История Матвея в ноябре- начале декабре 2015 года.

Приложение 1 к Коллективному письму Президенту Российской Федерации от участников Митинга, прошедшего в Санкт-Петербурге 09.01.2016 на Марсовом поле «За счастье и здоровье наших детей», в защиту Матвея Захаренко

Некоторые нестыковки и дезинформация в истории Матвея Захаренко.

Некоторые подтверждающие документы и ссылки на дополнительные материалы размещены в группе вКонтакте «Спасти Матвея» http://vk.com/club107555196

История Матвея до осени 2015 года

a. Есть признаки того, что изначально мать планировала отказ от ребенка: Матвей находился во время сеанса фототерапии без матери, с девочкой, от которой мать уже отказалась, тогда как, по свидетельству пациенток ЦРД г. Тулы все дети проходят фототерапию вместе с матерями. Екатерина Захаренко, по ее собственным словам, озвученным в передаче «Прямой эфир», лежала в одной палате с другой девушкой, отказавшейся от ребенка, обе матери - отдельно от своих новорожденных. По свидетельству пациенток тульского ЦРД, они лежали на том этаже, куда кладут только матерей, отказавшихся от детей. Но мы не осуждаем мать, а хотим обратить внимание на работу органов опеки. Ни сразу после родов, ни после несчастья, ни после того, как мать не навещала Матвея в больнице, до апреля 2015 года (то есть 5 месяцев), тульские органы опеки не оформили ни лишение, ни ограничение родительских прав Екатерины Захаренко, чем надолго отложили для Матвея шанс обрести приемную семью, любовь и заботу близких людей.

b. Екатерина Захаренко оформила согласие на усыновление Матвея другой семьей в апреле 2015 года. Однако в Федеральную базу детей, оставшихся без попечения родителей, информация о Матвее попала только 15 мая 2015 года. То есть еще около 1 месяца Матвей был искусственно лишен возможности получить опеку или приемную семью, несмотря на отказ матери.

c. Екатерина Захаренко отозвала свой отказ от ребенка в августе 2015 года, но так и не навестила его ни разу. Тем временем малыш 3 месяца находился на реабилитации в Туле (с августа по октябрь), то есть никаких препятствий для нее не было. Однако тульская опека все еще не лишает мать родительских прав и не ограничивает в них, несмотря на то, что малыш нуждается в тепле родного человека, как, наверное, никто другой: он получил чудовищные физические травмы и он находится в закрытом учреждении всю свою жизнь, что безусловно наносит ему еще и психологические травмы.

d. При этом московские активисты писали обращения, в частности к губернатору Тульской области (от Елены Бесполихиной от 24.09.2015 года) с указанием на то, что органы опеки препятствуют своим бездействием устройству Матвея в семью.

e. Усугубляет ситуацию то, что Матвей не был обеспечен всем необходимым в бытовом смысле, а также уход при реабилитации в Туле (август-октбярь 2015 года) осуществлялся не самым лучшим образом. Так, в июне 2015, когда Матвей лежал в Ожоговом центре им. Сперанского, благотворительный фонд при больнице опубликовал запрос на памперсы для малыша. После того, как возмущенная общественность стала требовать от Уполномоченной по правам ребенка в Тульской обл. Зыковой решить эту проблему, информация была убрана из Интернета, а активистам был дан ответ, что у ребенка все в порядке, его навещает кандидат в опекуны. Также в ответе на запрос Губернатору Тульской обл. (п.1d) Минтруда и соцзащиты тульской обл. указало, что Матвей выздоравливает и прибавляет в весе. Но он потерял в весе 1 кг за 3 месяца (с августа по октябрь), находясь на реабилитации в Туле, что для ребенка в возрасте 8-11 месяцев крайне критично! Его вес 21 октября 2015 года при поступлении снова в Ожоговый Центр им. Сперанского составлял 5900 гр.!!! Другие возмутительные факты продолжения халатного отношения к Матвею в Туле доказать сложнее, но фото Матвея с плоским затылком может свидетельствовать об отсутствии элементарного переворачивания малыша в кроватке, не говоря уже о прогулках и иных реабилитационных мероприятиях.

Вывод: благодаря бездействию или противоречивой деятельности тульских органов опеки, Матвей Захаренко 11 месяцев своей жизни оставался без попечения родителей и был лишен возможности получить приемную семью, а также, возможно, и должный уход. При этом решение его усыновить (или обеспечить иной формой семейного устройства, которая только будет возможна согласно законодательству), Наталья Тупякова приняла еще в июне 2015 года, обратилась с первым заявлением на опеку в августе 2015 года, а затем обращалась с заявлениями на опеку с последующим усыновлением еще 3 раза. То есть, как минимум, 1 желающий был, и он настойчиво добивался возможности любить и заботиться о Матвее почти полгода.

История Матвея в ноябре- начале декабре 2015 года.

a. В передаче «Прямой эфир» от 01.12.2015 года официальные лица тульской области (Наталья Зыкова, представитель органов опеки) заявили, что мать Матвея не лишена родительских прав и для Матвея единственно возможная форма устройства в семью - опека. Однако уже на следующий день, 02.12.2015 года анонимный кандидат в усыновители Матвея подал заявление в тульские органы опеки именно на усыновление, заявление было принято! Таким образом, Наталью Тупякову не только в частном порядке ввели в заблуждение, но и озвучили публично дезинформацию о том, что подавать документы на усыновление Матвея нельзя.

b. За несколько дней до этого Наталья Тупякова в очередной раз подала заявление на временную опеку (28.11.2015), собрав документы при содействии Павла Астахова, Уполномоченного по правам ребенка в Российской Федерации. Данная форма устройства в семью была выбрана Натальей с целью как можно скорее начать заботиться о Матвее, так как он нуждается в постоянном попечении одного значимого взрослого для нормального психического развития, и каждый упущенный день усугубляет его душевные (психологические) травмы. Решение по таким документам органы опеки имеют право принимать в течение 10 дней, но на практике обычно разрешение дается на месте, в тот же день, в интересах ребенка. Наталье, несмотря на поддержку П.Астахова, такое разрешение сразу же не дали, но и не сообщили, что возможна подача заявления на усыновления. В общем, вместо содействия заинтересованному и достойному кандидату Наталья получила формальное отношение и скрытое противодействие, явно противоречащее интересам Матвея. А 02.12. на заявление об опеке Наталье выдали отказ в связи с тем, что в РФ приоритетная форма семейного устройства - усыновление. Получается, ее ввели в заблуждение насчет невозможности усыновления Матвея дважды: при подаче документов 28.11.15 и на передаче «прямой эфир» 01.12.2015? В свете причины отказа ей в опеке это имеет признаки злонамеренности.

c. На той же передаче 01.12.2015 Евгения Шохина заявила, что еще одна состоятельная и влиятельная московская семья, желающая остаться анонимной, узнала о Матвее из шумихи в СМИ и обдумывает намерение его усыновить. Так как шумиха поднялась 22-23 ноября после публикации петиции о Матвее О. Будиной и О. Синяевой, можно сделать вывод, что для принятия такого сложного решения, как посвятить всю свою жизнь выхаживанию, физической, а главное психологической реабилитации и поддержке ребенка с чудовищными травмами, анонимной знакомой Е.Шохиной понадобилось не более недели. Может ли быть такое решение устойчивым? Ведь тут главное не наличие денег, не финансовая состоятельность приемной семьи, так как Матвея планируется лечить за счет средств фондов ОМС. Малыша, согласно отчетам официальных лиц, прекрасно лечат в государственных учреждениях и сейчас. Малышу нужна любовь и забота, можно ли решить посвятить всю свою жизнь чужому ребенку-инвалиду, не имея такого опыта, за неделю? И не будет ли такое решение эмоциональным, скоропалительным, не приведет ли оно к разочарованию и отказу от малыша впоследствии (что, разумеется, станет для Матвея еще бОльшим ударом, чем нынешнее сиротское положение).

d. Также интересно, как мог анонимный кандидат принять решение, не увидев воочию Матвея, ведь его внешний вид довольно специфичен, а его состояние «стабильно тяжелое». Если же ей дали направление на посещение малыша тогда, когда она не была ему официально никем, даже кандидатом в усыновители или опекуны, то почему такого права была грубо лишена Наталья Тупякова, которая до этого доказала свое желание быть с Матвеем не только неоднократной подачей документов на его опеку с последующим усыновлением, но и несколько месяцев в качестве волонтера обеспечивала мальчика необходимыми вещами за свой счет, а также посещала его несколько раз (на ее руках он улыбается, есть фото).

e. Из п.2с следует также вывод, что сбор документов, необходимых для усыновления, занял неделю. При этом известно, что установленные законом сроки гораздо более длительные: прохождение Школы приемных родителей занимает около 2 месяцев, справка об отсутствии судимости делается 1 месяц. Очевидно, что собрать документы быстрее можно только с нарушениями закона. Аргумент, что анонимная усыновительница могла собирать документы заранее, просто желая усыновить кого-либо уже давно, но еще не выбрав ребенка, противоречит заявлениями Е.Шохиной, что она была потрясена именно историей Матвея и захотела усыновить именно его. Также нам кажется не вполне психологически достоверным, что, имея своих кровных троих детей, из которых младший – ровесник Матвея (то есть его возраст один год), о чем сообщали в прессе, в частности, на брифинге тульские органы опеки, а также работая на высокой должности, кандидатка Светлана еще и заранее проходила Школу приемных родителей, будучи беременной или с грудным ребенком на руках (справка из ШПР действительна 2 года). Также с 2015 года в справке из ШПР требуется указание, что родитель подготовлен к приему в семью именно ребенка с инвалидностью. То есть получается, если документы были собраны заранее, Светлана вдобавок к своей высокой должности и кровным троим детям примерно в 2014-2015 годах приняла решение увеличить свои обязанности, приняв в семью какого-то пока неизвестного ей ребенка-инвалида, а узнав о Матвее, решила за неделю, что именно его. В целом, нам представляется, что необходима самая тщательная экспертиза документов анонимного кандидата.

f. Также, на каком основании в ноябре 2015 года Наталья Сарганова, кандидат в опекуны, жительница Тулы, находилась с Матвеем в больнице им. Сперанского, а Наталье в этом было отказано? Формальные основания есть: ее назначил официальный опекун Матвея, тульский детский дом, няней. Однако до появления анонимного кандидата официальные лица ее объявляли приоритетным кандидатом в опекуны на основании того, что ей дали направление на посещение ребенка 01.06.2015 года, ранее, чем Наталья подала свое первое заявление на опеку. Однако этот формальный аргумент несостоятелен, ввиду отзыва Екатериной Захаренко своего отказа от ребенка в августе 2015, после которого ребенок временно утратил статус оставшегося без попечения родителей, но получается, что потенциальный опекун статус не утратил? То есть, закон и здравый смысл поворачивается в ту сторону, в какую это выгодно толкующим его чиновникам? А Наталья без всякого статуса Матвея навещала, подавала документы 4 раза на опекунство.

g. В СМИ в разное время разные официальные лица озвучивали противоречивые данные об анонимном кандидате: то у нее один кровный ребенок, то трое, то у нее полная семья, и у Матвея будет отец, то она в разводе. Однако постоянно педалируется, что она состоятельная москвичка. Если есть такой общественный резонанс и намерения кандидата самые лучшие по отношению к Матвею - зачем анонимность? Анонимность абсурдна, так как Матвея узнает почти каждый житель нашей страны, если его приемная мать планирует обеспечить ребенку нормальную жизнь и развитие: прогулки, учебу, общение со сверстниками, посещение общественных мест. Если же Матвея планируется прятать от окружающих, то подозрения общественности только крепнут. В его возрасте радикальные пластические операции не делаются, так как организм растет, и корректировка внешности возможна до уровня неузнаваемости лишь после совершеннолетия. То есть, Матвея до совершеннолетия скрыть от сограждан можно только злонамеренно.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: