Связь между ценностями и убеждениями

Вопрос: Что же связывает ценности и убеждения? Ценности соответствуют убеждениям. Но ценность сама по себе не является целым убеждением. Как правило, убеждения имеют следующую структуру:

Таким образом, некая причина создает эффект, после этого данный эффект становится свидетельством некой ценности или критерия. Ценностью может быть и успех, и выживание.

«Если я буду делать это, то стану эффективен с другими». Далее у меня есть мой образец критерия – те внешние или внут ренние свидетельства, которые мне нужно получить, чтобы узнать, достигаю ли я своей цели (в данном случае ценности) или нет. «Каким образом мне станет известно, что я добился успеха, приношу пользу? Как я узнаю, что выживаю, что непременно выживу или буду эффективен?»

Разумеется, часто оказывается, что два критерия или ценности связаны с одним и тем же свидетельством.

Например, нечто означает, что я добился успеха, но это также означает, что мое выживание находится под угрозой. Таким образом, свидетельство становится неопределенным, поскольку одновременно указывает и на то, и на другое. Именно для того, чтобы избежать замешательства, нам и приходится применять техники НЛП.

Свидетельства более конкретны, чем ценности. «Если у меня есть некая сумма денег, значит, я добился успеха» или «Если меня любят мои сотрудники, значит, я добился успеха как руководитель».

Как правило, свидетельства в большей мере основываются на чувственных ощущениях, чем критерии или ценности. Убеждение фактически является определением этих отношений.

Убеждение не является ни причиной, ни свидетельством, ни ценностью. Оно является определением их отношений.

Таким образом, когда я работаю с убеждением, оно может измениться или оттого, что я внезапно указываю на то, что данная причина вызовет отрицательный результат, или потому, что появляется новое свидетельство, изменяющее значение ценности. Допустим, некто имеет убеждение, что «наказание мотивирует» или чтобы заставить кого-то измениться, его нужно наказать. Но в какой-то момент этот человек поймет, что наказание вызывает противодействие. Или он может по-новому определить свидетельство мотивации или изменения, так что оно будет основываться на внутренних ощущениях в той же мере, как и на внешних реакциях, и при этом отношения между ними станут иными.

Вопрос: Что если будущая ситуация покажется человеку неосуществимой?

Когда одна часть говорит: «Все возможно,» – то, как правило, вы тут же обнаруживаете другую часть, которая говорит: «Ничего не получится». И чем больше одна утверждает: «Ничего не получится», – тем более другая от нее удаляется и все настойчивей утверждает: «Все возможно».

И вновь цель процесса интеграции данного убеждения для обеих является одной и той же. Я хочу выяснить, что представляют собой намерения, скрытые в этих утверждениях. Если я сумею передать видение этого «мечтателя» этому «критику» и чувства этого «критика» этому «мечтателю», то в этом случае я могу создать нечто реальное. Я говорю: «Прекрасно, эта мечта необходима. Но только в том случае, если она интегрирована так, чтобы я сразу же мог по-настоящему и в полной мере осуществить это». Дом, в котором царит внутренняя распря, не устоит.

Если я попался на крючок одного из них и, например, сам пытаюсь выяснить, будет это возможно или нет, то мои действия будут всего лишь способствовать развитию конфликта. Пятьдесят или шестьдесят лет назад люди не верили в возможность полета на Луну. Чтобы осуществить мечту такого масштаба, требуется недюжинный реализм и огромная самоотверженность.

Вопрос: В одной работе с полярностями, которую мы проводили в гешталъте, мы прошли через эмоцию противостояния между двумя частями. Чтобы применять эту технику, должны ли мы избегать этих эмоций при переходе в мета позицию?

позицию, а мета позиция не создает конфликта. Понимание положительного намерения частей, участвующих в конфликте, и есть то, что создает подлинную мета позицию.

Эмоции приводятся в движение намерением, идентичностью и ценностями данного человека. Разница между тем, что делаем мы, и тем, что делал Фриц Перлз, состоит в особенностях работы смета позицией. Мы создаем ее. Нам недостаточно двух стульев, потому что нам нужно выйти за пределы всего этого. И вместо того, чтобы просто производить разделение на основе эмоций, нужно охватить все уровни и использовать все пять чувств.

Решение приходит благодаря созданию контекста за пределами конфликта.

Эмоция важна для того , чтобы убедить меня: человек по-настоящему ассоциирован с этой позицией. Например, я прошу человека: «Почувствуйте состояние тупика». Он отвечает: «Готово», – но в его физиологии нет каких-либо значительных изменений. Я хочу видеть, что он действительно В ЭТОМ СОСТОЯНИИ, что означает присутствие физиологических проявлений, эмоций и всего остального.

Эмоции являются функцией отношений. Они сигнализируют о каком-то отношении. Те же самые две части, что порождают ощущение вины, противостоя друг другу, вызывают чувство умиротворенности, когда они друг друга поддерживают. Дело тут не в том, что вина и умиротворенность являются различными вещами. Эмоция является энергией, направленной на взаимоотношения между частями нас самих.

Если гнев, который направлен на меня самого, я направляю в сторону видения своей мечты, он становится обязательством. Гнев – это не то, что можно положить в футляр и посетовать: «Ох, уж этот гнев… Ох, уж эта эмоция!» Это тот канал, по которому устремляются внутренние переживания. Когда же я преобразую их совместную работу, то от этого кое-что меняется.

Страх превращается в силу. Это та же самая эмоция, дело лишь в том, куда она направлена.

Я несомненно хочу, чтобы люди опять вернулись к этим эмоциям, но я также хочу знать, каким образом я могу свести их все воедино, чтобы вместо взаимного истощения энергии они бы подпитывали друг друга. И опять же, именно связь определяет качество ощущения (Шевчук Д. А. Конфликты: избегать или форсировать?: все о конфликтных ситуациях на работе, в бизнесе и личной жизни. – М.: ГроссМедиа: РОСБУХ, 2009).

Вы можете завершить его либо не слишком хорошо, либо вполне успешно. Что должно произойти, чтобы завершить его успешно? Именно здесь, думаю, вам необходимо взглянуть на взаимоотношения между частями и привнести ресурсы.

Вопрос: У меня создалось впечатление, что та часть из прошлого пытается защитить человека.

Очень часто решения, касающиеся идентичности, принимаются, когда мы бываем еще детьми. Вы растете, и им требуется обновление.

В своей жизни мы проходим через разные переходные стадии, и часто эти переходы, даже если они позитивны, приводят к кризису идентичности. С появлением детей изменяется идентичность. То же самое происходит при переходе на новую работу. При подобных переходах идентичность множество раз подвергается переоценке и реинтеграции.

Мне часто приходится наблюдать, особенно при быстром переходе, что у старого и нового оказывается недостаточно времени для того, чтобы соединиться.

Во многих культурах, основанных на традиции, именно это соединение и является целью «обрядов посвящения». Они органически включены в контекст культуры и служат интеграции идентичности между предшествующей и последующей стадиями развития.

В современных культурах об этом забыли. Иногда мы даже создаем новую идентичность, пытаясь полностью отказаться от старой.

«Я больше не желаю быть таким, поэтому я во всем буду полной противоположностью тому, чем был раньше». Поэтому некоторое время развитие новой идентичности основывается фактически на полном уходе от старой или на ее полной противоположности.

Данная стратегия может быть полезна, но старая идентичность должна быть в какой-то момент реинтегрирована. Вероятно, чаще всего вы будете обнаруживать, что более ранние части в большей степени связаны с идентичностью. Более же поздние части могут

быть либо какими-то новыми убеждениями, либо новыми способностями, развившимися по мере вашего собственного развития. Таким образом, более ранняя идентичность часто оказывается в положении обороняющейся стороны.

Вопрос: Вы говорили о том, как изменилось убеждение, а вслед за этим поведение. Критическая фаза была в тот момент, когда убеждение и поведение максимально разошлись. Я часто говорил другим и самому себе, что этот особый момент наиболее предрасполагает к заболеванию. Как помочь человеку благополучно преодолеть эту фазу?

Именно в этом ценность только что проделанного упражнения.

Ког да я продвигаюсь в будущее, мне нужно знать, что мое поведение не всегда сразу же будет соответствовать новому убеждению. Данная критическая точка находится там, где я по-настоящему нуждаюсь в силах и поддержке из прошлого. И если я просто пытаюсь заставить себя быть этой новой личностью, а прошлая моя часть не верит в то, что «это возможно», то как только я попадаю в на то место, где убеждение и поведение не заодно, эта прошлая часть начинает тянуть меня назад. Но если же они соответствуют друг другу, то обеспечивают энергию и поддержку, необходимые для образования критической массы, требуемой для полного единства.

Поэтому, когда я провожу подстройку к будущему, мне следует убедиться в том, что человек знает, что вовсе не обязательно будут одни сплошные розы.

Я полагаю, что даже просто показывая человеку данную связь между убеждением и выполнением, иногда удается по-настоящему помочь ему заранее предвидеть естественный ход перемен, чтобы он воспринимал события данного критического момента как обратную связь, а не как неудачу.

Другая стратегия заключается в том, чтобы зайти по линии времени в будущее далее какого-то конкретного результата – так что вы оказываетесь еще дальше, оглядываясь на потенциальные проблемы и на то, как с ними быть. Если я гляжу на это из более отдаленной перспективы, то могу даже видеть некоторые пути обхода этой критической точки.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: