Сделай Сам Свою Работу на 5

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ





День близился к концу, когда они добрались до ворот крепости. Они были открыты. Вьющиеся растения опутывали арку и подъемник. Они прошли во внутренний двор, где повсюду виднелись следы поспешного отъезда. Возле огромного засохшего дерева стоял брошенный полупустой фургон с провиантом, а под деревом располагалась сломанная каменная скамья.

Эцио с факелом осторожно пошел вниз по лестнице, в недра замка. Свет от факела освещал мрачные коридоры, по которым они шли. Наконец, они добрались до огромной двери из гладкого зеленого камня, на которой полукругом на уровне плеч располагались пять отверстий.

Эцио скинул с плеча сумку и достал ключи.

- Вот и конец пути, - взвесив в руке ключ, сказал он больше себе, чем Софии.

- Не совсем, - отозвалась женщина. - Сперва надо понять, как открыть дверь.

Эцио осмотрел ключи и отверстия, в которые нужно было их вставить. Символы, окружающие пазы, дали ему первую подсказку.

- Они каким-то образом должны соответствовать символам на ключах, - задумчиво проговорил он. - Думаю, Альтаир принял все меры предосторожности, для того чтобы защитить библиотеку. Если я ошибусь, боюсь, дверь закроется навсегда



- Что ты надеешься найти там? - голос Софии звучал тихо, почти благоговейно.

Хотя рядом не было никого, кто мог бы их подслушать, Эцио прошептал:

- В первую очередь знания. Альтаир был мудрым человеком и написал множество трудов. Он построил эту библиотеку, чтобы сохранить свою мудрость, - Эцио посмотрел на Софию. - Я знаю, что он многое видел в своей жизни и узнал множество опасных и глубоких тайн. Он постиг такие знания, которые ввергли бы иных в пучину отчаяния.

- Разумно ли тогда входить туда?

- Боюсь, что нет. Но, - он криво усмехнулся, - ты уже знаешь, что я не трус.

- Эцио, вечно ты шутишь, - София улыбнулась, радуясь, что напряжение между ними исчезло.

Ассасин установил факел в скобу на стене, чтобы им обоим было видно символы. И тут заметил, что символы на двери светятся едва заметным необъяснимым светом, а ключи, будто бы в ответ, тоже начали мерцать.

- Внимательно осмотри символы на ключах. Попробуй описать их вслух, а я сравню их с тем, что на двери.

София надела очки и взяла первый ключ. Пока она рассказывала о символах, Эцио изучал дверь.



Потом он вздохнул.

- Ну, конечно же. Альтаир много времен провел на Востоке и набрался там мудрости халдеев!

- Ты имеешь в виду, что эти символы могут быть связаны со звездами?

- Да, с созвездиями. Альтаир путешествовал по Месопотамии, где долгие годы жили халдеи...

- Да, но они жили там две тысячи лет назад. В книгах Геродота и Диодора Сицилийского рассказывается об их великих астрономах, но нет детального описания их работы.

- У Альтаира оно было, и он описал его здесь, в зашифрованном виде. Нужно подумать, что мы знаем о звездах.

- Это невозможно! Все что мы знаем о халдеях, так это то, что они рассчитали продолжительность светового года, равную четырем минутам, и это довольно точно, но как они это сделали?

- Они изучали созвездия и движение небесных тел по небу. Они считали, что могут предсказывать будущее. Строили большие обсерватории...

- Это просто слухи!

- Это все, что у нас есть. Смотри. Не узнаешь?

София посмотрела на символ на ключе.

- Его сложно разглядеть, но разве это, - Эцио указал пальцем, - не созвездие Льва?

Женщина посмотрела снова.

- Да, похоже на то! - воскликнула она, смотря на ассасина.

- А здесь, - Эцио развернулся к двери и изучил символы у отверстия, которое недавно рассматривал, - если я не ошибаюсь, схематичное изображение созвездия Рака.

- Эти два созвездия находятся рядом, да? А в Зодиаке Рак предшествует Льву.

- И мы знаем, что Зодиак был изобретен...

- Халдеями!

- Посмотрим, пройдет ли теория испытание на практике, - проговорил Эцио, осматривая следующее отверстие. - Здесь Водолей.



- Как удачно, - улыбнулась София и уже более серьезно посмотрела на ключи. - С одной стороны него располагается созвездие Рыб, а с другой Козерог. Но в Зодиаке Рыбы идут вслед за Водолеем. И я думаю, что здесь, изображены как раз Рыбы!

- Посмотрим, сработает ли с остальными.

Они десять минут усердно изучали символы и поняли, что их предположение верно. Каждый ключ содержал символ определенного созвездия, а символы у отверстий - созвездие, которое предшествовало ему в зодиакальном круге.

- Замечательный человек этот твой Альтаир, - покачала головой София.

- Мы еще не закончили, - отозвался Эцио. Он осторожно вставил первый ключ в отверстие, которое они сочли правильным.

Потом остальные.

И после минутного разочарования они увидели, как дверь из зеленого камня медленно и бесшумно скользнула вниз, исчезнув в отверстии в полу.

Эцио стоял у входа. Перед ним уводил в темноту длинный коридор, в дальнем конце которого неожиданно вспыхнули два факела.

Эцио вытащил свой факел из скобы и шагнул вперед, потом остановился и посмотрел на Софию.

- Вернись живым, - попросила она.

Эцио лукаво улыбнулся и сжал ее руку.

- Так я и собирался сделать.

И пошел вперед.

Едва он вошел в коридор, дверь в хранилище скользнула вверх, слишком быстро, чтобы София успела среагировать.

 

 

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ПЯТАЯ

Эцио медленно шел по коридору, который постепенно расширялся и спускался вниз. В факеле почти не было необходимости - стены шли абсолютно прямо, и, пока он шел по коридору, неведомым образом начинали светиться. Эцио не боялся и не тревожился. Странно, но он чувствовал, словно возвращается домой. Словно что-то близилось к завершению.

Наконец коридор вывел в круглую комнату примерно ста пятидесяти футов в диаметре. Столько же было от пола до вершины круглого купола. Эцио словно оказался в чудесной базилике. Должно быть, некогда в комнате находились артефакты, но сейчас ничего не было. Вокруг вдоль стен были тесно расставлены книжные полки.

Но к своему изумлению, Эцио заметил, что все они пусты.

Но у Эцио не было времени обдумывать странности, потому что в дальнем конце комнаты, прямо напротив входа, на высоком подиуме он заметил огромный дубовый стол. Он был ярко освещен, хотя источника света не было видно, и Эцио отчетливо увидел высокую фигуру сидящего за столом человека.

Эцио ощутил что-то вроде благоговения, в душе сразу осознав, кто это. С трепетом в сердце он подошел к фигуре на расстояние вытянутой руки и опустился на колени.

Человек был мертв, и мертв уже довольно давно. Плащ и белые одежды истлели местами за прошедшие века. Но, даже оставаясь неподвижным, покойник излучал некую силу, которая никак не могла быть земной. Поклонившись ему, Эцио встал.

Он не посмел сдернуть капюшон, чтобы заглянуть покойнику в лицо, поэтому посмотрел на руки скелета, лежавшие на столе. Под правой ладонью лежал круглый камень. Он не был похож на ключи от дверей Архива - более тонкая работа - и был сделан, как показалось Эцио, из лучшего алебастра, который он когда-либо видел.

- Ни книг, - нарушил Эцио тишину, - Ни артефактов... Только ты, брат мой.

Он осторожно положил руку на лечо мертвеца. Они не были связаны кровным родством, но узы Братства связывали их сильнее, чем семейные.

- Покойся с миром, Альтаир.

Эцио посмотрел вниз - ему показалось, что он уловил какое-то движение краем глаза. Но ничего не было. Только камень на столе лежал уже рядом с рукой, и Эцио подумал, что ему, должно быть, просто показалось, что раньше рука лежала на нем. Игра света и тени. Только и всего.

Эцио инстинктивно знал, что делать. Он высек искру и зажег свечу стоявшую на столе, чтобы внимательно изучить камень. А потом взял его в руки.

Камень немедленно засветился.

Эцио поднес его ближе к лицу, и знакомое светящееся облако закружилось вокруг него и унесло с собой...

 

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

- Говоришь, Багдад разграбили?

- Да, отец. Монголы Хулагу-хана словно пожар пронеслись по городу. Никто не выжил. Он установил колесо повозки и заставил людей выстроиться вдоль него. Те, чья голова была выше ступицы колеса, он убил.

- Остались только дети и трусы?

- Да.

- Хулагу не глуп.

- Он разрушил город. Сжег все библиотеки. Разрушил учебные заведения. Убил всех ученых. Город никогда не видел такой резни.

- И я молюсь, чтобы никогда больше не увидел.

- Да будет так, отец.

- Я благодарю тебя, Дарим. Хорошо, что ты решил плыть в Александрию. Ты взял мои книги?

- Да, отец. Те, что не забрали братья Поло, я уже отправил на повозках в Латаку, где их погрузят на корабль.

Альтаир, сгорбившись, сидел напротив двери в огромную библиотеку. Теперь она была пуста, полностью вычищена. В руках Альтаир держал небольшую деревянную шкатулку. Дарим не спросил отца, что это, потому что и сам догадывался.

- Хорошо. Очень хорошо, - произнес Альтаир.

- Но есть кое-что очень важное, что я не понимаю, - сказал Дарим. - Зачем ты построил такую огромную библиотеку - на ее строительство ушли десятилетия - если ты не собирался хранить здесь книги?

Альтаир перебил сына взмахом руки.

- Дарим, тебе хорошо известно, что я пережил в свое время. Скоро я отправлюсь в путь, в котором мне уже ничего не понадобится. Но ты сам ответил на свой вопрос. Хулагу повторит здесь сделанное в Багдаде. Однажды мы вынудили их отступить, но они вернутся. И к этому времени Масиаф должен быть пуст.

Дарим заметил, что отец сильнее прижал к груди небольшую шкатулку, словно пытаясь ее защитить. Он посмотрел на Альтаира, такого хрупкого, словно он был сделан из пергамента, но твердого и сильного в душе.

- Я понял, - кивнул он. - Это не библиотека, а тайник.

Отец мрачно кивнул.

- Это должно оставаться тайной, Дарим. Для всех, кто будет жаждать сюда добраться. По крайней мере, до той поры, пока не придет время открыть его тайну.

- Какую тайну?

Альтаир улыбнулся и встал.

- Не обращай внимания. Иди, сын. Иди, заботься о семье и живи в мире.

Дарим обнял его.

- Всем хорошим во мне я обязан тебе, - сказал он.

Они отстранились друг от друга. Альтаир подошел к двери. Он напряг все свои силы, чтобы опустить рычаг. Тяжелая дверь из зеленого камня медленно начала подниматься.

Отец и сын безмолвно смотрели друг на друга. Дарим пытался сохранить самообладание, но, в конце концов, когда дверь окончательно закрылась, заживо похоронив его отца, не смог сдержать слез. Когда он снова обрел способность мыслить здраво, то обнаружил, что дверь практически не отличается по цвету от стен. Разве что дверь покрывали небольшие отверстия.

Глубокое горе охватило Дарима, когда он пошел к выходу.

Кем были те, кто пришел раньше, - думал Альтаир, медленно ступая по длинному коридору, ведущему в круглую комнату. Факелы на стенах загорались по мере его продвижения. Горючий газ шел по трубам, спрятанным в стенах, и загорался от кремня, автоматически высекавшего искру, когда Альтаир наступал на плитки пола. Мгновение они горели за его спиной, а потом гасли.

Что привело их сюда? Что заставило уйти? А эти артефакты? Это послания нам, инструменты, которые должны помочь? Или же мы сражаемся за мусор, объявляя священными реликвиями их сломанные игрушки?

Он шаркающей походкой пересек коридор, прижимая к себе коробку. Руки и ноги у него болели от усталости.

Наконец, он добрался до круглой комнаты и до своего стола. Он ощущал облегчение, какое ощущает тонущий в море, когда хватается за доску.

Альтаир сел, положив коробку на стол, в пределах досягаемости - ему не очень хотелось выпускать ее из рук. Потом ассасин вытащил бумагу, перо и чернила, обмакнул перо, но писать не стал. Вместо этого он подумал о том, что собирался написать - о тексте из его дневника.

Яблоко – это не просто хроника того, что было. Иногда в нем я вижу проблески того, что нас ждет. Такого не может быть!.. Может, это и не будущее, возможно, это просто подсказка? Как знать? Эти видения не выходят у меня из головы. Произойдут ли подобные события в будущем, или они – лишь то, что может случиться? Можем ли мы повлиять на исход? Смеем ли мы даже пытаться? А если это удастся, то не воплотим ли мы этим то, что видели? Я, как всегда, разрываюсь между действием и бездействием, не зная, что из двух может что-либо изменить. Да и могу ли я что-то изменить? Тем временем, я продолжаю вести этот дневник. И разве это – не попытка изменить или, наоборот, способствовать тому, что я увидел?..

Как это наивно – верить, что на каждый вопрос есть только один ответ, у каждой загадки только одна разгадка, что всем управляет только один божественный свет. Нам говорят, что этот свет несет любовь и истину, но я утверждаю, что он ослепляет нас, обрекая на прозябание в невежестве. Я мечтаю о том дне, когда люди отвернутся от невидимых чудовищ и снова примут более рациональную картину мира. Но, к сожалению, эти новые религии такие удобные и обещают такую страшную кару тем, кто их не принимает… Боюсь, что страх помешает нам раскрыть величайший обман в истории человечества…

Старик некоторое время сидел в молчании, не зная, какое из чувств, охвативших его, сильнее - надежда или отчаяние. Возможно, не то и не другое. А возможно, он перерос, или пережил, оба из них. Тишина огромного зала и мрак в нем окутали его бережно, словно материнские руки. Но все же Альтаир не мог отогнать воспоминания о прошлом.

Он отпихнул прочь письменные принадлежности и притянул к себе шкатулку, закрыв ее обоими руками, словно защищая... от чего?

Ему показалось, что перед ним стоит Аль Муалим. Его бывший Наставник. Предатель. Которого он уничтожил собственными руками. Но когда Аль Муалим заговорил, в голосе его звучали угроза и властность:

- Во многой мудрости многие печали. И кто умножает знания, тот умножает скорбь, - призрак наклонился вперед, к уху Альтаира, и зашептал: - Уничтожь его! Уничтожь, как ты и обещал!

- Я... Я не могу!

Другой голос. Достигший самой его души. Альтаир обернулся. Аль Муалим исчез. Где же она? Он ее не видел!

- Ты ступаешь по лезвию клинка, Альтаир, - говорила Мария Торпе. Голос был молодой и уверенный. Как тогда, когда он впервые встретил ее семьдесят лет назад.

- Мной управляет любопытство, Мария. Как бы ужасен не был этот артефакт, он содержит удивительные вещи. Я должен понять их.

- Что оно сказало тебе? Что ты видел?

- Странные видения и послания. О тех, кто пришел раньше, об их величии и падении...

- А мы? Мы же остались!

- Все мы звенья одной цепи, Мария.

- Но что же будет с нами, Альтаир? С нашей семьей? Что сказало Яблоко?

- Кем были те, кто пришел раньше? - ответил Альтаир. - Что привело их сюда? И как давно? - Но говорил он больше для себя, чем для Марии, которая снова прервала его размышления.

- Избавься от него!

- Это мой долг, Мария, - печально сказал Альтаир жене.

Мария громко, страшно закричала. А потом раздался хрип, как тогда, когда она умерла.

- Будь сильным, Альтаир, - шепот.

- Мария! Где... Где ты? - его крик эхом отразился от стен зала. - Где она? - лишь эхо звучало в ответ.

Разделся третий голос. Он звучал огорченно, но изо всех сил пытался успокоить ассасина.

- Отец... она ушла. Ты не помнишь? Она ушла, - сказал Дарим.

Но ответом ему был отчаянный крик:

- Где моя жена?

- Прошло уже двадцать пять лет, старый дурак! Она мертва! - сердито крикнул сын.

- Оставь меня. Дай сделать мое дело!

И следом более мягкое:

- Отец... что это за место? Для чего оно?

- Это библиотека. И архив. Чтобы сохранить то, что я узнал. И все, что Они показали мне.

- Но что они тебе показали, отец? - пауза. - Что произошло в Аламуте? Что ты нашел?

Тишина. И тишина эта окутала Альтаира, словно теплое облако. Он сказал:

- Теперь я знаю их цели. Их секреты. Их мотивы ясны. Но это сообщение предназначено не мне. Оно для другого.

Он посмотрел на шкатулку на столе. Я больше не коснусь этого артефакта. Скоро я покину этот мир. Мое время пришло. Теперь все мои дни наполнены мыслями и страхами, происходящими от осознания этого факта. Я знаю, что материя, из которой состоит тело, вернется в землю. Но что станет с моим сознанием, с моей личностью – то есть со МНОЙ? Подозреваю, что всему этому настанет конец. Я не отправлюсь в следующий мир и не вернусь в этот. Я просто исчезну. Навсегда.

Он открыл коробку. Там на коричневой бархатной подушке покоилось Яблоко. Частица Эдема.

- Если кто спросит, скажи, что я отослал Яблоко. Отправил его на Крит, утопил в море – неважно. Скажи что угодно... Яблоко не должно быть найдено пока не придет время.

Он минуту смотрел на него, потом встал и повернулся к темной нише в стене за его спиной. Альтаир нажал на рычаг, открывая тяжелую дверь, скрывающую нишу, в которой стоял пьедестал. Альтаир взял Яблоко - оно было величиной не больше мяча - и положил на пьедестал. Он действовал быстро; прежде чем искушение вновь охватило его, ассасин снова нажал на рычаг. Дверь закрылась, запечатав нишу. Альтаир знал, что рычаг не будет работать еще два с половиной века. Возможно, пришло время миру двигаться дальше. А для него - положить конец искушению.

Он снова сел за стол и достал из шкатулки белый алебастровый диск. Зажег свечу и сжал диск в ладонях, поднеся его к глазам. Потом опустил веки, сконцентрировавшись, и начал заполнять диск своими мыслями - своим завещанием.

Каменный диск долго светился, освещая его лицо. Потом свет померк, и стало темно. Все исчезло.

 

***

Эцио снова и снова в свете свечи вертел диск в руках. Он не знал, как увидел то, что увидел. Но его переполняли братские, даже родственные чувства, к тому, кто сидел рядом.

Эцио недоверчиво посмотрел на Альтаира.

- Еще один артефакт? - спросил он. - Еще одно Яблоко?

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ

Он знал, что нужно сделать, но действовал как во сне. Эцио осторожно положил диск обратно на стол и подошел к стене. Он знал, где искать рычаг, и аккуратно нажал на его, и когда дверь скользнула вниз, ахнул. «Я думал, что было только одно. То, что мы с Макиавелли оставили в убежище под церковью Сан-Николо-ин-Карчере. И теперь... его близнец!»

Мгновение он смотрел на Яблоко. Оно было темным и холодным - безжизненным. Но Эцио ощутил, как рука, против его воли, тянется к артефакту.

Ему пришлось приложить усилия, чтобы остановиться.

- Нет! Ты должно остаться здесь!

Он отступил.

- Я достаточно видел для одной жизни!

Эцио положил ладонь на рычаг.

Но Яблоко вспыхнуло, и свет ослепил Эцио. Он попятился и, повернувшись, увидел в центре комнаты, освещенной ослепительно ярким светом, мир - весь мир! - который вращался в воздухе, в двадцати футах от пола. Гигантский шар синего, коричневого, белого и зеленого цветов.

- НЕТ! - закричал он, закрывая глаза руками. - Я сделал достаточно! Я прожил жизнь, как смог, не зная своей цели, но стремясь к ней, словно мотылек, летящий на огонь. Хватит!

Слушай. Ты лишь сосуд для сообщения, которое не сможешь понять.

Эцио не знал, откуда идет этот голос, и кому он принадлежал. Он открыл глаза и попытался зажать руками уши, отвернуться к стене, но тело ему не подчинялось, словно кто-то дергал за ниточки.

Его развернуло к центру комнаты. В воздухе висели триллионы ярких цифр и знаков, расчетов и формул, слов и фраз. Некоторые из них перемещались: объединялись в одну систему, в которой виделся определенный смысл, а потом снова расходились, тонули в хаосе. Из его центра доносился голос старика - старика, потому что время от времени он начинал дрожать. В нем звучала властность. Это был самый величественный голос, который только слышал Эцио.

- Ты слышишь меня, низший? Видишь меня?

А потом Эцио увидел на расстоянии что-то похожее на человека. Он шел к ассасину через сияющее море символов, которыми когда-либо пользовался человек и которые когда-либо пытался понять. Шел по воздуху, не касаясь земли. Но Эцио знал, что фигура никогда до него не доберется. Они находились по разные стороны непреодолимой бездны.

А. Вот и ты.

Цифры вокруг фигуры сдвинулись и засветились. А потом разлетелись в разные стороны, но так и не смогли вырваться за пределы некоего ограниченного пространства. Фигура обрела ясность. Это оказался мужчина, который был крупнее и выше всех известных Эцио. Ассасин вспомнил статую греческого бога, которую показал ему Микеланджело, когда Папа Юлий конфисковал все ценности, накопленные Борджиа. Древний бог. Зевс или Посейдон. На лице у него была борода. В глазах сияла неземная мудрость. Цифры и формулы вокруг него наконец-то перестали метаться и стали отдаляться все быстрее и быстрее, пока не исчезли. Исчез и мир. Остался только мужчина. Кто же он?

Юпитер. Мое имя Юпитер. Думаю, ты встречал моих сестер.

Эцио смотрел на это существо, но само оно лишь наблюдало, как в воздухе исчезают последние формулы.

Когда голос раздался вновь, в нем слышалась неуверенность.

Нексус Времени странное место. Я не привык... к расчетам. Этим всегда занималась Минерва.

Он вопросительно посмотрел на Эцио. Но во взгляде читалось что-то еще. Глубокая печаль и своего рода отцовская гордость.

Я вижу, у тебя есть вопросы. Слушай и я все расскажу.

Свет в центре комнаты немного потускнел, и там снова появилась призрачная синяя вращающаяся сфера. Она висела позади Юпитера, и медленно увеличивалась, пока не заняла почти всю комнату.

И до конца и после него мы пытались спасти мир.

На огромном вращающемся шаре стали появляться одна за другой небольшие точки.

Точки отмечают места, в которых мы соорудили хранилища и в которых работали. В каждом искали свой путь к спасению.

Эцио увидел одну из точек, располагающуюся недалеко от восточного побережья огромного континента. Он не мог даже представить себе, что эта земля существует, знал только, что его друг, Америго Веспуччи, десять лет назад открыл ее. А еще Эцио видел карту Вальдземюллера, изображавшую все обнаруженные земли. Но сфера перед ним показывала еще континент, располагающийся южнее земель, открытых Веспуччи. Могла ли там располагаться земля? Это казалось маловероятным.

Они находились под землей, чтобы их не коснулась война, и на тот случай, если мы потерпим неудачу.

Эцио увидел, как вращающуюся сферу начинают покрывать вытягивающиеся лучи света. Они пересекали точки, в том числе и ту, что находилась на странном новом континенте, и так пока вся сфера не покрылась узором из светящихся линий.

Из каждого хранилища знания поступали в единый центр.

Эцио неожиданно увидел огромную сферу очень близко. Ему показалось, что он падает на нее через пространство, и когда он уже подумал, что сейчас врежется в землю, его подняло выше. Он заскользил над поверхностью земли, влетел в какую-то шахту и вскоре оказался в огромном подземном здании, похожем на храм или дворец.

Это было нашей работой... моей и моих сестер, Минервы и Юноны - разбирать и анализировать данные. Мы выбирали наиболее перспективные решения и взвешивали их преимущества.

Эцио стоял в огромном зале, в загадочном хранилище на загадочной земле - или ему это только казалось - а рядом с ним стояли Юпитер, Юнона и Минерва...

Мы испробовали шесть способов, один лучше другого. Но ничего не сработало. А потом... мир погиб.

Последнее заявление прозвучало так легко и таким равнодушным тоном, что Эцио растерялся. Он увидел, как грустно и сердито Минерва и Юнона смотрят, как Юпитер приводит в действие сложный механизм, который поднял огромные двери и запечатал хранилище. А потом...

Волна немыслимой силы обрушилась на хранилище с небес и осветила небо, словно десятки тысяч северных сияний. Эцио показалось, что он стоит среди сотен тысяч людей в прекрасном городе и наблюдает сверхъестественное видение, раскинувшееся над ними. Но потом легкий ветерок менее чем за минуту превратился в шторм, а потом в ураган. Люди с недоверием смотрели друг на друга, потом началась паника, и все бросились в укрытие.

Небо, на котором полыхали волны зеленого огня, затрещало и заискрилось молниями. Раздался гром, хотя не было видно ни облака, удары молний били в деревья, здания и людей. В воздух поднимались мусор и обломки, уничтожая все на своем пути.

Потом землю сотрясла дрожь колоссальной силы. Те, кто еще оставался на поверхности, потеряли равновесие, и, прежде чем смогли встать, были раздавлены камнями, обрушившимися на них. Ветер поднимал в воздух обломки, словно это были комки бумаги. Земля снова содрогнулась, на этот раз сильнее, крики и вопли раненых потонули в треске молний и грохоте грома. Выжившие пытались найти укрытие, другие пытались подняться, хватаясь за остатки зданий

Но среди общей разрухи храмы остались стоять невредимыми, катастрофа была не в силах соперничать с технической изобретательностью строителей храмов. Потрескавшаяся земля содрогнулась еще раз, потом другой. Небо полыхало, искривленные молнии сверкали до самого горизонта, а земля грозила развалиться на части.

Эцио, который наблюдал за происходящим издалека, показалось, что весь мир ослепила мощная солнечная вспышка, попавшая в паутину огненных гигантских шаров. Потом, ось сферы немыслимым образом сместилась, и мир перевернулся.

Земная кора треснула, и прекрасный город, со всеми его высокими зданиями и ухоженными парками, обрушился вниз. Уцелевшие здания разлетелись на куски. Оставшиеся на поверхности люди кричали от ужаса и боли, потому что смена полюсов лишила планету защиты от смертельного излучения солнца. Остатки зданий смело, словно карточные домики.

А потом все утихло так же внезапно, как и началось. Северное сияние исчезло, словно погасло пламя свечи, и ветер почти сразу стих. Но катастрофа сделала свое дело. Она не пощадила ничего. Пожары и дым, темнота и разруха отныне царили повсюду.

Сквозь ядовитые испарения до Эцио донесся голос Юпитера. Или кого-то вроде него. Эцио не был уже ни в чем уверен.

Слушай. Ты должен отправиться туда, где мы работали... Работали и потерпели неудачу. Мои слова… переложи их из своей головы в руки. И ты увидишь, как открывается Путь. Но будь осторожен. Многое еще пребывает в движении. И я не знаю, чем все закончится - в моем времени и в твоем.

Песчаная буря стихла, расплавленная лава остыла. Время ускорилось, и Эцио увидел, как над пораженной землей поднимаются первые крошечные ростки, и как земля возрождается. Открылся вход в подземелье, на поверхность вышли люди первой цивилизации и стали восстанавливать утраченное. Но их было очень мало.

На протяжении веков их становилось все меньше и меньше. Сперва было несколько сотен, потом десятков, а после... никого не осталось.

То, что они построили, кануло в летах. Здания рассыпались в прах. Время было неумолимо. Низкие холмы, обильно заросшие лесами, сменились просторной голой равниной. А потом появились люди, не похожие на первых. Люди нынешние, те, кого Первые создали как рабов, и кто освободился, став их наследниками на земле. Некоторые из них смешивались с Первыми, и от них пошли люди, чьи силы превосходили силы обычных людей.

Но все же истинными наследниками Первых были люди. Сперва на эту неизвестную землю пришли мужчины и женщины с кожей бронзового цвета и длинными прямыми черными волосами. Гордый народ, который пас странных бурых быков, ездил без седел на приземистых крепких пони и охотился с помощью лука и стрел. Они жили отдельными племенами и воевали друг с другом, хотя и не очень жестоко.

А потом пришли другие люди. Кожа их была бледнее, а одежда отличалась. Они пришли на кораблях из Европы и Средиземноморья. Они стали убивать аборигенов и изгонять с их земель, где строили свои фермы и деревни, а после поселки и города. Они будто бы соперничали с первой цивилизацией, тысячелетия назад стертой с лица земли.

Запомни это. Никогда не прекращайте борьбу за справедливость. Даже когда вам покажется, что эту битву вам не выиграть, что все надежды потеряны. Борьба. От нее зависит, выживет ли истина, выживет ли мир. Вы живете, балансируя на краю обрыва, и ничего не сможете с этим поделать. Ваша задача – сохранять баланс, сделать так, чтобы остальные никогда не выбрали неправильный путь. И вы способны на кое-что еще: вы способны любить.

Эцио вцепился в стол. Рядом с ним в кресле сидел Альтаир. На столе ничего не шелохнулось, лист пергамента спокойно лежал, а рядом ровно горела свеча.

Он не знал, как оказался у стола, и теперь сделал несколько шагов. Яблоко все еще покоилось на пьедестале в алькове, холодное и мертвое. Эцио едва мог разглядеть в темноте его контуры. Пыльная шкатулка, в которой оно некогда лежало, стояла на столе.

Эцио взял себя в руки и направился обратно в коридор, который снова приведет его к солнечному свету и Софии.

Но у входа он обернулся и в последний раз посмотрел на Альтаира, навеки оставшегося сидеть в призраке библиотеки.

- Прощай, Наставник, - прошептал Эцио.

 

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ

У двери Эцио нашел рычаг и нажал его. Дверь из зеленого камня послушно скользнула вниз. София сидела и читала книгу.

Когда Эцио появился, она улыбнулась, встала и, подойдя к нему, взяла за руку.

- Ты вернулся, - сказала она. В голосе ее слышалось неприкрытое облегчение.

- Я же обещал.

- Ты нашел то, что искал?

- Я нашел... достаточно.

Она задумалась.

- Я думала...

- Что?

- Я думала, что больше тебя не увижу.

- Иногда наши худшие предчувствия не оправдываются.

Она посмотрела ему в глаза.

- Должно быть, я сошла с ума. Думаю, ты нравишься мне, даже когда ведешь себя столь напыщенно, - она помолчала. - Куда мы теперь?

Эцио улыбнулся.

- Домой, - сказал он.

 

 

ЧАСТЬ 3

О Вечный Свет, который лишь собой

Излит и постижим и, постигая,

Постигнутый, лелеет образ свой!

Данте, Божественная Комедия, Рай, Песнь тридцать третья

 

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ

Всю обратную дорогу до Константинополя Эцио молчал. София, помня об угрозе Селима, спросила: «Стоит ли вообще возвращаться?» Но Эцио коротко бросил: «Еще многое предстоит сделать».

София, молча, удивлялась - Эцио замкнулся в себе, словно ему было очень плохо. Но когда на севере появились золотые купола и белые минареты, настроение у него поднялось. И София снова увидела в его темно-серых глазах знакомый блеск.

Они вернулись в лавку. Магазин сложно было узнать - Азиза навела там порядок и аккуратно разложила по полкам книги. Девушка-ассасин, отдавая ключи от лавки, очень извинялась за своевольство, но София заметила, что в магазине полно покупателей.

- Доган хотел увидеть вас, Наставник, - сказала Азиза, поприветствовав Эцио. – И еще: принц Сулейман уже знает о вашем возвращении, и просил заверить, что никто вас не тронет. Но его отец считает, что вам лучше надолго не задерживаться.

Эцио и София переглянулись. Они недолго были знакомы. Но когда София предложила Эцио сопровождать его в Масиаф, он, к ее удивлению, без возражений согласился. Ей даже показалось, что это его обрадовало.

Переговорив с Доганом, Эцио выяснил, что у турецких ассасинов в городе появилась новая база - с молчаливого согласия Сулеймана и под его неофициальной защитой. В городе, как и по всей Империи, разыскивали и уничтожали последних турков-ренегатов и византийцев, которые после смерти Ахмета и Мануила, остались без предводителя. Под железной рукой Селима даже в рядах янычаров больше не осталось разногласий, потому что случилось то, на что они так надеялись. Их принц стал султаном.

Что касается тамплиеров, то когда их базы по всей Италии, а теперь и по всему Востоку, были разрушены, они исчезли. Но Эцио знал, что это лишь временное затишье. Его терзали тяжелые мысли о дальнем Востоке и знаниях, которые ему передал Юпитер. И о неоткрытых континентах, если они, конечно, существуют, далеко за Западным морем.

***

Доган, хоть и ему недоставало настойчивости Юсуфа, хорошо справлялся со своими обязанностями благодаря организаторским способностям и безоговорочной верности Кредо. «Однажды он сможет стать Наставником», - подумал Эцио. Но его собственные эмоции и чувства не были столь же безмятежными. С одной стороны, он больше не знал, во что верить (если он вообще верил хоть во что-нибудь), а с другой был озабочен предстоящим возвращением домой.

Домой! Что он мог бы назвать домом? Рим? Флоренцию? Свою работу? У него не было настоящего дома. В глубине души, после случившегося в библиотеке Альтаира в Масиафе, он знал, что перевернул последнюю страницу своей жизни. Он сделал все, что мог, добился мира и стабильности - по крайней мере на какое-то время - в Италии и на Востоке. Неужели он не может теперь пожить для себя? Дни его были сочтены, он знал это, но их еще оставалось достаточно, чтобы насладиться плодами своей жизни. Если, конечно, он осмелится рискнуть.

День летнего солнцестояния 1512 года Эцио встретил, празднуя свой пятьдесят третий день рождения вместе с Софией. Дни, отпущенные ему на пребывание в городе Селимом, подходили к концу. Настроение у Эцио было мрачным. И ассасин и София испытывали неясную тревогу, словно над ними завис незримый меч. В честь дня рождения женщина приготовила ужин по-флорентийски: небольшие салями и феттунта, маринованные огурцы, пасту с лангустом, бифштекс по-флорентийски и на закуску кусок замечательного сыра пекорино. В качестве пирога она испекла кастаньяччо, и приготовила много пирожных с орешками. Но вино, решила София, должно быть непременно из Венето.

Ужин получился настолько потрясающим, и она приложила столько усилий, что Эцио старался оценить все по достоинству. Но София все равно заметила, что даже яства его родины, которые она с таким трудом достала и приготовила, - последнее, что его волнует.

- Что ты будешь делать дальше? - спросила она.

Эцио вздохнул.

- Вернусь в Рим. Здесь моя работа закончена. - Он помолчал. - А ты?

- Думаю, останусь здесь. Займусь тем, чем и занималась прежде. Хотя из Азизы получился лучший букинист, чем из меня.

- Может, тебе стоит попробовать себя в чем-то новом.

- Не знаю, смогу ли я решиться на это. Хотя... - она замолчала.

- Хотя что?

Она посмотрела на него.

- Я узнала, что есть жизнь и вне книг.

- Жизнь вообще всегда находится вне книг.

- Ты говоришь, как настоящий ученый.

- Это жизнь создает книги, а не наоборот.

София внимательно смотрела на него и думала, сколько он еще будет колебаться. Примет ли когда-нибудь решение? Осмелится? Да и захочет ли - хотя она боялась даже думать об этом, - и решится ли она сама подсказать ему, как поступить? Та поездка в Адрианаполь дала ей понять, что с ней произошло, и она была уверена, что с ним случилось то же самое. Они любили друг друга - ну, конечно же, любили. Но то, чего она ждала, так и не произошло.

Они долго сидели в тишине. Напряжение висело в воздухе.

- Азизу не испугало то происшествие с Ахметом, - наконец сказал Эцио, медленно разливая по бокалам Соаве. - Она просила спросить у тебя, не будешь ли ты против, если она останется здесь работать?

- Ты заинтересован в этом? Почему?

- Из магазина вышел бы отличный координационный центр для местных ассасинов, - пояснил Эцио и поспешно поправился: - Конечно, это было бы вторичной функцией. Зато Азиза бы нашла-таки свое место в Ордене. Если, конечно, ты...

- Что я?

Эцио нервно сглотнул.

- Я... я пойму, если ты...

Он встал на ноги, а потом опустился на одно колено.

Сердце у женщины забилось, как сумасшедшее.

 

 

ГЛАВА ВОСЬМИДЕСЯТАЯ

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.