Бортинженер космических «союзов» 1 глава

ЕЛИСЕЕВ АЛЕКСЕЙ СТАНИСЛАВОВИЧ

Алексей Станиславович Елисеев родился в 1934 году в городе Жиздра Калужской области. Детство его прошло в Москве. В 1951 году он окончил десятилетку и поступил в Московское Высшее техническое училище имени Баумана.

По окончании института был направлен на работу в конструкторское бюро. В 1967 году защитил диссертацию и получил ученую степень кандидата технических наук. В том же году вступил в члены КПСС.

С 1966 года Алексей Станиславович начал подготовку в отряде космонавтов. 15 — 17 января 1969 года совершил полет на корабле «Союз-5» и вместе с Е. В. Хруновым выполнил переход через открытый космос в корабль «Союз-4». 13 — 18 октября того же года участвовал в групповом полете трех кораблей «Союз». 23 — 25 апреля 1970 года третий раз поднялся на орбиту в качестве бортинженера корабля «Союз-10».

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 января 1969 года Алексею Станиславовичу Елисееву присвоено звание Героя Советского Союза. 22 октября 1969 года он награжден второй медалью «Золотая Звезда».

А. С. Елисеев был делегатом XXIV съезда КПСС. В 1972 году он стал доктором технических наук.

Три полета в космос — это пока на счету лишь у двух наших космонавтов: Владимира Шаталова и Алексея Елисеева. Шаталова можно назвать космонавтом гагаринского призыва. Первоклассный летчик, он сменил кабину самолета на кабину космического корабля. Елисеев же — космонавт нового типа. Из сферы конструкторского, по существу лабораторного труда он шагнул в суровые будни летных испытаний той техники, которую сам проектировал и разрабатывал. Он чем-то напоминает врача, приготовившего новое лекарство и на себе испытывающего его действие...

Еще одно качество примечательно у Елисеева. Уже в первый полет он уходил не просто как инженер, проверяющий верность своих конструкторских решений. Он готовился к полету и выполнял его как настоящий бортинженер корабля, стремящийся к профессиональному совершенству. После первого полета он не вернулся к конструкторской работе, а стал готовиться к новым орбитальным рейсам и вскоре совершил их. Вот почему о Елисееве можно говорить как об одном из зачинателей новой профессии — бортинженера космических кораблей. Это по его стопам шли в космос В. Н. Волков, В. И. Севастьянов. Они учитывали его опыт не только в космосе, но и на Земле — на занятиях и тренировках, в выступлениях перед самыми различными аудиториями. А рассказывать о полетах Елисееву приходилось часто. И не только о полетах. Как член ЦК ВЛКСМ он выступал с докладами о задачах и делах комсомола, как делегат партийного съезда делился своими мыслями об исторических решениях, о памятных встречах в Кремлевском дворце.

...Центральный Дом Советской Армии. В предвечернем, еще прозрачном воздухе празднично сияют освещенные окна. На [379] встречу с космонавтами, совершившими групповой полет на трех «Союзах», собрались воины столицы. Организаторы встречи не отходили от телефонов: участников полета неожиданно отправили в госпиталь на обследование.

Но вот две черные «Волги» притормозили у входа. Один за другим выходят Анатолий Филипченко, Георгий Шонин, Виктор Горбатко, Владислав Волков и Алексей Елисеев.

— Уговорили эскулапов, — после приветствия певучим баритоном поясняет Алексей Станиславович. — Выступим здесь и немедленно обратно в госпиталь.

В Краснознаменном зале шумно и торжественно. Народу столько, что, как говорится, яблоку негде упасть. С восхищением и восторгом следят за всем молодые солдаты, впервые увидевшие космонавтов.

Автору этих строк довелось вести вечер, представлять космонавтов, беседовать с ними.

Чем особенно запомнился Елисеев? Он, как и все космонавты, был радостно возбужден встречей, но в то же время сосредоточен и задумчив. Голубые глаза смотрели и весело и серьезно.

Потом из разговора с Алексеем Станиславовичем я понял, что эта сосредоточенность объясняется профессиональной привычкой постоянно думать о какой-то новой технической задаче. Привычка эта выработалась у него еще в конструкторском бюро. Его начальник не раз говорил: «Тот, кто о проекте думает только на работе, тот не конструктор. Добрая мысль может прийти в любое время, даже за чашкой чая».

Жить для того, чтобы искать новые решения в технике, он научился в МВТУ, куда пришел семнадцатилетним парнем. В музее сохранился экзаменационный лист № 964. Из него можно узнать, что Елисеев набрал проходной балл и в июле 1951 года стал студентом. Профиль подготовки — автоматическое регулирование.

Почему именно автоматика увлекла его? Наиболее уважаемой наукой в семье была химия: мать Алексея Станиславовича Валентина Ивановна — химик, доктор технических наук. Однако сына больше увлекали физика и математика. А где, как не в автоматическом регулировании, физика и математика переплетаются столь неразрывно и причудливо?

Алексей Станиславович говорит, что мать поддерживала его увлечение техникой:

— Моя мать — человек редкой целеустремленности, трудолюбия. Она стойко преодолела невзгоды и трудности, а их в жизни было немало. Увлекшись химией, мама посвятила ей [380] всю жизнь. И мое увлечение техникой всячески поощряла, и не без ее совета я поступил в МВТУ.

Начало его конструкторской работы совпало со стартом космической эры. Елисеев восторженно приветствовал каждый запуск спутника, лунника, корабля. Эти запуски стали как бы фактами его личной биографии. А когда полетели в космос Юрий Гагарин, Герман Титов, Алексей совсем потерял покой. Его мысли еще и еще раз возвращались к словам К. Э. Циолковского: «Потребуются новые и новые кадры свежих самоотверженных сил. Звездоплавание нельзя и сравнить с летанием в воздухе...»

Мать сочувствовала мечтам сына. Узнав о полете в космос К. П. Феоктистова на корабле «Восход», она сказала:

— Вот пример, достойный подражания.

10 апреля 1971 года, накануне 10-летия первого полета Юрия Гагарина в космос, Алексей Елисеев выступил по радио с воспоминаниями о том, как он стал космонавтом. Помог ему в этом главный конструктор ракет и космических кораблей С. П. Королев. «Еженедельно Сергей Павлович, — вспоминает Елисеев, — отводил полчаса на прием посетителей. За полчаса успевал побеседовать со многими. Я ждал приема в эти заветные полчаса. Меня предупредили, что Королев не любит лишних слов. Когда я зашел, он спросил:

— Что у вас?

— Я работаю инженером в области автоматического регулирования, хочу быть космонавтом.

И тут последовала пауза. Королев откинулся в кресле. Стал рассказывать, какие будут эксперименты и что предполагается набрать группу специалистов из гражданских лиц.

— Это начнется через четыре месяца, — закончил он. — Я вас буду иметь в виду».

Через четыре месяца Алексей Станиславович позвонил Королеву, и тот ошеломил его новостью:

— Я подписал ваше заявление. В ближайшее время вы поступите на медицинское обследование.

По работе Елисеев и прежде соприкасался с космонавтами. Он проводил занятия в Центре подготовки космонавтов, помогал им изучать системы ориентации и управления кораблем. Но все это было не то. Настоящее чувство причастности к космосу он испытал только после сообщения Королева о зачислении его в космонавты.

И вот он в Звездном, рядом с Гагариным, Титовым, прославленными первопроходцами орбит. С серьезностью, которая [381] понравилась всем его новым друзьям, Елисеев включился в подготовку к полетам.

Вместе с Евгением Хруновым он готовился к рейсу на корабле «Союз-5». На вопрос, каким он помнит Алексея Станиславовича в первые дни пребывания в Звездном, Хрунов ответил так:

— Сперва чувствовалось, что Алексей словно бы не мог прийти в себя от радости. Еще бы, его мечта начала сбываться. Но готовился с первого дня, я бы сказал, очень деловито. Вообще работать с ним рядом — одно удовольствие. Некоторые считают, что он немного резковат в суждениях. Мне же его прямота и бескомпромиссность по душе. В любой момент ясно и понятно его отношение к любому человеку, к любому факту. Мне нравятся также его упорство и целенаправленность, энергия, с какой он идет навстречу трудностям. С ним хорошо выполнять коллективные задания. Своим глубоким проникновением в суть дела, беззаветностью в достижении цели Елисеев вселяет в товарищей твердую веру: все, что от него зависит, он сделает, как бы ни было тяжело и даже опасно. Вера в товарища, большая, чем в себя, всегда помогает выполнять трудные и опасные задачи.

Шаталов солидарен с Хруновым в оценке своего товарища.

— Алексей — грамотный, толковый инженер, который по-серьезному относится к любым заданиям, к любой работе, — говорит он.

К этим отзывам друзей можно добавить: Елисеев ценит качество в делах и вещах. Часто при этом напоминает слова С. П. Королева: «Если ты сделал быстро и плохо, все скоро забудут, что ты сделал быстро, но зато долго будут помнить, что ты сделал плохо. Если ты сделал что-то медленно, но хорошо, то все скоро забудут, что ты работал медленно, и будут долго помнить, что сделал хорошо».

И все же в своей работе Алексей Станиславович любит темп. 15 января 1969 года на корабле «Союз-5» он стартовал в космос. С ним на корабле были два космонавта гагаринского набора — командир корабля Б. В. Волынов и инженер-исследователь Е. В. Хрунов. Всех их на орбите уже ожидал В. А. Шаталов на корабле «Союз-4». Им предстояло создать первую экспериментальную космическую станцию. Для этого прежде всего надо было состыковать корабли. Еще раньше с помощью автоматов по командам с Земли состыковывались два спутника серии «Космос». Теперь эту операцию предстояло выполнить экипажам кораблей. В. А. Шаталов на «Союзе-4» и А. С. Елисеев как бортинженер «Союза-5» скрупулезно проверили все бортовые [382] системы. Затем Шаталов перешел на ручное управление «Сою-зом-4», а Елисеев с товарищами следил, как к ним приближался озаренный солнцем корабль. Аппараты сблизились, стыковочные узлы вошли в контакт, и началось стягивание и соединение электрических цепей. Станция была собрана. Две песчинки в необъятном космосе нашли друг друга и объединились. Радость царила на обоих кораблях на орбите и на земных пунктах управления.

Но эксперимент на этом не кончился. Елисеев и Хрунов готовились выйти в космос. Им предстояло попутешествовать снаружи экспериментальной космической станции. Переход двух космонавтов из одного корабля в другой во время полета был волнующим событием. Командир «Союза-5» Б. В. Волынов помогал Хрунову и Елисееву надеть скафандры. И вот они уже перешли в орбитальный отсек и приступили к шлюзованию. Открылся люк, и Хрунов первым шагнул в открытый космос. Осмотрелся. За его действиями и передвижением внимательно следил Алексей Станиславович, они переговаривались по телефону, а затем и Елисеев ступил в черный океан.

Еще до полета Хрунов и Елисеев часто разговаривали с Алексеем Леоновым, первым в мире в 1965 году осуществившим выход из кабины корабля в открытое космическое пространство, видели рисунки, сделанные им под непосредственным впечатлением от встречи с беспредельным простором космоса. Но ничто, конечно, не может сравниться с тем, что самим пришлось увидеть и пережить, оказавшись лицом к лицу с космосом: совершенно фантастические картины Земли и ярких звезд! И в беспредельной Вселенной два космических корабля — создание разума и рук советского народа. Незабываемое, величественное и волнующее зрелище.

37 минут они находились в открытом космосе, проводили исследования, ставили научные эксперименты. Наконец подошли к люку корабля «Союз-4», вошли в него и после завершения процесса шлюзования оказались в крепких объятиях командира «Союза-4» В. А. Шаталова.

Алексей Станиславович с добрым чувством вспоминает свой первый полет. В нем он учился работать и жить в космосе. Да, да, именно жить, заставлять себя есть, пить, спать по программе.

— Действительно, — рассказывает Алексей Станиславович, — в первом полете нам в первую ночь спать не хотелось, но мы знали, что назавтра — большая работа. Решили засыпать через силу. Боролся с собой 15 минут. А к следующему вечеру мы так устали, что спать просто хотелось. Сон в невесомости [383] хороший, быстро пробуждаешься. Проснулся — и сразу за работу.

Теперь, после создания первой в мире пилотируемой орбитальной научной станции «Салют», всем, даже людям мало знакомым с космонавтикой, ясна огромная роль подобных станций в освоении космоса. Тем более примечательно понимание, с которым Елисеев после своего первого полета оценивал перспективы проведенного экипажами кораблей «Союз-4» и «Союз-5» эксперимента:

— Корабли, похожие на «Союзы», станут совершать регулярные рейсы по трассе «Земля — Орбитальная станция — Земля». Они, естественно, будут иметь системы, обеспечивающие сближение, причаливание и стыковку, хорошую грузоподъемность... Я верю, что космическим станциям принадлежит большое будущее, и ради их создания готов побывать в космосе еще не раз.

Алексей Станиславович сдержал слово. Вместе с В. А. Шаталовым он на корабле «Союз-8» участвовал в групповом полете трех кораблей. Произошло это в октябре 1969 года. Об этом полете он и рассказывал в тот памятный вечер, о котором говорилось в начале очерка. Прежде всего собравшиеся в зале услышали краткую и четкую характеристику того, что было сделано на орбите:

— Наш корабль несколько раз сближался с кораблями «Союз-6» и «Союз-7». Мы отрабатывали их взаимную ориентацию на различных удалениях, динамику маневрирования, а также вели совместные наблюдения, фотографирование и киносъемку полета кораблей... Одновременно было проведено многократное фотографирование звезд, фотографирование характерных районов Земли, облачных, ледовых и снежных образований.

Его попросили сказать, с каким чувством он уходил в групповой рейс.

— Для меня и Шаталова, — ответил Елисеев, — это второй полет. Мы понимали, что от нас ждут большего, чем от других. Это вызывало особое чувство ответственности, которое не покидало нас в течение всего полета.

С интересом узнали участники вечера мнение Елисеева о профессии космонавта:

— Я считаю, что космонавт — это летчик-испытатель... Как важно быть профессиональным космонавтом-испытателем, я убедился на собственном опыте во время второго полета в просторы космоса. В нем было много самостоятельной работы. Земля оказала нам полное доверие. Второй полет помогает лучше [384] приспособиться к жизни в необычных условиях, и, кроме того, закрепляется опыт работы с системами корабля во время тех или иных экспериментов. Я бортинженер, основная моя обязанность — контролировать работу систем корабля. Перед полетом составляется огромный список вопросов по работе систем. Возвращаешься из полета и снова встречаешься с конструкторами, высказываешь им свои замечания и предложения. Эти замечания и предложения, если они стоящие, учитываются. Так мы помогаем совершенствовать космические корабли. Считаю, что космонавт должен летать постоянно, летать до тех пор, пока медики не скажут: «Достаточно».

Весной 1971-го он совершил свой третий полет в космос. 19 апреля этого года на орбиту вокруг Земли была выведена долговременная станция «Салют». Надо было попробовать обнаружить ее в космосе, сблизиться и состыковать корабль с нею. Без этого нельзя обжить такую станцию, доставлять, а потом сменять на ней экипажи, оснащать дополнительным оборудованием, пополнять запасы продовольствия и воды...

Перед экипажем корабля «Союз-10» в составе командира В. А. Шаталова, бортинженера А. С. Елисеева, инженера-исследователя Н. Н. Рукавишникова как раз и была поставлена задача испытать модифицированный корабль «Союз-10» в совместном полете с новой станцией. Экипаж успешно выполнил сближение, стыковку и расстыковку корабля со станцией.

Вот что рассказывает об этом сам Елисеев:

— Сближение «Союза-10» со станцией «Салют» началось с очень большого, расстояния. Вначале мы не видели орбитальной станции, корректировали свою орбиту, чтобы подойти к ней сравнительно близко. Увидели мы «Салют» и были поражены ярким зрелищем. Станция казалась сверкающим бриллиантом, лежащим на черном бархате космоса.

Последняя фраза Алексея Станиславовича стала крылатой, обошла печать. Но конечно, сначала станцию увидели на экране оптического прибора. Станция имеет световые маяки, по которым ее легко обнаружить. Поскольку она попала в поле наблюдения, сближение проходило планомерно.

В процессе сближения Алексей Станиславович следил за работой бортовых систем и автоматов, помогающих командиру корабля выполнить стыковку. О моменте, когда корабль сблизился со станцией, Алексей Станиславович выразился образно:

— Такое впечатление, будто пассажирский поезд подходит к стеклянному куполу Киевского вокзала. Поезд — это «Союз», а вокзал — «Салют». [385]

И еще хорошо передал Елисеев чувство, с которым они смотрели на грандиозное творение рук советских людей, находящееся на орбите:

— Мы на станцию смотрели на фоне Земли, на фоне черного неба и на фоне горизонта, спереди и сбоку. Я не знаю, как можно передать эти чувства. Очень внушительная картина: летает сооружение с огромным количеством приборов, всевозможных антенн, узлов. Огромными буквами на нем написано: «СССР». Когда видишь это, то появляется большое чувство гордости за наших ученых, инженеров...

Когда на орбиты уходят его друзья, Алексей Станиславович, как правило, дежурит на командном пункте. Его голос часто звучит по радио, и миллионы людей узнают подробности экспериментов, проводимых в космосе.

И там, в космосе, и здесь, на Земле, Елисеев в дни полетов испытывает радостное возбуждение. И хоть сам он трижды побывал на орбите, до сих пор окрылен романтикой открытия нового.

В августе 1968 года, за полгода до первого полета, Алексей Станиславович в ответ на вопрос корреспондента «Красной звезды» о романтике записал в блокноте: «Романтика — это подвиг. Подвиг — это наиболее яркое проявление мужества. Мужество — это воля, целеустремленность, и не в малом, личном, а в большом, общественно нужном деле. Мужество не приходит сразу».

Прошло время, и тот же корреспондент показал Елисееву его запись с просьбой дополнить или исправить.

Елисеев прочитал, потер лоб и сказал:

— Подписать — да, а вот исправлять и дописывать не стоит.

И в этом мы снова узнаем его, человека твердого слова, четких и продуманных решений.

Алексей Станиславович — оптимист и жизнелюб. Ценит добрую шутку, хорошо знает книги Гашека, Ильфа и Петрова. Речь Елисеева часто афористична и очень образна.

Вспомните, как он нарисовал словами вхождение корабля «Союз-10» в плотные слои атмосферы:

— Сидишь как будто внутри мощного факела, очень яркого. Цвета меняются: то белый, то красный, языки огненные.

А как просто и красочно объясняет он сложнейшие физические процессы во время посадки:

— Медленно нарастали нагрузки. При этом ощущаешь, будто тебя каким-то воздушным потоком прижимает к пуховой перине, идет мягкое-мягкое вдавливание. Потом вдруг треск — корабль [386] переходит звуковой барьер, и вскоре раскрывается парашют. Корабль гасит свою горизонтальную скорость, повисает на стропах и начинает качаться. В эти мгновения ощущения, как на качелях...

Да, он чуток к слову, любит прекрасный русский язык. Ему очень нравится стиль популярных книг К. Э. Циолковского. Многие выражения Константина Эдуардовича он помнит наизусть. Особенно близок ему страстный призыв ученого: «Всегда вперед, не останавливаясь, вперед. Вселенная принадлежит человеку». Его он сделал своим девизом.

«Вселенная принадлежит человеку». Это означает, по мнению Елисеева, и то, что весь огромный духовный мир человечества принадлежит каждому из нас. Его надо знать, все ценное иметь на своем вооружении. Он признался как-то корреспондентам, что хотелось бы посмотреть на Улугбека, Архимеда, Леонардо да Винчи, посидеть с ними рядом, поговорить, уловить ход мыслей, понять, почему именно эти люди стали основоположниками целых наук, почему они резко вырвались вперед своей эпохи.

«Гармоничный человек», — говорит о Елисееве Евгений Хрунов.

С ним легко и интересно всюду. Шаталов после полетов отозвался о нем как о знающем товарище: «Отлично знает все системы корабля». Изъездив с Елисеевым на автомашинах всю Прибалтику, он сказал: «Алексей незаменим в путешествии».

Из всех увлечений Елисеева главное — конечно, космос. На встрече с учителями Москвы он проникновенно говорил о труде космонавта:

— Космонавты причастны к созданию и испытанию новой космической техники. Сколько впечатлений дает полет в космос! Хоть и знакома невесомость, а все никак не привыкнешь к многодневному плаванию. Захватывающе интересно наблюдать в иллюминаторы корабля за голубой и круглой Землей, за звездами. Через каждые полтора часа встречаешь новый восход Солнца. Стоит быть космонавтом!

Да, быть советским космонавтом стоит! Это великая честь, которой удостоили партия и народ своих лучших, самых сильных, смелых и выносливых сынов, с честью оправдывающих это высокое доверие.

И. Игошев

В строю крылатых

ЕФИМОВ АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ

Александр Николаевич Ефимов родился в 1923 году в селе Кантемировка Воронежской области в семье железнодорожника. По национальности русский. Член КПСС с 1943 года.

Детские и юношеские годы провел в городе Миллерово. В 1940 году по путевке комсомола был принят в Ворошиловградский аэроклуб. Когда началась Великая Отечественная война, А. Н. Ефимов учился в военной школе летчиков. В августе 1942 года был направлен на Западный фронт. Участвовал в боях под Ржевом, Брянском, Смоленском, в Белоруссии, Польше, Германии. Всего за годы войны совершил 222 боевых вылета.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 октября 1944 года Александру Николаевичу Ефимову присвоено звание Героя Советского Союза. 18 августа 1945 года он удостоен второй медали «Золотая Звезда». Награжден также многими орденами и медалями.

После войны окончил Краснознаменную Военно-воздушную академию, а затем Академию Генерального штаба.

В 1946 году А. Н. Ефимов избирался депутатом Верховного Совета СССР, в 1971 году — депутатом Верховного Совета РСФСР. В 1974 году он вновь избран депутатом Верховного Совета СССР.

Ныне заслуженный военный летчик СССР генерал-полковник авиации А. Н. Ефимов — первый заместитель главнокомандующего Военно-Воздушными Силами СССР.

Учения закончились. Боевые машины, еще недавно оглашавшие небо звенящим ревом турбин, будто вздремнули ненадолго под чехлами. Тихо стало на аэродроме. Только радиолокаторы, ритмично вращая свои богатырские руки-антенны, устремляют невидимые лучи в далекие и близкие дали. Зорко следят за экранами дежурные операторы, чтобы в случае опасности дать сигнал, по которому в любые выси ринутся навстречу противнику грозные воздушные корабли.

А летчики, командиры, инженеры, офицеры штабов собрались в просторном зале, где подводятся итоги многодневных учений. Разбор проводит опытный, знающий дело наставник — дважды Герой Советского Союза генерал-полковник авиации Александр Николаевич Ефимов. Он то обращается к схемам, развешанным на стене, то чертит на доске замысловатые линии, подробно анализируя просчеты, упущения, обнаружившиеся в ходе учений.

Генерал внимательно наблюдает за аудиторией. Да, разбор полетов никого не оставляет равнодушным. Вот смущенно опустил глаза опытный летчик. Что ж, неприятно, когда о твоей оплошности узнают все. Услышав свою фамилию, густо покраснел молодой лейтенант. Значит, здорово переживает, что не сумел пока добиться того, к чему так стремится. Ничего, не сразу приходят зрелость и мастерство, они рождаются в труде, куются упорством и настойчивостью. Офицеры-авиаторы знают: со строгой меркой подходит генерал к оценке их труда. Заключает он, как всегда, кратким выводом-напутствием: задачу выполнили хорошо, но не сбрасывайте со счета даже мелкие промахи. Бой их не простит. Современный тем более. [389]

После разбора учений летчики окружают генерала. Одни спешат сказать что-то важное, давно обдуманное, у других вопросы. Самые разные: военно-теоретические, специальные, даже житейские. Молодые офицеры, с восхищением глядя на две «Золотые Звезды», спрашивают, как им кажется, о самом главном: в чем, по мнению генерала, талант летчика? Когда летчик достигает настоящей зрелости?..

Генерал задумывается. И легко и трудно отвечать на такие вопросы. Пожалуй, лучше всего рассказать о себе, о фронтовых друзьях, о пережитом. Да, когда-то и он в кругу товарищей долго спорил о военном счастье, удачливости, особом таланте. Жизнь, однако, часто опровергала суждения, выводы, к которым они, тогда молодые летчики, приходили вполне единодушно. Победа в бою, как правило, сопутствовала тем, кто проявлял настоящее упорство в овладении трудным и сложным искусством бить сильного и опытного врага.

— Нужен летчику и талант, — замечает генерал. — Но только повседневный труд превращает его в настоящее дарование. Нет летчика без смелости. Но одной ее мало. Нужно в совершенстве знать машину, технику пилотирования. Тогда смелость становится осознанной, расчетливой, основанной на прочных знаниях, а не просто на удали молодецкой. Из всего этого и складывается зрелость летчика. Когда приходит она? Для этого не надо ждать первых седин на висках. Зрелость приходит тогда, когда человеку со всей ясностью открывается смысл воинского долга, глубокое понимание того, что требуется от него сегодня-Беседа с летчиками многое всколыхнула в памяти генерала, заставила окинуть мысленным взором те далекие рубежи, с которых начался его путь в небо. Когда же впервые родилась его крылатая мечта? Может, в пору детства, когда с друзьями-сверстниками убегал в окрестности родной Кантемировки и подолгу наблюдал, как в безоблачной выси кружат птицы над степью? Или в те дни, когда радио и газеты приносили захватывающие вести о дальних перелетах наших летчиков — первых Героев Советского Союза? Да, манила, звала мечта пойти их трудной дорогой. Но еще больше укрепило ее, сделало целью жизни другое — впервые увиденные снимки разрушенных фашистскими бомбами кварталов Мадрида, убитых и искалеченных испанцев, защищавших республику от головорезов Франко, Муссолини и Гитлера. Как хотелось юному Саше Ефимову быть именно летчиком, громить фашистов и в воздухе и на земле! Не знал тогда кантемировский школьник, что через несколько лет [390] ему придется сражаться с черной фашистской нечистью. Только в небе не над далекой Испанией, а над родной своей землей... Август 1942 года. Девятнадцатилетний выпускник авиационного училища старший сержант Александр Ефимов прибыл в штурмовой авиационный полк. Думы тяжелые, как и вести с фронтов: гитлеровские полчища находятся на Дону, рвутся к Сталинграду. Неужели танки с черно-белыми крестами колесят по родным местам? Может, в Миллерове, откуда ушел учиться в аэроклуб и где жили сейчас близкие, уже стоят вражеские эшелоны? А в Ворошиловграде на аэроклубовском аэродроме приземлились «фоккеры» и «мессеры»? Эх, ударить бы по ним, да так, чтобы дым и пламя до облаков... А он, Александр Ефимов, летчик-штурмовик, пока еще ничего не сделал, чтобы приблизить час победы. Есть у него и заветный «ил», но нет пока разрешения на боевые вылеты. Командир явно не спешит. На все просьбы ответ один:

— Ненависти к врагу для победы мало. Нужно еще умение побеждать. Вот один-два полета по кругу, один-два в зону. Присматривайтесь к бывалым летчикам, прислушивайтесь к их советам, на ус мотайте. В бою пригодится...

И молодым пришлось доучиваться, в непосредственной близости от фронта переосмысливать все, что требуется для боя. Такие уроки почти ежедневно преподносила жизнь полка.

Как-то один из летчиков после выполнения задания еле дотянул до аэродрома на изрешеченном пулями и осколками самолете.

— На героизме прилетел, — заметил кто-то из молодых авиаторов.

Но каково же было удивление Ефимова и его товарищей, когда они узнали, что храбрейшего, на их взгляд, летчика командир строго отчитал за никчемную удаль и наказал: из ведущего перевел в ведомые...

Вскоре Ефимов получил первое боевое задание: вместе с опытными летчиками-штурмовиками нанести бомбовый удар по вражеским позициям в районе Ржева. При первом же заходе на цель группа попала в зону сильного огня зенитной артиллерии, потом ее атаковали фашистские истребители. Один из них едва не сбил Александра. Только быстрый и своевременный маневр спас его и машину. Благополучно приземлившись, Ефимов доложил:

— Задание выполнено...

— Все хорошо, — прервал его командир, — но точности бомбометания вам надо учиться и учиться... [391]

Первый урок долго не мог забыть молодой летчик. Война и потом сурово учила уму-разуму, заставила понимать ее. непреложный закон: побеждает тот, кто каждый шаг сверяет с теорией, с боевым опытом, действует осмысленно, умеет ошеломить врага неожиданным тактическим приемом, использовать все возможности самолета.

До сих пор Александр Николаевич вспоминает добрым словом своего первого боевого учителя капитана Малинкина, в то время командира эскадрильи в 198-м штурмовом авиаполку 233-й штурмовой дивизии. Это был храбрый и искусный штурмовик, волевой начальник, умный воспитатель. С ним Ефимов летал в первый бой, у него многому учился, когда сам стал командиром звена.

— Главное в бою — чтобы тебя чувствовали подчиненные, чтобы они верили в тебя, а ты в них.

Этот совет опытного наставника всегда помнил Александр Ефимов, уходя в бой во главе звена, эскадрильи, группы.

А неутомимый новатор старший лейтенант Атаманчук, командир звена? После каждого боя собирал он молодых летчиков и до тонкостей разбирал все их промахи и оплошности, ничего не приукрашивая, показывал, чем они могут кончиться и в лучшем и в худшем случае. Из каждого полета Атаманчук возвращался с какой-то новой идеей, а потом выносил ее на суд товарищей. Лихачей и хвастунов не любил, учил своих питомцев искать, думать, анализировать.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: