Шестое Правило Волшебника, или Вера Падших 18 глава

Он еще не готов принять, насколько все сейчас по-другому.

Ричард продолжал чистить копыта огромного черного жеребца. Когда он закончил, Никки встала. Ричард повернулся, и она ощутила на лице тепло его дыхания. Ричард сверлил ее гневным взглядом, но сейчас это было уже не страшно.

Никки поймала себя на том, что неотрывно смотрит в его пронзительные глаза, восхищаясь тем, что наконец он принадлежит ей. Наконец-то он ее. Для нее это было не менее удивительно, как если бы вдруг удалось поймать в бутылку луну со звездами.

– Ты пленник, – сказала Никки. – Твоя злость и твои чувства вполне поняты. Я и не надеялась, что тебе это понравится, Ричард. Но сейчас все не так, как в те разы. – Она ласково положила руку ему на плечо. Он удивился, но чувствовал, что опасности нет. – Прежде, – спокойно проговорила она, – ошейник был у тебя на шее. Оба раза.

– Ты была во Дворце Пророков, куда меня привезли. Нo другой...

Она отвела руку.

– Мне не нужен ошейник, который надели на тебя сестры Света, чтобы управлять тобой. Моя цель совсем иная. – Она рассеянно улыбнулась, поплотнее закутавшись в плащ. – Помнишь, как ты впервые появился во Дворце Пророков? Помнишь, какую речь произнес.

– Не очень... – Ричард отвечал крайне осторожно.

Она по-прежнему смотрела куда-то вдаль, предаваясь воспоминаниям.

– А я помню. Тогда я впервые увидела тебя. Я помню каждое твое слово.

Ричард молчал, но по его глазам она видела, как лихорадочно он соображает.

– Ты был в ярости. Примерно как сейчас. Ты поднял красный кожаный прут, висевший у тебя на шее. Помнишь?

– Возможно. – Его подозрительный взгляд смягчился. – С тех пор многое произошло. Я это забыл.

– Ты сказал, что на тебя и прежде надевали ошейник. Ты сказал, что та, что надела на тебя этот ошейник, мучила тебя, чтобы наказать и вышколить.

Он мгновенно напрягся.

– Ну и что?

Никки снова посмотрела в его серые глаза, внимательно следившие за каждым ее вздохом, движением ресниц, жестом. Она знала, что он впитывает каждое ее слово, где-то внутри проводит тщательный анализ, прикидывая, насколько высока загородка и не сможет ли он через нее перепрыгнуть.

Не сможет.

– Я все время об этом думала, – продолжила Никки. – О том, что ты сказал тогда – про ошейник. Несколько месяцев назад мы захватили женщину в красном кожаном одеянии. Морд-Сит. – Он слегка побледнел. – Она сказала, что ищет Магистра Рала, чтобы защищать его. Я убедила ее рассказать мне все, что она о тебе знает.

– Я не из Д'Хары. – Ричард говорил уверенно, но Никки почувствовала скрывавшийся за этой уверенностью страх. – Морд-Сит практически ничего обо мне не знают.

Никки покопалась под плащом в поисках вещицы, что привезла с собой. Маленький красный прут скатился из ее ладони на землю к его ногам. Ричард напрягся.

– Да, но она знала, Ричард. Многое знала. – Никки едва заметно улыбнулась – не радостно или насмешливо, с отстраненной грустью при воспоминаниях об этой храброй женщине. – Она знала Денну. Она была в Народном Дворце в Д'Харе, куда тебя привезли, когда Денна тебя поймала. Она все знала.

Ричард отвел взгляд. Преклонив колено, он почтительно поднял с сырой земли красный прут и вытер о штанину.

– Морд-Сит ничего бы тебе не сказала. – Выпрямившись, он посмотрел ей прямо в лицо. – Морд-Сит – продукт пыток. Она сказала бы тебе ровно столько, чтобы ты сочла, что она сотрудничает с тобой. Она скормила бы тебе хитрую ложь, чтобы обвести вокруг пальца. Она бы скорее умерла, чем сказала хоть что-то, что может навредить ее Магистру Ралу.

Никки изящным движением отвела прядку светлых волос со щеки.

– Ты меня недооцениваешь, Ричард. Эта женщина была очень храброй. Мне ее чудовищно жаль, но мне необходимо было кое-что выяснить. И она мне все рассказала. Все, что я хотела узнать.

Никки видела, как в нем закипает ярость. Он покраснел. Вовсе не этого она добивалась, не этого хотела. Она сказала ему правду, но он отмел ее, следуя ложным предположениям.

Прошло какое-то мгновение, и правда наконец дошла до него. Ярость ушла, уступая место печали. Он сглотнул, горюя об этой женщине. Никки этого и ждала.

– Судя по всему, – прошептала Никки, – Денна была исключительно талантлива в области пыток...

– Я не нуждаюсь в твоем сочувствии и не хочу его.

– Но я сочувствую, Ричард, потому что эта женщина подвергла тебя мучениям только ради того, чтобы причинить тебе боль. Это самая скверная разновидность боли, верно? Без всякой цели, не с тем, чтобы добиться каких-то признаний... И такая бесцельность лишь усугубляет мучения. Вот что тебе довелось вынести.

– Эта женщина, – Никки указала на красный прут, – вынесла вовсе не такую разновидность боли. Я хочу, чтобы ты это знал.

Он недоверчиво сжал губы, глядя куда-то во тьму.

– Ты убил ее, эту Морд-Сит по имени Денна, но лишь после того, как она сотворила с тобой немыслимые вещи.

– Верно. – Лицо Ричарда окаменело. В его ответе звучала скрытая угроза.

– Ты пригрозил сестрам Света потому, что они тоже надели на тебя ошейник. Ты сказал им, что они не стоят мизинца той женщины, Денны, и был прав. Ты сказал сестрам, что они полагают, будто держат тебя на поводке, и пообещал, что они обнаружат – они держат в руке молнию. Даже и не думай, что я не понимаю твоего отношения к этому или твоей решимости. – Никки постучала его по груди. – Но на сей раз, Ричард, ошейник надет на твое сердце, и допусти ты хоть малейшую ошибку, пострадает Кэлен.

Его кулаки сжались.

– Кэлен скорее умрет, чем позволит мне оставаться рабом из-за нее. Она умоляла меня пожертвовать ее жизнью ради моей свободы. И, возможно, наступит день, когда мне придется удовлетворить ее просьбу.

Никки было скучно слушать его угрозы. Люди слишком часто начинали ей угрожать.

– Дело твое, Ричард. Но ты ошибаешься, если думаешь, будто меня это хоть сколько-нибудь волнует.

Она и припомнить не могла, как часто Джегань всерьез угрожал убить ее и сколько раз его ручищи сжимались на ее шее, после того как он избивал ее до полусмерти. Кадар Кардиф временами бывал не менее жесток. Она давно счет потеряла, сколько раз была уверена, что сейчас умрет, – еще с детства, с того случая, как тот мужик затащил ее в темную аллею.

Но люди были не единственные, кто обещал ей страдания.

– Я передать тебе не могу, какие обещание давал мне во сне Владетель – обещания бесконечных мук. Такова моя судьба. Так что будь добр, Ричард, не пытайся напугать меня своими жалкими угрозами. Мне угрожали смертью люди, куда более жестокие, чем ты. Я давным-давно смирилась со своей судьбой и перестала беспокоиться по этому поводу.

Ее руки тяжело опустились вдоль туловища. Она не испытывала ничего. Мысли о Джегане, о Владетеле напомнили ей, что ее жизнь не имеет смысла. Только то, что она видела в глазах Ричарда, давало ей намек на нечто большее, что ей еще только предстоит открыть и понять,

– Так что тебе надо? – требовательно спросил Ричард. Никки вернулась к насущным делам.

– Я тебе сказала. Отныне ты мой муж. И останешься таковым, если хочешь, чтобы Кэлен жила. Я сказала тебе чистую правду. Если ты пойдешь со мной и будешь делать то, что я попрошу, к примеру, станешь моим мужем, – Кэлен проживет долгую жизнь. Не могу, конечно, сказать, что счастливую, поскольку знаю – она любит тебя.

– И как долго, по-твоему, ты сможешь меня удерживать, Никки? – Ричард раздраженно провел ладонью по волосам. – Это не сработает, чего бы ты ни добивалась. Как скоро тебе наскучит это абсурдное притворство?

Она сощурилась. Ричард явно ничего не понял.

– Мой милый мальчик, я пришла в этот несчастный мир сто восемьдесят лет назад. Ты знаешь. Неужели ты думаешь, что за все эти годы я не научилась терпению? Пусть внешне мы и выглядим ровесниками, и во многих смыслах я не старше тебя, но я прожила почти в семь раз дольше. И ты искрение считаешь, что ты терпеливее меня? Считаешь меня какой-то сопливой девчонкой, которую сможешь обхитрить или переиграть?

Он немного остыл.

– Никки, я...

– И не думай подружиться со мной или одержать надо мной верх. Я не Денна, не Верна, не Уоррен. И не Паша, если уж на то пошло. Мне друзья не нужны.

Отвернувшись, он погладил жеребца, который, почуяв вьющийся из-под приют-сосны дымок, всхрапнув, ударил копытом.

– Я хочу знать, какие гадости ты проделала с этой несчастной, чтобы выудить у нее сведения о Денне.

– Морд-Сит рассказала мне все в обмен на услугу. Недоверчиво нахмурившись, Ричард снова посмотрел на нее.

– Какую услугу ты могла оказать Морд-Сит?

– Я перерезала ей горло.

Ричард, прикрыв глаза, опустил голову и прижал эйджил к сердцу. Его голос утратил пыл. – Вряд ли стоит спрашивать, знаешь ли ты ее имя?

Именно это – его сочувствие к другим, даже тем, кого он не знает – не только делало его таким, какой он есть, но и мешало ему. Его неравнодушие к бедам других будет именно тем, что в конечном итоге приведет его к пониманию добродетельности ее поступка. И тогда он тоже станет добровольно бороться за правое дело Ордена.

– Знаю, – ответила Никки. – Ханна.

– Ханна... – безжизненно повторил он. – Я даже с ней не знаком.

– Ричард. – Никки ласково взяла его за подбородок. – Я хочу, чтобы ты знал: я не мучила ее. Я нашла ее, всю искалеченную пытками. И мне вовсе не понравилось то, что я увидела. Я убила того, кто это сделал. Ханне помочь уже было нельзя. Я предложила ей избавление от боли, быстрый и безболезненный конец, если она расскажет мне о тебе. Я не просила ее предать тебя в том смысле, как это нужно Ордену. Я спрашивала только о твоем прошлом, о твоем первом пленении. Я хотела понять, что ты сказал в тот первый день во Дворце Пророков, вот и все.

Но Ричард вовсе не испытал облегчения.

– Ты оттягивала это «быстрое избавление», как ты изволила выразиться, пока она не сказала тебе то, что ты хотела. И этим тоже приняла участие в пытках.

Никки отвела взгляд, с болью вспоминая это кровавое действо. У нее давно уже ничего не вызывало эмоций.

Так много людей нужно избавить от страданий, так много старых и больных, так много плачущих детей, столько нищих, сирых и убогих. Та женщина была лишь очередной жертвой этой поганой жизни, нуждающейся в избавлении. Это было к лучшему.

Ради того, чтобы творить дело Создателя, Никки отринула Его и принесла обет Владетелю Подземного мира. Пришлось. Только такая грешница, как она, может не испытывать никаких человеческих чувств, никакого сочувствия ко всем страждущим, сирым и убогим. Какая мрачная ирония – без сострадания, без жалости верой и правдой служить сирым и убогим.

– Может, ты это воспринимаешь так, Ричард, – хрипло проговорила Никки, глядя во тьму. – А я нет. Как и Ханна. Перед тем как я перерезала ей горло, она поблагодарила меня за то, что я намеревалась сделать.

В глазах Ричарда не было и намека на милосердие.

– А зачем тебе понадобилось узнавать у нее обо мне? О Денне?

Никки еще плотнее закуталась в плащ.

– Разве не очевидно?

– Ты никак не можешь допустить той же ошибки, что и Денна. Ты совсем не такая, какой была она, Никки.

Она устала. Она знала, что в первую ночь он совсем не спал. Она чувствовала спиной его взгляд. Она знала, как ему больно. Отвернувшись от него, она тихо плакала из-за ненависти в его глазах, из-за того, что оказалась той, кто вынужден взвалить на себя бремя сделать то, что должно, что лучше. Мир – очень мерзкое место.

– Может быть, – тихо проговорила она, – ты когда-нибудь объяснишь мне разницу, Ричард.

Она так устала. Прошлой ночью, когда он, поддавшись усталости, отвернулся от нее и уснул, Никки, в свою очередь, лежала без сна, глядя, как он спит, ощущая волшебную связь с Матерью-Исповедницей. И эта связь вызвала у нее глубокое сочувствие и к Кэлен.

Это все к лучшему.

– А пока что давай укроемся от непогоды, – сказала Никки. – Я устала и проголодалась. А для начала нам тоже не помешает поесть. И, как я уже сказала, сперва нам надо кое-что обсудить.

Она знала, что не может ему лгать. Всего сказать она, конечно, тоже не может, но в тех вещах, которые рассказала, не посмела солгать.

Пляска началась.

Глава26

Ричард разломал колбасу и положил в котелок с рисом. Он пытался осознать все, что наговорила Никки, и не знал, чему верить. Больше всего Ричард боялся, что все это правда. Кажется, Никки незачем ему лгать. Во всяком случае пока. Она была не столь... враждебна, как должна бы. Просто – грустная. Возможно, она расстроена из-за того, что сделала, хотя непохоже, чтобы истинная сестра Тьмы испытывала угрызения совести. Скорее всего она притворяется, играет.

Ричард помешал содержимое котелка очищенной от коры веточкой.

– Ты сказала, нам надо поговорить. – Он счистил о край котелка налипший на веточку рис. – Думаю, ты хочешь мне дать какие-то распоряжения.

Никки моргнула, будто его слова отвлекли ее от каких-то других мыслей. Здесь, под приют-сосной, она выглядела неуместно – элегантная, изящная, в красивом черном платье. Ричард никогда бы не подумал, что Никки может хоть где-то выглядеть неуместно, и уж совсем не мог вообразить ее сидящей на земле. Ее платье постоянно напоминало ему о Кэлен, и эти мысли вызывали жгучую боль.

– Распоряжения? – Сложив руки на коленях, Никки поглядела ему в глаза. – Ах да, у меня есть кое-какие пожелания, и мне бы хотелось, чтобы ты их уважил. Во-первых, ты не должен пользоваться своим даром. Совсем. Никак. Это ясно? Поскольку, если мне не изменяет память, ты не в восторге от своего дара, выполнить эту просьбу тебе будет не так уж трудно. Особенно если учесть, что та, кого ты любишь, не переживет такого поступка. Все понятно?

Угроза в холодных голубых глазах была куда весомее, чем слова. Ричард кивнул, соглашаясь на то, чего пока сам толком не понимал.

Он положил в деревянную миску горячий ужин и протянул Никки. Она благодарно улыбнулась. Поставив котелок между ног, Ричард зачерпнул ложку риса и подул, чтобы остудить. Краем глаза он наблюдал за Никки.

Ее лицо было совершенно и на удивление выразительно. Когда она была несчастна или хотела скрыть гнев, досаду и угрозу, ее лицо становилось холодным и бесстрастным. Она никогда не сверкала сердито глазами, наоборот, делалась отстраненной, и это почему-то тревожило куда больше – это была ее непробиваемая броня.

С другой стороны, Никки всегда оживлялась, когда была чем-то довольна или благодарна. Более того, ее радость и признательность казались совершенно искренними. Ричард помнил ее холодно-замкнутой, но сейчас, хотя она по-прежнему держалась надменно, завеса невозмутимости слегка приподнялась, и она с детским восторгом встречала малейшее проявление доброты или элементарной вежливости.

У Ричарда до сих пор сохранился испеченный Карой хлеб. До сих пор ему была ненавистна мысль делиться хлебом с этой мерзкой женщиной, но теперь подобная реакция казалась детской. Отломив кусок, он протянул Никки. Та приняла его с почтением.

– Еще я хочу, чтобы у тебя не было от меня никаких секретов, – продолжила Никки. – Тебе не понравится результат, если я узнаю, что ты обманываешь меня. Между мужем и женой не должно быть никаких секретов.

Может, и так, но они-то не муж и жена, подумал Ричард, однако сказал совсем другое:

– Похоже, тебе хорошо известно, как ведут себя мужья и жены.

Но Никки не среагировала на подначку.

– Все очень вкусно, Ричард, – проговорила она, указывая на хлеб и миску. – Правда, вкусно.

– Что ты хочешь, Никки? Какова цель этого глупого спектакля?

Отблески костра играли на ее алебастровой коже, придавая волосам несвойственный им яркий окрас.

– Я увезла тебя, потому что мне нужен ответ на один вопрос, и мне думается, что этот ответ мне дашь ты.

– Ты сказала, что между мужьями и женами нет секретов. Не следует ли из этого, что и жены тоже должны быть честными?

– Конечно. – Она положила руку на колено. – Я тоже буду честна с тобой, Ричард.

– Тогда что же это за вопрос? Ты говоришь, что увезла меня, потому что тебе нужен ответ, который, по-твоему, я могу тебе дать. Что это за вопрос?

Никки вновь уставилась куда-то в пространство. И опять она выглядела кем угодно, только не суровым тюремщиком. Казалось, ее преследует воспоминания, а может, даже страхи.

– Не знаю, – ответила наконец Никки. – Честно, не знаю, Ричард. Я что-то ищу, но что именно – узнаю, только когда найду. Я прожила сто восемьдесят лет, даже не подозревая, что это существует, и наконец не так давно увидела намек... – Она смотрела сквозь него, в какую-то невидимую точку. И обращалась она, похоже, тоже к этой невидимой точке за его спиной. – Это произошло, когда ты стоял в ошейнике перед сестрами и бросал им вызов. Может быть, я найду ответ, когда пойму, что же я видела в тот день. Это был не ты как таковой, но ты был источником этого... – Ее взгляд снова сфокусировался на нем. – До тех пор ты будешь жить, – продолжила она с ласковой уверенностью. – Я не собираюсь причинять тебе зло. Тебе не стоит опасаться, что я стану тебя мучить. Я не такая, как они – та женщина, Денна, или сестры Света, использовавшие тебя для своих игр.

– Не изображай заботу обо мне. Ты точно так же используешь меня в своей игре, как они. Никки покачала головой:

– Я хочу, чтобы ты знал, Ричард: я испытываю к тебе глубокое уважение. Вероятно, я уважаю тебя куда больше, чем все прочие. Поэтому-то я тебя и увезла. Ты очень редкий человек, Ричард.

– Я боевой чародей. Тебе просто раньше такие не попадались.

Она отмахнулась.

– Будь добр, не пытайся произвести на меня впечатление своей «силой». У меня нет настроения выслушивать подобные глупости.

Однако Никки вела себя совсем не так, как должна была бы вести себя сестра Тьмы. Ричард решил отложить злость, боль и ненависть до лучших времен, понимая, что ему необходимо принять реальность, а не тешить себя пустыми иллюзиями. Он заговорил с Никки таким же ласковым тоном.

– Я не понимаю, что ты от меня хочешь. Никки растерянно пожала плечами.

– Я тоже. И пока я не пойму, ты будешь выполнять то, что я прошу, и все будет хорошо. Я не причиню тебе зла.

– Ты действительно рассчитываешь, что я тебе поверю на слово?

– Я говорю правду, Ричард. Если ты вывихнешь ногу, я как хорошая жена подставлю тебе плечо и помогу идти. Отныне и впредь я предана тебе, а ты – мне.

Ричард лишь моргнул, слушая этот бред. У него мелькнула мысль, не спятила ли Никки на самом деле, но нет, это было бы слишком просто, а Зедд всегда говорил, что просто ничего не бывает.

– А если я не стану тебе подчиняться?

Она снова пожала плечами:

– Тогда Кэлен умрет.

– Это я понимаю. Но если она умрет, ты потеряешь сковывающий мое сердце ошейник.

Никки устремила на него ледяной взгляд.

– Это ты к чему клонишь?

– Тогда ты не получишь от меня то, чего хочешь.

– У меня и сейчас этого нет, так что я ничего не потеряю. К тому же если до этого дойдет, то император Джегань будет рад получить в подарок твою голову. И, безусловно, осыплет меня дарами и богатствами.

Ричард сильно сомневался, что Никки так нужны дары и богатства. В конце концов, она сестра Тьмы и вполне может сама себя обеспечить, ежели только пожелает.

Однако Ричард прекрасно знал, что его голова стоит немало, и Никки получит эту цену, если он неверно себя поведет. Богатство ее, возможно, и не интересует, но кое-что она хочет, и хочет сильно. Власти. А если Никки убьет главного врага Имперского Ордена, то власть-то она непременно получит.

Ричард склонился к миске, вернувшись к ужину. Они с Никки просто ходят кругами.

– Ричард, – спокойно проговорила она, вынуждая его поднять глаза, – ты думаешь, я делаю это, чтобы причинить тебе боль или победить тебя, врага Ордена. Это не так. Я назвала тебе истинные причины.

– Значит, когда ты наконец получишь ответ, ты меня отпустишь? – Это был не вопрос, а открытое обвинение.

– Отпущу? – Никки уставилась в миску с рисом и колбасой, потом подняла глаза. – Нет, Ричард, тогда я тебя убью.

– Ясно. – Вряд ли это лучший способ склонить его к сотрудничеству. Но вслух он этого не сказал. – А Кэлен? После того как ты меня убьешь, что будет с Кэлен?

– Даю тебе слово, что в этом случае она будет жить, пока жива я. Я не держу на нее зла.

Ричард старался найти утешение хотя бы в этом. По какой-то непонятной причине он верил Никки. И знание, что с Кэлен в любом случае все будет хорошо, придало ему храбрости. Если с Кэлен ничего не случится, он вынесет что угодно. Такую цену он согласен заплатить.

– Ну, «жена», так куда же мы направляемся? Куда ты меня тащишь?

Никки, не поднимая глаз, кусочком хлеба набрала немного риса.

– С кем ты сражаешься, Ричард? Кто твой враг?

– Джегань. Джегань и Имперский Орден. Никки покачала головой.

– Нет. Ты ошибаешься. По-моему, тебе тоже нужно найти ответ.

Игры. Она играет с ним в дурацкие игры. Ричард заскрежетал зубами, но сдержался.

– Тогда кто, Никки? С кем или чем я сражаюсь, если не с Джеганем?

– Вот это-то я и надеюсь тебе показать. – Она посмотрела на него странным взглядом. – Я отвезу тебя в Древний мир, в сердце Ордена, и покажу, с чем ты сражаешься. Истинную природу того, что ты считаешь своим врагом.

– Зачем? – нахмурился Ричард.

– Ну, скажем, меня это забавляет, – улыбнулась Никки.

– Значит, мы едем в Танимуру? Туда, где ты все эти годы жила как сестра?

– Нет. Мы едем в самое сердце Древнего мира, в Алтур’Ранг. На родину Джеганя. Это название можно грубо перевести как «Избранные Создателем».

У Ричарда мурашки по спине пробежали.

– Ты хочешь отвезти меня, Ричарда Рала, туда, в сердце вражеской территории? Сильно сомневаюсь, что мы долго проживем как «муж и жена».

– Ты не будешь пользоваться магией и не будешь зваться связанным с магией именем – Рал. Станешь жить под тем именем, с которым вырос: Ричард Сайфер. И тогда никто не узнает, кто ты. Все будут считать, что ты самый обыкновенный мужчина со своей женой. Каковым ты и будешь. Обыкновенным человеком. Оба мы будем обыкновенными.

Ричард вздохнул:

– Ну а если враг обнаружит, что я не обыкновенный, полагаю, сестра Тьмы сможет... воспользоваться своим влиянием.

– Нет, не смогу.

– То есть? – Уставился на нее Ричард.

– Я не могу пользоваться моей силой.

– Что?!

– Вся моя сила уходит на связь с Кэлен, чтобы поддерживать ее жизнь. Так действует материнское заклятие. Чтобы наложить такое сложное заклятие, требуется огромное количество сил. Теперь я должна его поддерживать. Вся моя сила идет на поддержание живой связи. Материнское заклятие не оставляет ничего. Сомневаюсь, что способна даже разжечь огонь. Если у нас возникнут неприятности, разбираться с ними придется тебе. Конечно, я в любой момент могу вернуть себе магические способности, но тогда мне придется забрать силу из волшебной связи с Кэлен. А если в этот момент Кэлен не будет рядом... Она умрет. Его охватила паника.

– А если ты случайно...

– Нет. Пока ты будешь как следует обо мне заботиться, Кэлен ничто не угрожает. Однако если я свалюсь с лошади и сверну себе шею, ее шея сломается тоже. Пока ты заботишься обо мне, ты заботишься и о ней. Поэтому важно, чтобы мы жили, как муж с женой, – чтобы ты всегда был рядом. Нам обоим будет трудно жить без нашей силы, но это необходимо, иначе я не смогу найти ответ. Ты понял?

– Понял, – кивнул Ричард, хотя на самом деле не понял ничего.

Он в жизни бы не поверил, что эта женщина добровольно откажется от своего могущества ради какого-то неопределенного знания. И от одной только мысли об этом Ричарда пробирала дрожь.

Пока его мысли слепо метались в безумном мире, он машинально проговорил:

– Я уже женат. Я не буду спать с тобой, как муж.

Никки удивленно моргнула и рассмеялась над ним. Ричард покраснел.

– Ты мне нужен совсем не для этого.

– Вот и хорошо.

Лицо Никки сделалось холодным и очень спокойным.

– Но если я решу иначе, Ричард, ты подчинишься. Она была очень красива, о такой женщине можно было только мечтать, но Ричарда одна мысль об измене Кэлен приводила в ужас.

Голос Никки звучал теперь безжизненно и ровно, словно она зачитывала сейчас страшный приговор.

– Ты будешь вести себя, как мой муж. Будешь зарабатывать нам на жизнь, будешь заботиться обо мне, а я – о тебе. Я буду чинить твои рубашки, готовить еду, стирать твои вещи. А ты, – повторила она, – будешь зарабатывать нам на жизнь. Ты больше никогда не увидишь Кэлен – это ты должен усвоить и понять, – но до тех пор, пока ты будешь подчиняться моим желаниям, будешь знать, что она жива. Просыпаясь каждое утро, она будет знать, что ты поддерживаешь ее жизнь. У тебя нет иного способа доказать ей свою любовь.

Ричарда пронзила страшная боль. Он уставился в пространство, вспоминая...

– А если я предпочту положить этому конец?

– Тогда, возможно, это окажется именно тем знанием, что я ищу. Может быть, я и должна познать бессмысленный конец. – Она сделала движение пальцами, будто обрезая магическую пуповину, связывающую ее с Кэлен. – Последняя судорога, подтверждающая бессмысленность бытия.

И тут Ричард понял: этой женщине невозможно угрожать, она с радостью примет любой ужасный конец.

– Из всего, что есть на этом свете, – с болью прошептал он, – только одно незаменимо: Кэлен. Если ради Кэлен я должен стать рабом, я стану рабом.

Никки молча изучала его лицо. Он быстро посмотрел ей в глаза – и тут же отвел взгляд, не в силах выносить ее жуткое внимание. Перед его умственным взором, как живая, стояла Кэлен.

– Все, что ты разделял с ней, Ричард, – счастье, радость, удовольствие, – все это всегда останется с тобой. – Никки будто читала его мысли. – Береги эти воспоминания. Им придется поддерживать тебя. Ты больше никогда не увидишь Кэлен, и она не увидит тебя. Эта глава твоей жизни закончена. У вас обоих отныне новая жизнь. И лучше тебе свыкнуться с этим, потому что таково истинное положение вещей.

Истинное положение вещей, какое оно есть. Не мир, каким бы он хотел его видеть. Он сам сказал Кэлен, что они должны действовать в соответствии с тем, что есть, а не тратить драгоценную жизнь, желая невозможного.

Ричард потер лоб, стараясь говорить спокойно.

– Надеюсь, ты не рассчитываешь, что я научусь радоваться твоему обществу?

– Это я, Ричард, рассчитываю научиться. Он вскочил, сжав кулаки.

– Для чего тебе сдались эти знания?! Почему тебе это важно?

– Это наказание.

– Что?! – Он недоверчиво уставился на нее.

– Я хочу испытывать боль, Ричард, – отстранение улыбнулась Никки.

Ричард опустился на землю.

– Зачем? – пошептал он.

– Боль, Ричард, – единственное, что может проникнуть в тот холод, который сейчас внутри меня. Такова моя жизнь. Боль – единственное, ради чего я живу.

Ричард тупо смотрел на нее. Он вспомнил свое видение. Он никак не может остановить продвижение Имперского Ордена. И ничего не может придумать, чтобы избавиться от этой женщины.

Если бы не Кэлен, он ринулся бы сейчас в битву с Никки, чтобы решить все раз и навсегда. Он с радостью принял бы смерть, сражаясь с этим жестоким безумием. Но его остановил рассудок.

Он обязан жить, чтобы жила Кэлен. Поэтому – и только поэтому – он должен шаг за шагом, ползти в забвение.

Глава27

Кэлен, зевнув, потерла глаза. Сощурилась, потянулась, выгнула спину. Ужасные воспоминания, роившиеся где-то в дальних уголках сознания, мгновенно выскочили из укрытия, затмив все остальное.

Безысходное горе и слезы остались позади. Теперь ею владела безудержная ярость.

Пальцы нашарили холодный металл ножен. Казалось, будто меч живой и излучает леденящий гнев. Меч, резная фигурка «Сильной духом» и воспоминания – вот и все, что у нее теперь было.

Хвороста почти не осталось, но больше им все равно не понадобится. Кэлен сунула одну ветку в догорающий костер и протянула руки к слабому огню, надеясь отогреть занемевшие пальцы. Ветер слегка усилился. Взметнулся клуб дыма, Кэлен закашлялась. Дымок взвился вверх и заструился наружу.

Кары не было, и Кэлен снова поставила маленький котелок с водой на огонь, чтобы Морд-Сит, вернувшись, могла попить горячего чая. Должно быть, Кара пошла по нужде. А может, проверяет силки, расставленные вчера вечером на кроликов. Кэлен не очень-то надеялась получить кролика на завтрак. В такую погоду – сомнительно. Ладно, еды у них пока и без того хватает.

В редкие просветы среди облаков пробивался алый отблеск холодной зари, освещая заснеженные, обледенелые деревья, выступ над головой и их маленький бивак. Они с Карой безуспешно пытались отыскать приют-сосну. Они укрылись среди деревьев, срезали кусты и поставили как щит для защиты от ветра. Укрытие получилось вполне приемлемое. Кэлен с Карой крупно подвезло, что они отыскали это местечко в такой снегопад. Снаружи лежал глубокий снег, но в своем укрытии они провели ночь в сухости, хоть и в холоде. Они спали, тесно прижавшись друг к другу под покрывалами и волчьими тулупами.

Кэлен думала о Ричарде. Где он сейчас? Не холодно ли ему? Она надеялась, что нет. Он ведь выехал на несколько дней раньше и скорее всего успел спуститься в низины до снегопада.

Кэлен с Карой, как он и просил, пробыли в домике еще три дня. Снегопад начался на следующий день после его отъезда. Кэлен подумывала подождать перемены погоды и лишь потом ехать, но она получила от сестры Никки горький урок: не жди, действуй. Когда Ричард так и не вернулся, Кэлен с Карой незамедлительно двинулись в путь.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: