Тревоги и радости командарма 7 глава

Василий Мыхлик — скромный и искренний человек, замечательный товарищ. Он никогда не кичился своими боевыми успехами, не противопоставлял свои заслуги заслугам других. Во всех отзывах командования подчеркивается его исключительно честное и добросовестное отношение к своим обязанностям, чувство высокого воинского долга перед Родиной.

Мыхлик проявил себя на фронте способным организатором и воспитателем. Он щедро делился с летчиками своим боевым опытом, увлекал их личным примером. Он подготовил и ввел в строй немало молодых летчиков, которые стали отличными мастерами своего дела.

Не нужно думать, что одаренному летчику победы давались легко. Он неустанно изучал технику врага, от вылета к вылету совершенствовал боевое мастерство. За искренность, готовность [62] выручить человека в беде Василия любили в коллективе. Жизнерадостный и общительный, он в свободные часы не прочь повеселиться, пошутить. Для его товарищей не было неожиданностью когда командир их эскадрильи получил от генерала армии И. Д. Черняховского благодарность за участие в художественной самодеятельности.

Родина высоко оценила ратный подвиг славного сына украинского народа: Василий Ильич Мыхлик — дважды Герой Советского Союза.

В. Соколов

Огонь в лицо

НЕДБАЙЛО АНАТОЛИЙ КОНСТАНТИНОВИЧ

Анатолий Константинович Недбайло родился в 1923 году в городе Изюм Харьковской области в семье рабочего. По национальности украинец. Член КПСС с 1944 года. В Советской Армии с 1941 года. Начал службу курсантом Луганской военно-авиационной школы пилотов, которую окончил в 1943 году.

В годы Великой Отечественной войны А. К. Недбайло был командиром звена, авиаэскадрильи, произвел 224 успешных боевых вылета. 19 апреля 1945 года ему присвоено звание Героя Советского Союза. 29 июня. 1945 года он был награжден второй медалью «Золотая Звезда». Удостоен также многих орденов и медалей.

После Великой Отечественной войны успешно окончил Краснознаменную Военно-воздушную академию. Ныне генерал-майор авиации А. К. Недбайло продолжает службу в Советской Армии.

Это случилось на реке Миус. Анатолий Недбайло, тогда еще молодой летчик, выполнял одно из первых боевых заданий. В воздушной схватке летчика постигла неудача: его самолет был подбит. Все же Недбайло перетянул линию фронта и сумел посадить израненную машину на своем аэродроме.

Познав горечь поражения, он приобрел нечто такое, без чего не может быть настоящего воздушного бойца: выдержку и настойчивость в достижении цели. И на той же реке Миус Анатолий впервые проявил качества опытного боевого летчика.

Перед штурмовиками была поставлена задача: возвести дымовую завесу на участке, где предполагалось форсировать реку. Выполнение ее возлагалось на звено штурмовиков без прикрытия истребителей. Сложность задания очевидна: летчикам нужно промчаться возле самых позиций противника на высоте 20 — 30 метров под огнем всех видов оружия.

Командир полка гвардии майор Н. Ф. Ляховский перебрал в памяти всех своих летчиков: командир звена Э. Бикбулатов, этот справится несомненно. И другие летчики звена тоже уже тертые калачи.

Таким тертым калачом Ляховский считал и Анатолия Недбайло, хотя тот только-только начинал постигать боевое искусство. Опытный командир сумел разглядеть в молодом летчике хорошие боевые задатки и не ошибся.

— Итак, «специалыгаки», — весело сказал Бикбулатов, обращаясь к летчикам, которым предстояло выполнить специальное задание, — дело новое и сложное. Прежде давайте уясним маневр. Необходимо точно и в то же время скрытно выйти в заданный район. Вначале пойдем в разомкнутом боевом порядке, [65] чтобы не утомить себя. Силы нам понадобятся над целью. За 15 — 20 километров от Миусы, над пунктом Н., переходим на бреющий, а над вражеским берегом «горкой» набираем метров 200 высоты. Первый выброс химического состава произвожу я. Когда появится дымовая завеса, воздушные стрелки должны открыть огонь по огневым точкам противника.

На этом закончилась подготовка к полету.

И вот самолеты уже над целью. Под крыльями самолетов стремительно проносятся траншеи пехоты, пулеметные гнезда. Недбайло зорко следит за ведущим, чтобы не прозевать ответственный момент начала постановки дымовой завесы. Вот шлейф дыма вырывается из-под самолета Бикбулатова. «Раз, два, три... шесть...» — отсчитывает в уме необходимое время Анатолий и видит, что и второй летчик звена, И. В. Калитин, включил дымовые приборы вслед за командиром. Мимо продолжают проноситься вражеские позиции, огрызающиеся пушечным и пулеметным огнем. Советские самолеты летят сквозь этот огонь.

«Одиннадцать, двенадцать...» — продолжает считать Недбайло и нажимает на гашетку. Химические приборы вступают в действие.

В этот момент Бикбулатов бросает машину сначала вверх, затем вниз и ведет огонь по позициям врага. Ведомые следуют за ним. Потом — новый резкий маневр, и штурмовики возвращаются на свой аэродром.

За отличное выполнение этого сложного задания Недбайло была вручена первая правительственная награда — орден Красной Звезды.

Боевые полеты продолжались. 15 августа 1943 года командир эскадрильи Е. Е. Крывошлык собрал летчиков и сказал:

— На аэродроме Кутейниково противник сосредоточил до 80 самолетов. Нашему полку поручено ударить по этому аэродрому тремя шестерками. Одну из боевых групп приказано вести мне.

Командир эскадрильи определил состав шестерки. Недбайло летел замыкающим. Это был его первый боевой вылет на штурмовку вражеского аэродрома.

«Только я закончил перестроение, — рассказывает о вылете Недбайло, — как первая шестерка стремительно пошла в атаку. За ней — вторая... »Еще секунда, и мы обрушимся на вражеский аэродром», — пронеслось в сознании. Прослеживаю взглядом направление пикирования второй шестерки; по отражению солнечных лучей обнаруживаю самолетные стоянки. Машины [66] стояли в каком-то беспорядке по группам. «Так вот он, аэродром», — думаю я и вслед за ведущим ввожу штурмовик в пике. Взор прикован к самолету командира. Малейшее промедление — и бомбы пройдут мимо цели. Еще мгновение — и вниз полетели реактивные снаряды с самолета ведущего. Я делаю то же самое. На стоянке вражеских машин вздыбились взрывы.

Снова слежу за ведущим группы. «Ильюшин» выходит из атаки, и в этот момент из его бомболюков тяжелыми темными каплями падают бомбы. Дважды нажимаю на кнопку сброса. Увеличиваю обороты до максимальных, бросаю взгляд влево, назад. Снова вижу клубы дыма над стоянками; то там, то здесь вспыхивают языки пламени... Попал!

Впереди идущие шестерки вторично заходят на цель. Вокруг них плывут разрывы снарядов зенитной артиллерии. А спустя несколько секунд и мы проносимся сквозь дым разрывов. Запах пороховой гари наполняет кабину. Вслед за командиром веду огонь из пушек и пулеметов. Ритмичная дрожь то и дело пробегает по самолету. Вражеские стоянки из-за пелены дыма просматриваются с трудом. Появляется еще один мощный фонтан пламени...»

После штурмовки самолет Недбайло был атакован вражескими истребителями. Но воздушный стрелок А. И. Малюк отбил все атаки. Несмотря на то что штурмовик получил серьезные повреждения, Недбайло довел его до своего аэродрома.

Боевая активность летчика росла по мере приобретения личного опыта, по мере того, как усваивался им опыт лучших авиаторов. Однажды Недбайло вылетел на боевое задание в составе группы, ведомой опытным командиром Д. С. Прудниковым. Выполнив задание, группа возвращалась на свой аэродром. И здесь ведущий заметил фашистских бомбардировщиков Ю-88, летевших в направлении наших войск. У командира быстро созрело решение: атаковать! В этом необычном для штурмовиков бою советские летчики сбили шесть фашистских самолетов. На другой день Недбайло сбил Ю-87, а его стрелок — еще один бомбардировщик.

Недбайло топил вражеские корабли в Черном море, совершал налеты на аэродромы противника, летал на разведку. И в каждом боевом вылете старался выбрать из многочисленных и разнообразных приемов ведения боя такой, который поставил бы противника в трудное положение и обеспечил победу советским летчикам.

Особенно многому научился Недбайло в боях за освобождение Крыма. При налете на аэродром в районе Херсона, прикрытый [67] сильным зенитным огнем, он не пошел в лобовую атаку, а избрал маршрут над морем. Группа шла на бреющем полете, потом самолеты резко набрали высоту и неожиданно появились в тылу у гитлеровцев. Перестроившись из боевого порядка «клин» в боевой порядок «змейка» и маневрируя среди зенитных разрывов, они всей своей огневой мощью обрушились на вражеские самолеты. Разумно построенный боевой порядок обеспечивал свободу маневра каждого экипажа. Восемь раз заходили на цель советские летчики. Находившиеся на аэродроме фашистские самолеты были уничтожены. Наша группа вернулась на свой аэродром в полном составе.

Настал новый день — и новая победа: в северной бухте Севастополя Недбайло и его ведомые потопили вражеский корабль.

И так день за днем, от победы к победе.

Во время боев за освобождение Крыма Недбайло стал членом Коммунистической партии. После этого его вызвал командир полка и приказал принимать эскадрилью:

— Пора самому растить героев.

Молодой командир энергично взялся за порученное ему дело. Выполнение партийного долга стало самым главным в его жизни.

Прежде Недбайло сам старался брать пример со старших, опытных летчиков. Теперь будут брать пример с него. Раньше он смотрел на других — теперь молодежь смотрела на него с надеждой и уверенностью. Молодым летчикам были по душе его сила воли и вера в победу, глубокое знание техники и тактики воздушного боя. Уж если командир выходит на цель, он не уйдет с поля боя, пока враг не будет подавлен. А в трудную минуту он всегда найдет единственно правильное решение, которое обеспечит победу.

И молодые летчики старались брать пример со своего командира.

Июль 1944 года, 3-й Белорусский фронт. Под мощными ударами советских частей фашисты откатывались на запад. Летчики с воздуха поддерживали наземные войска; уничтожали отходящие колонны фашистских автомашин, эшелоны на станции Городзики; помогали добивать вражескую группировку, окруженную нашими войсками в 12 — 15 километрах восточнее Минска.

8 июля ведомая Недбайло шестерка, состоявшая исключительно из молодых летчиков, вылетела для нанесения бомбово-штурмового удара у переправы через реку Свислочь. [68]

Местность, проплывавшая под крыльями самолетов, хорошо просматривалась. На подходе к заданному району, на дороге между двумя зелеными массивами, показалась растянувшаяся колонна войск врага. У реки Свислочь на широкой поляне, свободной от деревьев, царило смятение: на берегу перед узким проходом, словно отара овец, теснилась различная военная техника.

Штурмовики делают заход и в правом пеленге наносят бомбовый удар. Цель накрыта. Самолеты перестраиваются в «круг» и начинают штурмовать разрозненные части неприятельской группировки на поляне и вдоль дороги.

В момент пикирования мимо штурмовиков проносятся крупные снаряды.

«Бьют из танковых орудий», — подумал Недбайло и в ответ послал на врага реактивные снаряды.

Затем командир взял ручку на себя, перевел машину в набор высоты. Окинул взглядом ведомых. Машина младшего лейтенанта Н. М. Киреева продолжала стремительно пикировать, оставляя за собой клубы серого дыма.

В чем дело?

— Выводи! — крикнул Недбайло по радио. — Земля, зем...

Не поздно. Горящий штурмовик врезался в самую гущу вражеских танков и автомашин. Огненная шапка взрыва поднялась над поляной, выбрасывая во все стороны груды бесформенных обломков.

О подвиге Киреева стало известно всему фронту. Специальная листовка, выпущенная политуправлением, рассказывала всем воинам о доблести героя. Гвардии младший лейтенант Киреев был навечно зачислен в списки части,

Много внимания уделял Недбайло поиску новых тактических приемов. Всем летчикам были хорошо известны преимущества боевого порядка «круг». Одно плохо: когда штурмовики завершали выполнение задания, им, чтобы следовать на аэродром, приходилось перестраиваться в «пеленг» или в другой боевой порядок. В зависимости от числа самолетов на такое перестроение уходило от трех до десяти минут. Этого момента и поджидали многие фашистские летчики. Они, как коршуны, набрасывались на штурмовиков и нередко наносили им существенный Урон.

«Как уберечь экипажи от губительного вражеского огня в эти минуты?» — вот вопрос, решению которого Недбайло посвящал короткие минуты фронтового отдыха.

В одном из боевых вылетов, когда Недбайло был ведущим, [69] ему после атаки удалось перестроить свою группу так быстро, что противник, не успев опомниться, вместо «круга» увидел «пеленг», уходящий на свою территорию. Попробовали было фашистские истребители обрушиться на штурмовиков, но потеряли один самолет и отказались от преследования.

«Значит, можно собрать группу в короткое время», — обрадовался Анатолий и попробовал разобраться, как это произошло.

Большой лист бумаги пересекает волнистая линия — линия фронта. Посередине круг — кривая, по которой будут двигаться самолеты над целью. Половина круга проходит над территорией противника, половина — над нашей. На кругу шесть самолетов. Под номером один — ведущий.

Недбайло бережно прикалывает листок к бревенчатой стене землянки и начинает объяснять летчикам:

— Над целью работаем обычно. Как только сделаем последний заход, я командую: «Приготовиться», а сам продолжаю имитировать атаку. Вы же по следующей моей команде резко разворачиваетесь, берете курс на свою территорию и следуете все в одну точку сбора, — Анатолий протянул длинные пунктирные линии от каждого самолета к указанной точке.

Беседа затянулась. Говорили о важности четкого взаимодействия не только между экипажами штурмовиков, но и с истребителями прикрытия, о необходимости изменения боевого порядка еще до подхода к цели и многом, многом другом, что могло обеспечить победу в новых боях.

Все, о чем говорил Недбайло и что дополняли летчики, проверили в полете. Вышло неплохо.

Наши войска наступали по литовской земле. Продвигались вперед быстро и, чтобы не было задержек, штурмовиков вызывали на поле боя по нескольку раз в день. Наши летчики громили артиллерийские батареи, подавляли сильно укрепленные узлы сопротивления, штурмовали вражескую пехоту. Были дни, когда в воздухе не появлялось ни одного фашистского истребителя, и тогда штурмовики чувствовали себя хозяевами положения.

Но так было не всегда.

...Недбайло вел шестерку «илов». Над ними кружили четыре наших истребителя «як». Задача обычная: уничтожить артиллерийские позиции врага в двух километрах западнее Вилковишки. Обнаружить цель, севернее которой протекает широкая река и где сходятся железная и шоссейная дороги, не представляло трудности. И поэтому Недбайло чувствовал себя спокойно, [70] уверенный, что все будет в порядке. В воздухе ни одного вражеского истребителя — это тоже неплохо.

Однако опытные летчики ни при каких условиях не оставались благодушными. В разных условиях старались применять различные боевые порядки, чтобы в случае неожиданной встречи с воздушным противником иметь максимум преимуществ. Так было и на этот раз: когда до линии фронта осталось километра четыре-пять, Недбайло перестроил свою группу из «клина» шестерки в правый «пеленг». Потом включил передатчик и, сообщив на контрольный пункт свой позывной, запросил разрешения начать атаку цели.

С земли приказали указанную ранее цель не штурмовать, а выйти на юго-восточную окраину города и ударить по вражеским танкам.

Так бывало не раз. Недбайло быстро анализирует обстановку, прикидывает, с какой стороны лучше заходить на цель, и отдает команду ведомым перестроиться в боевой порядок «круг». Экипажи, строго выдерживая заданные дистанции, образуют гигантское кольцо.

Фашисты почувствовали, что вот-вот начнется атака, и стали обстреливать штурмовиков. Однако несколько жидких трасс малокалиберной зенитной артиллерии прошли далеко в стороне. Недбайло уже собрался было отдать команду о начале атаки, как вдруг заработал наземный передатчик и в наушниках шлемофона ясно прозвучали слова о грозящей опасности:

— Вас атакуют 12 истребителей ФВ-190. Будьте внимательны!

Анатолий требует от ведомых приготовиться к бою и тотчас передает прикрывающим истребителям:

— Веду оборонительный бой в боевом порядке «круг».

Пока состоялся этот радиообмен, Недбайло внимательно изучал воздушную обстановку. Действительно, со стороны солнца прямо на них мчалась группа тупоносых истребителей. Вражеские самолеты росли на глазах. Недбайло знал, что воздушные стрелки уже изготовились к отражению атаки и, как только позволит дистанция, откроют огонь по врагу.

Однако замысел фашистских летчиков был иной. Прежде всего они обрушились на истребителей, на четырех «яков», летевших несколько выше штурмовиков. Фашисты попытались оторвать группу прикрытия от штурмовиков и сковать ее боем. Частично это им удалось. Недбайло увидел, как две пары ФВ-190 связали боем «яков». Остальные восемь «фокке-вульфов» [71] стремительно приближались к шестерке «илов». Прошла секунда, еще секунда. И вдруг, словно по команде, открыли огонь воздушные стрелки всех шести самолетов. Огонь был настолько эффективным, что вражеские истребители тотчас отвалили в сторону.

Первая атака была отражена. Но что теперь предпримет противник, чтобы, используя свое численное преимущество, не допустить штурмовиков к цели?

Что бы он ни предпринял, Анатолию Недбайло было ясно одно: нужно твердо держать оборонительный круг и при любой повторной атаке использовать всю силу огня штурмовиков для поражения воздушного противника.

А противник тем временем пошел на новую хитрость. Четверка продолжала сковывать боем пару наших истребителей. Вторая четверка ушла в сторону солнца, видимо, желая выбрать новый удачный момент для атаки. Третья четверка «фокке-вульфов» разбилась на пары и заняла исходную позицию для атаки оборонительного круга штурмовиков сверху и снизу. В тот же миг обе эти пары, заметив разрыв между самолетом Недбайло и замыкающим круг «илом», набросились на последний.

Но не скованная боем пара «яков» решительно пошла в атаку на двух нижних «фокке-вульфов». И тут же ведущий вражеский самолет вспыхнул, так и не успев открыть огонь по штурмовикам.

Но загорелся не один ФВ-190. Наблюдавшие за боем с земли увидели, как почти одновременно были сражены три вражеских самолета. Кто же сбил еще два?

Ведущего верхней пары поджег Недбайло. Он выпустил по фашистскому самолету сразу четыре реактивных снаряда. Разгадав хитрость врагов, он специально создал разрыв между самолетами, летящими по кругу, и, когда верхняя вражеская пара стала приближаться к штурмовику, летящему впереди, направил свой самолет на ведущего и выпустил снаряды. Почти одновременно стрелок-радист самолета Недбайло открыл огонь по ведомому нижней пары.

Все три вражеских истребителя рухнули на землю. Вторая атака врага захлебнулась в огне наших истребителей и штурмовиков.

А что же было дальше?

Потеряв три самолета, «фокке-вульфы» больше в бой не вступали. Они оставили в покое наших «яков» и скрылись вдали, за линией фронта.

Но штурмовики еще не выполнили поставленной перед ними задачи. Настало самое подходящее время это сделать. Недбайло отдал команду к атаке и первый перешел в пикирование на вражеские танки. Снова заработали пушки, и на голову врага посыпались противотанковые бомбы.

Когда все боеприпасы, предназначенные для наземных целей, были израсходованы, с запада появилась группа МЕ-109. Недбайло немедленно подал команду приготовиться. II как только он стал имитировать новую атаку, его ведомые все вдруг развернулись и четко перестроились в новый боевой порядок. Вражеские летчики сочли за лучшее не вступать в бой со штурмовиками.

Так закончился этот трудный бои. А сколько их всего на счету летчика Анатолия Константиновича Недбайло! И в каждом проявились выдержка и настойчивость, летное мастерство и командирские качества героя.

Пришел долгожданный День Победы. В этот радостный майский день советские люди славили своих героев, тех, кто сквозь пожарища войны бесстрашно пронес алый стяг нашей Родины. Среди них был и Анатолий Константинович Недбайло.

Н. Денисов

Дважды над планетой

НИКОЛАЕВ АНДРИЯН ГРИГОРЬЕВИЧ

Андриян Григорьевич Николаев родился в 1929 году в деревне Шоршелы Мариинско-Посадского района Чувашской АССР в семье крестьянина. По национальности чуваш. Член КПСС с 1957 года. Детские годы провел в родной деревне, работал в колхозе, учился в сельской школе-семилетке, затем в лесотехническом техникуме, работал в Карелии в Деревянском леспромхозе мастером по лесозаготовкам.

В 1950 году призван в армию. В декабре 1950 года окончил курсы воздушных стрелков, а в конце 1954 года — военно-авиационное училище летчиков. Летал на реактивном истребителе. С 1960 года в отряде космонавтов.

18 августа 1962 года за участие в первом в мире групповом длительном полете космических кораблей «Восток-3» и «Восток-4» Андрияну Григорьевичу Николаеву присвоено звание Героя Советского Союза. 3 июля 1970 года за успешное осуществление длительного орбитального полета на космическом корабле «Союз-9» летчик-космонавт СССР А. Г. Николаев награжден второй медалью «Золотая Звезда». Он герой труда Монгольской Народной Республики и Демократической Республики Вьетнам.

В 1968 году А. Г. Николаев успешно окончил Военно-воздушную инженерную академию имени Н. Е. Жуковского. Ныне дважды Герой Советского Союза генерал-майор авиации Андриян Григорьевич Николаев продолжает службу в Центре подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина.

1 июня 1970 года в клубе Звездного городка, украшенном портретом Юрия Гагарина, было людно. Беседа с американским космонавтом Нейлом Армстронгом, гостившим тогда в нашей стране, протекала тепло, непринужденно. Гость подробно рассказал о работе, которую он провел, летая на корабле «Аполлон-11». Встреча продолжалась за дружеским ужином. Уже стемнело, когда кто-то включил телевизор. На экране появилось изображение стартовой площадки и ракеты, окруженной фермами обслуживания, а затем — космонавтов в кабине корабля. Вглядываясь в них, Армстронг предположил, что транслируется старая передача о каком-либо полете, и, узнав одного из космонавтов, воскликнул:

— Андриян Николаев!

Гостю пояснили: идет передача о старте советского космического корабля «Союз-9». И надо было видеть, с каким вниманием американский космонавт следил, как стартует наш шестнадцатый космический корабль, выходивший в тот вечер в свой длительный путь. С профессиональным любопытством Нейл Армстронг задавал десятки вопросов, интересовался программой нового эксперимента. Утром от него на борт «Союза-9» пошла радиограмма: «Самые добрые пожелания экипажу в выполнении полетного задания. Отличного возвращения!»

Миллионы людей увидели на экранах телевизоров в поздний июньский вечер, как, ступая по залитой прожекторами стартовой площадке, подошли к ракете два космонавта, услышали рапорт об их готовности к полету. И вот оба — командир корабля Андриян Николаев и бортинженер Виталий Севастьянов заняли свои рабочие места. В эфире вновь зазвучал позывной [75] «Сокол», как почти восемь лет назад, в августе 1962 года, когда Андриян Николаев впервые вышел в космос на «Востоке-3».

Невольно на память пришли те дни, когда Андрияном Николаевым был творчески решен ряд сложных вопросов. В числе их — самый первый эксперимент «свободного плавания» в кабине корабля. Никто тогда, на заре космических полетов, не знал, что может произойти, если космонавт в состоянии невесомости освободится от привязных ремней. «Оказалось, — рассказывал потом в своих записках Андриян Николаев, — что человек, потерявший свой вес, может свободно перемещаться в пространстве. Достаточно было коснуться пальцем стенки кабины, чтобы поплыть в противоположную сторону, а коснувшись потолка, — опуститься в кресло. Первое «свободное плавание» продолжалось около часа. Это было удивительное состояние. Ничего не весишь, ни на что не опираешься и вместе с тем все можешь делать».

Тогда, в 1962 году, «Восток-3» сделал 64 витка вокруг планеты. Трое суток он находился в групповом полете с «Восто-ком-4», управляемым Павлом Поповичем. 95 часов пробыл тогда в космосе Андриян Николаев. Преодоленный им путь исчислялся в 2 639 600 километров. Для того времени это являлось абсолютным мировым рекордом продолжительности и дальности космического полета.

95 часов в космосе! Но сил у Андрияна было много, и, едва коснувшись ногами твердой почвы родной земли, он уже начал мечтать о новом полете. Об этом не знал никто — он поведал свои мысли только самому ближайшему другу, Валентине Терешковой, через год ставшей первой в мире женщиной-космонавтом, а потом — его женой. Она поддержала это решение, посоветовала не спешить. Человек смелый и хладнокровный, Андриян Николаев знал, чего хотел и куда стремился.

Родом Андриян Николаев из села Шоршелы, что в переводе с чувашского языка означает «Светлые ключи». Там, на берегу прохладной речки Цивиль, прошло его босоногое детство. Отца-колхозника семья, в которой было четверо детей, лишилась рано. Окончив сельскую школу-семилетку, Андриян поступил в лесной техникум и, получив специальность, стал трудиться в краю островерхих елей и прозрачных озер — Карелии. Там и застал его призыв на военную службу.

Лесорубы с сожалением проводили пришедшегося им по душе мастера лесоучастка — юношу толкового, рассудительного. После окончания специальных курсов Николаев служил стрелком-радистом [76] на скоростном бомбардировщике, затем был направлен в авиационное училище и стал летчиком-истребителем. В жизни каждого человека бывают минуты, как нельзя лучше раскрывающие его характер. Именно такое испытание выпало на долю Андрияна Николаева в один из июньских дней 1956 года. В назначенный час он повел реактивный истребитель в пилотажную зону. День стоял солнечный. Редкие облака сливались на горизонте в сиреневую дымку. Внизу синели поля цветущего льна. Все в душе летчика пело.

Вдруг мерный посвист двигателя оборвался. На приборной доске заплясали многочисленные стрелки. Самолет быстро терял высоту — на аэродром посадить его было уже нельзя. А земля приближалась. Андриян Николаев развернул истребитель в направлении зеленой площадки и начал планировать на нее. Машина пронеслась над речкой, перевалила через поросший кустарником холм и вышла на площадку, которая была пригодна для посадки. Андриян, выровняв самолет, приземлился.

Через несколько минут на «газике» примчался командир полка. Осмотрев машину и подойдя к краю оврага, сокрушенно покачал головой: «Еще бы немного, и поминай как звали». Опытный летчик, он хорошо понимал, какое самообладание потребовалось молодому лейтенанту, чтобы спасти машину. На такого человека можно было положиться в самой сложной обстановке. Именно об этом и сказал командир, когда вручал часы, на крышке которых было выгравировано: «Лейтенанту Николаеву А. Г. от командира войсковой части». Первая награда! С этими часами через несколько лет он впервые отправился в космос.

В том же памятном 1956 году Андриян Николаев стал кандидатом в члены партии.

Будучи космонавтом «первого призыва», он вместе с Гагариным, Титовым готовился к первому полету, провожал Юрия в первый полет на «Востоке», горячо обнял своего друга после его возвращения с орбиты. Память до мельчайших деталей сохранила подробности того солнечного утра — 12 апреля 1961 года. И тепло крепкой ладони Гагарина, и блеск его синих глаз. Все тогда на стартовой площадке передвигались каким-то особенным, легким шагом, лица у всех были озарены ожиданием чего-то радостного. Андриян Николаев, как всегда, держался скромно. Когда ракета, пророкотав двигателями, исчезла в небе, академик С. П. Королев, уловив восхищенный взгляд Андрияна Николаева, чуть улыбнувшись, сказал:

— Скоро и вас будем так же провожать...

Но сначала на орбиту поднялся Космонавт Два — Герман [77] Титов, у которого Андриян Николаев был дублером. «Такую же тренировку, как и я, проходил и Космонавт Три, — вспоминал Герман Титов в своих записках «700 000 километров в космосе» об Андрияне Николаеве. — Это среднего роста молодой человек, удивительно спокойный, неторопливый, скромный. Многим из нас пришелся по душе этот добродушный, умный и волевой парень, способный быстро принимать решения, бесстрашно и последовательно мыслить. С таким можно работать целый век». Очень точная характеристика Андрияна Николаева — человека сильной натуры, мягкого, доброго сердца.

После первого полета Андрияна Николаева на «Востоке-3» автору этих строк довелось быть свидетелем, как космонавт отвечал на вопросы анкеты, предложенной одним из журналистов. Сто лет назад по просьбе своих дочерей подобную анкету заполнял К. Маркс. Стоит привести здесь ответы космонавта. На вопрос — достоинство, которое он больше всего ценит в людях, Андриян, не задумываясь, ответил: «Трудолюбие». На другой вопрос — о достоинстве, которое больше всего ценится в мужчине, написал: «Сила и мужество».

— Ваша отличительная черта? — прочитал он вслух и, пожав плечами, заметил: — Пусть скажут другие.

— Ваше представление о счастье?

— Быть достойным звания строителя коммунизма, — подумав немного, уверенно написал космонавт.

— Недостаток в человеке, который вы считаете наиболее извинительным?

— Легковерие.

— Недостаток в человеке, который внушает наибольшее отвращение?

— Лживость и подхалимство, — написал Андриян Николаев и добавил, что, на его взгляд, так думают все советские люди.

— Ваша антипатия?

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: