Сделай Сам Свою Работу на 5

Наверное, он жалеет, что вытащил меня из-под колес фургона, другого объяснения происходящему я подобрать не могла.





Очень хотелось с ним поговорить, и уже на следующий день после аварии я попробовала. Последний наш разговор состоялся в тупичке у перевязочной, и мы практически поругались. Я злилась, что он не желает рассказать мне правду, несмотря на то, что свою часть уговора я выполняла безупречно. Но ведь, в конце концов, он спас мне жизнь, а как именно – неважно. Уже к следующему утру гнев сменился бесконечной благодарностью.

Когда я пришла на биологию, Эдвард сидел за партой, рассеянно глядя перед собой. Я присела, ожидая, что он ко мне повернется. Однако Каллен притворился, что не заметил моего появления.

– Здравствуй, Эдвард! – вежливо поздоровалась я, показывая, что настроена дружелюбно.

Каллен кивнул и стал с повышенным интересом разглядывать доску.

Вот и весь разговор, а с тех пор – ни слова, хотя мы каждый день сидели за одной партой. Не в силах бороться со своими чувствами, я продолжала смотреть на него, пусть издалека. В столовой и на автостоянке мне никто помешать не мог, и я ухитрилась разглядеть, что его глаза с каждым днем становятся все темнее, а золотые крапинки постепенно исчезают. На биологии же я старалась уделять ему не больше внимания, чем он мне, хотя от этого чувствовала себя совсем несчастной и одинокой. А тут еще сны…



Несмотря на бодрые сообщения, Рене почувствовала, что со мной что-то не так, и несколько раз звонила, явно обеспокоенная. Я, как могла, убеждала ее, что в плохом настроении из-за пасмурной погоды.

Зато Майк радовался. Он очень боялся, что после аварии я начну восторгаться Эдвардом, и вздохнул с облегчением, поняв, что все совсем не так. Теперь перед биологией Ньютон запросто подсаживался ко мне, и мы подолгу болтали, совершенно игнорируя Каллена.

Со дня аварии снега больше не выпало, и Майк убивался, что поиграть в снежки так и не удалось. Лишь предстоящая поездка на пляж грела его душу. Немного потеплело, и проливные дожди несколько недель заливали Форкс.

В первый понедельник марта мне позвонила Джессика. Оказывается, весной по традиции девушки приглашают парней на танцы, и подруга интересовалась, может ли она пойти с Майком.



– Ты не возражаешь? Неужели ты сама не собиралась его пригласить? – недоумевала она, когда я заверила, что с моей стороны никаких проблем не будет.

– Нет, Джесс, я не иду, – успокаивала я. Танцы не по моей части.

– Там весело, – довольно вяло убеждала Джессика. Похоже, моя неожиданная популярность нравится ей гораздо больше, чем я сама!

– Желаю отлично провести время с Майком! – бодро сказала я и повесила трубку.

На следующий день на тригонометрии и испанском Джессика вела себя подозрительно тихо. На переменах она подчеркнуто меня сторонилась, а спрашивать, что произошло, мне не хотелось. Если Ньютон ее отверг, она все равно не признается.

Мои страхи подтвердились во время ленча, когда Джессика села за противоположный от Майка конец стола и оживленно болтала с Эриком.

Майк молча проводил меня на биологию, и его несчастный вид показался мне плохим знаком. Заговорил он, только когда присел на краешек моей парты. Как обычно, мне было не по себе от присутствия Эдварда.

– Представляешь, – начал Майк, разглядывая носки ботинок, – Джессика пригласила меня на танцы.

– Замечательно! – радостно воскликнула я. – Вы отлично проведете время.

– Ну, – протянул Ньютон, обескураженный моей улыбкой, – я сказал ей, что подумаю.

– Почему? – строго спросила я, тихо радуясь, что он не ответил Джессике категоричным отказом.

Не поднимая глаз, Майк густо покраснел, и мне стало его жаль.

– Вообще-то я надеялся, что меня пригласишь ты, – чуть слышно сказал он.

Я выдержала долгую паузу, ненавидя себя за чувство вины, которым многие умело пользовались. И тут почувствовала, как голова Эдварда на какой-то миллиметр повернулась в мою сторону.



– Майк, ты должен сказать Джессике «да», – жестко сказала я.

– Ты уже кого-то пригласила?

Интересно, заметил ли Эдвард, как Ньютон стрельнул глазами в его сторону?

– Нет, я вообще не иду на танцы, – поспешно заверила я.

– Но почему? – потребовал объяснений Майк.

О том, что я танцую как неуклюжая бегемотица, говорить не хотелось, так что я быстро придумала себе новые планы.

– Я собираюсь в Сиэтл.

Мгновенная блестящая ложь. Давно пора куда-нибудь съездить, так почему не в Сиэтл и не в субботу?

– Неужели нельзя выбрать другой день? – попытался уговорить меня Ньютон.

– Прости, нет, – решительно сказала я, лишая его последней надежды. – И, пожалуйста, не заставляй Джесс ждать слишком долго, это невежливо.

– Пожалуй, ты права, – отозвался Ньютон и понуро побрел на свое место.

Закрыв глаза, я нажала на виски, пытаясь выдавить из себя чувство вины и жалость. Мистер Бан-нер начал урок, и глаза пришлось открыть.

Эдвард смотрел на меня, как раньше, с любопытством и каким-то непонятным разочарованием. Я подняла на него глаза, уверенная, что он тут же отвернется. Ничего подобного, он продолжал испы-тывающе на меня смотреть. Боже, как он красив! У меня затряслись руки.

– Мистер Каллен? – спросил учитель, очевидно, ожидая ответа на вопрос, которого я не слышала.

– Цикл Кребса, – ответил Эдвард, неохотно переводя взгляд на мистера Баннера.

Вырвавшись из плена прекрасных глаз, я уткнулась в учебник. Больше я себе не доверяла и закрыла пылающее лицо темной прядью. Нельзя, нельзя уступать и поддаваться чувствам, даже если Эдвард Каллен впервые за много недель осчастливил своим взглядом. Я не должна позволять ему делать со мной все, что угодно. Это смешно, жалко и… опасно.

Оставшуюся часть урока я пыталась не обращать внимания на Эдварда, а поскольку это было выше моих сил, старалась, чтобы он не замечал моих брошенных украдкой взглядов. Как только прозвенел звонок, я отвернулась от него и стала собирать вещи, надеясь, что Каллен, как и раньше, быстро уйдет на следующий урок.

– Белла? – Ну почему этот голос так много для меня значит, ведь я знаю Эдварда совсем недавно!

Медленно, будто нехотя, я повернулась. Стыдно признаться, но прекрасное лицо притягивало меня, как магнит. Думаю, вид у меня был настороженный, а вот что чувствовал Каллен, сказать трудно. Что же он молчит?

– Ты снова со мной разговариваешь? Неужели? – нервно спросила я, хотя решила держать себя в руках.

Четко очерченные губы задрожали, Каллен пытался сдержать улыбку.

– Ну, не совсем…

Чтобы немного успокоиться, я зажмурилась и сделала глубокий вдох.

– Тогда чего же ты хочешь? – не открывая глаз, спросила я. Удивительно, но так оказалось проще контролировать свои мысли.

– Прости, – сокрушенно проговорил он. – Знаю, что веду себя грубо, однако так лучше.

Наконец я решилась посмотреть на Эдварда. Его лицо было очень серьезным.

– Не понимаю, о чем ты.

– Нам лучше не быть друзьями, – пояснил он. – Поверь мне.

Мои глаза презрительно сузились – однажды я ему уже поверила.

– Жаль, что это не пришло тебе в голову раньше, – съязвила я. – Тогда не пришлось бы ни чем жалеть.

– Жалеть? – Похоже, это слово и мой резкий тон застали его врасплох. – О чем жалеть?

– Что меня не переехал тот дурацкий фургон.

Эдвард застыл в недоумении, а когда заговорил, мне казалось, что язык едва его слушается.

– Думаешь, я жалею, что спас тебе жизнь?

– Не думаю, а знаю!

– Ничего ты не знаешь! – разозлился Каллен.

Я резко отвернулась, чтобы сдержаться и не высказать ему все, что накипело. Собрав учебники, я бросилась вон из класса. Хотелось громко хлопнуть дверью, но ничего не вышло: я налетела на косяк и выронила книги. Целую секунду я решала, бросить их на полу или собрать, и, в конце концов, прислушалась к здравому смыслу. Вздохнув, я нагнулась над учебниками, однако Каллен меня опередил, ловко составил книги в стопку и с непроницаемым выражением лица передал мне.

– Благодарю, – холодно сказала я. Черные глаза стали страшными.

– Не стоит, – отозвался Эдвард. Я быстро выпрямилась и, гордо расправив плечи, зашагала к спортзалу.

Физкультура прошла отвратительно. В марте мы начали играть в баскетбол, и мои товарищи по команде мяч мне почти не доверяли. Зато я много падала и нередко валила кого-то еще. Сегодня я превзошла саму себя и, думая об Эдварде, падала чуть ли не каждую минуту.

Звонок, как и обычно, принес огромное облегчение. К стоянке я бежала – разговаривать ни с кем не хотелось. В аварии пикап почти не пострадал. Естественно, пришлось заменить габаритные огни и подкрасить кузов. А вот фургон Тайлера его родители продали на запчасти.

Меня чуть удар не хватил, когда, завернув за угол, я увидела темную фигуру, застывшую у моего пикапа. В следующую же секунду я узнала Эрика. Его мне только не хватало!

– Привет, Эрик!

– Привет, Белла!

– Что случилось? – На дрожание его голоса я сначала внимания не обратила, поэтому следующий вопрос застал меня врасплох.

– Я тут подумал… Может, пойдешь со мной на танцы? – робко спросил он.

– Разве не девушки приглашают парней? – Я изо всех сил старалась быть вежливой.

– Да, кажется, – чуть слышно пролепетал он.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.