В какой-то дешевой забегаловке.

Сапурина Тая

Муха

Действующие лица.

Таня, 5 лет.

Оксана - её мать, сторож в детском саду.

Олег - отец Тани; бывший муж Оксаны.

Егор - друг семьи; воспитатель в детском саду, иногда – сторож.

Дедок.

Бабка.

Менты.

Вечер. Можно сказать - ночь. Олег и Егор сидят на кухне, за столом со скатертью-клеенкой в крупную клетку. Стол освещается настольной лампой, стоящей на холодильнике. Над столом висит календарь позапрошлого года, месяцы на нем обрезаны - одна картинка осталась. Олег качается на стуле, озирается по сторонам. Егор, облокотившись на стол, подпирает руками голову, смотрит на Олега. Перед мужчинами колода карт. В это время Оксана на цыпочках выходит из комнаты, идет на кухню.

Оксана (шепотом). Уложила. В битве разума и опыта - победил опыт.

Егор. А мы и не сомневались.

Олег. Окся, да с тобой - хоть на север! В карты с нами? Или чё, может, есть чё выпить-то? За встречу, как положено? Как положено, как покладено у нас, у русских.

Оксана(Олегу).Куда тебе? Только вот же ты тут…не ждала тебя сегодня. Не к сроку. А выпить всегда успеется. Ребенка только перебудишь зазря. (Егору.) По твоей, кстати, системе укладывала, передовик производства. (Улыбается.)

Егор улыбается, уступает Оксане стул, сам садится на табурет.

Олег.Да шучу я. Выпил уже однажды. На три месяца вперед. В карты будешь?

Оксана.В дурака? В дураков? (Улыбается.)

Егор.Чего сразу в дураков то? Может, в дурочку?

Оксана садится.

Олег (Оксане). Чайник хоть поставь. (Егору.) А ты раздавай.

Егор.Не командуй – не в лагере.

Олег.А там и не покомандуешь.

Оксана ставит чайник, Егор раздает. Олег скребет ножом клеёнку.

Олег. Ну, кто ходит? У кого шестерка? Ну?

Оксана. А? У меня. Точно.

Егор. С первого раза не переводим.

Олег. Переводим, ещё как переводим.

Играют.

Егор. Беру.

Олег (Оксане). Чё молчишь? Чё нового? Куда магнитолу с кухни дела?

Оксана. Продала. Всё писала ведь. Работаю в садике. Таньку в подготовительную на будущий год возьмут по блату. Мать приезжала тут….ну, и об этом тоже писала. А ты ж говорил, что болеешь сильно. Пневмонией. Что в этих условиях не реально вылечить…

Олег. Да, болел! Но выжил, значит, нужен ещё тут кому-то. А ты со мной ради садика развелась, зараза.

Оксана. Не нравится – уезжай. Никто не держит! Скатертью дорожка. Вперед – в новый мир. На кой ты вообще вернулся? (Пауза.) Олег, по бумагам я мать-одиночка. Льготы. Не дурак ведь, сам понимаешь всё.

Олег. Нет, не понимаю. Вообще ничо не понимаю.

Егор. Ребят, ну ведь все хорошо, все вместе…

Олег (Егору). А ты чё молчишь? На чьей ты стороне? Чей друг ты теперь? Продался бабе? А я-то думал друзья друг за друга горой, а оно вон чё…спелись, пташки.

Егор молчит. Отворачивается, смотрит в сторону.

Оксана. Даже Егор в свое время только в садик устроился. И то – по блату. А он то – мужик!

Олег. Дура потому что.

Оксана. Ты один у нас у нас умный! Научи же нас, дураков, жить. Давай, объясни нам тут всё! По-своим - по понятиям. Кто, что, куда.

Егор. Отличный шанс играть вторую свадьбу! Чего вы, ребята!

Олег. Рот закрой и ходи, массовик-затейник, блин. (Оксане.) Чайник.

Егор(передразнивая). Рот закрой и ходи. Бээ-бээ-бээ. Спокойно-то разговаривать разучился?

Олег. Значит ты сейчас с ней скорефанился? Ясно. Понял. Не дурак. (Оксане.) И как он, а?

Оксана. Не говори глупостей.

Олег. Предатели. Дружите, значит.

Оксана. Крыша что ли поехала?

Оксана идет выключать чайник. Егор подходит к окну, закуривает. Олег курит прямо за столом.

Егор.Вы когда-нибудь наблюдали за мухами? Они так потирают лапки передние, будто что-то замышляют. Посидят, потрут, полетают, приземлятся, снова потрут…

Олег. Убей её. Бесит.

Егор. Зачем? Тварь божия. Сам боженька обидится.

Олег. Они на помойках везде ошиваются.

Егор открывает окно, выпускает муху.

Егор. Лети, грейся. Пока солнышко последнее.

Оксана. Почему последнее? Завтра ещё обещали.

Олег. Может, вы уже сходите, а потом будете рассусоливать?

Оксана. Чего завелся?

Олег. А чё вы тут воркуете? Чё вот он тут торчит по ночам? Чей друг: твой или мой? Был.

Егор. На тебя пришел посмотреть. Давно не видел. А что, нельзя?

Оксана. Человек в отпуске, а вот пришел, нам помогает, с тобой тут возится. Да если б не Горенька – давно бы мы. Он и за Танькой посмотрит сутки через трое, и в садик помог мне, и словом поддержит.

Олег. Догадываюсь, как он тебя тут поддерживал.

Оксана. Олег!

Олег. Ага, так ждали, так ждали, что даже полы вымыли!

Оксана. Дурак, ты! Не нравится –уходи. Никто не держит.

Олег.Ты мне щас договоришь тут. Доигрывать будем, нет?

Оксана наливает всем чай; сахар кладет сама. Все продолжают игру.

Егор. Может, лучше купаться? Тепло на улице. Тысячу лет не купался по ночам.

Олег. Я бы ещё тысячу лет не купался.

Оксана. Нудный стал.

Олег. Да и я был. Забыла что ли?

Оксана. А ничего я не забыла. Пустила по доброте душевной…дура.

Егор (Олегу.) стесняешься, что плавать не умеешь?

Олег. Иди к черту. Умею я. Просто не люблю. Чего особенного купаться?

Егор (Оксане). На бутылку он как-то поплыл через лужу. Так его потом откачивать пришлось. Тонул, но безуспешно (Смеется.)

Олег. Важен результат. На том берегу-то я оказался-таки! Бутылку ещё должны до сих пор.

Егор. Но доплывал-то ты в неосознанке. С помощью. А значит - не переплыл. С тебя бутылка.

Олег. А вот не будете вы завтра купаться и всё тут!

Оксана (Егору). Собака на сене. (Олегу.) На каких основаниях?

Олег. Может я завтра собирался с дружком со своим попить пивка. Мы даже уже предварительно договорились (Подмигивает Егору.)

Егор делает удивленное лицо. Тарищится на Олега.

Оксана (Егору.) Что же ты такой не обязательный человек? Раз договорился уже, надо выполнять. Значит, в другой раз купаться.

Егор. Да мы…

Олег (перебивая). Да ладно тебе, старина, не парься, я ж пошутил (хлопает Егора по плечу.) (Оксане.) я ему только предложить хотел. Не успел. В пролете. Впрочем, надо привыкать.

Оксана. Тогда купаться!

Олег. Идите, купайтесь! Только я вас вдвоем все равно никуда не отпущу. (улыбается.)

Оксана. Отлично! Всё вместе пойдём, как и раньше!

Олег. А вот этого я не говорил. Всё вместе мы точно не пойдем.

Оксана (Олегу). Да что ж ты за человек-то такой!

Олег. Завтра берите с собой Танюшку – и вперед. Только на таких условиях. Не торчать же мне с ней целый день дома! (Бросает последнюю карту.) По-любому между собой договорились меня в дураках оставить. Шулера поганые.

Егор. Все по-честному.

Олег. Спать я. Оксана?

Оксана кивает. Олег уходит.

Оксана (шепотом). Жила без него, прозябала в дискомфорте, а он вернулся и. Ничего. Когда спим, только лопатки его чувствую. И почему он там не умер? Зачем он вернулся? Хуже только. Зачем пустила? Привычка?

Егор. Крестяга. И за что ты полюбила этого крокодила… Значит, завтра купаться?

Оксана. Вероятнее всего. Как погода с утра.

Егор.Свесили всё на погоду.

Егор встает, идет в коридор. Оксана ставит кружки в раковину, идет за ним.

Егор. У тебя купальник-то есть?

Оксана. Есть, конечно. Не звони. Я тебе сама позвоню, как готова буду.

Егор. У Танюшки тоже есть?

Оксана. Чё ты спрашиваешь? У тебя-то есть?

Егор. Естественно!

Оксана. Ну, вот и вся проблема решена.

Егор. Пикник там устроим. С меня картошка.

Оксана. Хорошо. С меня бутерброды. С тебя – чай ещё. Термосы-то есть? Мне без сахара. Тане – две ложки. (Шепотом.) Может ещё этот пойдет.

Егор. Значит до завтра.

Оксана. Давай, пока.

Егор уходит, Оксана закрывает дверь за ним дверь, наблюдает в дверной глазок, как он спускается по лестнице. Идет в комнату. В комнате стоит большая кровать. На ней развалился Олег. У окна стоит гладильная доска. На ней ровные стопочки шмоток. Тут же – сушилка для одежды. Тут же – зеркальный шкаф, на нем всякие женские штуки. В углу шифоньер. На нем коробки, если присмотреться - они все подписаны «Таня. Обувь зима-весна», «шапки. Зимние» «обрезки пальто». К стене прикреплен ночник – простая лампа, но вольт на 20.

Олег. О чем шептались? Обо мне гадости обсуждали?

Оксана. Конечно. Только тебя и обсуждаем.

Олег. Чё виляешь. Прямо говори, чё обсуждали? Меня?

Оксана раздевается, ложится рядом с Олегом, обнимает его.

Олег. Ну, чё про меня наговариваете? У меня уши горели. Чё собирали?

Оксана. Да нет же, не тебя. Про завтра. Танюшка будет счастлива. Ты пойдешь с нами? Пойдешь ведь, чем тебе ещё заниматься-то…

Олег. Посмотрим. Спи.

Оксана. Ну, какие могут быть дела?

Олег. Посмотрим, говорю. Спи уже!

Олег отворачивается от Оксаны. Она целует его в щёку.

Оксана. Спокойной ночи.

Олег. Угу.

На реке.

Оксана на берегу, аккуратно чистит яйца в пакетик. Рядом стоят разрезанные помидоры, нарезанный хлеб. Егор и Танюшка в воде.

Танюшка. Дядя Егор, покатай меня!

Оксана резко поднимает глаза, контролирует весь «процесс».

Оксана. Пару раз – и всё. На берег. Всё готово! Две минуты!

Егор. Три минуты?

Танюшка (радостно). Три минуты!

Оксана. Две! Две минуты!

Егор и Танюшка выходят из воды. Егор брызгает Оксану. Таня смеется. Садятся, начинают есть.

Оксана. Давно уже все готово, мухи вот налетели. Егор, может костер?

Егор. Да ничо, нормально всё.

Едят, потом все ложатся на берегу, Таня заворачивается в полотенце и через некоторое время засыпает, взрослые лежат, жмурятся от солнца, смотрят на облака.

Егор.А мне вот сегодня сон приснился (поворачивается на бок, к Оксане) с моей первой любовию. Она мне значит, после уроков предложила встретиться. Ну, во сне это всё. Я доклад вызвался перед всем классом делать. Значит, идем мы, беседуем с ней о литературе. Она литературу преподавала. Она с коляской, уж не знаю, откуда там во сне коляска так быстро возникла. Я в белой рубашке. Идем мы. Я, дурак, веду её, а она бедная, с коляской, по всей моей любимой улице с колдобинами. А я так незаметно для неё расстегнул две пуговицы верхние на рубахе. Дурак. Она повернула голову, смотрит на меня, потом остановилась и застегивает мне эти пуговицы. Молча. А затем – как рванула от меня с коляской. Быстро-быстро. А я, хоть и налегке, а догнать её не могу. Только у остановки местной догнал. А там – куча народу. И она стоит с мужиком каким-то, коляску держит, а мужик этот, её сзади, за талию обнимает. Лысый, в спортивке. Стою я поодаль, смотрю на неё. Ветер её волосы колышет, а она их ладошкой, оп – укладывает. А потом подошел автобус. И она вместе с толпой в эту давку. Тут мне так плохо стало, обидно – я бегом в дворик, мой любимый, а там всё забором перегородили. Я через него. А в дворике этом. Осень. Золотая. Ветки повалены везде и людей – ну, никого! И иду я по этому дворику и об одном жалею: что тогда не поцеловал её, когда она мне пуговицы застегивала! Вот такой вот сон. Проснулся и думаю: дурак, это ж сон - надо было поцеловать её!

Егор поворачивается на спину, Оксана поворачивается на бок, к Егору.

Оксана. Да. А мне вот страшилки. Точнее, как проснешься, думаешь – не страшный ведь сон то, а во сне, ой, как страшно. Мне снилось, что с женщиной стою, она телом красивая, а лицом неописуемо ужасна, синяки какие-то, то ли не синяки вовсе. А потом она начала меня трогать. Прикасаться слегка: к плечам, животу, я во сне думаю: господи, ну пусть трогает, а потом встала за моей спиной, обхватила меня руками за живот, нагнула и меня тошнить начало белой слизью. Тошнит и тошнит. Потом я разгибаюсь, а она говорит: пока ходи, пока выходит – не держи в себе, как выйдет всё – приходи. И тут просыпаюсь я. Дрожу вся.

Оксана ложится на спину. Егор к ней поворачивается.

Егор. Совсем непонятный сон. Танюшка уснула тут.

Оксана. Собираться надо. Вечер уже.

Егор. Не пришел твой Олег-то.

Оксана. Может, случилось чё.

Егор. Гони его ссаными тряпками, Оксан, себе дороже. Серьезно говорю.

Оксана. Ну, он же отец, да и мужик в доме.

Егор. Таким отцам. Мешок на голову и.. В общем, не затягивай, а?

Оксана. Я и сама всё понимаю, но сделать ничего не могу. Как я могу его выгнать? Не могу. Ходит что-то большое по квартире, мешается, а избавится никак. Родное что-то большое. Вот сам бы он ушел. А так – не могу. Кишка тонка.

Егор. Ну, истинная женщина! Мать Тереза. Только он не бедный и не больной.

Оксана. Как я могу? Он мне муж!

Егор. Бывший.

Оксана. Всё равно. А тебе он друг, между прочим.

Егор. Бывший.

Оксана. Бывших друзей не бывает.

Егор. Всё равно.

Оксана. Знаешь, кроме тебя ему и поговорить по-мужски не с кем, пива попить. А ему это важно. Он всё жизнь ставил друзей на первое место. А они от него разбрелись. Даже не от него, а просто разбрелись кто куда: кто женился на женщине, кто на работе, кто ещё на чём. Ты один у него друг остался. И это уже к чему-то обязывает, Егор. Не будь бессердечной сволочью.

Егор. Ты его совсем не знаешь. Он всю молодость держал меня у себя, будто я маленький какой. «Егор, пойдем гулять. Егор, пойдем в кружок», а мне его кружки на хрен не нужны были. (Иронично). Но не мог же я оставить друга одного. И он постоянно: «Чё тебе, западло за друга? Западло, да?» А мне, понимаешь, не западло, просто не надо было ему переходить границы: когда я с девушкой иду гулять, вылавливать меня и давить на мораль. Я не его личная сиделка. У меня своя жизнь! Понимаешь? Надоел. Хуже мухи. Привязался, как банный лист. Не могу же я всю жизнь терпеть его 24 часа в сутки. Будь я бабой – так ему бы и жена не понадобилась бы. Ты его жена – ты с ним и живи. Короче, что я перед тобой оправдываюсь!?

Оксана. Знаешь, я раньше ревновала тебя к нему. Вы вначале не разлей вода были. Даже на свиданья вместе приходили. Очень смешно, когда выходила за него, то выходила и за тебя.

Егор. А я не бесплатное приложение к нему. Я не приятный бонус. Я взрослый человек. Я вообще не понимаю, если он везде меня за собой таскал, как у вас мог родиться ребенок? Но родился он вовремя – у меня хоть повод появился реже у вас бывать.

Оксана. Только он начал.

Егор. Ну, не мог же я постоянно сидеть, контролировать его. Надо было с первым же синяком идти в милицию, может, научило бы сразу.

Молчание.

Оксана. Надо это. Собираться.

Егор. Эх, лень так всё. Лежать бы, да лежать на солнышке.

В какой-то дешевой забегаловке.

Олег у вертикальной стойки-стола пьет пиво, ест какую-то фаст-фудную жрачку. На полу в этой забегаловке черные овалы от прилипших жвачек, пластиковые стаканчики, салфетки. Будто весь это мусор не убирается, а просто смахивается на пол. Олег косится на компанию, занявшую все сидячие места. У другой вертикальной стойки какая-то молодая парочка быстро закидывает в свои пасти чуть теплую, масляную еду. Тут в поле зрения Олега попадает дедок, у него в каждой руке по кружке пива, под мышкой он зажимает закуску. Дедок глядит по сторонам, ожидая, что парочка побыстрей свалит и можно будет занять их место. Но парочка не спешит. Дедок медлит, начинает снова озирается. Олег отворачивается от него, пялится в свою кружку.

Дедок (Олегу). Я вот тут, с вами, чё молодым то буду мешать. Сам молодым был, с моей-то так же. Денег на рестораны не было. Да и сейчас денег нет. Разве это пенсия? Раньше на эти же деньги я мог в хороший санаторий съездить. Туда и обратно – на самолете. А сейчас на неё что? Фиг без масла. Так что, приходится есть, где подешевле. Сам-то я один живу. Моя давно от меня ушла. Года три назад. А уже как вечность. Раньше-то она мне готовила, а щас вот тут. Мне врач говорит, женись, мол, для желудка полезнее будет. А куда уже мне? Был уже один раз. Хватит. А ты-то чего, неужто дома жена не кормит?

Олег поднимает глаза на дедка. Встречается с ним взглядом. Молчание.

Дедок. А. Понимаю, разошлись. Бывает. Ничего, найдешь себе ещё одну, ты вон, здоровый какой. Породистый. Бабы таких любят. За километр видят, как меня голуби. Голуби – дети мои, как к двору подхожу своему, так они все и слетаются, голубки мои. Я сяду, покурю. Так им и говорю: щас, мои милые, щас, деда покурит. А они все понимают. Сидят, не улетают, ждут. А потом я их кормить начинаю. Они по кирпичу черного съедают. Соседка, баба-дура жалуется: что ж ты курятник-то развел, мол, дерьма от них много, да пуху. Чтоб понимала. Они же, как люди. Всё понимают, а сказать ничего не могут. Вот мы с ними и сидим, общаемся. А потом я это, поднимаюсь на этаж-то, я поднимаюсь, а они параллельно окнам подъезда поднимаются вместе со мной. Доходишь до окна, а они уж там, мои голубки. А домой придешь, так там только этот, телевизр, а с ним разве поговоришь?

Олег. Ладно, дед, пошел я.

Дедок. Ты это, не допил тут.

Олег. Не хочу.

Дедок. Ну, иди, иди. Жену найди, женись, а то стоишь, как истукан тут, ешь всякое.

Олег. Ну, спасибо, дед, за совет, да женат я уже, шесть лет как.

Дедок. А чего ж ты, бирюк-то такой? А! Изменяет она тебе, да? Сейчас они такие пошли. За ними глаз да глаз нужен.

Олег. Да не изменяет она мне!

Дедок. Ты ей изменяешь? Ну, брат, не дело, не дело. Вот раньше-то мы были. Эх. Адюльтер. А таких слов-то мы и не знали тогда.

Олег. Слушай, дед, никто никому не изменяет. Друг у меня.

Дедок (перебивая). Помер?

Олег. Щас ты у меня помрешь! (Пауза). Хотя да, помер. Для меня. Понимаешь, друг лучший. Да ну тебя, дед. Пошел я.

Дедок. Да плюнь на такого друга. Главное – что баба есть.

Олег. Ничо ты не понял, дед.

Олег уходит.

Дедок. Конечно, ничего не понял, мы ж старые, как нам понять вас, молодых.

В сквере.

Жара. Олег сидит на скамейке. Крошит хлеб. Вокруг него голуби, воробьи. На соседних скамейках потные людские тела. Сидят, пьют пиво, громко смеются.

Олег. Гули-гули-гули. Я ваш бог, большое рыжее солнце, летите сюда - всех накормлю. Не хватит, так ещё куплю! Гули-гули. Ну, что же тышлындаешь туда-сюда, ешь, давай, дурачина.

На другой край скамейки подсаживается бабка.

Бабка. У-у. Все места мои заняли. Американскиеимпериалисты. Расселись тут.

Бабка достает семечки, начинает кидать их, все птицы от Олега перемещаются к бабке.

Олег (Бабке). Разве вы не видели, что я их кормил?

Бабка. Чо?

Олег. Я птиц кормил.

Бабка. И чо?

Олег. Я им хлеб кидал, они ели, понимаете. У нас с ними диалог был.

Бабка. Рот закрой и корми дальше, кто тебе не дает?

Олег. Так вы их сманили!

Бабка. Я просто кинула семечек.

Олег. Карга старая.

Бабка. На хер послан.

Олег оставляет хлеб на скамейке уходит.

В квартире.

Оксана. Мы дома!

Голос Олега.Обалдеть можно,а дальше-то что? Жрать все равно нечего.

Оксана (раздеваясь). Не выражайся при ребенке! Как это есть нечего? В холодильнике еда. Почему не пришел?

Голос Олега. Не счел нужным. Готовой-то нет.

Оксана. Ну как нет то – бери, да готовь. Щас я тебе что-нибудь сделаю. Раз сам такой неумеха. Таня, ты есть хочешь?

Таня. Не-а.

Оксана. Все равно мыть руки иди. (Олегу). голодный, что ли сидишь? Сиди, сиди. Приготовлю сейчас.

Из комнаты выходит Олег в футболке, трусах и носках.

Олег. Почему голодный? Я в пельменную сходил.

Оксана. Ой. Сдурел? Денег куча, да?

Олег. Я все сказал. Какое твое дело – мои деньги. Чё, накупались?

Оксана. Ой ли! Твои! Твоё у тебя в штанах. А квартира тут моя, и вещи в ней мои, и деньги за продажу моих вещей – мои. Допродоувывались уже – один телевизор остался из техники!

Олег. Холодильник ещё. Поплавали, значит, а Егор где? Почему тут не торчит?

Подходит Танюшка.

Таня. Мама, я вымыла руки.

Оксана. Молодец, иди, смотри мультики. (Таня уходит.) Проводил, да пошел, чё ему тут с нами.

Оксана в ванной замачивает полотенца. Олег стоит в проёме.

Олег. Ясно. Вот ты ушла развлекаться, а дома бардак.

Оксана. Очумел?! С утра прибиралась!

Олег. Иди - посмотри.

Оксана проходит в комнату. Олег за ней.

Оксана. Ну, истинная тварь! Что ж ты специально гадишь? В чистоте никак не живется? Ну, гад!

Олег хватает Оксану за волосы. Таскает по комнате. Она падает, встает, перескакивает через диван, стул, снова падает.

Олег. Слышь, ты кого тут гадом назвала?! Нечего шляться где попало с моим лучшим другом. Ты думаешь, я ничего не понимаю? Я слышал, как вы вчера в коридоре шептались! А сегодня: всё успели про меня обсудить? Откинулся, приехал, а они тут! Мало того, что друга увела, так ещё обсуждаешь меня за моей спиной! Может, ты ещё там спишь с ним до кучи!?

Оксана. Пусти! Пусти, идиот! Ай-я-яй! Больно, пусти, Танька увидит! Пусти же!

Олег. Пусть видит, пусть знает, что мать еёная тварь. Что вы там без меня делаете, ну? Говори.

Оксана. Я кричать буду! Пусти меня!

Олег. Что делали, говори, убью!

Оксана. Больно-больно-больно. Ничего мы не обсуждали, не делали. Купались. Пусти!

Олег отшвыривает Оксану.

Олег. Врешь ведь.

Оксана. Отвали!

Олег. Никуда ты от меня не денешься, дура. Убью. Сиди, молчи.

Олег выходит из комнаты. Оксана сидит в углу, плачет. В комнату входит Танюшка.

Танюшка. Мама, почему ты плачешь?

Оксана. От радости, доча, от радости, что ты у меня такая послушная. Правда ведь? Иди, смотри мультики.

Кухня. Утро.

Оксана у плиты. Готовит манку, в это же время через мясорубку прокручивает мясо, больше, конечно, она прокручивает сухарей туда, чем мяса, поэтому все у неё там хрустит. То покрутит, то помешает кашу. За кухонным столом сидит Таня, рисует кружочки, квадратики, обводит буковки в самодельной тетрадке-блокноте из разных по цвету и разметке листов.

Оксана (ставя на стол манную кашу в пластмассовой тарелке, смотрит в тетрадь). Не собка, а собака. Со-ба-ка. Собака. Буква такая же, как и в конце, понятно? (Возвращается к мясорубке.)

Таня. Поняяяятно.

Оксана. Кушай. Потом доделаешь.

С шумом (явно с пинка) раскрывается дверь из комнаты. С ничуть не меньшим шумом она закрывается. Олег проходит на кухню, наливает стакан воды, выпивает, уходит.

Молчание.

Оксана. С хлебом ешь! (Пауза.) Ешь с хлебом, пожалуйста.

Таня продолжает завтракать, Оксана с помощью спички выковыривает остатки мяса из решетки мясорубки, моет её.

Оксана. Доедай, а то этот кусочек будет за тобой целый день бегать.

Таня. Ну, мааама. Я наелась.

Оксана. Так. Ты чего закапризничала?! Никакого телевизора, пока не доешь.

Таня морщится, но ест. Доедает, сползает с табурета, при этом платье, которое ей итак мало, задирается: на Тане коричневые сползшие колготки, растянутые в коленях. Таня встает на пол, берет со стола свою тарелку, кладет в раковину, уходит.

Оксана. Что надо сказать?

Таня останавливается. Подбегает к маме, обнимает её.

Таня. Спасииибо.

Оксана. На здоровье.

Таня. Теперь мультики?

Оксана. Папу попроси – он включит. У меня руки грязные.

Все церемонии соблюдены, Таня убегает в комнату. Оксана открывает ящик, достает подсолнечное масло, достает сковородку, ставит её на плиту, делает из прокрученного мяса аккуратные круглешочки. Дверь снова с шумом открывается.

Олег. Какие нахрен мультики!? Я вам чё, нанимался? Тебе надо – иди и включи!

Оксана. Такие мультики! Ребенок хочет посмотреть.

Олег. Ты мне чё ребенком то прикрываешься? Ты чё всю портишь, я те чё, мальчик на побегушках? Принеси – подай, и нахрен не мешай? Я чё вам тут шестерить должен?

Оксана. Ты можешь спокойно включить ребенку мультики?-в этом нет ничего особенного.

Олег. Сама включай свои долбанные мультики.

Оксана. У меня не сто рук.

Олег. Твои проблемы.

Оксана. Собрал манатки и пшел вон отсюда.

Олег (замахиваясь на Оксану). Ты чё мне тут? Я те! Да ты! Да я!

Оксана. Прошлой заявы мало было? Ещё накатать? Ничему не научился? Мало отсидел? Три месяца тебе мало, да?

Олег. Да не ори ты. Я ж с тобой спокойно. Спрашиваю: какие мультики включить?

Оксана. Ой, да. Ну, какие? Какие там она, спросил бы сам, а не приходил бы сюда выяснять отношения. С тобой ведь по-хорошему нельзя, Олег. Нервный стал, может витаминчиков тебе купить?

Олег. Вставила лейку! Завела шарманку! Сиди, мясо крути вон.

Олег уходит, Оксана поворачивается к плите, зажигает газ, ставит сковородку, начинает жарить котлеты. Затем выходит в коридор, откуда возвращается с сумкой. Достает косметичку, начинает краситься. На кухню заходит Олег.

Олег. Ты чё? Для кого причепореваешься?

Оксана (не отрываясь от зеркала). Мне на работу так-то сегодня. Посидишь с Танюшкой, или мне Егора попросить?

Олег. Зачем на работу краситься - ты ж сторож, не для воров ли? Ты, кстати, давай другое занятие себе ищи – мне это не нравится, что ты куда-то уходишь на сутки. Лучше вообще дома сиди. Ну, с Танькой сам справиться могу, чё. Жорку можно для компании. Позвони.

Оксана. Какой он тебе Жора? Деньги кто зарабатывать будет? Не ты ли? (Переворачивает котлеты.)

Олег. Ну, я! А чё? Ты куда намылилась – тебе ж ещё рано!

Оксана. В кафешку-ресторан. Да в магазин я пойду. Куда мне ещё то. Выключишь, как сготовятся.

Олег. А чё? А как я узнаю?

Оксана. На работу ему – он и за котлетами-то последить не может. А я ещё ребенка на ночь ему поручить. Нет уж.

Олег. Чё?! Работал ведь раньше.

Оксана. Раньше другие времена были.

Олег. Они и сейчас не изменились. Слышь, иди уже, раз собралась.

Оксана открывает дверь в коридор, поворачивается.

Оксана. Олег, тебя все устраивает в сложившейся ситуации? Меня – нет.

Олег. Вечером поговорим.

Оксана уходит с кухни. Олег смотрит на колеты. Тыкает в одну из них вилкой, облизывает вилку, выключает газ. Уходит.

В коридоре.

Оксана.Закройся, пожалуйста.

Олег. Ну, пока. Так ты куда?

Оксана. На кудыкины горы – собирать помидоры! В магазин я. Третий раз повторить, для особо одаренных?

Олег. Ты скоро?

Оксана. Одна нога там, другая – тут.

Оксана выходит в подъезд.

Оксана. Задумайся, Олег.

Олег, закрывая дверь.

Олег. Ну всё, можешь не возвращаться. (Улыбается.)

Оксана. Ответ не верный. Иди, яблочко скушай – витаминчики.

Оксана уходит. Олег стоит в коридоре.

Олег (бьет кулаком по стене). Какого хера вообще?

Олег идет на кухню, берет со сковороды котлету руками, ест её на ходу по пути в комнату. Из комнаты раздаются стоны. Олег останавливается перед дверью.

Олег. Эт чё? Эт соседи так громко?

Олег заходит в комнату. В комнате перед телевизором на прыгательном шаре скачет Таня. По телевизору мультики. Какой-то супер-пупер герой бьет другого супер-пупер героя деревянным молотком по голове, постепенно вбивая его в песок. Таня прыгает на шаре, кричит, стонет, смеется. Олег хватает ей за руку, поднимает её.

Олег. Это этот её так, да? Гадина мать твоя! А я-то думал, чё я ей так не нужен стал? А она с другом с моим! С лучшим другом наяривает! Вот сука. Убью! Так значит он её! Купаться пошли они! Купаться, ага! Трахал её на песочке. Ну, хороши, оба. (Олег разрывает платье на Тане, стаскивает свои штаны.) Друг мой. С ней. Красавцы, ничего не скажешь. Друг мой. (Олег насилует Таню. Она, естественно, плачет.) Убью суку. Так он её значит, да? Так он её? Предатели! (Плачет.)

Олег останавливается. Зажимает рот Тане. Плачет. Обрывками платья делает Тане кляп. Натягивает штаны. Выбегает на балкон. Возвращается обратно в комнату. Плачет. Садится на пол, возле Тани.

Олег. Прости меня! Прости! Таня, девочка моя. Таня. Это не я. (Плачет.) Извини меня, девочка. (Бьется головой об стену.) Ну хочешь, хочешь? Что ты хочешь? (Трясет Таню). Скажи мне, что ты хочешь? (Таня жмется в угол.) Таня! Пожалуйста! (Бежит в кладовку, возвращается с веревкой.) Хочешь? Хочешь я? Нет. Я не могу. Таня, прости меня!

Олег тащит Таню за собой, в туалет, вместе с веревкой. Таня плачет, сопротивляется. Кричит папа-папа-папа. Через некоторое время он выходит один. Без веревки. Без Тани.

Олег. Дура. Идиот. Идиот. Зачем? Зачем вообще всё? Зачем?

Идет на кухню, берет нож со стола. Он грязный. Олег моет его, потом начинает вскрывать себе вены вдоль всего предплечья. На середине останавливается. Бежит в комнату, перевязывает себе руку, останавливает кровь. Заклеивает рану лейкопластырем. Возвращается на кухню.

Олег. Черт! Слабак! Тупица!

Входная дверь открывается. Сквозняк. Дверь закрывается.

Оксана. Олег! Нам надо поговорить.

Олег (тихо). Да…(громко).Да…Иди сюда, на кухню!

Олег прячется за дверь, ведущую на кухню. Оксана заходит. Олег хватает её за волосы.

Олег. Я всё знаю. Ну кто, ну кто тебя просил лезть? Зачем ты вечно лезла к моим друзьям. К моему другу. Зачем? Сейчас было бы все хорошо. Зачем ты вообще встретилась нам? Ладно, встретилась, черт с ним. Но спать с моим другом – это уже подлость, ты понимаешь, ты понимаешь, что это низко? (Бьет Оксану головой об стол.)

Оксана. Я…

Олег (снова бьет Оксану головой). Я тебя ненавижу. Ты могла бы спать с кем угодно – я бы понял, но с другом! Ты залапала идеалы дружбы! Ты сама убила все, что у меня было. Я ненавижу тебя. Ненавижу!

Олег снова прикладывает Оксану головой об стол. На этот раз удар приходится на висок. Ну а по-другому никак никогда и не заканчивается. Оттаскивает тело в ванну.

Кухня. Стемнело.

В окна светит желтый фонарь. Он освещает кухню, настолько, что различимы предметы. На полу, у батареи, сидит Олег, положив голову на руки. Олег встает, закрывает форточку, зажигает газ, ставит чайник. Вскоре чайник закипает. Олег поливает на конфорку водой – огонь тухнет, но газ продолжает идти. Олег делает себе чай. Звонок в дверь. Олег идет в коридор. Открывает дверь. На пороге – Егор.

Егор. Привет! Где Оксана? Почему мне звонят, просят выйти на работу, почему она не на смене? Почему на звонки дома не отвечает? Что у вас происходит?

Олег. Проходи в комнату.

Идут в комнату. В комнате Олег раскладывает диван, стелет постель.

Егор. Ну, чего молчишь? Где Оксана? Где Таня? Они от тебя ушли? Так тебе и надо!

Олег ложится на диван.

Олег. Да, они ушли. Садись.

Егор садится.

Егор. Ну, ты и болван!

Олег. Добился своего? Переспал с ней? Чего тебе ещё надо? Что тебе надо, спрашиваю!?

Егор. Да не спал я с ней, дубина. Куда они ушли? Давно?

Олег. Спал! Я знаю!

Егор. Не спал!

Олег. Спал!

Егор. Да я её и пальцем не трогал! Чего привязался? Тебе лечиться надо! У тебя проблемы с социальной адаптацией!

Олег. У меня больше нет проблем.

Молчание.

Егор. Я не хочу спать! Мне на работу надо.

Олег. Ложись спать.

Егор. Мне идти надо.

Олег. Спать ложись!

Егор. Мне надо идти.

Олег хватает Егора, насильно укладывает его на диван, тот сопротивляется.

Олег. Спать я сказал!

Егор. Ты больной. Чё творишь?

Олег (удерживая Егора). Заткнись и спи.

Егор. Если ты меня не отпустишь – я буду кричать.

Олег. Не будешь.

Егор. Буду.

Олег. Тогда я тебя убью.

Егор. Тогда не буду.

Олег накрывает одеялом себя и Егора. Какое-то время они просто лежат молча.

Егор. Ну, и что теперь?

Олег. Ты, правда, с ней не спал?

Егор. Да не спал я с ней! Всё? Это всё, что ты хотел узнать? (Пауза.) Мне так-то за Оксану на смену надо.

Олег. Ей уже не надо.

Молчание.

Егор. Плачет кто-то.

Олег. Тебе кажется. Спи.

Молчание.

Егор. Олег?..

Олег. А?

Егор. Ничего.

Молчание.

Егор. Что…

Олег. Что?

Егор. Ничего.

Молчание. Молчание.

Олег. Тебе мама колыбельные в детстве пела?

Егор. Нет, только сказки читала.

Молчание.

Егор. А тебе?

Олег. Пела. А потом тоже сказки. Всегда, когда спать меня укладывала. А потом стала просто ночник включать и уходить. Считала, что большой уже, сам могу себе почитать.

Егор. Моя, наоборот, везде свет выключала, экономила. Поэтому-то я везде и выключаю.

Олег. А моя в коридоре никогда не выключала – он у нас очень темный был – боялась, что я упаду и расшибу себе что-нибудь.

Молчание.

Егор. А знаешь, откуда у меня шрам на голове-то? У нас балкон большой был. На две комнаты. В первой, значит, выход на балкон. А во второй окно на балкон выходило. И вот, напротив окна, на балконе, стул стоял. А в самой комнате диван. Вот я и бегал по кругу. Из комнаты, на балкон, по балкону в комнату, потом – в другую комнату. Маме надоело, и она стул убрала. А я бегаю, по привычке, не знаю, что стула нет, вот и выпал из комнаты на балкон. Голову расшиб. В травму забрали, швы наложили.

Олег. А я никогда себе ничего не ломал и не расшибал. А, нет, однажды на горке катался, скатился, а отойти не успел, тут в меня врезался кто-то. Нос мне расшиб. Весь снег в крови был.

Молчание.

Егор. А у меня вообще времени на всякие горки не было. У меня теть и дядь много, поэтому они мне брали много путевок на утренники. Все зимние каникулы от елки до елки катался. Сам. Маме некогда все было. Брал путевку – и поехал. В ДК какой-то приезжаешь, а там кучи детей с родителями. Родители переодевают их. Вещи их в гардероб сдают. А я сам, значит, переодевался, надевал шорты с заячьим хвостом, напяливал уши. Вещи сдавал. Только на конкурсах костюмов никогда меня не награждали. Дед Мороз говорил: а теперь те дети, кто в костюмах выходят вперед. И родители своих чад вперед толкают, а меня некому подтолкнуть, а сам я боялся. Их конфетами награждали. Вот тебе и жизнь вместо горок.

Молчание.

Олег. Да, приятно летом вспомнить о зиме.

Егор. Может форточку открыть? – Жарко.

Олег. Нет. Нормально. Спи.

Молчание.

Олег. А я никогда не верил в деда Мороза. Я, наверно, с рождения знал, что его не существует.

Егор. А я подумал об этом, когда мне под елку конфеты положили, вместо машинки. Я письмо просто

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: