократно летал на бомбежку артиллерийских батарей, варварски обстреливавших Ленинград. Экипажи пикировщиков под его командованием смело расчищали путь наступавшей пехоте. С земли часто передавали: «Молодцы! Действуете отлично».

В руках Ракова ПЕ-2 из бомбардировщика нередко превращался в штурмовик. Наши сухопутные войска в районе Ропши, Волосова и Елизаветина не раз наблюдали, как пилотируемый Раковым самолет устремлялся в пике, летчик сбрасывал бомбовый груз, а затем на бреющем полете обстреливал гитлеровцев из пулемета.

Очень трудным оказался налет на железнодорожный мост за Нарвой. К пикировщикам с земли отовсюду тянулись белесые трассы. Но с боевого курса сворачивать уже было нельзя. Раков и на этот раз остался верен своему правилу и сбросил бомбы на цель, лишь снизившись до предела.

Позднее летевшие сзади командира пилоты рассказывали [250] ему:

— Одна ваша бомба упала на мост, другая — у самых устоев на полотне дороги. Взрывы взметнулись очень высоко. Мы подумали, что вы взорвались. Но смотрим — летите!

Однако пикировщик Ракова был настолько искалечен, что штурман ожидал команды покинуть самолет. Только хладнокровие, выносливость, мастерское управление помогли Ракову дотянуть до своей территории и посадить самолет на своем аэродроме.

В июне 1944 года В. И. Раков был назначен командиром гвардейского авиационного полка пикирующих бомбардировщиков. Вооруженный богатым опытом, он с присущей ему энергией взялся за повышение боевой выучки летчиков.

Об одном из наиболее выдающихся подвигов В. И. Ракова в официальном документе того времени говорится: «16.7.44 г. гвардии подполковник Раков, преодолевая сильный заградительный огонь зенитной артиллерии, с группой самолетов пробился к цели в военно-морскую базу Котка и точным бомбовым ударом с пикирования потопил вражеский броненосец береговой обороны».

Фашисты, когда им пришлось туго на побережье Финского залива, решили ввести в действие флагманский корабль «Ниобе». Своей артиллерией он должен был поддержать потрепанные в боях сухопутные части. Но поправить дела на фронте с помощью броненосца гитлеровцам не удалось. Раков долго охотился за «Ниобе». И вот стало известно, что корабль прибыл в военно-морскую базу. Наконец-то! В приподнятом настроении, с твердой решимостью во что бы то ни стало потопить броненосец, Раков вылетел во главе 28 пикирующих бомбардировщиков. Одновременно с их вылетом группа «лавочкиных» блокировала соседний с базой вражеский аэродром, чтобы авиация гитлеровцев не могла помешать бомбовому удару по кораблю.

Ракову была известна система огневой защиты вражеского порта, над которым он не раз летал. Он предвидел, что встретит труднопреодолимую стену заградительного огня, и заранее подготовился к этому. Машины поднялись в воздух. Передовое звено гвардейцев повел сам Василий Иванович. Ему предстояло первому сбросить бомбы и сбросить так, чтобы накрыть броненосец, иначе могли бы оказаться безрезультатными все последующие атаки пикировщиков.

Под крыльями краснозвездных самолетов простиралась безбрежная гладь родной Балтики. Вскоре показалась знакомая панорама порта. Командир по радио приказал: «Приготовиться к атаке!» Самолеты легли на боевой курс. Враг открыл бешеный [251] орудийный и автоматный огонь со всех береговых батарей, прикрывавших базу. Ожесточенная стрельба велась и зенитными орудиями броненосца. К самолетам протянулись огненные трассы. Черные шапки разрывов повисли в небе. Но тщетны были усилия врага! Прорвав огневую завесу, Раков уверенно повел гвардейцев прямо на цель. С первого захода звено Ракова накрыло броненосец бомбами, и он перестал стрелять. Второе звено летчиков, которых вел в атаку гвардии майор Пономаренко, метким попаданием двух бомб окончательно решило судьбу корабля. «Ниобе» загорелся, через несколько минут последовал сильнейший взрыв. Окутанный дымом и объятый пламенем броненосец накренился и начал тонуть. Около 300 гитлеровцев вместе с кораблем нашли себе могилу на дне моря.

При выполнении этого задания отличились также гвардейцы, которых вели в бой гвардии капитан Усенко и командиры звеньев Аносов и Калашников.

С любовью и уважением отзывался полковник Раков о лучших, смелых и мужественных людях своей части. А они, в свою очередь, гордились тем, что воевали под командованием столь прославленного боевыми делами офицера. В полку стал традиционным девиз командира Ракова, являвшийся непреложным законом боевой жизни летчиков-гвардейцев: «В бою с курса не сворачивать, драться до последнего вздоха». И каждый стремился следовать вдохновляющему примеру офицера-коммуниста Ракова, свято выполнить клятву, данную при развернутом гвардейском знамени: «Своими бомбовыми ударами мы будем истреблять врага. Нет и не будет ему от нас пощады до тех пор, пока в нашей груди бьется сердце и в жилах течет кровь...»

С большим воодушевлением и чувством законной гордости за своего командира и за свой полк встретили воины известие, что их командир В. И. Раков за отличное выполнение боевых заданий, высокое летное мастерство, за мужество и отвагу, проявленные в боях с врагом, Указом Президиума Верховного Совета СССР награжден второй медалью «Золотая Звезда».

О славных делах В. И. Ракова и его летчиков советский народ не раз узнавал затем из сводок Совинформбюро.

Так, 19 сентября 1944 года летчики под командованием Ракова нанесли массированный удар по одной из военно-морских баз, по военным кораблям и транспортам, занимавшимся перевозками в Прибалтике, В то время гитлеровское командование стремилось всеми силами удержать порты в Прибалтике, через которые еще могла осуществляться связь между Германией и группировкой войск в Латвии и Эстонии. [252]

Самолеты, ведомые гвардии полковником Раковым, уже на подходе к цели встретили сильное сопротивление. Помимо зенитного огня район прикрывался вражеской авиацией. Однако балтийские соколы прорвались к судам, стоявшим на базе, и нанесли точный бомбовый удар. В результате этого налета гитлеровцы потеряли три транспорта и три подводные лодки. Кроме того, были серьезно повреждены два транспорта, разрушены многие портовые сооружения — склады, пирсы и плавучий док. В разыгравшихся при этом воздушных боях наши истребители сбили 19 самолетов противника.

В годы Великой Отечественной войны дважды Герой Советского Союза В. И. Раков сделал десятки боевых вылетов. Бесстрашный советский летчик потопил 12 вражеских кораблей различных классов. На его подвигах во славу Родины воспитываются воины-авиаторы.

С. Федосеев

Во славу русского оружия

РЕЧКАЛОВ ГРИГОРИЙ АНДРЕЕВИЧ

Григорий Андреевич Речкалов родился в 1920 году в деревне Зайково Ирбитского района Свердловской области в семье крестьянина. По национальности русский. Член КПСС с 1942 года. В Советской Армии с 1938 года. В 1939 году окончил Пермскую военную авиационную школу.

В годы Великой Отечественной войны Г. А. Речкалов участвовал в боях на Южном, Северо-Кавказском, 1, 2 я 4-м Украинских фронтах, был командиром звена, эскадрильи, штурманом, а затем командиром авиационного полка. Провел 122 воздушных боя, в которых лично сбил 56 самолетов и в групповых боях — 5 самолетов противника.

24 мая 1943 года Г. А. Речкалову присвоено звание Героя Советского Союза. 1 июля 1944 года он удостоен второй медали «Золотая Звезда». Награжден также многими орденами и медалями Советского Союза. После Великой Отечественной войны генерал-майор авиации Г. А. Речкалов окончил Краснознаменную Военно-воздушную академию, а затем занимал ряд ответственных должностей в Военно-Воздушных Силах Советской Армии. С 1959 года находится в запасе, живет и работает в Москве. Написал книги «Дымное небо войны», «В гостях у молодости» и «В небе Молдавии».

Все, кто был свободен, собрались в тот день на стоянке. Южное июльское солнце палило нещадно. Обветренные, загорелые лица авиаторов за несколько дней жары еще больше потемнели, а в глазах светится радость побед. Вот и тот, кого ждут. Он еще в воздухе, заходит на посадку, но его уже узнали: на фюзеляже истребителя алеют нарисованные пятиконечные звездочки — знак боевого мастерства, счет сбитых вражеских самолетов.

Как только летчик подрулил машину к стоянке и выключил мотор, десятки рук подхватили его и стали высоко бросать вверх.

— Григорий, поздравляем!

— Ура, Грицько! — неслось по аэродрому.

— Братцы, дайте дух перевести! Расскажите толком, в чем дело, — пытаясь вырваться из крепких рук друзей, кричал Григорий Речкалов, летчик-истребитель, Герой Советского Союза.

— Вот так Грицько! Силен друг! Тебя же наградили второй «Золотой Звездой». Теперь зарабатывай, брат, пятьдесят четвертую на самолете! — сказал Герой Советского Союза Борис Глинка и обнял Григория.

Разом нахлынули смущение и радость от восторженных похвал, летевших со всех сторон. Он растерянно отвечал на рукопожатия боевых друзей, горячо благодарил их. Вспомнил детство, фабзауч, завод, как получал комсомольскую путевку в Свердловский аэроклуб и слова ребят: «Смотри, Гриша, не подкачай».

«Что ж, не придется краснеть перед своими земляками», — сказал он себе.

Подъехала машина. Григорий Речкалов шагнул ей навстречу, чтобы доложить командиру полка о выполнении боевого [255] задания. Но тот не дал ему говорить, тоже обнял и поцеловал. Потом протянул Григорию телеграмму. Высшее командование поздравляло его с высокой наградой. Речкалов, присев у капонира на выгоревшую траву, написал ответ: «Сердечно благодарю за поздравление. Высокую награду партии и правительства оправдаю в борьбе против немецко-фашистских захватчиков. Буду драться еще крепче во славу русского оружия и моей Родины!»

Это было в июле 1944 года. К тому времени летчик-истребитель Речкалов совершил уже сотни боевых вылетов, отправил в последнее пике 53 фашистских самолета. А началась его боевая жизнь так...

22 июня 1941 года Григорий Речкалов вернулся из города, куда его посылали на врачебную комиссию проверить зрение. Он не мог различать цвета, и комиссия сделала отрицательное заключение. «Не летать мне теперь», — думал Григорий. Расстроенный, он вышел из вагона на перрон. И тут страшная весть: война. Григорий, не раздумывая, прямо с вокзала, вскочил в кузов первой попавшейся автомашины, поехал на полевой аэродром. Полк уже вел боевые действия против гитлеровцев на юго-западе Украины. Войдя к командиру полка, Григорий доложил о своей печали. Тот, прочитав заключение, сказал:

— Эка беда, цвета не можешь различать! Чужой самолет от своего отличишь?

— Отличу, товарищ командир.

— Так вот, видишь, — показав рукой в окно, продолжал командир, — вон стоит «чайка» номер 13, садись и летай.

Вместе с другими летчиками Речкалов в первый день шесть раз, а во второй семь штурмовал на своей «чайке» вражеские войска. Пересев затем на И-16, он сопровождал бомбардировщики и штурмовики, вел воздушные бон. И вот первая радость: в воздушном бою Григорий сбил фашистский самолет Ю-88; 12 «юнкерсов» несли бомбовый груз, чтобы сбросить его на Кишинев. Три советских летчика, в их числе и Речкалов, врезались в их строй и смелыми атаками заставили разгрузиться далеко от цели.

Однажды, когда истребители сопровождали «чайки», штурмовавшие фашистскую колонну, в кабине самолета Речкалова раздался сухой треск, по лицу потекла кровь, правая нога сползла с педали. Еле дотянул он до аэродрома, с трудом посадил машину, но вылезти из кабины сил уже не хватило.

Несколько месяцев Григорий пролежал в госпиталях, перенес три операции. А как только раны затянулись, стал упрашивать [256] врача выписать его в часть. Как-то раз врач сердито сказал:

— Хорошо, выпишем, но дадим ограничение, будете летать в тылу на легких самолетах.

Через несколько дней Речкалов приехал в летную школу. Первым долгом он спросил:

— Что у вас за самолеты?

— Только У-2, — ответил офицер штаба.

— Значит, произошла ошибка, — нервно проговорил Речка-лов и, взяв в руки свой чемоданчик, уехал обратно в штаб ВВС округа.

— Вы что, для смеха туда меня направили? Ведь я истребитель! — наседал он на офицера, выдавшего ему предписание ехать в школу.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: