Глава 17. Цена неуязвимости

Он аппарировал прямо на порог своего дома. Ногой открыл дверь, быстро прошёл внутрь, влетел в спальню и осторожно положил свою драгоценную ношу на постель.

Изо всех сил стараясь не поддаться панике, он снял с Гермионы остатки её изорванной мантии и верёвки, до сих пор связывающие ноги, и внимательно оглядел тело. Поперёк груди шёл разрез, который не представлял опасности, под ребрами красовался синяк, но страшного в нем тоже ничего не было.

Зельевар приподнял девушке веки и не смог сдержать дрожи. Зрачок был так сильно расширен, что радужки не было видно, а белки глаз были цвета свежей крови.

Вдруг тело Гермионы сотрясла сильная судорога и дыхание, бывшее до этого тихим и еле слышным, стало со свистом и хрипами вырываться из лёгких.

Надо было срочно что-то делать, потому что состояние девушки было похоже на агонию. Снейпу не хотелось оставлять её одну, но ему надо было спуститься в лабораторию за зельями. Секунду поколебавшись, он побежал вниз в подвал.

В его личных запасах были практически все необходимые зелья, от самых простых до самых сложных. Но Снейп не знал, какое именно проклятие Белла наслала на Гермиону. Поэтому, открыв шкаф, он сгреб сразу несколько разных зелий, и быстро вернулся в спальню.

Дыхание девушки стало рваным и неровным, свисты и хрипы стали еще громче, а судорога заставляла выгибаться её спину дугой.

Не было никакой возможности влить зелье ей в рот, и Снейп сделал единственное, что ему оставалось — он сел на неё сверху, прижимая коленями её руки к телу, серебряным ножом разжал плотно стиснутые зубы и капнул ей в рот успокоительного зелья.

Тело девушки слегка расслабилось, но эффект был не достаточен. Следом пошло в ход кровевосстанавливающее зелье, и зелье для ослабления тонуса мышц.

Но лучше не становилось. Снейп пробовал и пробовал еще, но агония только усиливалась, и было самое время поддаться панике.

— Гермиона, нет, — шептал зельевар, — борись, Гермиона, ты сильная, борись, чёрт тебя дери!

Он полез в карман за очередным флакончиком, вынул и взглянул на название. Зелье неуязвимости. Видимо, переложил со старой мантии в эту и забыл. Он уже хотел было отложить его в сторону, но тут Гермиона забилась в конвульсиях, и зельевар, по какому-то странному наитию, дал ей несколько капель именно этого зелья.

Гермиона вздрогнула и замерла, вытягиваясь в струнку. Её кожа мгновенно стала холодной, а глаза распахнулись, и невидящим взором уставились в потолок.

Снейп боялся пошевелиться или даже вздохнуть, не желая верить своим глазам. Вот и всё. Всё кончилось.

Умерла? Умерла! Умерла…

Минут пять он сидел неподвижно, глядя на застывшее личико девушки, потом робко поднес руку и бережным движением закрыл её глаза. Внутри у него было пусто, и так страшно, что хотелось убежать от этого состояния, от самого себя. Будто что-то сломалось в нём, какой-то стержень, до сих пор позволявший ему жить и переносить всё, что выпадало на его долю. Всё, всё утратило свой смысл, и не было ни желания, ни сил продолжать дышать, двигаться, думать… влачить эту бессмысленную теперь жизнь.

Северус обессилено опустился на кровать рядом с Гермионой, зарываясь лицом в подушку и чувствуя, как её непослушные волосы щекочут ему щёку.

Он не плакал, просто не умел. Только приглушенный полустон — полурычание вырывался из его груди. И боль, жуткая, щемящая, перехватывающая дыхание боль пульсировала в сердце. И хотелось кричать изо всех сил! Как можно с этим жить? Сколько же можно терять?..

Прохладная, робкая рука дрожащим движением коснулась его волос.

— Северус…

Зельевар вскинул голову и посмотрел в живые, уставшие глаза, смотревшие на него с недоумением и нежностью.

— Гермиона…. — выдохнул он, не веря глазам. — Гермиона…

Он осторожно погладил её по щеке. А потом, забыв о её раненой руке, сгрёб её в охапку и прижал к себе. Она тихонько ойкнула и закрыла глаза.

— Холодно, — еле слышно прошептала девушка.

Очнувшись от внезапного шока, Северус достал одеяло и осторожно укрыл её до подбородка. А потом порывисто прижался на мгновение к её виску губами.

— Теперь всё будет хорошо.

Она глубоко вздохнула и посмотрела на него. Сил говорить не было. Но в глазах читался немой вопрос.

— Нет, Гермиона, не сейчас. Мне надо тебя долечить, и… я же тоже не железный.

Она согласно кивнула. Зельевар поднялся с постели и пошёл в лабораторию за мазью, которая должна была заживить синяк и порез, а так же за хитрым составом, которым надо будет восстанавливать содранную с руки кожу. Процесс будет долгим, может даже останутся шрамы.

Сердце колотилось, как бешеное. Создавалось ощущение, будто его вытащили из глубокого темного колодца на свет, притом уже второй раз за сутки. Утомление и усталость навалились на Снейпа горой. Внимание ускользало, и он с трудом нашел искомое, и еле поднимая ноги, вернулся к девушке. Он чувствовал себя сейчас старее лет на двадцать. Но ничего. Это пройдет, когда он отдохнет, главное, что она была жива…

Зельевар обработал раны, перевязал истерзанную руку и дал Гермионе восстанавливающего зелья. Когда процедуры были закончены, он встал, намериваясь упасть на диван в гостиной и забыться сном, но она тихонько дотронулась до его руки.

— Не уходи, — прошептала одними губами.

— Я буду тут, поблизости, — успокоил он девушку.

— Не уходи, пожалуйста.

Ну что ты будешь с ней делать? Глаза умоляющие, рука накрепко вцепилась в краешек мантии. Снейп сел на кровать.

— Ложись рядышком, — она слегка похлопала по месту рядом с собой.

Он улыбнулся. Скинул ботинки и лег рядом поверх одеяла, повернувшись к ней лицом. Она повернула к нему голову.

— Спасибо, — ручкой нашла его ладонь и сжала.

Он не нашёлся что ответить. Волна тепла и нежности затопила его изнутри, и он прижался лбом к её плечу.

— Я так испугался, — прошептал он.

Она придвинулась поближе к нему и поцеловала в чёрную макушку.

— Я люблю тебя, — еле слышно выдохнула в его волосы. Услышал ли? Понял ли? Но Северус не поднял головы, а она не могла видеть тёплой улыбки, тронувшей его губы.

А через минуту они оба погрузились в здоровый, восстанавливающий сон.

Утром Гермиона проснулась отдохнувшей и даже сносно себя чувствовала. Только правая рука ныла и болела. Северуса рядом не оказалось, но из-за двери доносились голоса, и в одном из них она узнала Макгонагалл и прислушалась.

— Северус, ты уверен, что мисс Грейнджер не надо показать врачам?

— Уверен, Минерва. Ей уже ничего не угрожает, а вчера никто не смог бы ей помочь. Так что я сам пронаблюдаю за её выздоровлением.

— Я смотрю, она тебе нравиться, Северус, — с хитринкой в голосе сказала Макгонагалл, и Гермиона так и представила себе, как Снейп закатил глаза к потолку.

— Минерва, я буду тебе более чем обязан, если ты не будешь совать нос в мою жизнь. Особенно личную.

— Я вижу, ты плохо выспался.

— Я бы хорошо выспался, если бы ты пришла часика на два попозже, а то последние сутки, боюсь, уничтожили остатки моей нервной системы.

— Я сейчас уйду, Северус, не волнуйся. Передай мисс Грейнджер мой горячий привет и что я жду её у себя, как только она поправиться.

— Хорошо, если мисс Грейнджер даст мне сказать хоть слово, а не задавит меня своими вопросами.

Гермиона услышала, как фыркнула Макгонагалл.

— Да, я всё таки права, ты к ней неравнодушен.

— Минерва!

Макгонагалл рассмеялась, а потом все внезапно стихло. Видимо, волшебница воспользовалась каминной сетью.

Дверь в комнату открылась, и на пороге появился Снейп, в мятой мантии, в которой провёл всю ночь, и с взъерошенными волосами. Так непривычно было видеть его таким, что Гермиона невольно улыбнулась.

— Доброе утро, — сказал Снейп, бросая на неё хмурый взгляд. — Рад, что мой вид смог тебя развеселить.

— Видимо, профессор Макгонагалл и впрямь подняла тебя с постели.

— Ужасная женщина. Я конечно ей безмерно благодарен, но врываться с утра пораньше без предупреждения после такой ночи было не слишком хорошо с её стороны.

— А как…

Но Снейп прервал её жестом:

— Гермиона, я тебя умоляю! Я, конечно, понимаю, что смысл твоей жизни состоит в задавании вопросов, но я прошу о пощаде. Я мечтаю принять душ, переодеться наконец уже и поспать еще хоть два часа. Мне, кажется, я не отдыхал уже целую вечность.

— Что я слышу, грозный профессор Снейп просит о пощаде? — она осторожно села на кровати, и весело посмотрела на него.

— Да. А так же слизеринская летучая мышь, подземельный змей и прочая и прочая, но тем не менее живое существо. Как ты себя чувствуешь?

— Неплохо… только рука немного болит.

Снейп сел на краешек кровати и осторожно взял её пострадавшую руку в свою.

— Она будет болеть еще долго. Если бы ты потеряла кожу вследствие ожога или прочим более естественным путем, все прошло бы уже за ночь, а так…

— Северус, я знаю, ты сделал всё, что мог. Я справлюсь. И даже не буду тебя сейчас мучить вопросами. Иди в душ, но, надеюсь, досыпать ты придешь сюда.

Снейп провёл пальцем ей по щеке, и вышел из спальни.

Вернулся он через двадцать минут, немного посвежевший, в брюках и рубашке. Сел в кресло рядом с кроватью, переплел пальцы рук и немного насмешливо посмотрел на Гермиону.

— Я готов.

Она рассмеялась.

— Ну хорошо. Вопрос первый. Как нас нашли?

— Спасибо Люциусу. У них было какое-то вечернее совещание в министерстве, посередине которого Скримджер внезапно поменялся в лице и вышел, извинившись. Люциусу это не понравилось, и он решил предупредить меня. Отправился в свой домик, где мы были, но мы уже ушли, он аппарировал ко мне — но меня дома не было, тогда он отправился к тебе, надеясь застать меня там, но застал только распахнутые настежь двери, подвязанного к полотку кота и следы борьбы.

— Косолапсус?…

— Живой, он был подвязан за лапы и истошно орал. Тогда он отправился к Хмури, застал у него Макгонагалл, и долго пытался втолковать, что к чему. Туда же прилетела министерская сова, которая чуть не умерла от утомления, пытаясь угнаться за Люциусом. У совы было послание, что Беллатриса сбежала из Азкабана. Тут уже Хмури и Макгонагалл не на шутку всполошились, и они втроем отправились в поместье Беллы. Но оно было заперто, и охранных заклинаний наложенных аврорами никто не нарушал. Оставалось только одно место — дом самого Скримджера. И они подоспели вовремя.

— Теперь мне стала ясна ненависть, которую Скримджер к тебе питал. Что с ними будет?

— Макгонагалл поспешила ко мне с утра с известием, что Беллатрису приговорили к поцелую дементора. Боялась, видимо, что я раньше времени сверну ей шею.

— А Скримджер?

— По всей видимости, отправиться пожизненно в Азкабан.

— Но как Скримджер связался с Беллой? Я думала он ненавидит всех Пожирателей Смерти…

Снейп усмехнулся:

— Она была его любовницей когда-то. Видимо, взыграли старые чувства. И ему нужен был помощник.

— Надо же… Кто теперь будет министром?

— Кингсли Бруствер.

— А наше зелье? Я тут подумала….

— Я тоже. Мы не будем продолжать исследования.

Гермиона вздохнула. Этот вывод отвечал её собственному, но становилось нестерпимо жаль затраченных усилий и потерянных возможностей. Снейп взял её руку в свою.

— Гермиона, мне тоже очень жаль. Но вчерашние слова Скримджера показали, что это зелье является слишком большим искушением. А если мы доведем его до конца? Если оно будет действовать гораздо-гораздо дольше? И даже если мы оставим все как есть, и зарегистрируем зелье, то найдуться другие упорные исследователи. Но ты вчера сама ощутила, какая цена может быть у неуязвимости. Хотя это зелье спасло тебе вчера жизнь.

— Мне? Но как?

— Точно не знаю. Может, это кровь Духа предков изгнала то, что наслала на тебя Белла. Но в любом случае, я не намерен рисковать. А для нас еще найдется работа, у меня очень много наработок и идей.

Она переползла на краешек кровати и прижалась к нему. Ему было так уютно и тепло, когда она была рядом. Он обнял её и провел рукой по каштановым волосам.

— В любом случае, так просто вы от меня не отделаетесь, мисс Грейнджер.

Она подняла на него сияющие глаза.

— Макгонагалл была права?

— В чем?

— В том, что я тебе нравлюсь?

Снейп фыркнул и пробормотал под нос что-то нечленораздельное.

— Что?

— Гермиона, если с вопросами покончено, я хотел бы отдохнуть.

Девушка живо отодвинулась на край кровати, приглашая Северуса лечь рядом.

Он чуть помедлил, потом снял рубашку и нырнул к ней под одеяло.

Гермиона повернулась на бок и посмотрела на его профиль. Да, конечно в общепринятом смысле слова назвать Снейпа красивым было нельзя, и уж тем более он не был миловидным, но было что-то в его лице, что притягивало взгляд, как магнитом. Четко очерченные скулы, всегда нахмуренные чёрные брови, под которыми как угли горели чёрные же глаза, которые сейчас были закрыты, горькая складка возле губ, его нос… Гермиона не удержалась и провела пальчиком по его носу, спустилась к губам и легонько очертила их по контуру.

Вдруг он поймал её ладошку и нежно поцеловал пальчики, а потом положил её руку себе на грудь и накрыл своей ладонью. Гермиона робко подлезла ему под руку и прижалась к его тёплому боку, устраиваясь поуютней.

Ему вдруг стало так хорошо от этого доверчивого жеста девушки, что он почувствовал себя недостойным этого, все страхи и сомнения вновь всколыхнулись в нём, и он тихо сказал:

— Гермиона, ты обещала мне подумать.

У неё сердце сжалось от его тона, хотя он старался говорить ровно, но такая неуверенность и страх чувствовались в нем, что она подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Северус, послушай…

— Нет, это ты меня послушай. Из-за меня тебя подвергли пыткам и чуть не убили. Остаются еще те доводы, которые я тебе привёл вчера. Ты молодая, ты сможешь еще найти кого-нибудь более достойного, чем я. А я не хочу, что бы через неделю, или через месяц ты поняла свою ошибку и ушла. А я не хочу к тебе привыкать.

— Северус… ты должен уже неплохо меня знать. Я легкомысленная?

— Нет. Но ты бываешь безрассудной.

— Только не в этом. Неужели ты думаешь, что я, прежде чем решиться на вчерашний шаг, не подумала? Тем более, что ты был у меня первый…

— Может, недостаточно…

— А ты? Ты сам просто поддался мимолетному желанию?

— Ты же знаешь, что мне это свойственно еще меньше, чем тебе.

— Почему ты тогда мне не доверяешь?

— Потому что я не привык доверять кому-либо, кроме себя.

Гермиона чувствовала, как тяжело поднимается его грудь и учащенно бьется сердце. Он ужасно волновался. Ему было непривычно вести подобные разговоры, к тому же эмоции, бушевавшие в нем, тоже были для него новы. И он не знал, как себя вести. Ему было тяжело признаться самому себе, что она нужна ему, что он хочет, что бы она была рядом. Но с другой стороны он боялся, что если она одумается не сейчас, а чуть позже, он не сможет её отпустить. Его ужасно раздражала подобная зависимость, ведь он привык не от кого не зависеть, и пугал её возможный отказ.

Гермиона понимала, что он сомневается и что ему тяжело. Он никогда не признается ей в этом, а значит она должна была убедить его в искренности. Она осторожно провела пальчиками по его груди и сказала:

— Северус, мы были с тобой только вдвоем столько времени, сколько я не была даже с Роном. И за все время как мы нашли общий язык, у нас не было поводов для разногласий. Мне хорошо с тобой, как ни с кем больше. Никому больше кроме тебя не интересно то, что интересно мне. И в… другом, интимном отношении ты мне тоже очень нравишься. И мне всё равно, что там было у тебя в прошлом. Это осталось в прошлом. Пожалуйста, не гони меня. Ты нужен мне, правда.

Он испытывающе посмотрел ей в глаза, словно пытаясь залезть в душу.

— Скажи это еще раз, — попросил он.

— Ты нужен мне.

— Нет, не это.

Она приподнялась на локтях и переместилась поближе, так что её губы почти касались его.

— Я люблю тебя, Северус.

Он глубоко и удовлетворённо вздохнул и крепко прижал её к себе.

— Я надеюсь, что ты знаешь, что делаешь, Гермиона. Потому что хочу тебя предупредить — я тебя не отпущу.

— Это вам от меня так просто будет не отделаться, профессор Снейп.

— Хм. Знаешь, Макгонагалл мне сегодня предлагала вернуться в Хогвартс на прежнюю должность.

— А что ты?

— Я обещал подумать.

— Но ты хочешь?

— Я не знаю. Не могу сказать, что бы я стремился преподавать этим болванам, которые в большинстве своем не способны сварить даже сносного Увеличивающего зелья, но я скучаю по Хогвартсу. Он слишком долго был моим единственным настоящим домом.

— Так ты вернешься?

— Гермиона, я не хочу проводить большую часть времени далеко от тебя.

— Хочешь держать ситуацию под контролем?- улыбнулась она, чувствуя, как её переполняют чувства от его слов.

— Нет, просто считаю, что семья должна быть вместе не только на выходные и праздники.

Гермиона снова приподнялась и удивленно посмотрела на него, думая, что ослышалась.

— Семья? Ты сказал — семья?

— Да. Ты же выйдешь за меня?

— Это предложение?

— Да. Я не умею говорить красивых слов, и более того — у меня не было в этом опыта, но…

— Северус, но… ТЫ сам — ты подумал?

— Я уже давно об этом думал, Гермиона. И скажу прямо — я не в том возрасте, что бы меня устроили свободные отношения с любимой женщиной. Думаю, у меня есть кое-какой опыт по принятию важных решений и объективному взгляду на ситуацию в общем.

Вид при этом у Северуса был такой серьезный, будто он читал лекцию на уроке, и Гермиона не сдержавшись, широко улыбнулась. Он только что назвал её любимой. Но, Мерлин, до чего же в нём сейчас говорил профессор, а не влюбленный человек! Но Гермиона решила исправить ситуацию, если он сам не догадывался, то можно было подтолкнуть разговор в нужное русло.

— Северус, ты хочешь жениться на мне, потому что тебя не устраивают свободные отношения?

Он минуту молча смотрел на неё как на нерадивую студентку, не понявшую с первого раза объяснения урока.

-Я хочу жениться на тебе, потому что… ты нужна мне. Очень нужна. Я сегодня ночью чуть с ума не сошел, и один Мерлин знает, чего мне стоило не убить Беллу на месте. Я еще никогда в жизни так не боялся. И я хочу быть рядом, если вдруг понадобиться моя помощь.

Гермиона не могла сдержать блеска в глазах. Могла ли она еще вчера утром помыслить о том, что этот человек скажет ей такие слова? Этот непростой, мрачный и самый лучший мужчина, которого ей выпало полюбить.

— Северус, скажи мне.

Он взял в руку локон её волос и мягко пропустил между пальцами, любуясь рыжеватыми отблесками. Потом выпустил и вздохнул.

— Ты понимаешь, что то, что ты от меня хочешь услышать, от меня не слышал еще никто?

— Я догадываюсь.

— И тебе не становиться страшно?

— Я думаю, что справлюсь с этим.

Он вздохнул, собираясь силами, прижался губами к её непослушным волосам и еле слышно произнёс:

— Я люблю тебя…

Она счастливо засмеялась.

— Никогда не думала, что такое возможно.

— Ты думала, я на это не способен? — Снейп наигранно грозно нахмурил брови и приподнял её лицо за подбородок, глядя ей в глаза.

— Нет, я думала это не возможно по отношению ко мне. Я тебя всегда раздражала, ты сам это сказал.

— Но ты перестала быть гриффиндорской маленькой всезнайкой. Ты умная, красивая женщина, с которой безумно приятно и легко быть вместе.

— Я рада, что ты так думаешь.

Гермиона положила голову ему на грудь, чувствуя его руку в своих волосах, и счастливо вздохнула. Наконец-то все закончилось!

«Я люблю тебя», — он прошептал,
Словно чувствам собственным не веря,
И не веря сказанным словам,
И глазам, что перед ним, не веря.
«Я люблю тебя», — она в ответ
Улыбнулась счастливо, устало,
И прижалась, словно сил не стало,
И в душе его зажёгся свет.

Глава 18. Эпилог

Профессор Снейп грозной и стремительной поступью ворвался в подземелья.

— Нет! Ну, это чёрт знает, что такое! — воскликнул он возмущенно.

Гермиона, сидевшая за большим столом, заваленном бумагами, подняла на него спокойный взгляд.

— Сколько?

— Четыре! Четыре котла за один несчастный урок! Это наверное какой-то сговор компаний, производящих котлы. Даже Лонгботтом был просто светочем в зельеделии!

Гермиона слегка улыбнулась. Она уже привыкла к подобным заявлениям супруга, поэтому его грозные крики и стенания не выводили её из равновесия, и даже не заставляли вздрагивать.

— Я сегодня виделась с Гарри.

Снейп заметно поморщился.

— И что?

— Ему дают должность главного Аврора, пока на испытательный срок.

— Хоть что-то умное за всю деятельность министерства, — пробормотал зельевар и сел в кресло.

— Я не ослышалась? Ты только что одобрил Гарри?

— Ослышалась. Я одобрил Министерство.

Гермиона широко улыбнулась.

— Я всегда знала, что ты к нему не равнодушен.

— Гермиона, не продолжай, у меня и так прескверное настроение. Я вообще не знаю, откуда берутся эти бездари, и зачем на свет появляются всё новые поколения, если они с каждым годом всё тупее?

Гермиона вышла из-за стола и присела на подлокотник кресла, легко проводя рукой по чёрным волосам Северуса.

— Вот как? Значит ты будешь против пополнить этот мир еще одним «бездарем» и «тупицей»?

Снейп перехватил её руку и впился ей в глаза пронизывающим взглядом.

— Что-то мне не нравиться этот разговор, миссис Снейп. С каких это пор ты начала говорить о пополнении?

Гермиона опустила глаза и промолчала. Снейп охнул и в его глазах мелькнул испуг.

— Гермиона, когда ты об этом узнала?

— Сегодня.

— Но как?… В смысле… Ты же принимала зелье….

— Я пару раз забыла, дописывала доклад и забыла. Ты не рад? Ты против, да?

Она тревожно взглянула на его лицо, а он пару секунд просто смотрел в пространство перед собой.

— Папа Северус Снейп, — тихо произнёс он и усмехнулся.

— Северус? Ты не рад? — повторила она.

А он вдруг встал, подхватив её на руки, так что она вскрикнула, и закружил её по комнате.

— Не рад? Не рад?!?! Да я счастлив! Мы с тобой вместе уже пять лет, и я не решался заводить с тобой этот разговор, видя как ты увлечена исследованиями. А ты? Ты сама хочешь этого? Ты рада?

Гермиона прижалась к нему, скрывая счастливую улыбку.

— Конечно рада, Северус. Я как раз успею защитить диссертацию.

Он рассмеялся.

— Как всегда практична донельзя.

Он поставил её на пол и взял её руки в свои.

— Гермиона, ты теперь не должна переутомляться.

— Я знаю. Я не буду, Северус, я обещаю.

Он прижал её к себе, целуя в макушку:

— Я тебя люблю, — всё так же еле слышно, как и в первый раз, прошептал зельевар, словно боялся, что их кто-нибудь подслушает.

А жизнь шла на новый виток.

КОНЕЦ

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: