Сделай Сам Свою Работу на 5

Глава I ПОНЯТИЕ ИМУЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ 9 глава





Глава VII ОПРЕДЕЛЕНИЕ СОВЕТСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА

1. Определение советского гражданского права вытекает из характеристики его предмета. Советское гражданское право —

.это отрасль советского права, регулирующая те обусловленные использованием товарно-денежной формы в коммунистическом

'Строительстве имущественные отношения (а также возникшие

: из них, но отделившиеся личные неимущественные отношения), участниками которых являются: хозяйственные и другие госу­дарственные организации, действующие на основе закреплен­ного за ними в оперативное управление, обособленного внутри единого фонда государственной собственности имущества; кол-

д.хозы и иные кооперативные организации, действующие на осно­ве кооперативно-колхозной собственности в качестве собствен­ников принадлежащего им имущества; общественные организа­ции, действующие на основе собственности общественных орга­низаций; граждане, действующие на основе личной собствен­ности на предметы потребления.

С. С. Алексеев, исходя из того, что советское гражданское право регулирует имущественные отношения, складывающиеся на основе товарного производства при социализме, считает, что имущественно-распорядительная самостоятельность субъектов— «это и есть тот единый признак, который дает возможность в' обобщенной форме определить степень имущественной обособ-



. ленности, необходимую и достаточную для функционирования товарного производства»[162].

Складывающиеся на основе производства имущественные отношения, участники которых обладают указанной распорядительной самостоятельностью, и являются, по мнению С. С. Алек­сеева, предметом советского гражданского права[163].

Такие институты, как договоры поставки, купли-продажи,, имущественного найма, кредитно-расчетные правоотношения и. многие другие действительно опосредствуют отношения товар­ного оборота на основе имущественно-распорядительной самостоятельности его участников. Эта самостоятельность со­ставляет специфическую черту гражданскоправового институ­та собственности в различных ее формах (государственная, ко­оперативно-колхозная, собственность общественных организа­ций, личная), поскольку в содержание права собственности (или права оперативного управления государственных органи­заций) входят владение, пользование и распоряжение имуще­ством (конечно, в рамках, определенных законом, в соответст­вии с назначением имущества и т. д.). Иначе говоря, имущест­венно-распорядительная самостоятельность субъектов, — бес­спорно, та степень обособления имущества, которая является следствием и вместе с тем необходимой предпосылкой товарно­го производства, регулируемого гражданским правом. Она про­является в наиболее развитых институтах гражданского права.



Но было бы ошибкой полагать, что нормы советского граж­данского права — простой слепок товарных отношений. Это по­нимает и С. С. Алексеев, посвятивший немало страниц в своей монографии о предмете советского гражданского права харак­теристике относительной самостоятельности гражданско-право­вого регулирования и показавший на конкретных гражданско-правовых институтах (охрана личных прав, обязательства из. возмещения вреда, причиненного здоровью, право наследования и др.) значение этой самостоятельности по отношению к товар­ному производству[164].

По нашему мнению, решающим специфическим признаком имущественных отношений, регулируемых гражданским правом, признаком действительно единым, обобщающим, охватываю­щим все эти отношения, является не имущественно-распоряди­тельная, а просто имущественная самостоятельность субъектов.

В самом деле! Анализ природы правоотношений, возникаю­щих на основе актов передачи государственных предприятий, зданий и сооружений, свидетельствует, что регулируемые гражданским правом отношения не во всех случаях, не всегда осно­ваны на имущественно-распорядительной самостоятельности их участников.



Распорядительный акт планово-регулирующего органа о пе­редаче предприятия — это административный акт, характери­зующий административную компетенцию данного органа: он не выступает участником возникшего на основе этого акта граж­данского правоотношения. Ни передающая предприятие орга­низация, ни организация, принимающая его, не обладают распо­рядительной самостоятельностью по отношению к предприятию. Здесь нет никакого проявления автономии.

Однако отношения, складывающиеся между названными ор­ганизациями, по поводу передачи предприятия будут имущест­венно-правовыми и именно гражданскоправовыми. Здесь прояв­ляется одна из специфических черт социалистического граждан­ского правоотношения, возникающего под непосредственным воздействием императивного планового акта. Но этот плановый, акт не уничтожает имущественной обособленности участников, источник происхождения которой лишь в конечном с ч е -те —существование товарного производства особого рода. Здесь используется лишь денежная (а не товарная) форма, ибо передаваемый объект имеет денежную оценку, имущество каждой стороны в правоотношении четко обособлено, и обе они выступают как равноправные .лица по отношению друг к другу.

Нет признака распорядительной самостоятельности в обяза­тельствах, возникающих вследствие причинения вреда. Они — результат противоправных действий, которые отнюдь не прояв­ление имущественно-распорядительной самостоятельности при­чинителя вреда. Едва ли необходимо также доказывать, что воз­никновение у потерпевшего права на возмещение вреда тоже не связано с его распорядительной самостоятельностью. Иное де­ло, что от усмотрения потерпевшего зависит, воспользуется ли он возникшим у него правом на получение имущественной ком­пенсации или нет. В обязательствах из причинения вреда ярко отражается восстановительная функция гражданского права, которая предполагает имущественную обособленность участни­ков правоотношений, но не обязательно связана с наличием у них. распорядительной самостоятельности.

Количество примеров, характеризующих справедливость на­шего вывода, можно было бы умножить. Распорядительная са­мостоятельность— это не что иное, как автономия субъекта, но из сказанного ясно, что имущественная обособленность субъек­тов, будучи неотъемлемым специфическим признаком имущественного гражданского правоотношения, далеко не во всех слу­чаях является их распорядительной самостоятельностью.

2. Определяя советское гражданское право, мы исходим из установившегося с 1938 года в советской юридической литера­туре определения права как совокупности общеобязательных правил поведения, т. е. юридических норм. Мы полагаем, вслед за большинством советских юристов, что в определение права не надо вводить правоотношения.

Правоотношение является важнейшей формой осуществле­ния права. Можно согласиться с С. Ф. Кечекьяном, что правоот­ношения— это специфические отношения, складывающиеся в составе надстройки, которые выступают как некоторое вопло­щение общего (нормы) в частных, отдельных взаимоотношениях людей в обществе[165]. В гражданскоправовых отношениях нахо­дят свое закрепление имущественные отношения — поведение участников этих отношений по поводу вещей, к которым они от­носятся как к своим либо как к находящимся в их владении и пользовании. Это поведение обеспечивается принудительной си­лой государства, становится содержанием обязанности и правомочия.

Но в определение советского гражданского права не нужно включать указание на правоотношения как на существенный признак понятия гражданского права, ибо правоотношения — форма проявления или применения норм права к конкретным ими регулируемым имущественным отношениям. Нельзя согла­ситься с утверждением С. Ф. Кечекьяна, что право в одних слу­чаях состоит из норм права и правоотношений, в других —из норм права и правовых обязанностей, в третьих—из норм пра­ва, правовых обязанностей и правоотношений[166]. Нельзя в один ряд ставить нормы права, правоотношения и правовые обязан­ности.

Что же касается соотношения между нормами гражданско­го права, юридическими и имущественными отношениями, то необходимо иметь в виду следующее.

Право как система норм — продукт общественного, коллек­тивного (классового) сознания. Но после того, как правовые нормы начинают действовать, они приобретают самостоятель­ное, независимое от сознания отдельных людей, существование. Иначе говоря, право как совокупность норм действует объек­тивно, независимо от воли отдельного индивида, обязанного подчиняться велениям этих норм. Отдельное же правоотношение не может возникнуть либо реализоваться вне воли хотя бы од­ного из его участников. В этом выражается сходство правоот­ношений с имущественными отношениями, которые, как мы ви­дели, представляют собой волевые отношения по поводу ве­щей — предпосылок и результатов общественного производства и движения этих вещей в процессе распределения и обмена.

Но экономические волевые акты, обусловленные состоянием . производственных отношений и одновременно являющиеся не­обходимой стадией в их становлении, не тождественны юридиче­ским волевым актам, опосредствующим экономические акты. Практически эти два вида актов и порождаемых ими отношений трудно различимы, в особенности в сфере экономического обо­рота. Названные акты относятся друг к другу как содержание и форма; но до тех пор, пока форма соответствует содержанию, экономический волевой акт неотделим от его юридического вы­ражения. Так, купля-продажа одновременно выступает и как экономическое отношение обмена товаров посредством денег, и как юридическое отношение. Но как только форма отстает от содержания или опережает его, тотчас обнаруживается разли­чие между экономическим отношением и отношением юридиче ,-ским. Например, когда право собственности на землю переста­ет приносить доход — земельную ренту, оно превращается в го­лое право, и собственник фактически уже «е в состоянии поль зоваться и распоряжаться землей (она не дает окупающих рас­ходов плодов, ее никто не купит), хотя формальное право на это остается у собственника. В этих случаях правовые отноше­ния собственности, как правильно отметил Р. Шюсселер, приведший этот пример, не адэкватны экономическим отношениям собственности. Несмотря на это, юридическое отношение про­должает существовать[167].

Случаи несоответствия между имущественными отношения­ми и гражданскими правоотношениями возможны и в социали­стическом государстве. Такое несоответствие, например, наблю­далось при централизованном разнаряживании дефицитной (фондируемой) продукции в тех случаях, когда эта продукция отправлялась транзитом предприятием-производителем пред­приятию-потребителю по нарядам соответствующего главсбыта из центра, хотя договоры поставки на нее с потребителями за­ключали конторы сбыта, не принимавшие по существу никакого участия в ее реализации. Договор превращался в форму, ли­шенную реального содержания: он заключался той организацией, которая его не выполняла и которая не имела даже воз­можности проконтролировать его исполнение; договор не за­ключался теми предприятиями, которые вступали в фактические отношения обмена, т. е. в имущественные отношения.

3. Определение советского гражданского права, данное вы­ше, несомненно, имеет описательный характер. Но, как извест­но, чем короче определение, тем труднее охватить в нем основ­ные признаки, отражающие существо явления. Можно дать и. более краткое определение советского гражданского права, но за счет обеднения содержания этого понятия.

Советское гражданское право —это совокупность правовых норм, регулирующих обусловленные использованием товарно-денежной формы в коммунистическом строительстве имущест­венные отношения государственных, кооперативных, обществен­ных организаций и граждан на основе имущественной обособ­ленности и вытекающего из нее (в силу действия экономиче­ских законов при социализме) равенства каждого из участни­ков отношений, а также связанные с имущественными, хотя и отделившиеся от них личные неимущественные отношения в со­циалистическом обществе.

4. О. С. Иоффе определяет советское гражданское право как отрасль советского права, регулирующую на началах равен­ства социалистические имущественные отношения в стоимост­ной форме и связанные с ними личные неимущественные отно­шения социалистического общества[168].

Это определение выгодно отличается от многих других оп­ределений советского гражданского права. О. С. Иоффе не свя­зывает понятие гражданского права с принципом эквивалент­ности (возмездности), как это делает Д. М. Генкин[169], ибо граж­данское право включает в себя и неэквивалентные, невозмезд-ные имущественные отношения (дарение, безвозмездное предо­ставление вещи в пользование и т. д.). Это определение, так же как и определение, данное Д. М. Генкиным, устраняет ограни­чение сферы гражданскоправового регулирования лишь отноше­ниями экономического оборота. Выше отмечалось, что предме­том советского гражданского права, по мнению Д. М. Генкина, являются не только имущественные отношения в сфере товарно-денежного обращения, но и отношения собственности в связи с товарно-денежным обращением.

Но определение советского гражданского права, данное Д. М. Генкиным, поддержанное и улучшенное О. С. Иоффе, все же суживает сферу имущественных отношений, регулируемых данной отраслью права. На это уже было обращено внимание раньше. Во-первых, нельзя имущественные отношения в их ста­тике, т. е. отношения собственности, рассматривать лишь как момент или стадию в развитии товарно-денежного обращения; поэтому нельзя и право собственности трактовать лишь как рефлекс обязательственных правоотношений. Во-вторых, граж­данское право связано не только со стоимостными отношения­ми, но и с законом распределения по труду, с принципом мате­риальной заинтересованности, что особенно ярко видно при вы­яснении природы личной собственности, как результата осуще­ствления действия этого важного экономического закона в пер­вой фазе коммунистического общества.

Имущественная обособленность участников граждан­ских правоотношений, являющаяся основой таких отношений, не обязательно непосредственно связана с товарно-денежными и, следовательно, стоимостными отношениями. Гражданское пра­во как отрасль права, регулирующая имущественные отношения в социалистическом обществе, охватывает и такие отношения, которые находятся в более или менее отдаленной связи с товар­но-денежными отношениями, но с ними не идентичны.

О. С. Иоффе критикует определение советского гражданско­го права как отрасли права, регулирующей имущественные от­ношения на базе обособленного в обороте имущества. Это опре­деление принадлежит А. В. Дозорцеву. Ошибка А. В. Дозорце-ва, как было уже отмечено, заключается в том, что он отрицает в качестве необходимого признака равенство сторон в граждан­ских правоотношениях социалистического общества, полагая, что гражданские правоотношения возможны и «по вертикали». Но тезис А. В. Дозорцева, что основой гражданских правоотно­шений является имущественная обособленность их участников, правилен. О. С. Иоффе упрекает А. В. Дозорцева в том, что в этом определении «центр тяжести переносится с предмета (иму­щественные отношения) на метод регулирования (обособление имущества), на способ организации соответствующих отно­шений»[170].

Но О. С. Иоффе неправ. Верно, что, по мнению А. В. Дозор­цева, обособление—способ организации имущественных отно­шений, и это дает основание упрекать его в том, что обособле­ние понимается им лишь как метод регулирования. Можно уп­рекнуть А. В. Дозорцева также и в том, что обособление иму­щества он связывает только с оборотом. Но при всем этом в определении, предложенном А. В. Дозорцевым, заложена пра­вильная мысль, хотя и выходящая за рамки словесного смысла определения в его формулировке. В действительности, как мы пытались показать в данной работе, обособление имущества го­сударственного социалистического предприятия внутри единого фонда государственной собственности — это не метод правово­го регулирования, а экономическая необходимость. Правовое закрепление хозрасчета — действительно метод, но определяе­мый спецификой хозрасчета как объективной экономической ка­тегории. Не требует никаких доказательств, как очевидное, ут­верждение, что имущественная обособленность колхозов, коопе­ративных организаций и граждан, покоящаяся на кооператив­но-колхозной и личной собственности, — не метод правового ре­гулирования, а экономическое отношение.

Неправ О. С. Иоффе и в своей критике положения М. М. Агаркова о разграничении организационных и имуществен­ных отношений. О. С. Иоффе считает, что организационные от­ношения как отношения власти и подчинения, так же как и на­чала юридического равенства, характеризуют не предмет, а метод регулирования. Верно, что юридическое равенство отно­сится к методу регулирования. Но М. М. Агарков, говоря о том, что имущественные отношения, которые он считал предметом гражданского права, являются отношениями «по горизонтали», т. е. отношениями, основанными на равенстве участников, не отождествляет их с юридическими отношениями, М. М. Агар-ков исходит из того, что власть и отношения, вытекающие из ее осуществления,— это особый вид общественных отношений, а не метод правового регулирования[171]. Мы пытались показать в настоящей работе, что это утверждение является правильным.

Наконец, трудно согласиться с О. С. Иоффе в том, что нель­зя говорить о равенстве в имущественных отношениях как об экономическом признаке, что «если в равенстве действительно за­ключено нечто специфическое для гражданского права, то лишь в смысле юридического равенства субъектов гражданских пра­воотношений». О. С. Иоффе указывает, что экономические отно­шения в социалистическом обществе, не знающем частной соб­ственности и эксплуатации, —это отношения равенства, но что этими отношениями определяется не только гражданское пра­во, но и все другие отрасли социалистического права, а потому неправильно провозглашать равенство специфическим призна­ком отношений, регулируемых гражданским правом[172]. Но в редакционнрй статье журнала «Советское государство и право», критикуемой О. С. Иоффе по данному поводу, совершенно ясно говорилось не об экономическом равенстве вообще при социа­лизме, а о равенстве участников экономического оборота, как необходимом экономическом признаке имущественных отноше­ний, развивающихся на основе действующих при социализме за­кона стоимости и закона распределения по труду[173]. Речь шла и идет о равенстве в смысле применения равного масштаба к не­равным людям, о равенстве, отражающем стоимостные отноше­ния, и т. д. К этому надо добавить, что основанием такого ра­венства является и имущественная обособленность участников регулируемых гражданским правом отношений.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.