Сделай Сам Свою Работу на 5

Глава I ПОНЯТИЕ ИМУЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ 4 глава





По существу метод правового регулирования — это сама пра­вовая форма, отражающая содержание, т. е. определенный вид регулируемых общественных отношений. Определенный же вид общественных отношений, могущий быть объектом правового регулирования,— это определенный вид поведения людей. Разу­меется, было бы неправильным юделать отсюда вывод, что правовая форма является зеркальным отражением обществен­ных отношений. Право — продукт государственной воли, выра­женной в нормах. Известно, что эта воля обладает относитель­ной самостоятельностью. Нормы права в рамках этой самостоя­тельности подчиняются определенным внутренним закономер­ностям своего развития, имеют свою форму движения (напри­мер, согласование и взаимное воздействие отдельных частей в системе каждой отрасли права и в системе права в целом). На это указывал еще Ф. Энгельс, который одновременно отме­тил, что внутренне согласованная система права подвергается ломке вследствие изменения экономических условий.

Кроме того, право активно воздействует «на регулируемые ими отношения, не только их закрепляет и развивает, но и содействует становлению новых отношений, претворению воз­можности в действительность. Известно также, что законода­тель может ошибиться в выборе форм регулирования, в оценке объективных возможностей, сроках, темпах регулирования — поспешить или, -наоборот, опоздать с изданием закона. Иначе говоря, не .всегда .в нормах права учитывается объективная не­обходимость; на законодательство влияют и случайные факто­ры, не являющиеся ее проявлением.



Это означает, что метод правового регулирования, точнее — правовая форма, вызванная к жизни спецификой данного вида общественных отношений, может быть (иногда с .пользой для дела, иногда во вред ему) перенесена на иные, сходные или отличные от них другие общественные отношения. В последнем случае рано или поздно объективная необходимость пробьет себе дорогу, и законодательство, которое учитывает требования жизни и реальные возможности,— а советское законодатель­ство именно таково — должно будет правовую форму (метод правового регулирования) привести в соответствие с ее пред­метом.



Таковы те общие соображения о предмете правового регу­лирования и его методе, которые, на наш взгляд, должны быть приняты во внимание в дальнейшем при характеристике пред­мета и метода гражданского права. Эти соображения надо иметь в виду также при объяснении причин отнесения к пред­мету гражданского права некоторых личных неимущественных отношений и при отграничении гражданского права от других, смежных с ним отраслей права.

3. В связи с тем, что не все имущественные отношения, а только известная, хотя и весьма значительная их часть являет­ся предметом гражданского права, в юридической литературе, в частности в дискуссии, развернувшейся сначала по вопросу о предмете гражданского права, а затем о системе советского права, был выдвинут дополнительный критерий для обоснова­ния отграничения имущественных отношений, регулируемых гражданским правом, от одноименных отношений, составляю­щих предмет других отраслей права.

Подавляющее большинство советских цивилистов полагают, что советское гражданское право регулирует имущественные от­ношения лиц (граждан и юридических лиц), находящихся в рав­ном положении друг к другу. Все также признают, что регули­руемые гражданским правом имущественные отношения в со­ветском обществе связаны с сохранением в нем товарно-денеж­ных отношений и с действием при социализме закона стоимо­сти. Некоторые при этом указывают также и на связь гражданскоправовых имущественных отношений с действием закона распределения по труду[65].

Но само равенство понимается до-разному. Большинство Считает, что речь идет о юридическом равенствесторон в граж­данском правоотношении, т. е. полагает, что равенство устанав­ливается правом. Из этого делается вывод (например. О. С. Иоффе), что гражданское право отграничивается от дру­гих отраслей права .не только по предмету, .но и по методу пра­вового регулирования.



Другие же исходят из того, что действие закона стоимости и закона распределения по труду обусловливает равенство сто­рон в имущественных отношениях, регулируемых гражданским правом. Иначе говоря, что это равенство вытекает из самого характера имущественных отношений, развивающихся на осно­ве хозрасчета, материальной заинтересованности, эквивалент­ного обмена, осуществляемого, разумеется, в соответствии с тре­бованиями закона планомерного развития, на основе планового распределения продукции и плановых цен, но с учетом дейст­вия закола стоимости и т. д. Равенство участников экономиче­ского оборота, таким образом, рассматривается ка.к необходи­мый признак имущественных отношений, развивающихся на основе действия указанных выше законов. Гражданское право лишь отражает и закрепляет специфику этих имущественных отношений, поэтому в гражданском правоотношений стороны выступают как равноправные лица[66].

Имея в, виду то, что ранее было оказано о предмете и мето­де правового регулирования, мы считаем правильным и обо­снованным второе мнение. Для отграничения гражданского права от других отраслей советского права нет 'необходимости прибегать к дополнительному критерию: равноправие сторон как существенный элемент метода гражданского правового ре­гулирования предопределяется самими 'имущественными отно­шениями, связанными с товарно-денежной формой.

4. Но не опровергается ли то, что было сказано о зависимо­сти метода регулирования от его предмета, те,м обстоятель­ством, что социалистическое государство на разных этапах своего развития меняет 'методы правового регулирования оди­наковых, на первый -взгляд, общественных отношений?

Так, например, до 1932 года заготовки сельскохозяйствен­ных продуктов производились в порядке купли-продажи; с 1932 по 1958 год — в порядке обязательных .поставок; с 1953 года они осуществляются путем государственных закупок — до 1960 года только на основе обязательных для колхозов плановых заданий, а с 1961 года и .на основе договоров контрактации. При всех четырех формах заготовок — налицо имущественные отношения между колхозами и государственными заготовитель­ными органами. Это верно. Но имущественные отношения, регу­лировавшиеся путем обязательных поставок, ,не тождественны имущественным отношениям, складывающимся в области за­готовок 'Сельскохозяйственных продуктов на основе государст­венных закупок и действующих ныне контрактационных до­говоров.

Обязательные поставки, как известно, имели силу налога; денежные суммы, уплачиваемые колхозам за сданную продук­цию, были значительно ниже ее себестоимости; действие закона стоимости здесь не учитывалось, сдаваемая колхозами продук­ция по существу не была товаром. Замена поставок госу­дарственными закупками была осуществлена как раз потому, что прежний метод регулирования заготовок сельскохозяйствен­ных продуктов, отражавший недостаточный уровень развития колхозного производства, устарел. Этот метод стал тормозом в деле дальнейшего подъема колхозной экономики после того, как в результате мероприятий, проведенных Коммунистической партией и Советским правительством в период 1953—1957 гг., были достигнуты значительные успехи в развитии сельского хо­зяйства. В связи с этим и дальнейшим совершенствованием производственных отношений в деревне создались предпосылки для развития и расширения товарно-денежных связей и исполь­зования закона стоимости в экономическом обороте между государственным и колхозным секторами народного хозяйства. Дальнейшим шагом вперед в этом направлении является систе­ма контрактации сельскохозяйственной продукции на основе договоров, заключаемых заготовительными органами с колхо­зами и совхозами. Необходимо подчеркнуть, что не только кол-' хозы, но и совхозы (чего раньше не было) становятся сторона­ми гражданскоправового договора. Имущественные отноше­ния, возникающие на этой основе, в настоящее время трансфор­мируются, развиваются в товарно-денежные отношения и по­тому все больше вовлекаются в сферу гражданскоправозого регулирования. Основы гражданского законодательства совер­шенно правильно считают договор контрактации институтом гражданского .права (ст. ст. 51, 52)[67].

Таким образом, форма правового регулирования в конечном счете отражает экономическую необходимость, характер регу­лируемых общественных отношений. Конечно, та или иная фор­ма правового регулирования, будучи надстроечным явлением, оказывает большое воздействие на развитие соответствую­щих общественных отношений, а через них и на развитие про­изводительных сил, поскольку речь идет об экономических явлениях.

Но возможны случаи, когда к определенным общественным отношениям применяется неправильный, ошибочный метод пра­вового регулирования. При таких обстоятельствах правовое регулирование в лучшем случае осуществляется вхолостую, в худшем — мешает развитию этих отношений. Например, в ли­тературе правильно указывалось на то, что система централи­зованного занаряживания как метод распределения дефицитной продукции и структура договорных связей (определяющая сто­роны, имущественную ответственность за неисполнение по поставке продукции и т. д.) противоречат друг другу в тех случаях, когда поставщик, т. е. сторона в договоре, фактически отстранен от исполнения, хотя и отвечает за последствия неис­полнения. Разумеется, такое положение не соответствует задаче укрепления хозрасчета и принципа договорных отношений в дея­тельности хозяйственных организаций.

5. С. С. Алексеев предостерегает против сведения метода регулирования к -какой-либо одной его черте, например к равен­ству сторон в гражданском правоотношении. Однако С. С. Алек­сеев признает, что начало равноправия — это ведущая специ­фическая черта гражданекоправового метода. Он сам отме­чает, что признаки этого метода, выраженные в юридических фактах, имеют менее отчетливый характер, чем признаки, вы­раженные в общем юридическом положении сторон в граждан­ском правоотношении[68]. В самом деле, гражданские правоотно­шения в социалистическом обществе «могут возникать и возни­кают также из административных актов.

Не может быть надежным классификационным критерием в социалистическом гражданском праве, признает С. С. Алексеев, и «автономия», в качестве отличительного признака метода гражданскоправового регулирования[69]. Что касается последнего звена метода (юридических форм обеспечения гражданских правоотношений)[70], то восстановление нарушенного имуществен­ного состояния — это оборотная сторона и необходимый резуль­тат имущественной обособленности участников отношений, регу­лируемых гражданским правом.

Таким образам, решающая черта гражданскоправового метода — это разное положение сторон в гражданском право­отношении. С. С. Алексеев сомневается в том, что источник ра­венства сторон в гражданском правоотношении надо искать в -самом предмете советского гражданского права. Он считает, что «состояние равноправия субъектов гражданского права является выражением 'имущественно-распорядительной само­стоятельности участников отношений, складывающихся на осно­ве товарного производства». Это правильное положение, но надо идти дальше и признать, что равенство сторон — важней­шая черта самих имущественных отношений, составляющих предмет гражданского права. Конечно, равенство сторон имеет­ся и в отношениях, связанных с осуществлением политических прав граждан, и в семейных, и в процессуальных отношениях и в основанных на членстве отношениях внутри общественных организаций и т. д., но в гражданском праве речь идет не об этом равенстве, опирающемся на иные основания, а о равен­стве, коренящемся в самом характере имущественных отноше­ний. Товарное производство означает эквивалентность, равен­ство стоимостей (разумеется, в виде установленных и регули­руемых государством цен) и в этом смысле равенство участни­ков основанных на товарном производстве имущественных отношений. Иначе говоря, источник равенства сторон в граж­данском правоотношении надо искать в самом предмете граж­данского права — в самих имущественных отношениях, им регу­лируемых.

6. Существует, однако, и мнение, отвергающее равенства сторон как необходимый признак гражданского правоотноше­ния. Таким признаком, утверждает А. В. Дозорцев, является имущественная обособленность субъектов этих отношений, ко­торая может сочетаться с административной подчиненностью одной стороны другой[71].

А. В. Дозорцев прав, указывая на то, что в гражданском правоотношении стороны всегда противостоят друг другу как имущественно обособленные субъекты. В этом ведь и заклю­чается суть имущественного правоотношения. Но наличие иму­щественной обособленности на том участке общественных отно­шений, на котором действие закона стоимости при социализме проявляется во всех его чертах (т. е. именно в сфере отноше­ний, регулируемых гражданским правом), предопределяет та равенство сторон, о котором говорилось выше. Административ­ная подчиненность одной стороны другой .не меняет положения

вещей: она характерна для административного правоотношения, юридически закрепляющего отношения по управлению (орга­низационные отношения), но эти отношения не являются иму­щественными. Если даже одна сторона и подчинена другой, но каждая из них имеет обособленное имущество и обе стороны осуществляют оперативную деятельность, то в экономическом обороте они будут находиться в равном положении по отноше­нию друг к другу[72].

Так, например, ,в 1936 году главные управления (главки) промышленных народных комиссариатов (впоследствии мини­стерств) были наделены хозрасчетными правами[73]. Главкам были предоставлены собственные оборотные средства для осу­ществления операций по сбыту ,и снабжению; они получили право на получение ссуд из Государственного банка и т. д. Однако хозяйственно-оперативная деятельность главка практи­чески обособилась от его планово-регулирующей деятельности, для ведения сбыто-снабженчееких операций были созданы от­делы сбыта и снабжения, действовавшие на хозрасчете. В этих отделах и обособилась хозрасчетная деятельность главков.. Практически именно эти отделы вступали в договорные отно­шения по сбыту и снабжению с подведомственными главку предприятиями. В дальнейшем, в конце 30-х годов, хозрасчет­ные отделы сбыта производственных главков были ликвидиро­ваны, а оперативная деятельность отделов снабжения сокраще­на в связи с образованием специальных сбытовых и снабженче­ских главков, переведенных на полный хозрасчет. Конторы этих главков, практически занимавшиеся сбытовыми и снабженчес­кими операциями, стали девствовать как обычные хозяйствен­ные организации.

Таким образом, по существу сохранилось прежнее положе­ние. Производственные глазки продолжали выполнять те функ­ции, которые и .надлежит осуществлять органам хозяйственного управления: планирование и регулирование деятельности под­ведомственных им предприятий и организаций. «Хозрасчет» этих главков состоял лишь в том, что их расходы по снаб­женческим и сбытовым функциям производились за счет уста­новленных накидок (начислений)[74]. Расходы же ло содержанию аппарата отделов сбыта и снабжения были отнесены за счет государственного бюджета[75]. Созданные же впоследствии и переведенные на полный хозрасчет сбытовые и снабженческие глазки наркоматов (затем .министерств) полностью содержались за счет накидок (начислений) по своим хозяйственным (сбыто- снабженческим) операциям. Следовательно, перевод главков на хозрасчет коснулся только той стороны их деятельности, которая была связана с оперативными сбыто-снабженческими функциями. В остальном же деятельность главков, переведен­ных на хозрасчет, ничем не отличалась от деятельности главков, не переведенных на хозрасчет. И у тех и у других остались те же административно-управленческие функции. А эта дея­тельность не могла быть построена на хозрасчетных осно­ваниях.

Поэтому, «огда в связи с образованием совнархозов воз­ник вопрос, следует ли предоставлять их отраслевым управле­ниям хозрасчетные права, то вначале он решался отрицатель­но[76]. Это и понятно. Подлинный хозрасчет возможен лишь там, где на основе плана производятся и реализуются на эквивален-тно-возмездных началах материальные ценности или выпол­няется на тех же началах определенная работа. Планово-регулирующая, т. е. организационная (административная), деятель­ность не может быть построена на хозрасчетных на­чалах[77].

Однако в дальнейшем в связи с обсуждением вопроса о .правовом положении совнархозов и их отраслевых управле­ний снова появилась проблема хозрасчета и «хозрасчетных прав» этих управлений. Дело в том, что с 1959 года отраслевые управления совнархозов содержатся за счет отчислений от себе­стоимости (коммерческой) продукции их предприятий. Большин­ство авторов, исследовавших вопрос о правовом положении от­раслевых управлений совнархоза, пришло к правильному вы­воду, что отраслевое управление является и должно остаться планово-регулирующим органом, что у него нет оперативных хозяйственных функций и потому оно не может быть признано хозяйственной организацией[78].

Сказанное о соотношении планово-регулирующих и опера­тивных сбыто-снабженческих функций в деятельности главков и отраслевых управлений совнархозов относится и к тресту, если в его состав входят производственные предприятия, действую­щие на полном хозрасчете, т. е. имеющие собственные оборот­ные средства, самостоятельный расчетный счет в банке и само­стоятельный баланс. Трест в этих случаях является планово-регулирующим органом, а «е оперативной хозяйственной орга­низацией[79]. Некоторые тресты, однако, выполняют и оператив­ные, снабженческие операции. Но в таком случае у треста появляется хозрасчетный отдел (контор.а) снабжения с обо­собленными оборотными средствами. Этот отдел (контора) по существу представляет собой самостоятельное снабженческое предприятие, хотя и является структурной частью треста. Если же такого обособления хозрасчетной деятельности треста не происходит, его оборотные средства, предназначенные для снаб­женческих операций, все равно отделяются от тех средств, за счет которых осуществляется его плаиово-регулирующая дея­тельность по отношению -к предприятиям. В этом случае трест и подчиненное ему предприятие выступают л о отношению друг к другу как равные, обособленные ,в имущественной сфере, самостоятельные субъекты гражданского права.

Можно установить определенную закономерность, выражаю­щуюся в том, что хозрасчетная деятельность, всегда предопре­деляющая имущественную самостоятельность субъекта такой деятельности, неизбежно обособлялась и обособляется от пла-ново-регулирующей деятельности. Это имеет место даже в том. случае, когда в одном органе сочетаются планово-регулирующие и оперативные функции. Пример такого объединения функ­ций— деятельность Государственного банка СССР. Госбанк выступает как хозрасчетная организация, заключая со своими клиентами, предприятиями и хозяйственными организациями, кредитные сделки и обслуживая их взаимные расчеты, и одно­временно устанавливает порядок производства этих операций, осуществляет контроль и плановое руководство в сфере кредит­ных и расчетных отношений. Но и здесь легко определить, когда Госбанк выступает в 'качестве- равноправной по отношению к клиенту стороны ,в гражданскоправовой сделке, а когда осу­ществляет предоставленные ему властные полномочия и являет­ся стороной в административном правоотношения[80].

7. Итак, практика правового регулирования подтверждает, Что организационные отношения, .понимаемые как отношения управления ('административные), не сливаются с отношениями имущественными. Административные правоотношения также не сливаются с имущественными (Правоотношениями.

Поэтому нельзя согласиться с позицией по данному вопросу, которую заняло большинство участников дискуссии о предмете гражданского права и о системе советского права. Смысл этой позиции — в признании того, что, кроме имущественных отно­шений, регулируемых гражданским правом, имеются имущест­венные отношения, регулируемые административным правом, т. е. такие, которые характеризуются административной под­чиненностью одной стороны другой [81].

Эту позицию еще в 1951 году, т. е. задолго до упомянутой .дискуссии, обстоятельно и подробно обосновал С. И. Аскназий. Он исходил из того, что регулирование общественных отноше-лшй властными актами государственного управления (в про­тивоположность отношениям, складывающимся в ином поряд­ке)— это регулирование по методу. Иначе говоря, С. И. Аск­назий не признавал организационную деятельность предметом регулирования, рассматривая ее лишь как способ или метод . воздействия государственной власти на поведение людей. В одних случаях, утверждал он, право лишь закрепляет сло­жившиеся производственные и иные общественные отношения, таковы, например, гражданские правоотношения. В других • случаях, по мнению С. И. Аскназия, общественные отношения : возникают при прямом посредстве государственных мероприя­тий. В социалистическом обществе эта сторона регулирующей роли права приобретает особое значение. Это — область адми­нистративного права. Поэтому, заключает С. И. Аскназий, .«утверждение, что форма правового регулирования опреде­ляется только содержанием самого регулируемого отношения, находилось бы в противоречии с активной ролью социалистиче­ского права в поступательном движении социалистического об­щества и игнорировало бы относительную самостоятельность правовой надстройки»[82].

С. С. Алексеев усматривает источник формирования и раз­вития имущественных отношений в действии трех факторов: в природе собственности как стороны производственных отношений, в функционировании товарного производства, в деятельно­сти государства [83]. Важное значение в социалистическом обще­стве, указывает он, приобретает обширная по объему группа; имущественных отношений властно-организационноя) характера, обусловленных, прежде всего, действием экономических законов, планомерного развития и распределения по труду; среди этих властно-имущественных отношений 'Особенно велика роль отно­шений, опосредствующих .процесс управления единым фондом: государственной собственности[84].

С делением имущественных отношений на три вида: а) не­посредственно выражающие отношения собственности, б) скла­дывающиеся на основе товарного производства, в) властно-имущественные отношения, являющиеся результатом организу­ющей деятельности государства, — соответственно связана, по мнению С. С. Алексеева, дифференциация правовых институтоь по отраслям государственного, гражданского и административ­ного права [85].

Специфической чертой властно-имущественных отношений,, в отличие от имущественных, складывающихся на основе товар­ного производства и именуемых С. С. Алексеевым фактически­ми отношениями, является, по его мнению, то, что «они возни­кают, существуют и отпадают в форме правовых отноше­ний, причем правоотношений, в которых стороны занимают неодинаковое, юридически неравное положе­ние, что характерно для адмияистратизноправового регулиро­вания»[86].

С. С. Алексеев, как и С. И. Аскназий, полагает, что в адми-нистративноправовом регулировании особенно проявляется от­носительная самостоятельность права, его обратное воздействие на базис социалистического общества.

В отличие от С. И. Аскназия, С. С. Алексеев не считает, что регулирование общественных отношений властными актами государственного управления — это регулирование по методу. С. С. Алексеев исходит из правильного положения, что форма правового регулирования в целом определяется содержанием регулируемых отношений. Но его конечный вывод о существо­вании особой сферы властно-организационных (админи^тратив-ных) имущественных отношений совпадает с ьыводоад С. И. Аскназия и большинства других цивилистов.

Нельзя согласиться с этим ходом рассуждений. Во-первых, относительная самостоятельность права —явление, присущее не только социалистическому, но и любому другому обществу, в котором действует право. Относительная самостоятельность права и его воздействие на общественные отношения как опре­деленная закономерность, свойственная данному социальному явлению, имеет место даже в эпоху промышленного капитализ­ма, -когда государство выступает, главным образом, в качестве «ночного сторожа», охраняющего свободную конкуренцию и частную капиталистическую собственность, не вмешиваясь з свободную игру экономических сил, обеспечивающую экплуата-цию трудящихся. Несомненно, право не только закрепляет-общественные отношения, но и подталкивает в определенном направлении их развитие, поскольку это диктуется назревшими общественными потребностями. Однако это не опровергает того положения, что форма правового регулирования в целом опре­деляется содержанием регулируемых отношений.

Но не в этом главное возражение против точки зрения С. И. Аскназия и взглядов тех юристов, которые считают, что управление, организационная деятельность государственных органов — метод правового регулирования, а не особое свой­ство общественных отношений, само являющееся объектом регу­лирования. Можно ли утверждать, что имеется круг случаев, когда право лишь закрепляет уже сложившиеся производствен­ные и иные общественные отношения, и круг случаев, когда, право формирует эти отношения путем властных предписаний органов государственного управления?

По нашему мнению, нет. Действия, например, социалистиче­ских предприятий по сбыту продукции другим предприятиям,, реализация этой продукции по кооперативным поставкам и т.д. предопределяются по общему правилу плановыми актами, т. е. актами хозяйственного управления. Договор поставки как институт гражданского права и плановый акт распределения так называемой фондируемой продукции, обязывающий сторо­ны заключать договор поставки, регулируют то поведение лю­дей, те их действия, которые при социалистическом способе

•производства являются необходимой стадией формирования производственных отношений социалистического общества.

Закономерным в одинаковой мере является и то обстоятель­ство, что в первом случае — это действия сторон, находящихся в равном положении, имеющих обособленное имущество и поль­зующихся известной автономией, ,а во втором — это действия органа, предписывающего определенное поведение другой сто­роне или обязанного в силу своего положения как органа управ-

лен'ия к определенному поведению з пользу другой стороны. Различия в природе этих актов обусловлены различной ролью, которую играют названные организации в социалистическом хозяйстве, различным характером действия экономических за­конов. Закон Планомерного развития требует, как известно, определенной централизации плановой деятельности, находя­щей свое выражение в соответствующих актах хозяйственного управления. Закон стоимости и закон распределения по труду предполагают децентрализацию, имущественную и оперативную самостоятельность, материальную заинтересованность участ­ников экономических процессов.

Поэтому управление и организационная деятельность—это не метод правового регулирования, а особый вид общественных отношений[87]. То, что отношения по хозяйственному управлению в социалистическом государстве регулируются нормами права и выступают всегда в правовой форме, не может поколебать данного утверждения. Процесс обращения товаров — купля-продажа, расчетные отношения, кредитование, выполнение работ по капитальному строительству, перевозка грузов и т. д., коро­че, экономический оборот — тоже всегда выступает в правовой форме. Экономические сделки выражаются в юридических сделках.

М. М. Агарков еще в 1940 году правильно указал «а то, что «советское административное право регулирует отношения, из которых складывается организующая деятельность Советского государства (организационные отношения)»[88], что эту деятель­ность следует рассматривать как особый вид общественных отношений, а не как метод их регулирования [89]. Отсюда он делал правильный вывод, что организационные отношения, возникаю­щие из регулирующей деятельности органов . государственного управления, если они даже и направлены «а имущественные цели, например на создание имущественной основы для дея­тельности государственного предприятия, на распределение материалов и денежных средств между ними и т. д., не являют­ся имущественными отношениями.

Возражая М. М. Агаркову, С.-С. Алексеев утверждает, что организационные отношения могут быть одновременно и иму­щественными, что вместе с тем имущественные отношения от­граничиваются от иных общественных отношений по признаку объекта, организационные же отношения — по признаку своего содержания. «Следовательно,— заключает С. С. Алексеев,— те организационные отношения, объектом которых являются мате­риальные блага, должны быть квалифицированы в качестве имущественных»[90]. С этими возражениями нельзя согласиться. Различие между имущественными и организационными отно­шениями— это прежде всего различие в их содержании, в их характере, т. е. в поведении участников данных отношений по поводу материальных .благ, закрепленном .в соответствую­щих правах и обязанностях. Если даже и согласиться с мнени­ем С. С. Алексеева, что властно-организационные отношения являются одновременно и имущественными, поскольку, по его мнению, они имеют своим объектом вещи, то мы все равно придем к выводу, что организационные отношения по поводу материальных благ, регулируемые гражданским правом, корен­ным образом отличаются от направленных на имущественные цели властно-организационных отношений, регулируемых адми­нистративным правом. Правда, в ч. 2 ст. 2 Основ гражданского законодательства говорится о неприменении гражданского за­конодательства «к имущественным отношениям, основанным на административном подчинении одной стороны другой». Но здесь по существу имеются в виду не имущественные, а властно-организационные отношения, направленные на имуще­ственные цели. Имущественные отношения в подлинном смысле этого слова возможны лишь между имущественно обособлен­ными субъектами. А такая обособленность, как хорошо показал сам С. С. Алексеев, связана с категориями владения, пользо­вания и распоряжения как категориями, выражающими пре­жде всего экономические явления — определенные стороны от­ношений собственности как основы производственных отно­шений.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.