Случаи, когда признание долга и согласие на сделку не являются волеизъявлениями

При квалификации действия как сделки ВС РФ предлагает ориентироваться на возможность признания ее недействительной

В пункте 50 Постановления Верховный суд освещает доктринальный вопрос о правовой природе сделки. Он дает достаточно важное уточнение тому термину «действие», который использован при определении понятия сделки в ст. 153 ГК РФ. Согласно Постановлению сделкой является не любое действие, а именно волеизъявление, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Это довольно нетрадиционный для современной отечественной науки подход, хотя в Германии, например, ключевой категорией является именно категория волеизъявления. Таким образом, уточнение, сделанное Верховным судом, можно считать в целом правильным. При этом практическое значение данного уточнения вызывает вопросы. Например, имел ли в виду Верховный суд, что передача вещи не является сделкой, поскольку в этом действии нет волеизъявления?

Или, напротив, что составление акта приема-передачи может быть признано волеизъявлением, направленным на перенос права собственности на вещи, поименованные в указанном акте? На эти вопросы предстоит ответить судебной практике. Верховный суд привел примеры волеизъявлений, признаваемых сделками, то есть дал положительные примеры, но не привел отрицательных примеров, то есть не назвал виды действий, за которыми суды ранее признавали значение сделок. А теперь, после того как на передний план вышла категория волеизъявления, стала понятна ошибочность прежнего понимания (собственно, для этого и требовалось вводить уточнение понятия сделки). Нам такие проблемы не известны. Возможно, разработчикам знакома судебная практика, свидетельствующая об их наличии.

Еще один речевой оборот, использованный в п. 50 Постановления, вызывает вопросы: «при решении вопроса о правовой квалификации действий участника (участников) гражданского оборота в качестве сделки для целей применения правил о недействительности сделок». Что означает «для целей применения правил о недействительности сделок»? Вообще-то, первично понимание явления — сделка это или нет, — а вопрос о том, можно ли его оспорить, это уже производный вопрос. На наш взгляд, использованный речевой оборот можно истолковать в том смысле, что могут быть какие-то действия, признаваемые сделками не для целей их оспаривания, но не признаваемые таковыми для этих целей. Однако такое толкование было бы странным и его следует избегать. Сделка — единое понятие, его содержание не должно меняться в зависимости от каких-то целей правоприменителя.

Возможно, Верховный суд хотел дать подсказку судам — когда затрудняетесь с ответом на вопрос, сделка перед вами или нет, задумайтесь, можно ли ее признать недействительной. Тут многое встает на свои места. Например, передача вещи, конечно, не может быть признана недействительной, ведь вещь переместилась в пространстве и перешла во владение к другому лицу. Теперь эту вещь можно обязать передать обратно, но это отнюдь не признание недействительной первоначальной передачи. И, напротив, если в акте приема-передачи вещи сокрыта воля отчуждателя на перенос права собственности на определенные вещи и воля приобретателя на принятие этих вещей в собственность, этот акт может оспариваться.

Пример оспаривания акта приема-передачи

Как правило, для оспаривания акта будет не так много оснований, но тем не менее они могут иметь место. Например, насилие или угрозы. Предположим, продавец обязался продать покупателю трех коров из своего стада в сто голов. В данном случае продавец обязан передать товар среднего рода и качества, то есть не обязан отдавать своих лучших племенных животных, но и не вправе настаивать на принятии покупателем худших из них. Далее покупатель приезжает к месту нахождения коров и заставляет продавца или его представителя под угрозой применения силы отдать ему трех самых лучших коров и составить об этом соответствующий акт. Вопрос: может ли здесь что-то быть оспорено? На наш взгляд, да. Ведь собственность на коров перешла покупателю не в момент заключения договора купли-продажи, а в момент их выбора и передачи ему, сопровождаемой волеизъявлением в форме акта приема-передачи. Оспорено в данном случае должно быть волеизъявление о переносе собственности на трех конкретных коров, так как оно сформировано с пороками воли продавца. И только после того, как оно будет оспорено, продавец вправе требовать возврата себе тех трех животных, которых он лишился. Возврат животных должен происходить в порядке применения последствий недействительности сделки. После такого возврата восстановится обязательство продавца перед покупателем, и должны быть переданы иные три коровы среднего рода и качества.

Полагаем, что иные подходы к решению данного вопроса, отрицающие возможность возврата коров продавцу, будут способствовать проявлениям насилия или угроз в обороте и не могут признаваться справедливыми. Понятно, что на месте коров в приведенных нами примерах могут быть любые иные объекты — станки, оборудование и т. п. Главное, чтобы сохранялась их индивидуальность после передачи покупателю, поскольку в противном случае произойдет смешение с его собственным имуществом и удовлетворить вещный иск продавца будет невозможно.

Случаи, когда признание долга и согласие на сделку не являются волеизъявлениями

Рассмотрим далее перечень волеизъявлений, которые Верховный суд рекомендует считать сделками. В него попали гражданско-правовой договор, выдача доверенности, признание долга, заявление о зачете, односторонний отказ от исполнения обязательства, согласие физического или юридического лица на совершение сделки.

В целом этот перечень правильный, но необходимо сделать одну важную поправку в отношении признания долга и согласия на совершение сделки. И то, и другое может принимать форму волеизъявления, но может обойтись и без нее. В части согласия высказанное нами соображение относится, конечно, к согласию в форме последующего одобрения. Если речь идет о предварительном разрешении на сделку, то это всегда волеизъявление. Разберемся подробнее, о чем речь.

Признание долга. В постановлении Пленума ВС РФ от 29.09.2015 № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности» содержится следующий перечень обстоятельств, из которых может следовать признание долга как основание для перерыва срока исковой давности: признание претензии; изменение договора уполномоченным лицом, из которого следует, что должник признает наличие долга, равно как и просьба должника о таком изменении договора (например, об отсрочке или о рассрочке платежа); акт сверки взаимных расчетов, подписанный уполномоченным лицом ( п. 20 ). Казалось бы, прямо выраженное волеизъявление, адресованное кредитору, с фразой «я признаю долг по такому-то договору» является сделкой, которая может быть оспорена. Однако даже в этом случае все далеко неоднозначно. В германской доктрине считается, что признание долга есть чисто фактическое поведение должника в отношении его кредитора, из которого следует то, что должник осознает существование притязания кредитора к нему1.

И тем более акт сверки взаимных расчетов или абстрактная просьба об отсрочке, не содержащая в себе никакой конкретики, достаточной для признания ее офертой об изменении договора (то есть односторонней сделкой), по-видимому, не является волеизъявлением. В момент совершения такого действия должник может не осознавать тех целей, которые он достигает данным волеизъявлением. Однако осознанное преследование цели порождения правовых последствий есть неотъемлемый атрибут сделки, на наш взгляд.

Тем не менее ситуация сложнее. Можно ли оспорить признание долга, сделанное под давлением? Справедливость требует положительного ответа на данный вопрос. Но тогда как оспаривается такое признание? Германская доктрина придумала для этого категорию сделкоподобных действий (geschaeftsaehnliche Handlungen), к которым могут применяться некоторые правила о сделках, в частности о дееспособности и оспаривании ввиду наличия пороков воли.

В России такой параллельной категории нет. Может быть, это послужило основой для расширительного толкования Верховным судом категории признания долга и отнесения ее к сделкам.

Последующее одобрение сделки. Комментируемое постановление не содержит специальных примеров в отношении общего института последующего одобрения. Однако для такого специального случая, как одобрение сделки неуполномоченного лица, в п. 123 Постановления приведено достаточно примеров. Под последующим одобрением сделки представляемым могут пониматься, в частности: письменное или устное одобрение независимо от того, кому оно адресовано; признание представляемым претензии контрагента; иные действия представляемого, свидетельствующие об одобрении сделки (например, полное или частичное принятие исполнения по оспариваемой сделке, полная или частичная уплата процентов по основному долгу, равно как и уплата неустойки и других сумм в связи с нарушением обязательства; реализация других прав и обязанностей по сделке, подписание уполномоченным на это лицом акта сверки задолженности); заключение, а равно одобрение другой сделки, которая обеспечивает первую или заключена во исполнение либо во изменение первой; просьба об отсрочке или рассрочке исполнения; акцепт инкассового поручения.

Думается, рассуждения в данном случае могут быть примерно такими же, как и приведенные выше в отношении признания долга. Иными словами, могут быть примеры поведения, которое засчитывается как одобрение, но при этом волеизъявлением не является. Предположим, неуполномоченное лицо приобрело от имени И. билет в театр, И. посетил спектакль, то есть принял исполнение и одобрил сделку. Будем ли мы рассматривать нахождение И. в зрительном зале как волеизъявление? Сможем ли его оспорить? Думается, что вряд ли.

Таким образом, подводя промежуточный итог затронутой теме, мы полагаем, что п. 50 Постановления охватываются только те случаи признания долга и одобрения сделки, которые являются подлинными волеизъявлениями, но не конклюдентными действиями.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: