Глава I ПОНЯТИЕ ИМУЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ 8 глава

В настоящее время колхозы — крупные сельскохозяйствен­ные предприятия, оснащенные машинной техникой. Сельскохо­зяйственный труд постепенно превращается в разновидность индустриального труда.

Программа КПСС указывает, что по мере дальнейшего подъема сельского хозяйства и сближения колхозной собствен­ности с собственностью общенародной внутриколхозные отноше­ния будут совершенствоваться. Организация и оплата труда колхозников все больше будут приближаться к уровню и фор­мам, сложившимся на государственных предприятиях. Это озна­чает, что в период развернутого строительства коммунизма внутриколхозные отношения все больше будут становиться отно­шениями трудовыми, точнее, трудовая и связанная с ней органи­зационная стороны этих отношений будут приобретать те черты, которые характерны для трудовых отношений рабочих и слу­жащих.

Важнейшие черты метода правового регулирования внутри-колхозных отношений обусловлены членством в колхозе.

Членство определяет положение колхозника: его право на труд в артели, его личные уставные права, в частности и в осо­бенности право на участие в управлении делами колхоза через . выборные органы и непосредственно через общее собрание, про­изводственные совещания и т. д. (внутриколхозная демократия), пределы его автономии и вместе с тем подчинение воле общего собрания, решениям выборных органов, внутреннему распоряд­ку артели. Здесь много сходного с методом регулирования тру­довых отношений, и вместе с тем имеются различия, вытекаю­щие из характера колхозной собственности как собственности определенного коллектива[137]. Эти различия, в частности, проявля­ются в большем, чем в сфере трудовых отношений рабочих и служащих, применении гражданскоправовых форм регулирова­ния имущественных отношений, возникающих между колхозом и колхозником (например, применение норм гражданского пра­ва в случаях возмещения колхозникам вреда, причиненного ар­тели). Объясняется это отчасти и отставанием законодатель­ства, недостаточно учитывающего положение колхозников как носителей трудовых прав и обязанностей.

Что касается имущественных отношений, возникающих меж­ду колхозом и другими социалистическими организациями (в том числе предприятиями «Союзсельхозтехники» и заготовитель­ными организациями) или гражданами, то они регулируются нормами советского гражданского права.

Гражданское право регулирует и отношения между колхоза­ми, связанные с образованием межколхозной собственности. Ос­новы гражданского законодательства устанавливают, что иму­щество может принадлежать на праве общей собственности двум или нескольким колхозам (ст. 26). Если имущество меж­колхозного объединения обособлено и объединение выступает как юридическое лицо, осуществляя оперативное управление указанным имуществом, то и в этих случаях между объедине­нием и колхозами, его организовавшими, на основе совершае­мых ими сделок возникают не колхозные, а гражданскоправовые отношения.

4. В буржуазном обществе личные и имущественные отноше­ния в семье (между супругами, родителями и детьми) регулиру­ются гражданским правом. Брак там — своеобразная сделка с имущественными последствиями. .

Семейные отношения в социалистическом обществе опирают­ся прежде всего на личные неимущественные связи между суп­ругами, родителями и детьми. Это, разумеется, не устраняет имущественного момента во взаимоотношениях членов семьи. Супруги ведут общее хозяйство; имущество, совместно нажитое-во время брака, является их общим имуществом; они даже могут вступать между собой во все дозволенные законом имуществен­но-договорные отношения. Нуждающийся нетрудоспособный супруг имеет право на получение содержания от другого супру­га. Родители обязаны воспитывать своих несовершеннолетних-детей и доставлять содержание им, равно как и совершеннолет­ним нетрудоспособным детям. Семья продолжает оставаться, важной ячейкой социалистического общества.

Предметом советского семейного права выступают отноше­ния, вытекающие из брака, родства, усыновления, принятия детей на воспитание. Личные отношения являются решающими,, имущественные — подчиненными.

Родители обязаны подготовить детей к общественно полезной деятельности, их имущественные обязанности по отношению к детям—средство достижения этой цели.

Поскольку отношения между родителями и детьми в семье-основаны на чувстве родства и личной привязанности, имуще­ственные обязанности (пока семья не распалась) не принима­ют тех четко выраженных конкретных форм (в смысле размера,, стоимости содержания, доставляемого родителями детям, и т. д.), которые столь характерны для гражданскоправового обязательства. В таком же положении находятся по отношению-друг к другу супруги. Разумеется, речь идет о нормальных супружеских отношениях, основанных на любви, согласии и доверии.

Поэтому имущественные отношения, складывающиеся в семье, по общему правилу, не являются возмездными, тем бо­лее эквивалентными отношениями. Так, например, имущество, нажитое супругами в течение брака, считается их общим иму­ществом, независимо от доли участия каждого из супругов в его создании. Каждый из супругов вправе производить расходы за счет общего имущества на нужды семьи без особой на то дове­ренности другого супруга и т. д.

Алиментные отношения имеют своим основанием родство, и поэтому данный вид имущественных отношений, регулируемых нормами семейного права, значительно отличается от имуще­ственных отношений, опосредствующих экономический оборот и регулируемых советским гражданским правом. Многие поло­жения гражданского права, относящиеся к общей части обяза-

тельственного права, неприменима к алиментным правоотноше­ниям[138].

В литературе по советскому семейному праву имеются вы­сказывания о том, что некоторые нормы и положения граждан­ского права применяются и к семейным имущественным отноше­ниям, причем «... лишь тогда, когда в семейно-брачном законо­дательстве отсутствуют прямые указания по данному вопросу,, н лишь в той мере, в какой применение норм гражданского пра­ва не будет противоречить началам семейного права»[139]. Этим, в частности, объясняют то, что к требованиям о взыскании алимен­тов за прошлое время применяется трехлетний срок исковой давности, что уступка алиментного требования другому лицу запрещается потому, что она противоречила бы ст. 124 ГК, -не до­пускающей уступку требования, связанного с личностью кре­дитора.

Едва ли можно признать убедительным такое объяснение причин распространения норм гражданского кодекса на семей-но-имущественные отношения. Если отрасли права искусст­венно не создаются, если метод правового регулирования опре­деляется его предметом, то применение норм гражданского пра­ва к некоторым имущественным отношениям, возникающим на основе брака и родства, возможно потому, что они приобрета­ют черты имущественных отношений, регулируемых граждан­ским правом.

Дело, следовательно, не в том, что в семейно-брачном зако­нодательстве отсутствуют прямые указания по данному вопро­су. В таком случае надо было бы применять аналогию права, т. е. руководствоваться общим смыслом законодательства о браке и семье, а не искать подходящих норм в другой отрасли права. Если применение норм гражданского права к семейным имущественным отношениям не противоречит началам семейно­го права, то это происходит, по-видимому, потому, что они (от­ношения) являются отношениями, регулируемыми гражданским правом., Например, отношения между супругами по поводу их раздельного имущества, а также разрешаемые ст. 13 Кодекса законом о браке, семье и опеке РСФСР имущественно-договор­ные отношения являются обычными гражданскоправовыми от­ношениями.

Эти соображения mutatis mutandis распространяются и на те случаи, когда к отношениям, возникшим в связи с использо­ванием труда в государственных предприятиях и учреждениях или в колхозах, применяются нормы гражданского права. Оче­видно, если только нет отставания законодательства, это воз­можно потому, что соответствующие отношения не трудовые и не колхозные, а такие имущественные отношения, которые яв­ляются предметом гражданскоправового регулирования[140].

Итак, специфика семейных имущественных отношений состо­ит в том, что о.ни тесно связаны с личными отношениями членов семьи. Там, где эта связь порывается, например в случае расторжения брака, данная специфика утрачивается и вступают в действие нормы гражданского права.

5. Между различными видами имущественных отношений имеется тесная связь, ибо это виды одного рода явлений. Но в семейном праве, равно как в трудовом и колхозном, имущест­венные отношения трансформируются, изменяются, «деформи­руются» (если иметь в виду, что наиболее развиты имуществен­ные отношения товарного производства), сливаются с другими

отношениями — организационными, трудовыми, личными. В ре­зультате возникают новые виды общественных отношений, тре­бующие самостоятельного правового регулирования.

Разделяя взгляды тех, кто считает трудовое, колхозное и се­мейное право самостоятельными отраслями советского права, мы полагаем, что источник их формирования заключается не в механическом соединении элементов различных отраслей пра­ва, следовательно и разнородных методов правового регулиро­вания, а в появлении нового вида общественных отношений, раз­вившихся из элементов отношений, регулируемых ранее сло­жившимися отраслями права.

6. В советской юридической литературе нет единого мнения по поводу того, можно ли считать земельное право самостоя­тельной отраслью права.

Но и те, кто отрицает самостоятельность земельного права и считает его подотраслью административного права[141], и те, кто полагает, что земельное право имеет самостоятельный предмет регулирования[142], признают, что основанием возникновения земельных правоотношений являются властноорганизационные, административные акты, что один из участников названных от­ношений — социалистическое государство — исключительный собственник земли.

Сторонники самостоятельности земельного права определя­ют его как отрасль советского права, регулирующую на осно­ве национализации земли в СССР поземельные отношения в це­лях правильного распределения единого земельного фонда и ра­ционального использования земли землепользователями[143]. Не­трудно заметить, что в этом определении, помимо указания на предмет регулирования, содержится характеристика и его це­ли: это — организационный момент (правильное распределение единого земельного фонда) и имущественный момент (рацио­нальное использование земли землепользователями).

Правда, специалисты по земельному праву в большинстве своем почему-то боятся признать, что отношения, связанные с использованием земли землепользователями, организациями и гражданами, суть имущественные отношения[144]. Происходит это, видимо, потому, что категорию имущественных отношений эти авторы связывают с категорией гражданского оборота, а граж­данский оборот толкуют в духе ст. 21 ГК РСФСР 1922 года, в которой сказано, что земля —достояние государства и не мо­жет быть предметом частного оборота, что владение землей до­пускается только на правах пользования. Таким образом, во-пер­вых, советский гражданский оборот неосновательно отождеств­ляется с частным оборотом. Во-вторых, имущественные отноше­ния неосновательно рассматриваются только лишь как товар­ные отношения.

Правильной представляется другая точка зрения — призна­ние земли, вод, лесов, недр, т. е. всех природных богатств, иму­ществом, хотя и имуществом особого рода, а отношений по зем­лепользованию— разновидностью имущественных правоотно­шений.

Однако обоснование этого верного положения не всегда мож­но признать удовлетворительным. Так, В. С. Якушев правильно указывает, что земля, ее недра и другие объекты природы так­же имущество, но не имеют в условиях социалистического госу­дарства денежной оценки, исключены из действия закона стои­мости. Но он неправ, утверждая, что земельные отношения яв­ляются имущественными лишь в силу того, что они возникают по поводу материальных объектов, которые могут или непо­средственно удовлетворять личные потребности человека, или служить средством производства материальных благ[145].

Воздух, как известно, — тоже материальный объект и слу­жит удовлетворению потребностей человека в дыхании. Но воз­дух не имущество; по поводу воздуха никаких имущественных правоотношений не возникает.

Между тем отношения по землепользованию регулируются нормами права, выступают в форме правоотношений, землеполь­зователи наделены определенными имущественными правами и обязанностями. В литературе по земельному праву общеприз-нано, что право землепользования является самостоятельным ин­ститутом земельного права, что землепользователи — социали­стические организации и граждане —субъекты определенных прав и обязанностей.

Вместе с тем надо отметить, что правоотношения, которые возникают в связи с причинением землепользователю убытков противоправными действиями других лиц, а также в связи с ак­тами об изъятии земельных участков для государственных и об­щественных надобностей, являются гражданскими правоотно­шениями. Споры, которые могут возникнуть при определении размеров убытков,— обычные гражданскоправовые споры. То обстоятельство, что в некоторых случаях размер убытков, возме­щаемых землепользователю при изъятии участка (за неиспользо­ванные затраты по обработке участка, за сносимые строения, насаждения, посевы и т. д.), в настоящее время окончательно устанавливается в административном, а не в судебном поряд­ке[146], не колеблет этого вывода: Основы гражданского законода­тельства предусматривают, что в случаях, установленных за­коном, гражданские права защищаются в административном по­рядке (ст. 6).

Но, разумеется, земельные правоотношения нельзя сводить только к праву землепользования. В. И. Ленин указывал на то, что государственная собственность на землю означает право на ренту и определение государственной властью общих для всего государства правил владения и пользования землей[147]. Рас­поряжение землей, осуществляемое государством через его ор­ганы власти и управления,— это прежде всего целевое обособ­ление и назначение различных категорий земельных имуществ.. определение землепользователей и установление в ряде случаев-размеров земельных участков, закрепляемых за пользователями.

Государство в необходимых случаях через соответствующие органы перераспределяет землю между теми органами, которым; она передана в управление, и между землепользователями, про­изводит изъятие земель для государственных, общественных ш иных надобностей.

В литературе по земельному прав^ проводится различие между распоряжением и управлением землей, рассматриваемы­ми как два разных правомочия. Несмотря на различие оттен­ков, большинство полагает, что право распоряжения землей со стороны государства-собственника выражается в праве опреде­лять хозяйственное назначение всех участков, входящих в еди­ный земельный фонд, формы, условия и порядок землепользо­вания, а также в праве устанавливать, изменять и прекращать конкретные права пользования отдельными земельными участ­ками. Право же управления землей включает учет земель, их инвентаризацию, земельную регистрацию, внутрихозяйственное землеустройство и т. д.[148].

Г. А Аксененок отвергает категорию «оперативного управле­ния» имуществом, введенную в литературу советского граж­данского права. А. В. Бенедиктовым для обозначения правомо­чий владения, пользования и распоряжения, принадлежащих государственной организации в отношении закрепленного за ней государственного имущества. По мнению Г. А. Аксененка управление — это самостоятельное правомочие, принадлежащее как государству, так и совхозу, отличающееся лишь по харак­теру и объему[149]. Таким образом, утверждает он, в содержание права государственной собственности на землю и иные фонды входят не три, а четыре правомочия: владение, пользование, рас­поряжение и управление, понимаемое как административное правомочие.

А. В. Карассом было высказано иное мнение: он считает, что «распоряжение землей со стороны социалистического государст­ва, как единственного собственника единого земельного фонда в Союзе ССР, неотделимо от управления единым государствен­ным земельным фондом»[150].

Что касается характеристики правомочий владения и пользо­вания землей, то в литературе имеются в основном две точки зрения. Некоторые авторы считают, что не только государствен­ные органы, осуществляющие управление землей, но и государ­ственные учреждения и предприятия, которым земля передана в непосредственное пользование, не являются и не могут быть признаны самостоятельными субъектами права землепользова­ния: самостоятельным субъектом права непосредственного зем­лепользования является само Советское государство как собст­венник земли. Лишь кооперативные и общественные организа­ции, а также граждане, согласно этой точке зрения, — субъекты землепользования, производного от права землепользования го­сударства[151].

По мнению других, субъектами землепользования выступа­ют не только названные выше организации и граждане, но и го­сударственные предприятия (например, совхозы) и учреждения, осуществляющие непосредственную эксплуатацию закреплен­ных за ними земельных участков, а также органы управления государственным земельным фондом[152].

В приведенном анализе категорий распоряжения, управле­ния, пользования и владения землей содержатся как правиль­ные, так и неправильные положения. Если исходить из того по­нимания властно-организационных и имущественных отноше­ний, которое было развито выше, то следует признать, что раз­граничение функций распоряжения и управления землей неос­новательно. Организационные акты, которые относят к функции распоряжения, и организационные акты, входящие в функциюуправления, имеют одну и ту же природу. Это акты государст­венного и административного управления, властные акты, име­ющие своей целью обеспечить владение и пользование землей, тем, организациям и гражданам, которым в силу этих актов в конечном счете будут предоставлены земельные участки. Иму­щественные отношения здесь возникают между государством как собственником и землепользователем.

Иначе, как мы уже установили, обстоит дело с категориями владения и пользования земельными участками. Здесь мы стал­киваемся с теми имущественными правами, .которые А. В. Ве­недиктов именует правами оперативного управления, имея в виду правомочия хозяйственной организации на закрепленное за ней имущество[153]. Владение и пользование земельными участ­ками действительно принадлежат землепользователям, первич­ным или вторичным.

К сожалению, в литературе по земельному праву зачастую смешивают акты распоряжения землей, являющиеся актами ад­министративного управления, с распоряжением как имущественным правомочием, входящим в содержание оперативного уп­равления[154].

Подведен итоги сказанному о специфике земельных отноше­ний в СССР. Это — двоякого рода отношения. Отношения, воз­никающие из деятельности исполнительно-распорядительных органов государства по распределению различных категорий, земель между землепользователями, и все иные действия, свя­занные с административным управлением, обеспечивающим надлежащее использование земли, — это организационные, ад­министративные отношения. Отношения по использованию зем­ли, закрепленной за ее пользователями, осуществляющими в си­лу этого и владение землей, являются имущественными отноше­ниями. Эти отношения складываются между государством-соб­ственником земли и землепользователями (организациями и гражданами), а также между различными категориями земле­пользователей. То, что земля не предмет экономического оборо­та, понимаемого как товарный оборот, не означает, что земля перестала быть имуществом.

Таким образом, земельные отношения в СССР включают в себя властно-организационные отношения по управлению госу­дарственным земельным фондом и имущественные отношения, возникающие в связи с тем, что государство — единый и исклю­чительный собственник земли, но непосредственное владение и пользование землей, ее хозяйственная эксплуатация, осущест­вляются социалистическими организациями и гражданами.

Специфика земельных отношений, следовательно, заключает­ся, с одной стороны, в том, что они как властно-организацион­ные отношения не могут быть оторваны от возникающих на ос­нове административных актов имущественных отношений по землепользованию.

С другой стороны, эта специфика проявляется в характере названных имущественных отношений: земля не имеет денеж­ной оценки, не является товаром и объектом возмездного эконо­мического оборота. Имущественная обособленность участников поземельных отношений имеет иное содержание, чем имущест­венная обособленность участников гражданских правоотно­шений.

Необходимо также отметить, что лежащие на землепользо­вателе обязанности носят главным образом административноправовой, а не имущественно-правовой характер. Подчиненное в административноправовом отношении положение пользовате­ля земельного участка проявляется не только в момент возник­новения правоотношения, участниками которого является зем­лепользователь и государственный орган, осуществивший акт от­вода земельного участка, но и на протяжении всего времени дей­ствия этого правоотношения[155].

Следует поэтому прийти к выводу, что исключительная го­сударственная собственность на землю, изъятие земли из воз-мездного оборота, государственный контроль за ее надлежащим использованием влекут за собой такую тра«сформацию в позе­мельных отношениях, которая вызывает к жизни самостоятель­ную отрасль права — земельное право со специфическими для нее методами регулирования. Источник происхождения этих ме­тодов — административное и гражданское право, причем боль­ше административное, чём гражданское. Но эти методы видоиз­менены в связи со спецификой поземельных отношений, разви­вающихся на основе исключительной собственности государст­ва на землю и иные природные ресурсы. Нельзя земельное пра­во считать лишь подотраслью административного[156].

7. Те же выводы, которые были сделаны относительно зе­мельного права, надо сделать и относительно финансового пра­ва. Речь идет о той части финансовых отношений, которая вхо­дит в понятие государственных финансов.

Чисто организационные, административные отношения воз­никают между вышестоящими и нижестоящими финансовыми органами. В отношениях же, основанных на обязательных пла­тежах в государственный бюджет, сочетаются властные отно­шения государства с налогоплательщиками, а также другими обязанными перед бюджетом лицами и имущественные отноше­ния по передаче в доход бюджета и, следовательно, в собствен­ность государства либо в его непосредственное распоряжение (поскольку речь идет об уплате налога с оборота государствен­ными предприятиями) денежных средств, выплачиваемых ука­занными лицами.

Понятие государственного бюджета выражает ту сторону деятельности государства, которая связана с собиранием и рас­ходованием определенной части общественного дохода на об­щественные нужды.

Через государственный бюджет, если говорить о денежных отношениях, выступает само государство как целое, как тако­вое в тех случаях, когда оно является участником этих имуще­ственных отношений. Разумеется, речь идет об общесоюзном и о республиканском бюджетах. Но то же самое применимо и к ме­стному бюджету. Так, например, должником по государствен­ным займам является не тот или иной государственный орган, а государство в целом — общегосударственная казна.

Государство через бюджет выступает как субъект непосред­ственного владения и распоряжения тем имуществом, которое еще не поступило в оперативное управление государственных организаций. В силу принципа единства казны все доходы го­сударства по налогам и иным обязательным платежам концен­трируются в едином бюджетном фонде до того, как они будут направлены (в соответствии с расходной частью бюджета и не­зависимо от источника дохода) на соответствующие цели по сметным ассигнованиям. Имущество, еще не обособленное в уп­равление отдельных госорганов, выступает в качестве фонда де­нежных средств по государственному бюджету.

Финансовые отношения невозможны вне государственной деятельности. Это властно-организационные и вместе с тем иму­щественные отношения. Они заключаются не только в переходе денежных средств в виде налогов и иных отчислений (налога с оборота, уплачиваемого социалистическими предприятиями, от­числений от прибыли, амортизационных отчислений и др.) в бюд­жет, т. е. в собственность и непосредственное распоряжение го­сударства, но и в передаче этих средств государством в распо­ряжение (в смысле имущественного правомочия) государствен­ных организаций или в собственность иных субъектов, имею­щих право на соответствующие суммы из расходной части бюджета.

Финансовые отношения направлены на то, чтобы организо­вать финансовые средства для оперативно-хозяйственной и тем самым имущественной деятельности соответствующих социали­стических организаций. Эти отношения, следовательно, сходны с планово-регулирующей деятельностью по распределению обо­рудования, сырья, материалов между государственными организациями. Подобно тому, как на основе соответствующих органи­зационных актов возникают имущественные отношения между государством в целом и его предприятиями, на основе финансо­вых актов возникают имущественные отношения между орга­низацией и государством в целом по поводу денежных средств, обособленных из бюджета в распоряжение организации.

Но этим исчерпывается имущественный характер финансо­вых правоотношений. После того, как создана финансовая база, организация в процессе своей оперативно-хозяйственной деятельности как имущественно-обособленный субъект высту­пает в качестве юридического лица. Расходование ею денежных средств в процессе этой деятельности регулируется нормами не финансового, а гражданского права. Денежные средства входят в состав оборотных фондов предприятия либо, если речь идет о государственном бюджетном учреждении, обособляются в виде самостоятельной сметы, составляющей имущественную базу его гражданской правоспособности как юридического лица (ст. ст. 11 —13 Основ гражданского законодательства).

Следует согласиться с Р. О. Халфиной, что имущественные отношения в финансовоправовых институтах имеют подчинен­ный характер, что «основным здесь является именно организа­ционный элемент: установление форм аккумуляции денежных средств, порядок их распределения, компетенции органов госу­дарства, ведущих финансовую работу и т. д.»[157]. Но нельзя при­знать правильной ее характеристику финансового права как та­кой отрасли советского права, которая содержит значительное количество смешанных комплексных институтов, в которых объ­единены административноправовые и гражда'нскопразовые нормы [158].

Как С. С. Алексеев и О. А. Красавчиков, мы считаем, что комплексных отраслей права не существует, ибо каждая отрасль права соответствует определенному виду общественных отно­шений; можно говорить лишь о комплексных нормативных ак­тах, комплексной систематизации нормативного материала и (здесь мнения названных авторов расходятся) комплексных правовых учебных дисциплинах либо даже о комплексных юри­дических науках[159].

Признавая финансовое право самостоятельной отраслью .права, отделившейся от административного права, мы исходим не из того, что в финансовом праве организационные элементы преобладают над имущественными, а из специфики финансовой деятельности государства, из специфики объекта (денежных средств) и возникающих в процессе этой деятельности имущест­венных отношений. Денежные средства не являются в финансо­вых отношениях ни средством обращения, ни мерилом стоимо­сти: при аккумуляции и расходовании через бюджет этих средств не возникает эквивалентных или иных возмездных отношений. Поэтому указанные имущественные отношения не могут быть .предметом гражданскоправового регулирования, они не могут регулироваться самостоятельно, вне финансовой деятельности государства, как властно-организационной деятельности. .

Названные отношения не являются самостоятельными, они существуют лишь как элемент деятельности государства, на­правленной на организацию финансовой базы органов государ­ственного управления, предприятий и иных оперативно-хозяйст­венных организаций и социально-культурных учреждений — ба­зы, необходимой для их имущественной деятельности. Имущест­венные обязанности участников финансовых отношений исчер­пываются актом передачи (перечисления) денежных средств, имущественные права— получением этих средств.

Организационная и имущественная стороны в финансовых отношениях тесно взаимосвязаны, образуют единство, что дает основание считать эти отношения самостоятельным видом об­щественных отношений, объективно требующим самостоятель­ного правового регулирования[160].

Особенности метода правового регулирования финансовых отношений проявляются в содержании финансово-правовых норм, в частности, в характере санкций, предусмотренных эти­ми нормами, в юридических фактах, служащих основаниями возникновения финансовых правоотношений, в положении их участников и т. д.

Можно отметить следующие особенности этого метода: им­перативный характер финансово-правовой нормы, безусловно определенный характер ее гипотезы и диспозиции, специфика финансовых санкций, состоящих не только во взыскании пени и штрафа за нарушение финансовых обязанностей, но и в закры­тии бюджетных кредитов, в прекращении финансирования ка­питального строительства, в привилегированных с точки зре­ния обеспечения интересов государства формах взыскания не внесенных в срок налогов и неналоговых платежей.

Обязанности должника в финансовом правоотношении, как известно, не подлежат действию исковой давности. Одним из субъектов финансового правоотношения является всегда госу­дарство. Акты, в силу которых финансовые правоотношения воз­никают, всегда предопределены законом. Это, как уже подчер­кивалось,— властно-имущественные отношения. Равенство сторон в этом отношении проявляется лишь в тех случаях, когда возникает спор о том, уплачены или не уплачены причитающие­ся с обязанного лица денежные суммы в доход государствен­ного бюджета, и, следовательно, возникает спор о моменте пере­хода права собственности на соответствующие денежные знаки, равно как и в тех случаях, когда уплачены излишние суммы и заявлено требование об их возврате[161].

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: