Девушка в ситцевом платье.

Улица звенела довольным урчанием машин. Прохожие куда-то спешили, даже не подозревая, что со стороны они, укутанные в шарфы и тёплые куртки, напоминают яркие ёлочные игрушки. Вот только погода была какая-то непраздничная. Грязный подтаявший снег сиротливо ютился возле невысоких бордюров у края дороги, будто надеясь, что те защитят его от тепла и вмешательства бесцеремонных ботинок. Казалось бы, обычный день, обычная улица, но, видимо, чудесам такие мелочи безразличны. Вот такие они бесцеремонные гости, всё время врываются в привычную размеренную жизнь и переворачивают всё с ног на голову. И сейчас им, похоже, показалось, что пора вмешаться…

Неожиданно в самом начале улочки послышались удивлённые окрики и перешептывание. По дороге, словно не замечая изумления прохожих, шла девушка. Она слегка улыбалась, отчего её веснушчатое лицо становилось удивительно красивым. Да, девушку действительно можно было назвать прелестной. Стройная, с рыжими, будто переливающимися огненной волной волосами, она, казалось, не шла, а парила над землёй. Но люди обратили внимание не на это. В это холодное утро она шла по улице босая, в одном лёгком ситцевом платье. Кто-то удивлённо качал головой, кто-то пытался схватить девушку за руку, женщины запричитали, а какой-то мужчина снял свой плащ, намереваясь накинуть его ей на плечи, но их всех останавливало лёгкое покачивание головы и улыбка. Потом они не поймут, что такого было в той улыбке, заставившей их замереть, забыв о своих намереньях. Но это будет потом, а пока по дороге шла девушка, и, казалось, что снег и грязь избегают прикасаться к её босым ногам. Вот со злобным лаем из соседнего переулка на улицу выскочил огромный пёс, но она улыбнулась ему, и рычание сменилось счастливым щенячьим повизгиванием. Собака потёрлась о ногу девушки и, довольно высунув розовый язык, побежала рядом с ней. А прохожие всё удивлённо смотрели на эту парочку. Вот девушка дошла до конца улицы засмеялась и… исчезла вместе с псом. А на людей дохнуло тёплым ветерком и запахом цветов.

Следующее утро выдалось очень солнечным и тёплым, ярко синее небо выгнулось как огромный купол, и звонко запела капель. Кое-где взметнулись нежные стебельки подснежников. В воздухе запахло влажной землёй и свежестью. Мало кто в тот день вспомнил о девчонке в ситцевом платье. А, может, это была никакая не девчонка, просто по улицам города прошла, улыбаясь, весна…

Екатерина Бородич

Старые сказки на новый лад.

Давным-давно жил на свете человек. И был он необыкновенно богат. Так богат, что мог устелить золотыми монетами морской берег или построить дворец из драгоценных камней. И этот человек думал, что он счастливее всех смертных. Но все же он ошибался…

Однажды, когда человек объезжал свои владения, он встретил девушку. Та смеялась и пела, и её голос звенел подобно чистому ручью, и казалось, что лёгкий весенний ветер переплетался в этой песней с золотым лучом. Человек застыл, он в жизни не видел подобного чуда.

– Кто ты? – спросил он девушку. Но та лишь звонко рассмеялась.

– Зачем тебе моё имя, богач. В нём не слышен звон монет, в нём нет блеска сапфира. Оно тебе не нужно!

– Взгляни на меня, прошу. Не уходи. Останься. Проси любой подарок, всё, что пожелаешь, отдам тебе.

– Неужели всё можно купить?

– Да.

– Так уж и всё? Не думаю… Но если ты так говоришь… Видишь тот покосившийся домишко? Там живёт девочка, которая никогда не сможет станцевать под мою песню. Никогда не сможет сама выйти на солнечный свет. Она больна, и ни один лекарь не смог её исцелить. Но ты говоришь, что я могу попросить любой подарок. Так подари ей надежду!

– Нет, не могу… Проси что-нибудь другое.

– Хорошо. Вечером, когда погаснет последний луч зари, на небе зажгутся звёзды. И я хочу, чтобы ты подарил мне одну из них. Подаришь?

– И этого я не смогу сделать. Прости…

– Тогда последняя моя просьба. Слышишь, деревья шелестят листьями, заставь их заговорить.

– И это желание не смогу я исполнить, – опечалился богач.

– Что ж, видишь, не всё можно купить. А теперь иди за мной…

И она направилась к домику девочки. Ветхие стены домика были увешаны яркими картинами. А у кровати больной лежали краски.

– Здравствуй, Асоль, – тихо шепнула гостья. – Я давно не приходила к тебе, но у меня есть подарок, – и она достала из небольшой плетёной корзинки книгу. – Видишь, я помню свои обещания. А ты обязательно нарисуй море, когда прочтёшь её. Знаю, ты увидишь его однажды!

– Конечно, увижу! – воскликнула маленькая Асоль и звонко рассмеялась, – посмотри на эти картинки. Они забирают мою болезнь. Скоро я смогу ходить. И тогда я обойду весь мир…

Когда девушка и богач вышли из дома, та сказала ему:

– Видишь, надежу нельзя купить, но можно подарить! А теперь пойдём со мной, нам придется немного подождать.

И они ждали… Ждали, пока зайдёт солнце и на небе появятся звёзды. Когда наступила ночь, девушка склонилась над травами, а когда она выпрямилась, на её руке сверкали теплые огни светлячков.

– Взгляни, – сказала она, – чтобы достать звезду, не нужно стремиться к небесам, достаточно поклониться земле. – А теперь я покажу тебе последний урок. Разведи костёр у края поляны. И ты еще кое-что узнаешь.

Когда хворост в костре затрещал искрами, девушка взглянула на могучие ветви старого дуба, прикрыла глаза. Она рассказывала волшебные сказки, пела песни лесных фей и говорила о давно минувшем. А когда небо окрасилось заревом рассвета, взглянула на человека и сказала:

– Иногда нельзя научить кого-то разговаривать с тобой, но стоит прислушаться, и ты всё поймёшь сердцем.

С тех пор прошло много лет. Но люди говорят, что богач так и не вернулся в свой замок после того дня. Он путешествует по свету и учится видеть то, чего раньше не замечал. И рядом с ним всегда идёт девушка и поёт песни голосом, в котором сплелись воедино золотой луч и весенний ветер.

Екатерина Бородич

Сказка о звёздах.

Давным-давно, когда на небе не было звёзд, а на земле цветов, Боги преподнесли людям прекрасный и необъятный дар – Огонь Волшебства. Этот огонь не сжигал, а дарил необыкновенные силы и (самое главное!) способность летать.

Так появились Волшебники. Они были призваны защищать, дарить счастье и надежду, передавать огонь другим и освещать им свою жизнь.

Когда Волшебник обладал необыкновенной добротой и чистой душой, его огонь сиял так ярко, что на небе от этого сияния появлялась звезда, а на земле от тепла распускался дивный никем не виданный цветок…

Счастливое это было время! Но прошли годы, за ними столетия, Маги стали забывать, зачем им был дан Огонь. Прошло ещё немного времени, и волшебство перестало быть только добрым. Волшебники забыли о том, что Огонь нужно передавать другим, и держали его при себе, они забыли о прелести полёта, а в злой душе живительное пламя Огня превращалось в безжизненный Лёд! Маги стали воевать между собой, сея вместо надежды скорбь, вместо жизни – смерть. Звёзды начали прятаться в облаках, а цветы исчезать, не в силах видеть эти злодеяния. И Боги, разгневавшись, забрали Волшебный Огонь.

Зарыдало дождём Небо, задрожала от горя Земля, оставшись без тёплого сияния. А люди (ибо Маги без Огня стали просто людьми) поняли свою ошибку, поняли, чего лишились! Но было поздно, и им оставалось только с грустью смотреть на небо, вспоминая лёгкость полёта, ныне не доступного, сокрытого от них.

Шло время, сменялись поколения, люди стали забывать о волшебстве, утешая себя мыслью, что это просто сказки для детей малых. И только сердце не обманешь! Оно всё также рвалось из груди, когда взгляд устремлялся в небо.

Екатерина Бородич

Пик счастья

Жизнь можно сравнить с высокой заснеженной горой…

Жить – значит стоять на вершине этой горы, точнее – на её склоне.

Радость – это вершина горы, её пик, могущество… Соверши правильный поступок – сделал шажок по направлению к вершине, к счастью, оступился в реальности, согрешил – скатился вниз, напрасно цепляясь руками за холодный снег…

Жизнь – вечная борьба с самим собой, со своими страхами, грехами, пороками…

Можно ничего не делать и стоять на месте… А что? Это где-то чуть выше основания горы – точка опоры, с которой ты вряд ли свалишься, с которой НЕ ТАК ВЫСОКО И БОЛЬНО БУДЕТ ПАДАТЬ… Но риск и движение – вот две силы, правящих альпинистским миром – зазевался и остался на месте – заледенел от холода…

А ведь там тебя никто не найдет – это ТВОЯ гора, и этот Путь – ТВОЙ СОБСТВЕННЫЙ. Нет, конечно есть друзья альпинисты, готовые подкинуть запасной карабин с соседней горы, а в случае чего – обогреть душевным теплом твои замерзшие, негнущиеся, неспособные карабкаться пальцы…

Стоять на месте нельзя. Ты должен двигаться, двигаться вверх, куда указывает та самая стрелка… Она нарисована не на бумаге, она – в твоем сердце, как магнит выбирает истинный путь и направляет вверх по горе – к заветному СЧАСТЬЮ… А ведь добраться туда – дело не лёгкое, по пути могут закончиться припасы, ослабнуть моральные и физические силы, попасться дикие звери… К тому же опасны лавины, которые могут сойти совершенно неожиданно и откинуть тебя далеко-далеко назад. Это случается редко и чаще всего по вине самого альпиниста – громкий звук или же дисбаланс экологии в этой местности… что угодно. Даже алмазы, закаленные магмой и выдерживающие гигантское давление земных недр, могут рассыпаться в прах от внезапного и резкого удара. Что уж о людях говорить?

Мы должны понять – мы сами творим свою судьбу, все зависит только от нас, от этой стрелки, указывающей нам путь… Ведь и её можно обмануть – заставить ерзать, сомневаться в своем направление… Как многие люди и иногда события сбивают нас с истинного Пути… Отклонился по горе на несколько градусов – новый обвал, новый отброс к основанию и новые силы, требующиеся тебе чтобы продолжить путь вверх…

Но природа вознаграждает Искателя, который, несмотря на все трудности, добрался до вершины горы – там воздух чище, небо яснее, солнце светит ярче… Его лучи отражаются в мельчайших кристалликах снега, так, что кажется, будто вокруг тебя рассыпаны бриллианты… а ты стоишь на самом пике этого совершенства, на этой вершине горы и ощущаешь себя СЧАСТЛИВЫМ.

Но не стоит забывать, что пик горы – место маленькое, шаткое… любой порыв ветра может сбить тебя, и ты снова покатишься вниз… к основанию…

Поэтому раз добрался туда – закрепись. Закрепи свои помыслы, побуждения, чувства… не только ВСПОМНИ уроки, усвоенные тобой за время твоего Пути от основания к вершине, но и ОСОЗНАЙ их, начни ПРИМЕНЯТЬ в своей жизни…

Тогда ты полностью закрепишься на пике горы, освещенный яркими лучами полуденного солнца, вдыхая чистый и свежий воздух горной местности… местности?!

Да. Это была ТВОЯ гора – но ведь есть и другие… Там люди, так же как и ты раньше – взбираются к пику, падают, съезжают вниз, плачут. Ты не можешь прямо помочь им, хотя вроде бы это и легко – подал карабин и тяни товарища вверх, к вершине… Такой человек, вытянутый к своему пику и оказавшийся на вершине счастья, блаженства… не продержится там и одной секунды. Ведь пик горы – место маленькое, шаткое… и любой порыв ветра может сбить тебя. Закрепиться? Но как?! Он же не знает, как это сделать! Он не прошел этот Путь сам, не делал десятки и сотни попыток, чтобы преодолеть покатый склон, в его пальцы не врезались острые льдины, до крови царапающие руки, это не на своих плечах он тащил груз ответственности – точнее у альпинистов это снаряжение, еда и питье… До самого основания скатывается он, проклиная того, кто дал почувствовать ему запах счастья, дал ощутить вкус свободы, и с которого он так быстро рухнул… Проклинает ТЕБЯ.

Но – нет. Придется ему САМОМУ проделать этот Путь, САМОМУ карабкаться на эту проклятую гору, царапать отмороженные руки и до крови закусывать губу – ведь это ТОЛЬКО ЕГО ПУТЬ…

Первый же человек, желающий помочь, стоящий на пике и уже достигший просветления может только одно – помочь добрым советом, наставлением.

Так и в реальной жизни – лёгких путей нет. И люди, которые уже все поняли, достигли пика горы хотят помочь нам… но не могут они пройти за нас уже известный ИМ Путь!!! Вот и получается, что помочь нам и нашей внутренней стрелке только добрым советом – куда пойти, в какую сторону свернуть… Только всегда различайте – ОТКУДА идут эти советы – с Вершины или Основания горы?...

Roller Alex

Счастливые

– Мужчина, простите, Вы не подскажете, какое сегодня число?

– Что?

– Число какое? Ах да, и ещё, желательно, месяц...

– Я... вы... то есть ты... я часы дома забыл!

Странный. Убежал.

– Мужчина, вы не подскажете...

И так до вечера. Оббегала пол-Москвы – а времени никто не знает!

Дело в том, что я приехала в Москву совсем недавно. И потерялась. Потеряла вещи, мобильник, одним словом – всё. Но самое главное осталось при мне. Это – моё сокровище, "моя прелесть", как сказал когда-то Горлум (чувак такой, страшный очень из "Властелин Колец"). Эта прелесть – моя лучшая подруга. Ан. Просто Ан. Без лишних слов.

Мы приехали в Москву вместе. К моей бабане. Но так её и не нашли!

– Ну и фиг с ним! Пойдём по Москве хоть погуляем! А то наткнёмся на ментов: "Кто вы, детки, откуда, почему одни" и т.д. Заберут в отделение – даже город не посмотрим!

И пошли. Честно говря, мы не помним, на какой из миллиона лавочек мы оставили наши чемоданы. На какой кассе "МакДональдса" забыли бургер. Мы вообще обо всём забыли!

Потихоньку в наше понимание закрадывался вечер. Сбегали на Москву-реку. Потом дошло, что пора узнать время. Ну и разделились. Чёрт, только уже на половине пути поняли, что больше не найдём друг друга...

– КАК ТЫ МЕНЯ НАШЛА?!

– А ТЫ КАК?!

– Я ИСКАЛА!

– НУ?!

– ИС-КА-ЛА!

– И я...

Мы погуляли ещё немного.

– Ты как домой возвращаться будешь?

– Куда?

– В Киев, тупица!

– Не надо на меня орать! Никак не собираюсь.

– То есть?

– Денег нет!

– Ну так насобираем!

– Не нужно!

– Почему?

– Потому что оглянись!

– Это правда он?!

– Помнишь я тебе говорила про шанс? Вот он. Перед нами.

– Помню, помню...

– И что теперь?

– А ничего. Надежда услышала. И Бог. И больше ничего.

– Значит, я теперь счастлива?

– Выходит, что так. – И улыбнулась.

Прошло несколько лет. Мы повзрослели. Мы так и не выбрались отсюда. Были объявлены в федеральный розыск. Вскоре отменили – как ни искали – не нашли. Потому что 5 лет назад мы стали счастливыми...

Аня Карасёва

Без названия

– Ребята, быстрее, качайте воду! Ещё! Быстрее! Пока всё под контролем, но огонь непредсказуем! – крик пожарных закладывал уши. Но страх заглушал всё.

Что происходит? Где она? Что она здесь делает?

– Эмили, где ты?! Эмили! ЭМИЛИ!

Кто это кричит? И почему везде дым? О Господи, становится невозможно дышать. Да кто же это так орёт?!

– ЭМИЛИ! Где ты?

– Я здесь! Кто ты?

Но лишь дым расступился, и Эмили увидела лицо незнакомца, сердце обожгло слепой болью. Это он.

– Ты! Да как ты посмел! Ты... ты... да я даже имени твоего не помню! – стоило бросить эти слова прямо ему в лицо, чтобы задохнулся от ярости!

– Я здесь, я рядом. Тише, тише! Сейчас я спасу тебя.

Театрально придал лицу маску любящего человека, аккуратно опустился на колени. Руки потянулись к Эмили. Как он красив!

Хотелось крикнуть "Не трогай меня, придурок!", но эта мысль как-то ускользнула.

Вот он почти коснулся её рук. Ещё мгновение, и...

– Ты что и вправду думала, что я тебя спасать пришёл?! Ты дура! Я пришёл убить тебя! Убить, слышишь?! Ты меня достала! – глаза стали маленькими, как щёлочки, в них лихо плясали языки пламени. Хм, так стало похоже на дьявола. Даа, дьявола. На сатану.

– Я бросаю тебя здесь. Одну. В огне.

Прошло несколько мучительных секунд.

– Неет, ты так просто не отделаешься!

Он подошёл к Эмили и больно потащил за руку.

Всё! Это был конец! Неет, не потому, что огонь подбирался к телу. Душа была сожжена.

Напоследок он лишь больно толкнул Эмили в бок. Сражаться не было сил. Всё было кончено.

Аня Карасёва

"Азард" уходит в небеса...

– Доложить обстановку! – седой капитан стоял на мостике.

– Пока спокойно, товарищ капитан! – я еще раз, на всякий случай, оглянулся по сторонам. Вода рябила, мелкие волны разбивались о борт эсминца «Азард». На море был штиль.

«Азард» – эскадренный миноносец типа «Орфей» водоизмещением 1260 тонн. Его длина 98 метров, ширина 9,3 метра. Он был построен по программе усиленного судостроения на 1913 – 1917 годы и уже не раз шел в сопровождении.

И вот 27 июня 1942 года он вышел вместе с другими судами в охранении союзного каравана PQ-17, идущего с британским грузом по ленд-лизу в Советский Союз из исландского Хваль-фиорда...

Я еще раз оглянулся по сторонам, горизонт был чист. Рядом мирно гудел советский транспорт «Азербайджан». На его палубе сидел мой хороший товарищ, он тоже заметил меня и помахал рукой.

Я потянулся. До Архангельска осталось недолго.

Команда на эсминце была почти вся русская, за исключением капитана – ирландца Дайка. Это был пожилой худой мужчина, не раз попадавший под обстрел немецких «мессеров». В последний раз он чудом остался жив, но корабль навсегда был погребен где-то в глубинах Атлантики. Теперь же он, прихрамывая, спускался по трапу. Матросы почти также как и я радовались новому дню, радовались тому, что мы все еще живы.

– Товарищ капитан, – к Дайку бежал рассыльный.

– Что произошло?

– Вы должны это увидеть, – парень, тяжело дыша, протянул ему розовую бумажку. – Это из Уайт-холла...

Капитан взял радиоквитанцию: «СЕКРЕТНО. ВЕСЬМА СРОЧНО. КРЕЙСЕРАМ НА ПОЛНОЙ СКОРОСТИ ОТОЙТИ...»

Он удивленно поднял брови:

– Неужто наш Дадли совсем сошел с ума?

Я стоял рядом и видел часть текста. Увиденное настолько огорошило меня, что я не сдержался:

– Товарищ капитан, неужели мы действительно бросим караван? Ну так же нельзя! Нельзя оставлять его на растерзание этим голодным тварям Редера!

– Ты забываешься, юнга! – Дайк строго посмотрел на меня и я немного притих.

– Простите, товарищ капитан, но ведь все равно так нельзя! – внутри продолжало бушевать негодование.

Я ждал ответа, но капитан молчал. По его лицу пробежала почти незаметная тень, я сразу понял, что он принял решение.

– Все по местам, здесь не бар и не пивная! Курс не менять, идем с караваном до конца! До Архангельска! Русским очень сильно нужен этот груз, мы не имеем права бросать их в трудную минуту! – он снова поднялся на капитанский мостик.

Я заворожено смотрел на этого старого, прихрамывающего на левую ногу, ирландца и восторгался им. Пойти против первого лорда Дадли Паунда решались только отчаянные и, видимо, для Дайка желание помочь союзникам было сильнее страха перед первым лордом. Всем было известно, Паунд был глуп и труслив.

Из раздумий меня вывел громкий гул. Я резко поднял голову.

Проклятье! Они все-таки выследи нас!

В небе черным вороном парил немецкий «мессер-шмидт». Он не атаковал, а лишь издевательски кружил вокруг каравана. Я уже бежал к орудию, когда увидел, что эсминцы во главе с крейсером под брейд-вымпелом Хамильтона отходят в противоположном направлении, оставляя караван беззащитным. Бросая его на растерзание этим злобным гитлеровским собакам.

Я подбежал к орудию и нацелил его на парящий «мессер».

– Пли! – послышалась команда капитана.

Я не задумываясь выстрелил, но чертов «мессер» успел отклониться. Страх застилал глаза, я не мог ничего сказать. В голове осталось только одно: «Сейчас подтянутся остальные. Хоть и не все эсминцы последовали за крейсером Хамильтона, мы количественно проиграем немцам и тогда... тогда нам останется только умереть».

Усилием воли я прогнал эту мысль и продолжил заряжать орудие. Наконец мне это удалось, я прицелился. «Мессер», как бы дразня, пролетел совсем близко и снова скрылся в тучах, но вскоре снова появился.

– Пли!

Я снова выстрелил и... Наверное, Бог смилостивился над нами, я подбил его. Торжествуя, я оглянулся на капитана, но он обеспокоено смотрел в клубящийся за бортом туман.

Но недолго я радовался. Эсминец подбросило упругим ударом. Нас начинали бомбить. Паника подкрадывалась все ближе. Это был мой первый выход в море, это был мой первый бой. Мне было 17 лет.

– Вода в третьем отсеке! Попал все-таки! – механик уже спускался в машинное отделение.

Снова прозвучал взрыв. Где-то рядом со мной разорвался снаряд. Меня повалило на палубу взрывной волной.

Голоса и крики становились все дальше, в глазах начинало двоиться. Я видел себя и всех остальных как в страшном сне. С трудом я поднялся на ноги, тельняшка липла к телу. По шее за шиворот стекало что-то липкое. Те места, на которые попадало это что-то, окрашивалась в страшный бурый цвет. От страха не осталось и следа, погасли все чувства, но одно осталось. Осталась только лютая ненависть. Ненависть к этим поганым немцам, ненависть к трусливому британскому адмиралтейству.

Раз за разом раздавались звуки разрывающихся снарядов, большая половина «Азарда» уже была объята хищным оранжевым пламенем. На палубе уже не было места, все было занято окровавленными телами моих товарищей. Сейчас здесь царила старуха смерть, но не все еще повиновались ей. Оставшиеся в живых палили из орудий по кораблям противника. Я видел, что с каждым разом им становится все труднее.

Сквозь пламя я заметил, что не только мы несли потери, немцам тоже приходилось несладко: общими усилиями мы лишили их уже больше трети их эскадры.

Чудовищными усилиями я добрался до одного из орудий. Стрелка только что убило разорвавшимся рядом снарядом, все было объято пламенем. Я занял его место, орудие было заряжено.

Вдруг мое внимание привлек чей-то стон. Я повернул голову, рядом лежал капитан. Из раны в его виске струилась кровь. Я понимал, что такие ранения не затягиваются, Дайк доживал последние минуты. Он попытался заглянуть мне в глаза:

– Прости меня, мальчик...

– За что? – я непонимающе смотрел на него.

– За... все...

Слезы застилали мне глаза. На моих глазах только что умер человек, с которого я брал пример, которым я восхищался. Но раскисать было нельзя, не время и не место. Я собрал свою волю в кулак и оглянулся по сторонам.

Наш эсминец горел, из живых остался только я.

Вдруг из туч вынырнул «мессер», он пронесся у меня перед глазами, будто проверяя, остался ли кто-нибудь живой. Нижние отсеки заливало, «Азард» уже почти наполовину был в воде, и с каждой секундой погружался все больше. Вот уже начало заливать палубу, когда снова показался самолет. Я прицелился и выстрелил из последних сил. Кровь уже мешала дышать, я был по грудь в воде.

«Жаль караван. Прости меня, мама. Я обещал вернуться, но не сдержал обещания... Я всегда буду рядом с тобой, ты просто не будешь меня видеть. Прости меня, мама».

Я улыбнулся, вспоминая о матери.

Последнее, что я видел перед тем, как над моей головой сомкнулась темная морская гладь, как этот поганый немецкий «мессер», дымя всеми двигателями, на минуту раньше сгинул в морской пучине. Получай, дядюшка Геринг!

«Прости меня, мама».

...из 36 судов каравана в Архангельск добрались лишь 11...

Tamarra

Побег.

Бежать… только бежать и не останавливаться! Подальше отсюда…. Казалось, что можно убежать от этого, будто расстояние сокращало боль. Но нет! Это была такая же фатальная ошибка, как и всё остальное. Так же, как и он…

Пошёл дождь. Это стало просто невыносимо! Буря разносила всё вокруг, казалось, что ты умираешь…

– Господи, а сдохнуть-то как хочется! Просто сдохнуть… это же легче, чем это терпеть… НУ ЗА ЧТО?! – прохожие удивлённо поднимали брови и прибавляли ходу.

– Наркоманов развелось! – шепнула какая-то женщина своей спутнице.

– Да, наркотик, от которого невозможно отказаться… а потом понимаешь, что твоя жизнь пошла к чёрту из-за одной малюсенькой лишней дозы…

Это были последние мысли, которые посетили Анику перед…

– Смерть? – и слабая блаженная улыбка осветила её лицо. Но это был не конец.

– Девушка, вам плохо? Девушка! – большое расплывчатое пятно легонько трясло Анику за плечо.

– Очень! – честно призналась девочка. А к чему сейчас понты и мужество?

– Давайте я вас провожу! Вы далеко отсюда живёте?

– А хрен его знает!

– Что?

– Я говорю, что не помню!

– Вы не помните, где живёте? – большое пятно удивлённо вскинуло бровь

– Неа! – и вдруг зарыдала. Видимо, это был 2 этап. А впрочем, кто его разберёт? Любовь – штука загадочная, и как раз сюда больше всего подходит давняя русская пословица: «Не знаешь, где найдёшь, где потеряешь». В нашем случае я больше склоняюсь к концовке вышеуказанной мудрости. Аника потеряла…

– Ну сколько можно?! Уже месяц прошёл, а ты всё… сохнешь! – негодующие фразы выскакивали одна за другой. Рейчел была в ярости.

– Рейч, ну же понимаешь… – начала Аника.

– Категорически не понимаю! – воскликнула подруга.

– Но ведь я…

– Идиотка?

– Вот-вот! Именно!

– Вот теперь понимаю.

Наконец хватка Рейч ослабла.

– Да знаю я, знаю. Не реви. Просто попытайся… – на секунду Рейч замолчала, словно обдумывая что-то – забыть что ли?

– Издеваешься, да?

– Можешь считать и так.

Зазвонил чей-то телефон. Вернее, это был телефон Рейчел, но мозги у Аники настолько плохо соображали, что трудно было отреагировать даже на жизнерадостное «HotnCold».

– Нет, мам, ну ещё 15 минут! Ну я не могу бросить Анику. Почему? Ну просто не могу и всё! Это сложно объяснить.

Клавиша окончания вызова.

– Ну что, велела идти домой? – Аника подняла голову.

– Угу – было видно, что внутри лучшей подруги Аники всё кипит и плавится от злости.

– Справишься?

– Ну конечно! Не волнуйся. Позвони, когда придёшь.

– Окей, – на ходу надевая куртку, сказала Рейч.

– Ну пока! – Аника помахала рукой

– Пока. И не чуди мне, я тебя знаю, как задница кактус.

Короткий смешок. Удивительно! Да за последний месяц это просто дар небес!

Закрылись дверки лифта. Аника осталась одна.

– Такс, ну вот и стройка! – это были мысли, похожие на сбежавшего рецидивиста, потирающего ручки в предвкушении свободы после проклятой зоны.

Осторожно взбираясь наверх недостроенного дома, Аника включила «проигрыватель» своей жизни. И знаете, как ни странно, но там был всего один-единственный кадр…

– Ну наконец-то! – облегчение прокатилось по всему телу. Оно закралось в душу, хоть «дверка» в неё давно запылилась. Аника боялась туда заглядывать, боясь затронуть её…

Аника ступила на самый край. Смерть – это не страх. Да и что же там страшного? Последний раз горько улыбнувшись тому единственному кадру своей жизни, она шагнула вниз…

– Ты что, совсем уже?! Мозги вышибло бетономешалкой?! Или ты с головой туда нырнула?! Ты что творишь?! – Рейч отчитывала Анику, как школьницу, что, по сути, так и было.

– Ну… я… я не могла так больше… ты даже понятия не имеешь, насколько это больно. Ну… а ты ушла, вот я и…

– Понятно. Так и думала, что тебя нельзя сейчас одну оставлять. Как чувствовала, чёрт возьми.

Аника кинулась к Рейч. Ей казалось, что весть мир состоит только из её лучшей подруги. Надо же, даже жизнь спасла. «Экзамен успешно пройдён».

Рейч тихонько обняла Анику за плечи:

– Пойдём отсюда.

Они шли молча почти всю дорогу к дому.

– Слушай, я тут подумала… - неуверенно начала Рейч.

– Ну?

– А ты сколько весишь?

Аника расхохоталась. Ну надо же такое ляпнуть!

– Вот поэтому ты моя лучшая подруга!

– Задницей на кактус! – тихонько присвистнула Рейч.

Аня Карасёва

Во Тьме.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: