Институциональная согласованность

Мировой игрок достиг своего пика?

Шарлотта Бретертон, Джон Воглер

Аннотация

Рассматривая круг экономических проблем, в которых Европейский союз (ЕС) действует извне - в частности вопросы торговли, развития, изменения климата и внешней политики и политики безопасности - эта статья рассматривает идею (представление, мнение), что с середины 2000-х годов годы отмечались уменьшением объема в ЕС участи/ эффективности. При оценке результатов характеристики (действия) ЕС, статья использует взаимосвязанные концепции присутствия, обозначая статус и влияние ЕС; возможность, обозначая внешний контекст действий ЕС; и способность, ссылаясь на процессы и инструменты политики ЕС, с особым акцентом на воздействии 2009 Лиссабонского договора. Утверждалось, что достижение возрастающей способности предусмотренной Лиссабонским договором, вместе с разрешением кризиса еврозоны, с его вредным воздействием на присутствие Союза, не будет полностью компенсированы потерю возможности предоставленной изменениями международной структуры.

Ключевые слова: способность, возможность, разработка политики, политические инструменты, наличие

Введение

Европа не только предлагает другую интерпретацию того, как международные дела могут быть управляемы, и о том, как угрозы международному сообществу могут быть определены и решены, она также ставит пределы способности США образовать сообщества к его приоритетам принципов. Европейский Союз является сверхдержавой, и новый полюс в постмодернистском биполярном международном порядке.

Написанные в середине 2000-х, слова «McCormick» отражают дискуссию, в то время, о возрастающем значении Европейского союза (ЕС) в качестве мирового игрока и его потенциала для того, чтобы конкурировать с силой и влиянием Соединенных Штатов. В контексте периода после завершения холодной войны, увеличилась институционализация общей внешней политике и политики безопасности (ОВПБ) после ее введения в 1993 году, вместе с первыми операциями (в 2003 году) Европейской политики безопасности и обороны (сейчас Общей политики безопасности и обороны (ЧСДП)), дополняется установленной и значительной прочностью Союза во внешних экономических отношениях. ЕС был, таким образом, в состоянии воспользоваться полным спектром инструментов внешней политики, в то время как Европейская стратегия безопасности, опубликованная в 2003 году, пообещала дать стратегическое направление внешней деятельности ЕС. В экономической сфере, успешное внедрение евро в 2002 году, с последующим его увеличением стоимости по отношению к доллару США, создало предположение, что евро будет соперничать или даже обгонять доллар в качестве мировой валюты. В области климатической дипломатии, Союз уже взял на себя роль мирового лидера, и его влияние было решающим в достижении ратификации Киотского Протокол в 2004 году, наконец, заключение затяжного и зачастую сложного расширения процесса, признать 12 новых государств-членов в 2004 и 2007, увеличил размер и экономический вес Союза и значительно улучшить свою репутацию в качестве эффективного актера в по международным делам.

С его чёткой целью, что ЕС должен "создать свою идентичность на международной сцене»(статья 2), вступление в силу Договора о Европейском Союзе в 1993 году произошло в течение периода, который был особенно способствующим повышенной глобальной роли для ЕС. В следствие этого, следующее десятилетие наблюдается значительное увеличение эффективности ЕС, которая достигла своего апогея в середине 2000-х годов. Таким образом, к 2007-2008 годам, отражение меняющейся ситуации Европейского актора, и возможность дать оценку начала сокращается началась. Дальнейшее развитие, как положительные, так и отрицательные, побудили нас пересмотреть дискуссии. Во-первых, после многих дискуссий, Лиссабонский договор, с его явной целью расширения возможностей Союза как глобального игрока, вступил в силу в декабре 2009 года. Во-вторых, продолжительный финансовый кризис затронул Еврозону, которая акцентировала внимание на внутренние проблемы государств-членов и находящейся под угрозой исчезновения сплоченности, даже дальнейшему существованию самого Союза. Именно в этом контексте «внешней политики ЕС на перепутье», мы стремимся вернуться к фундаментальным основам акторности и эффективности ЕС, используя по существу связанных между собой понятия наличия, обозначающих международную репутацию ЕС и связанной с ней третью сторону ожидания действий ЕС; возможность, обозначающая внешнюю среду или контекст того, что позволяет или ограничивает действий ЕС и возможности, обозначая внутренние факторы, влияющие на способность ЕС воспользоваться присутствием и отвечать возможность.

Использование этих частично перекрывающихся размеров акторности позволяет учитывать не только внутренние сложности политики ЕС, с обозначающей сопутствующей для достижения цели, но и сдерживающими / предоставляющими возможность факторами, связанные с внешними восприятиями и ожиданиями ЕС, и с изменениями в самой международной системы. Этот акцент на внешних восприятиях, идеи и события облегчает всестороннюю оценку акторности и эффективности, которая сосредотачивается на аспекте отношений внешних связей.

Наличие

Наличие концептуализирует способность актора, в силу своего существования, к оказыванию влияния вне его границ. Индикация структурной власти, наличие сочетает в себе договоренности о фундаментальном характере или идентичности ЕС и (часто непреднамеренные) последствий внутренних приоритетов и политики Союза. Таким образом, наличие не означает целенаправленное внешнее воздействие, скорее это способность формировать восприятие, ожидания и поведение других. При этом успех имеет большое значение. Восприятие Союза как сообщества безопасности и процветания делает привлекательным для других те ценности, которых он требует придерживаться. Аналогично, восприятие цели, единства и эффективности также усиливают присутствие. Это особенно так в относительно новых областях политики, такие как миссия в рамках общей политики обороны, где ожидания третьей стороны, по понятным причинам, были низкими, и где существенные доказательства успеха будут необходимы, чтобы изменить внешние представления о Союзе как по существу гражданский силы. Из интереса здесь, представляет собой вмешательство в 2008 году посла от США в Североатлантической Организации Договора (НАТО), который настоятельно призывал к расширению сотрудничества между НАТО и ЕС, на том основании, что «с 15 миссиями теперь на трех континентах, ЕС доказал его способность поставлять все, что больше, чем сумма его составляющих». Очевидно, что такие комментарии способствуют повышению присутствия ЕС в этой нетрадиционной области деятельности. Впоследствии, миссии продолжались, в том числе первая военно-морская миссия (EUANVFOR) в 2008 году, которая играет ведущую роль в международной Контактной группы по пиратству у побережья Сомали. Тем не менее, эти миссии остаются на втором плане, ив восприятияи / ожиданиях третьей стороны ЕС как военного актора не внесли значительный вклад в присутствие Союза.

Наиболее фундаментальным аспектом присутствия ЕС вытекает, конечно, от первоначального создания таможенного союза и последующего единого рыночного процесса. Огромные размеры рынка Европейского союза, в сочетании с покупательной способностью своих потребителей, обеспечивает магнитный эффект в привлечении иностранных инвестиций и в стимулировании требования от третьих стран о предоставлении привилегированного доступа. Эта важность единого рынка, и непрерывная позиция Союза, как ведущий силы мировой торговли что является основной причиной для аккредитации из 165 дипломатических миссий в ЕС. Исторически , привилегированный доступ к ЕС рынку был весьма важным для многих стран, которые имеют обширную зависимость от рынка ЕС, не в последнюю очередь Африка, Карибского бассейна и Тихоокеанского региона (АКТ) группы наиболее тесно связан с политикой развития ЕС, а также те страны, которые стали называться странами европейского добрососедства. Ведь период после окончания холодной войны характеризовался подавляющего присутствия ЕС в Восточной Европе, и то, каким образом членские устремления 10 стран-кандидатов Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) позволили Еврокомиссии добиться беспрецедентной степени влияния на внутренние дела внешних государств. Некоторые заявления нескольких кандидатов на вступленият со стран Западных Балкан и в других местах, остаются невыясненными. Тем не менее, большинство из них являются проблемными с точки зрения их готовности к вступлению. В обстоятельствах, где вступление является отдаленной перспективой, способность Союза оказывать влияние является относительно ограниченным.

В то время как процессы влияния, связанные с присутствием Евросоюза могут быть тонкими и неопределенными, в некоторых обстоятельствах, отношение между присутствием ЕС и акторностью является относительно прямым - в том, что инициативы ЕС во внутренней политике получили реакцию от пострадавших / ущемленных третьих лиц, что, в свою очередь, вынуждает действия со стороны Евросоюза. При этом Общая Сельскохозяйственная политика (ОСП), несмотря на свои многочисленные реформы, продолжает служить мощным примером. Внешние воздействия на Общую рыболовную политику (CFP) аналогично привлекает осуждение. Что характерно, Европейская комиссия утверждала в 2001 году, что без эффективной реформы CFP, 'статус сообщества как основного и ответственного международного игрока будет расшатан. К сожалению, не смотря на последующие реформы, CFP продолжает отрицательно сказывается на третьих лицах - и, следовательно, для создания спроса на акции Евросоюза в экологической дипломатии. Более положительное внешние представления об активных 'внутренних' экологических программах и политиках ЕС, которые породили ожидания столь же активной роли в экологической дипломатии. И в период до вступления в силу Киотского протокола в феврале 2005 года, ЕС был в состоянии извлечь выгоду от его присутствия, приняв руководящую роль в экологической дипломатии. Недавно, однако, его влияние в этой области снизилась до такой степени, что на Конференции по изменению климата в 2009 ООН в Копенгагене, Евросоюз был фактически изолирован. Это является отражением, в частности, сокращения в относительном выражении присутствия Союза в качестве выбросов парниковых газов крупного источника. На него в настоящее время приходится 10,8% от связанных с энергией выбросов CO2, некотором роде будучи позади Китая и Соединенных Штатов

Сторонние представлений о акторности и эффективности Евросоюза являются важным аспектом присутствия. При этом восприятие значительных внутренних подразделений может иметь вредное действие. С середины 2005 года, например, серьезные трудности в согласовании необходимых реформах договора были слишком очевидны. Длительные переговоры относительно Конституционных Договора с последующим его отклонением народами Франции и Нидерландах в 2005 году, было видной неудачей для Союза. Восприятие раскола и замешательства были усилены длинными и часто ожесточенными спорами о его смещении, в виде Лиссабонского договора, который был, в свою очередь, отвергнут народом Ирландии в 2008 г. В то время как в Лиссабонский договор уже вступил в силу, внутренние разногласия по поводу его реализации сохраняются. Дальнейшие, глубокие разногласия между государствами-членами по поводу реакций на продолжительный высший кризис задолженности, разразившийся в 2010 году снова способствовали внешним восприятиям Европейского Союза разобщенности, равно как и высокого профиля, негативной позиции по отношению к ЕС, принятой в Великобритании правительством в 2013 г. Безусловно, представления третьих сторон о Союза способствуют ожиданиям потенциала и эффективности в качестве внешнего актора. Они также является фактором в формировании структура внешнего контекста, или структурной возможностью действия Евросоюза.

Возможность

Возможность относится к внешнему контексту идей и событий, которые позволяют или ограничивают действие. При построении графиков повышения и, вероятно, последующего спада ЕС как мирового игрока, наши опасения связаны с очень значительными изменениями в внешней среды с начала 1980-х годов. Первоначально, два основных источника международной стабильности - биполярность холодной войны и денежная стабильность обеспечиваемые доминирующей в Бреттон-Вудской системе США - объединенные для гарантирования того, что возможности для и ожидания внешней деятельности Евросоюза были относительно ограничены. Потеря этих источников стабильности изменили внешний контекст так, что доказали возможности Союза.

Крах Бреттон-Вудской системы в середине 1970-х имел серьезные последствия для развития внешнеэкономических связей Евросоюза. Это было тесно связано с дискурсами (в первую очередь экономическими) о взаимозависимости, и в условиях, когда индивидуальные государства воспринимались как более уязвимыми для внешних экономических факторов, когда появилось ЕЭС, казалось, это была хорошая возможность для экономических сил выступать от имени своих членов в управлении взаимозависимости. Последующие дискурсы о глобализации во многом вытеснили те взаимозависимости, предоставлены с нелиберальной ориентации Союза, что в тоже время предполагает ситуацию, когда отдельные государства являются относительно слабыми в лице нетерриториальным экономических субъектов. Это было расценено представлять Евросоюз с уникальным возможностями, и обязанностями, для 'приспособления' глобализации. Таким образом, в соответствии с словами Торгового представителя Питера Мандельсона:

«... Европейский союз дает нам возможность формировать глобализацию положительно, так чтодаже крупнейшим из наших национальных государств не могут достичь самостоятельно ... что делает Евросоюза однозначно способным промежуточный игроком…»

Тем не менее, значительные изменения в структуре международной системы в течении последних нескольких лет негативно сказались на способности Союза защитить интересы своих члены. Центральным здесь является очень быстрый подъем Китая, и в меньшей степени Индии и Бразилии, как экономических держав. Китай в настоящее время занимает третье место в мировом валовом внутреннем продукте (ВВП) лиги с Индией на четвертом и Бразилией на седьмом месте. Тем не менее, ЕС по-прежнему неизменно занимает первое место по сравнению с США по оценкам ВВП в 2010 году $ 14820 млрд (цифра США составляет $ 14,72 и китайцы $ 9,872). Касательно для Евросоюза, и конечно же Соединенные Штаты, то их показатели роста (по состоянию на 2010 г.) – вместе с Китаем достигли отметки около 10% годового роста ВВП в то время как Евросоюза томился на уровне 1,8%. БРИКС же (Бразилия, Россия, Индия, Китай и Южная Африка) также растет: включая Индию - 8,3% и Бразилию с 7,5% по состоянию на 2010г. Таким образом, это не то, что структура значительно сместилась, уменьшив относительную важность Союза (и Запада в целом), но восприятие более долгосрочной тенденции в этом направлении. Как мы показали, восприятие относительного упадка Евросоюза в контексте этой изменяющейся структуры также уменьшает присутствие Союза.

Очевидным свидетельством об изменении структуры возможности может послужить факт в контексте Всемирной торговой организации (ВТО), когда комиссару ЕС по торговле и Торговый представителю США удалось осуществить виртуальную дуополию (монополия двух конкурирующих компаний). Вступление Китая в ВТО в 2001 году, в своем процессе активно поддерживаемого Союзом, было основным фактором в горазд больших изменениях политики ВТО, в результате закончилось повторным отказом заключить Дохийский раунд развитии, за что ЕС часто и возможно несправедливо обвинили. Тем не менее, как Манфред Элсинг демонстрирует в этом вопросе, Евросоюз и

Соединенные Штаты по-прежнему остаются наиболее важными участниками международном режиме торговли.

Вне контекста ВТО, возможности для влияния ЕС и защиты интересов также сократились. Опять же, как растущее значение Китая и Индии актуально здесь, так и возрождение России, которая поддерживается за счёт относительно высоких цен на энергоносители, с ее слабостью и экономической зависимостью 1990 годов. Важным пунктом здесь является то, что Россия усилила влияния на Кавказе и в Центральной Азии, где она имеет 'эффективно вытеснила Евросоюз из области, где он хотел способствовать политической реформам, разрешению конфликтов и поддержать энергетическое партнерство.. Возрождение Росси можно хорошо рассмотреть на примере её вмешательства в Грузии - члена Европейского партнерства Союза - летом 2008 года, и её последующее признание, несмотря на напряженную оппозицию со стороны Евросоюза, сепаратистских регионов Южную Осетию и Абхазию.

Случай с Африкой, пожалуй, еще более поразительный, так как Союз поддерживал серьезные тесные отношения со странами Африки южнее Сахары в рамках своей структурированной помощи, торговли и соглашений "партнерства" с группой стран Африканского, Карибского и Тихоокеанского регионов. Поскольку на рубеже тысячелетия, однако, наблюдается повышенный интерес к Африке во многих кругах, Китай особенно активно был вовлечён в этот процесс. Объем торговли увеличился более чем в пять раз с 2000 года, и Китай в настоящее время импортирует более трети своей нефти и существенный объем других видов сырья с Африки. Растущее влияния Китая в Африке, в значительной степени обосновывается выплатой помощи неограниченной кабальными обусловленностями, навязанными Евросоюзом, несомненно, подсказываемые Комиссией с её 2008 предложениями для 'Трехстороннего партнерства' между Евросоюзом, Китаем и Африкой. Утверждалось, что Евросоюз слишком остро реагировал на китайскую активность в Африке.

Тем не менее, следует отметить, что Комиссия столкнулся со значительными трудностями по заключении экономических соглашений о партнерстве с африканскими странами по истечению срока 31 декабря 2007 года и продолжает поступать также. Впоследствии, африканские представители успешно использовали свои связи с Китаем в качестве инструмента переговоров во время второго обзора Соглашения Котону о партнерстве между ЕС и ACP (заключен в 2010). Это уменьшение влияния ЕС в регионе, где он давно был доминирующим игроком, указывает на то, что внешняя среда резко изменилась, или структура возможности, по которой он работает.

В то же время как крах Бреттон-Вудской системы принес значительные экономические изменения, которые позволили, как и сдерживать, так давать возможность действиям ЕС, более чем на десять лет после её распада, окончание холодной войны произвело еще более фундаментальные изменения во внешней среды. При этих условиях значительно возросла возможность для Союза действовать, в особенности в более широком европейском регионе. Действительно, требования и ожидания, которые возникли в период десятилетия после 1989 года были беспрецедентными. Возможность влиять на страны ЦВЕ уже ссылается на этот факт. Тем не менее, завершение в 2004 и 2007 годах увеличенные оставило много неопределенностей относительно отношений с восточными странами, не являющихся членами, и это очевидно, что Европейская политика соседства (ЕПС) - поспешно построенная в 2003г., используя инструменты, разработанные в ходе процессов по вступлению, но без обещания членства - не позволила себе влияние ЕС соразмерно с тем , что используется в отношении стран-кандидатов в члены в Центральной и Восточной Европе. Через пять лет после того, как система заработала, обзор ЕПС сообщает скромный и неравномерный прогресс и выступает за то, чтобы консультации начали «новый подход» на основе усиленной поддержки партнеров, как для Востока ,так и для Юга. В этом контексте, восстания в Южном районе, что стало известно как Арабская Весна, в то время как продемонстрировав несостоятельность ЕПС в этом регионе, может предоставить новые возможности для действий ЕС. ответ Союза, однако, был медленным и нерешительным .

Кроме того, в период после холодной войны, вспышка вооруженного конфликта на западных Балканах в начале 1990-х разработала новые вызовы и возможности, которые Союз дипломатично или в военном отношении не был готов встретить. Развитие ОВПБ и CSDP представлены, в значительной степени представляли собой ответ на неудачи 1990-х годов. В период послеконфликтной ситуации, тем не менее Союз стал крупным игроком в регионе. Действительно, процессы стабилизации и ассоциации (SAP) инициировали это, которые были связаны с обещанием будущего членства в ЕС, представляли собой единственную доступную стратегию его реабилитации. Здесь политика Евросоюза достигла определенных успехов, и не только в поощрении как сербского, так и хорватского правительств в решении подозреваемых в военных преступлениях и отправления их для судебного разбирательства в Международный уголовный трибунал по бывшей Югославии. Пока Хорватия присоединилась к Союзу в июле 2013 года, прогресс был относительно медленнее других, в частности, по отношению к Боснии и Герцеговине и Косово. В этом последнем случае, способность ЕС оказывать влияние было подорвано отказом пяти государств-членов ЕС в предоставии признания Косово в качестве независимого государства в 2008 году - громкое проявление раскола и неэффективности, что до сих пор продолжается.

Окончательным источником увеличения возможности для Союза был относительный вывод США от участия в многосторонних процессах в 2000-х годах. Это было особенно заметно в случае изменения климата. После денонсации США подписи Киотского протокола к Рамочной конвенции Организации Объединенных Наций по вопросам изменения климата (РКИК ООН) новой Администрацией Буша в 2001 году, Союз широко был признал в качестве ведущего главного героя в климатической дипломатии. Действительно, вступление в силу Киотского протокола к РКИК ООН в 2005 году во многом обязан энергетической дипломатии ЕС в убеждении Японии, Канады и, наконец, России ратифицировать его. Ряд обстоятельств сумели изменить эту ситуацию. Во-первых, изменение администрации США с избранием президента Обамы означало то, что, в области изменения климата, как и в других сферах, США больше не будут отсутствовать. Вторым фактором, большое долгосрочное значение имело появление основной группы (Бразилия, Южная Африка, Индия и Китай) с собственной позицией в климатической повестке дня. Следовательно, как многие наблюдатели указали, привычная возможность для руководства Союза менее очевидна. Тем не менее, маргинализация ЕС в Копенгагене не была поддержана. На последующих конференциях Сторон (КС), ЕС снова сыграл значительную роль.

Возможность

Возможность относится к внутреннему контексту ЕС внешнего действия (или бездействия). Для многих комментаторов, возможность является центральным компонентомакторности. Здесь, однако, способность рассматривается как способствующий, а не определяющий фактор. Возможность относится к тем аспектам политических процессов Евросоюза, что, путем ограничения или позволения действия регулируют способность Союза извлечь выгоду из наличия или реагирования на возможность. Мы считаем, что наиболее важные аспекты способности таковы:

• способность формулировать приоритетов и разрабатывать политику;

• Доступность и способность использовать инструменты политики.

Формулирование политики

Вместе с другими сложными системами политики, способность ЕС расставить приоритеты и разработать стратегии затрудняется расходящемся пониманием интересов. Уникальный характер ЕС, однако, предусматривает особые проблемы для формулирования политики, которую мы называем проблемами согласованности. Мы выделяем три аспекты согласованности – вертикальную согласованность (между различными уровнями политики); горизонтальную согласованность (между секторами политики) и институциональную согласованность (внутри и между институтами ЕС). В то время как мы разделили эти аспекты согласованности для целей анализа, они, на практике, тесно связаны. Все трое должны присутствовать, если есть стремления к тому, чтобы формирование политики было эффективным, В частности, тяжелым бременем обрушивается на акторов и институтов на уровне ЕС попытки решить проблемы связанные с обеими, как с вертикальной, так и горизонтальной согласованностью.

Вертикальная согласованность

Проблемы согласованности варьируются по интенсивности между областях политики - в зависимости от факторов таких как расположение компетентности и степени чувствительности государства-члена в отношении передачи политики на уровне Союза или степени, в которой Комиссия должна быть вовлечена в процесс формирования политики. "Чувствительные" области, как правило, те, что представляют собой наибольшую важность - они включают в себя, между прочим, фискальную политику, энергетическую политику и внешнюю политику и политику безопасности.

Вертикальная согласованность

Вертикальная согласованность имеет особое значение. Она обозначает, до какой степени двусторонняя внешняя политика государств-членов соответствует между собой и взаимодополняющая для тех, кто в ЕС. Таким образом, это представляет собой меру государства-члена политической приверженности

к общей политики. Тем не менее, в то время как обозначая способность действовать вертикальная согласованность не обязательно подразумевает эффективность. В некоторых случаях, государства-члены могут достигать согласия только на относительно уязвимом положении политики. Согласованность наивысшая в таких областях, как внешняя торговля, где есть эксклюзивная ЕС компетентность. Здесь, Союз сохраняет свои позиции как выдающийся мировой торговец. Пример исполнения Евросоюза в торговых переговорах обеспечения очень выгодного (для ЕС) соглашения о свободной торговле (FTA) заключенного с Южной Кореей в 2010 году. Однако, несмотря на заключение 10 соглашений 'о стратегическом партнерстве' с важными торговыми партнерами, Союз не смог разработать эффективную общую стратегию управления отношениями с азиатской и другими развивающемся экономиками.

В отношении климатической дипломатии, где компетенция разделена между ЕС и государства-члены, разногласия между инициативными «лидерами» (такиими как Германия и страын Северной Европы) и поневоле 'отстающих' (в первую очередь Южные государства-члены) традиционно были заложены. В прошлом такие разногласия были преодолены с помощью формулы распределения нагрузки. После присоединения в 2004 и 2007 годах, еще один источник несогласованности возник в связи с весьма различными энергетическими потребностями стран Восточной Европы. До начала в 2009 году конференции сторон в Копенгагене, это удавалось преодолевать, с некоторым трудом, в пакете Климата и Энергии . Сама же конференция в Копенгагене показала существенные проблемы согласованности, в том, как Председатель Комиссии Баррозу выразился, было «слишком много лидеров '- так, например, президент Обама оказался ведет переговоры с Комиссией, председательство Швеции и ЕС3 (Франция, Германия и Соединенное Королевство). Ситуация не улучшилась в результате вступления в силу Лиссабонского договора, который вновь открыл проблемы внешней окружающей компетентности. Таким образом, на первой сессии этих переговоров в июне 2010 года Комиссия сделала неловкое заявление, что Евросоюз не смог договориться, по причине внутренних разногласий по поводу представительства между Советом и Комиссией. Хотя, в конечном счете, такие общественные разногласия иллюстрируют тесную взаимосвязь между внутренним потенциалом и внешним восприятием, что занимает центральное место в акторности / эффективности.

В отношении сотрудничества в области развития, проблемы вертикальной последовательности также значительны. К примеру, государства-члены выполняют двусторонние нормы параллельно с политикой Союза. В сочетании, эти усилия значительны - обеспечение того, чтобы ЕС был и остается крупнейшим в мире донором помощи в целях развития. Доверие этого утверждения подорвано, однако, по неспособности координировать различные политики, которые часто либо конкурировать или перекрываются. Таким образом, несмотря на зачастую подтверждение приверженности сосредоточиться на искоренении нищеты и целей развития тысячелетия, многие государства-члены по-прежнему предпочитают страны, с которыми они уже давно наладили связи, особенно бывшие колонии. Здесь проблемы согласованности усугубляются восточными расширениями, в том что все новые государства- члены отдают приоритетность восточным соседям и странам Балкан в их программах помощи. В последнее время наблюдается значительное усилие, во главе с Комиссией,поощрения координации политики в области развития - в ​​частности, путем попыток создать Кодекс поведения ЕС на разделении труда в области развития политики. Эти усилия не были плодотворными, однако, Комиссия сообщила, что 'фрагментация и распространение помощи по-прежнему широко распространены и даже растут, несмотря на значительные усилия по координации и согласованию донора деятельностей.

Линии поведения, рассмотренных выше разбиваются в целом в рамках Союза компетентности и, в значительной степени, подлежащих процедуре голосования квалифицированным большинством (QMV). В районах ОВПБ и CSDP, нет компетентности ЕС и решения принимаются единогласно. Здесь, проблемы вертикальной согласованность имеют особое значение. Как и в случае политики развития, государства-члены проводят параллельные, независимые политики. Опять же, их различия отражают исторические традиции и обязательства, такие как атлантицизм Соединенного Королевства, нейтральности Австрии, Финляндии, Ирландии и Швеции и неприсоединения Кипра и Мальты. Кроме того, в ОВПБ, как проблематично характер отношений между Россией и ЕС показывает, восточное увеличение обострило проблемы согласованности. Здесь, постлиссабонские предложения по укреплению подхоад Союза к «стратегическим партнерам » может служить устранением этих проблемы.

Горизонтальная согласованность

Здесь мы имеем в виду напряженности между политических секторами, которые препятствуют эффективной разработке политики и осуществлению. Такие трения очевидны, например, между торговой, энергетической и политической средой, или между сельской, рыбной и политической областью развития.

Достижение горизонтальной согласованности необходимость обеспечить, чтобы политика в одном секторе не препятствовала или подорвала те, что в других делает их неэффективными. Такая согласованность проблемы проявляются во всех комплексных системах политики. Однако, в многоуровневой системе ЕС, с его весьма сложной (и плохо скоординированной) институциональной средой, горизонтальной согласованности особенно трудно достичь. Наглядный пример приведен путем изучения приверженности ЕС к устойчивому развитию, площадь включает комплексный набор параллельных стратегий. В то время как ответственность за установление и поддержание горизонтальной согласованности лежит на центральных учреждениях Союза, очевидно, что необходимые ресурсы и механизмы для столь сложного координационного упражнения являются, пока еще, недоступными. Это на роль центральных учреждений, которые мы сейчас переходим с особый ссылкой на положения Лиссабонского договора 2009 года.

Институциональная согласованность

Институциональная согласованность относится к процедурам координации внутренней политики Союза. Вопрос в частности относительно ЕС стало отсутствие удовлетворительных механизмов решения споров - между Советом и Комиссией и в рамках Комиссии. Ряд механизмов был разработан в целях содействия согласованности политики в проблемных зонах - например, процесс Кардифф, начатый в 1998 году, был призван обеспечить интеграцию экологической устойчивости во всех областях политики. Реализация, однако, говорят, что уже «просто формальность». Еще один пример относится к развитию, где Комиссия настоятельно способствовала согласованности политики что, как мы отметили выше, к разочаровывающим результатам. В этих и других областях, были надежды, что положения Лиссабонского договора положительно повлияет на политической согласованности.

Некоторые положения Лиссабонского договора направлены ​​на решение этих вопросов.

В то время как, в прошлом, ответственность за содействие согласованности была разделена Советом и Комиссией, в настоящее время является предметом ответственности Высокого представителя по внешней Делам и политике безопасности, который также является вице-президентом Комиссии (HR / В.П.). Эта двойная роль предназначен для содействия координации всей территории бывшего Сообщества и Союза и, следовательно, свести к минимуму войн разборок за сферы влияния между различными органами.

В дальнейшем инновации направлены на попытки содействовать согласованности, HR / В.П. также возглавляет Совет по иностранным делам, задача предпринимавшихся ранее министром иностранных дел страны держит вращающейся Председательство ЕС. Работа кадров / В.П. поддерживается только что созданной Службой внешних действий Европы (ЕСВД), включая дополнительно Еврокомиссию и Совет чиновников и дипломатами с государств-членов. Новый институт, Европейская дипломатическая служба призвана обеспечить эффективную дипломатическую службу, которая сочетает в себе внешние экономические отношения и внешнюю политику. Еще одной инновацией предназначенные для повышения стратегического направления, и, следовательно, согласованности внешнего воздействия ЕС было расширение статуса Европейского Совета и создания должности постоянного президента этого органа, были уменьшены, но не заменить роль от 6-месячного ротационного председательства. Председатель Совета имеет роль в продвижении и вертикальной и горизонтальной согласованности, в том, что он, как ожидается будет способствовать соглашению между Главами государств / правительства в Совете и будет поддерживать связь с Президентом Комиссией.

В то время как эти значительные инновации, которые могли бы потенциально значительно увеличить политическую согласованность, они страдают от ряда недостатков. Во-первых, учитывая продолжающийся важность президента Комиссии и, в меньшей степени, ротационное председательство, они увеличивают, а не уменьшают сложность политической обстановки. Во-вторых, роли в HR / VP и Председателя являются чрезвычайно сложной задачей, особенно первый. Как Вице-президент Комиссии, действующий и подотчетен Комиссии председатель , который работает вместе с шестью другими вице-президентами, ее статус повышается только результатом ее роли в рамках Совета. Это изначально привело к росту разборок войны за сферы влияния, не в последнюю очередь по причине того, что Европейскому парламенту также была предоставлена расширенная роль. Как мы увидим с обсуждения ОВПБ в этом издании, периодические разборок войны за сферы влияния между HR / В.П., Председатель Европейской Комиссии и Председатель Совета остались Особенностью новой политической среды. Чтобы еще более усложнить, несмотря н формальное удаление в столбовой структуре, сохранение требования о единодушии в ОВПБ и CSDP вопросов было выделено не один, а два заявления, прикрепленных к Лиссабонскому договору. Они вновь заявили самым решительным образом, что ответственность за внешнюю политику и политику безопасности осуществлялась с правительствами в 35 государствах-членах.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: