Национальная галерея искусства в Вашингтоне

Каждый художник имеет право следить за состоянием своих картин в публичных галереях и музеях, однако он вынужден подчиняться административным ограничениям. Скандальная репутация Дали поубавила доверия к нему среди директоров этих заведений. Но редко негативное отношение достигало такой степени, какую проявила однажды дирекция Национальной галереи искусства в Вашингтоне.

В течение нескольких лет мы получали письма, в которых говорилось о странном повреждении, постигшем "Тайную вечерю", выставленную в вашингтонской галерее. Анонимный корреспондент производил впечатление фанатика, так как он очень живо описывал, что на сердце Христа, прямо посередине полотна, появилось пятно.

Во время визита в Вашингтон Хуана Карлоса, старшего сына графа Барселонского, еще не успевшего стать королем (на престол он взойдет только после смерти Франко в 1975 году), Дали попросил меня договориться, чтобы его пропустили в музей, где он сможет самолично проверить состояние картины.

Единственный свободный день в Вашингтоне у нас выпал на воскресенье, но музей в этот день не работал. Только благодаря помощи друга, господина Мовинкля, старого полковника, служившего в американской разведке во время войны, Национальная галерея открыла свои двери ради особого гостя.

У входа нас ждали четверо представителей администрации, двое охранников и хранитель музея. Нас торжественно провели в зал, где была выставлена "Тайная вечеря".

Меня не покидало чувство, что охранникам поручено не спускать с нас глаз. Мы вытянулись по струнке перед картиной и с большим удивлением обнаружили, что анонимный корреспондент говорил правду: на месте сердца Иисуса красовалось масляное пятно.

Взглянув на Дали, я понял, что в этот момент в его голове зарождается мысль о чуде. Признаться, и я думал о чем-то подобном. Возможно, я стал свидетелем внезапного проявления милости Божьей по отношению к художнику, каковую, по личному признанию Дали, он никогда не знал, но всегда надеялся на ее существование. Что может быть прекрасней, чем обретение веры, благодаря собственному творчеству? Или еще лучше: благодаря чуду - слезе, источившейся из сердца Христова, которое художник сделал живым...

Почувствовав, что бдительность конвоя немного ослабла, Дали проворно перемахнул через веревку, предупреждающую посетителей о необходимости держаться от произведения искусства на почтительном расстоянии. На какие-то мгновения он оказался прямо перед полотном, но охранники кинулись к нему и потребовали немедленно отойти.

Дали отреагировал на это не совсем дипломатично, в результате чего нас тут же выставили из музея.

Таким вот образом американские вышибалы оказались виновны в провале божественного чуда, благодаря которому город Вашингтон мог бы стать таким же знаменитым, как Перпиньян и особенно перпиньянский вокзал¹, казавшийся Дали и его бурному воображению в 1963 году центром мироздания.

Примечания

1. Дали очень любил бывать в Перпиньяне и на вокзале этого французского города, который часто рисовал. В "Дневнике одного гения" он признавался, что не однажды испытывал на этом вокзале "приступ космогонического экстаза".

Булавка для галстука

Служащий нью-йоркского ювелирного дома Картье позвонил мне как-то и спросил, не интересует ли меня булавка для галстука, которую Альфонс XIII¹ подарил своему слуге на смертном одре. Я рассказал Дали об этом предложении.

- Капитан должен купить булавку для галстука! - воскликнул художник. - Когда мы встретимся с нашим новым королем, Дали подарит ему булавку!

Я заметил, что булавка вообще-то будет принадлежать мне.

- Капитан должен купить булавку для галстука! - повторил он. - Дали отдаст вам взамен драгоценную коллекцию писем и эротические рисунки!

И я купил булавку. Она стоила около восемнадцати тысяч долларов и была упакована в симпатичную бархатную коробочку, украшенную последними словами короля, которые тот произнес перед смертью. Дали отдал мне письма и эротические рисунки.

Было видно, что булавка ему нравилась, он постоянно носил ее, цеплял даже к пижаме!

Когда я купил булавку, Франко был еще у власти, но Дали не сомневался, что вскоре молодой наследник, Хуан Карлос, станет королем Испании.

Приблизительно через год мы были приглашены в Вашингтон, на прием к наследнику престола в испанское посольство. Приглашены были все - Дали, Гала, оцелот и я. Хуану Карлосу, мне кажется, не нравилась Америка, и он порядком устал от той деятельности, которую вынужден был вести в этой стране. На всякий случай я сказал Дали, что ему представляется великолепная возможность преподнести булавку в подарок. В тот вечер Дали прикрепил булавку не поверх галстука, а с обратной стороны.

Посол принял нас радушно. Пока мы поднимались по лестнице, ведущей к покоям Хуана Карло-са, я заметил, что Дали снял булавку с галстука и положил ее в карман.

Меня удивило, что за весь вечер он ни разу не упомянул о булавке при Хуане Карлосе, которому вскоре предстояло стать Его Величеством Хуаном Карлосом I.

- Дали, - спросил я позже, - почему вы не подарили булавку наследнику?

Он посмотрел на булавку, которая в тот момент была приколота к его пиджаку:

- Она достанется королю после моей смерти.

Не сомневаюсь, что желание Дали было искренним, но после его смерти булавка, вместо того чтобы вернуться к королю, бесследно исчезла. Ее местонахождение неизвестно и по сей день.

Примечания

1. Альфонс XIII (1886-1941) - король Испании из династии Бурбонов. Правил до 1931 года.

Миа Фэрроу

Миа Фэрроу, блистательная актриса, была безумно влюблена во Фрэнка Синатру. Певец в каком-то смысле отвечал ей взаимностью. Почти каждую неделю, по вторникам, юная актриса приходила к Дали на чашку чая в отель "Сент-Реджис". Однажды она призналась ему в своем глубоком чувстве к Синатре.

- Вы хотите выйти за него замуж? - спросил Дали.

Миа кивнула.

- Дали расскажет вам, что сделать, чтобы Синатра на вас женился.

Миа придвинулась поближе.

- С сегодняшнего дня, - сказал Дали торжественным голосом, - вы будете переодевать туфлю с правой ноги на левую, а с левой на правую!

- Но зачем? - удивилась Миа.

- Вам станет сложно ходить, и у вас начнут болеть ноги, - ответил Дали. - И именно поэтому Фрэнк Синатра немедленно влюбится в вас!

Через три недели Фрэнк Синатра сделал предложение мисс Фэрроу. В день свадьбы туфли на ней надеты были правильно

Риццоли

В пору, когда я жил в Риме, Анжело Риццоли был на коне. Итальянский вариант Уильяма Рэндольфа Херста¹. В его руках находились газеты, журналы, книжные магазины, типографии, издательские дома и даже одна кинокомпания. Человек, сделавший себя сам, как говорят американцы.

Вышедший из низов, этот миллионер умел быть своим в любой среде. Сегодня он играл в карты с руководителем христианско-демократической партии и заключал с ним сделку. На следующий день его видели уже с главой социалистов, а через день он вел переговоры с Ватиканом. Для него не существовало границ.

Я столкнулся с Риццоли при необычных обстоятельствах. Мне принадлежал дом в Риме в одном из наиболее престижных районов города, по адресу Форо Романо, 3. Дом был разрушен, но Муссолини дал разрешение на его восстановление одному весьма эксцентричному англичанину, лорду Бернерсу. Я купил дом, когда работал на сэра Александра Корда. Великолепная постройка, из окон открывался вид на Форум! Дом был слишком велик для человека, не имеющего огромного семейства, но я обожал его.

Однажды в Риме, в холле отеля "Эксельсиор", знаменитый продюсер Пепино Амато познакомил меня с Анжело Риццоли. Первое, что произнес Анжело, было:

- Я хочу купить ваш дом!

Я объяснил, что дом не продается.

Взаимопонимание между Корда, венгром огромных размеров, и Риццоли, маленьким итальянцем, было настолько глубоким, что вскоре Риццоли стал самым успешным в Италии продюсером фильмов.

После смерти Корда Риццоли убедил меня основать собственную кинокомпанию. Он готов был вложить в нее деньги - но с условием, что в случае банкротства я верну ему всю сумму. Тогда мне еще не были знакомы макиавеллевские приемы, и я ни о чем не догадывался. Все это выглядело как искреннее желание помочь.

Грэм Грин, написавший роман "Третий человек", чья экранизация имела огромный успех, придумал новую шпионскую историю. Книга была написана в том же жанре, что и "Третий человек", только в ней рассказывалась история мальчика, пропавшего в Венеции. Разумеется, я схватился за сценарий "Похищения в Венеции". Вместе с Риццоли мы взяли на себя задачу выпустить фильм. Были задействованы серьезные актеры, такие как Алида Валли (звезда фильма "Третий человек"), Ричард Бейзхард, Эдуардо Чианелли и многие другие. Режиссером выступил Марио Солдати.

Сложность заключалась в том, что в Венеции, где нужно было снимать фильм, погода меняется слишком часто. Июль и август традиционно считаются самыми "надежными" месяцами, поэтому съемки были назначены на этот период. Но, как назло, с 15 июля до конца августа в Венеции не прекращались дожди.

Из-за сорванных съемок (будь проклята эта погода!) бюджет фильма оказался превышен на два миллиона долларов. Я нес ответственность за половину этой суммы. В качестве гарантии у меня был заложен дом, а проценты все увеличивались. До меня быстро дошло, что я не смогу покрыть такую задолженность. Я честно признался в этом Риццоли и объяснил ситуацию.

- Все будет в порядке, - широко улыбнулся он, - отдайте мне дом, и проблема решена.

Он не предупредил меня, что не собирается вновь закладывать дом, - просто выделил двадцать четыре часа, чтобы освободить помещение. Стоимость дома была меньше миллиона долларов, но по счастливому выражению лица Риццоли я понял, что именно дом (в каком-то смысле) и был его целью с самого начала нашего сотрудничества. Готов поклясться - если бы не погодные условия, он бы нашел еще какой-нибудь способ, чтобы превысить бюджет фильма. Например, ведущие актеры могли заболеть в последнюю минуту.

Вероятно, я был единственным продюсером в истории кинематографа, который снимал фильм исключительно для того, чтобы коварный партнер сумел отобрать у него дом. То, что Риццоли хотел, то и получил.

Однако удача имеет и обратную сторону. Она может повернуться спиной к счастливчику. Прошли годы, прежде чем я сумел отомстить.

Однажды в "Сент-Реджисе" Дали спросил:

- Капитан, вы знакомы с Риццоли?

- Да, - ответил я.

- Он вас не любит, - сказал Дали.

- Странно почему, - немедленно отреагировал я. - Он ведь практически уничтожил меня, отобрал дом в Риме и, можно сказать, лишил состояния.

- Значит, настал ваш счастливый день!

- ???

- Сегодня вы должны встретиться с Риццоли, - сказал Божественный. - Он выпустил Библию с иллюстрациями Дали, не имея на это прав.

Я согласился, предвкушая наслаждение, которое получу, выполняя это задание.

В телеграмме, отправленной в отель "Вальдорф-Астория", я представился человеком, защищающим интересы художника.

Когда меня впустили в комнату, где сидел человечек, укравший мой дом, я прочел в его взгляде изумление, доставившее мне искреннюю радость.

- Капитано Мур... - выдохнул он. - Что вы здесь делаете?

- Я здесь ради интересов господина Дали. Вы издали его Библию, не заключив соответствующего договора. Дали в бешенстве, и адвокаты сказали ему, что он вправе подать на вас в суд. Они также посоветовали ему добиться закрытия ваших банковских счетов в этой стране и ареста вашего имущества!

Риццоли порозовел, как поросенок, которого поджаривают на вертеле.

- Капитано, - промямлил он, - какое счастье, что вы говорите по-итальянски, мы сможем во всем разобраться!

- Разобраться? Дорогой Риццоли, помните ли вы, как ограбили меня на миллион долларов? Итак, первое, что вы должны сделать, это заплатить господину Дали миллион долларов. А потом мы, возможно, и поговорим по-итальянски...

- Капитано, не будем вспоминать былое...

- О нет! Настоящие ирландцы вроде меня никогда не забывают того, что пережили. Вы оставили меня в дураках. Теперь моя очередь.

Риццоли сложил руки и взмолился:

- Но книга расходится плохо...

- Это не играет роли, - ответил я.

- Ну что ж, миллион долларов - разве это деньги? - в конце концов сдался Риццоли. - Если мы должны заплатить - значит заплатим.

Я встал. К этому нечего было добавить.

- Капитано, - после небольшой паузы заговорил человечек, - когда вы вернетесь в Италию?

- Должно случиться нечто особенное, чтобы я приехал в Италию, - сказал я.

- Например, что?

Я задумался на мгновение.

- Возможно, я мог бы приехать на ваши похороны.

Больше мы не встречались. Риццоли выполнил свое обязательство. Дали получил миллион, а я свои десять процентов - сто тысяч долларов.

На следующий год Риццоли умер. На его похоронах я не присутствовал.

Примечания

1. Херст, Уильям Рэндольф (1863-1951) - американский газетный магнат и ведущий газетный издатель. Создал индустрию новостей и придумал делать деньги на сплетнях и скандалах. Херст поднял статус профессии журналиста с безвестного сборщика информации до авторитетной фигуры и влиятельного лица.

Дали в такси

В Нью-Йорке Гала каждый день давала Дали по сорок - пятьдесят долларов. Он тратил их во время прогулок. Однажды утром у нее не оказалось мелких денег, и она дала ему купюру в сто долларов.

В тот день, еще до того как Дали успел вернуться в отель к обеду, пошел дождь.

- У вас остались те сто долларов? - спросила Гала, встретив мужа.

- Нет, - ответил Дали, - пошел дождь, и я взял такси.

- Тогда верните мне сдачу, пожалуйста, - попросила она.

- Сдачи не осталось, - ответил Дали.

- Где же вы были? - недоверчиво спросила Гала.

- В "Плазе", - ответил художник.

- Вы взяли такси от отеля "Плаза"?

- Да.

- Так где же сдача?

- Сдачи не осталось!

- Как это?

- Ну, - объяснил Дали, - когда такси остановилось, счетчик показывал 1:0:0. Я отдал купюру водителю. Стыдно, на чаевые не хватило!

Гала вообще-то и сама грешила излишней расточительностью. Незадолго до этого случая она плыла на лайнере "Королева Мария" из Гавра в Нью-Йорк. Изначально при ней было около трехсот тысяч долларов. Но, увы, на борту она решила посетить казино. К моменту прибытия в Нью-Йорк она не смогла оплатить даже такси. Дали, по крайней мере, все же сумел взять машину.

Дали в банке

В начале 1940-х годов Дали получил - в первый раз - чек на пять тысяч долларов и решил обналичить его.

Гала спала, он взял чек и отправился в банк на Пятую авеню.

Когда подошла его очередь, Дали сказал в окошечко кассы, что хотел бы обналичить чек на пять тысяч долларов.

- Могу я увидеть ваш чек? - спросил служащий банка.

Дали вынул бумажку и повертел ею перед кассиром, удерживая на почтительном расстоянии от окошка.

- Так вы мне дадите чек или нет? - спросил служащий.

- А вы мне дадите деньги? - спросил Дали.

- Если вы не дадите мне чек, - рассердился служащий, - я не смогу выдать вам деньги!

- А вдруг, - возразил Дали, - вдруг я дам вам чек, а вы мне не дадите деньги? Что тогда?

Скомкав чек, он начал жевать его.

Кассир в панике забил тревогу, появилась охрана, которая чуть не выкинула Дали за дверь, но в это время прибежала Гала. Проснувшись и обнаружив, что нет ни чека, ни мужа, она поняла, где его надо искать.

Супругам удалось в конце концов обналичить деньги, но чек, скомканный и изжеванный, находился в столь плачевном состоянии, что Гале пришлось вызывать клиента и просить его заменить старый чек на новый.

Деньги

У Дали я работал на условиях десяти процентов от каждой выгодно заключенной сделки. Годовой доход Дали составлял около двух миллионов долларов - проценты от этой суммы, соответственно, составляли около двухсот тысяч долларов в год.

И все же я не питался икрой. Эти десять процентов шли на оплату отелей, переездов плюс ежедневные издержки. Семь дней в неделю из семи у меня были рабочие, и все развлечения, а также юридические вопросы оплачивались из моего кармана.

За долгие годы сотрудничества с супругами Дали я обедал с ними только два раза. В такого рода отношениях фамильярность могла вызвать лишь презрение, и я намеренно выискивал часы в течение дня, во время которых мы не общались.

Вот пример того, как работало наше предприятие.

Я подписал договор на несколько репродукций Дали с одним нью-йоркским издателем, Лукасом. Это была разовая сделка, но Лукас решил возобновить ее. На этот раз я решил проверить, продает ли он репродукции по подходящей цене. В первый раз, в самом начале сотрудничества, Лукас заплатил Дали тысячу долларов и такую же сумму потратил, чтобы сделать репродукции. В итоге он получил десять тысяч долларов прибыли. На этот раз, так как я был уже лучше осведомлен об авторских правах, Лукасу пришлось заплатить по десять тысяч долларов за каждый экземпляр, не считая стоимости самой печати. В результате, однако, все остались довольны.

Мои отношения с Дали у многих вызывали большой интерес. За исключением обедов и ужинов мы весь день проводили вместе. Один из наших клиентов как-то спросил Дали:

- А в чем именно состоит работа Капитана? Что он делает для вас?

Дали отвел его в сторонку.

- Дали слегка безумен, но Капитан безумней его, - таинственно прошептал он.

- Что вы имеете в виду? - удивленно спросил клиент.

- Капитан настолько безумен, что работает день и ночь, чтобы заработать денег! Девяносто процентов он отдает Дали!

Жадный до долларов

В одном из интервью Дали заявил, что его любимая газета - "Дэйли Ньюс".

- А не "Нью-Йорк Тайме"? - уточнил журналист.

- Нет! "Дали Ньюс"!

Среди художников многим было известно прозвище Дали Avida Dollars¹ - анаграмма от Salvador Dali. Прозвище придумал Андре Бретон, так как в Нью-Йорке Дали быстро превратился из Труднопостигаемого в Легкопродаваемого. Оно носило явно оскорбительный характер, но Дали принял его, он даже сфотографировался, приложив к своему закрученному усу две кисточки, чтобы изобразить знак доллара.

Многие знали, что Дали любит деньги. Не меньше денег он ценил золото.

Однажды некий французский издатель появился в отеле "Морис". Он тащил за собой огромный чемодан. Целью издателя было заказать художнику несколько эскизов.

- Маэстро, - произнес он и ловким движением откинул крышку чемодана, - я готов заплатить вот этим!

Мы увидели тускло поблескивающие золотые слитки.

Дали охватило невообразимое возбуждение.

- Капитан, - сказал он, - немедленно подготовьте контракт. Клиент платит золотом!

Я обговорил сроки исполнения заказа и уточнил стоимость работы - полмиллиона долларов. После чего взвесил слитки и осведомился о рыночной цене золота. За обедом я произвел некоторые подсчеты на бумажной салфетке, и все прояснилось. Цена золота не дотягивала до полумиллиона - не набиралось и двухсот пятидесяти тысяч!

- Дали, - сказал я художнику, поднявшись в его номер, - этот человек решил нас перехитрить. Вместо пятисот тысяч долларов он предлагает слитки, не дотягивающие в цене и до половины.

- Но, Капитан, это же золото!

Дали помрачнел, когда я объявил ему, что контракт не может быть заключен. Однако он вновь повеселел после того, как французский издатель принес ему во французских франках сумму, равную пятистам тысячам долларов.

В другой раз один предприниматель заказал Дали серию гравюр. Он оставил сумку, набитую пластинами. Когда я открыл ее, стало ясно, что заказ невыполним. Половина пластин была из меди - вполне подходящий материал для гравировки, - но остальные пластины оказались из золота. Вероятно, заказчик не знал, что на золоте невозможно отпечатать гравюры - оно слишком мягкое и не подходит для подобной работы, в результате и гравюры получатся некачественными, и золото будет испорчено.

В общей сложности золотые пластины весили десять килограммов. По тогдашнему курсу это тянуло примерно на сто шестьдесят тысяч долларов. Я позвонил заказчику и попросил его выдать нам под гравюры медные пластины взамен золотых. Мы договорились, что за золотом он приедет через несколько недель в Кадакес.

Когда он появился Кадакесе, я попросил Дали отдать пластины.

- Но Капитан, - ответил художник, - у Дали нет золотых пластин! Дали вам все отдал!

- Дали, - спокойно сказал я, - где пластины?

- Скорее всего, Капитан потерял их. Возможно, Капитан оставил их в Париже.

Он махнул рукой, давая понять, что разговор закончен.

Выходя из дома, я столкнулся с верным помощником Дали.

- Артуро, - сказал я, - вы не видели золотые пластины?

- Конечно, видел, Капитан, - честно ответил парень. - Они у Дали под кроватью!

На следующее утро я пришел к девяти часам - раньше, чем обычно. Я знал, что Дали будет еще в постели.

- Дали, - сказал я, входя в его спальню, - мне нужно с вами поговорить!

- Что? - спросил он, вытаращив на меня глаза. - Капитан, что вы здесь делаете в такую рань?

В этот момент я специально выронил целую горсть мелочи. Мне пришлось опуститься на колени, чтобы собрать ее, и я успел заглянуть под кровать. Там действительно лежали золотые пластины. Разумеется, я вытащил их.

- Какая удача, Дали! - бросил я. - Золотые пластины нашлись!

С этими словами я покинул спальню. Если бы не подсказка Артуро, мне бы пришлось возмещать стоимость пластин из своего кармана. Для Дали это, конечно, было бы лишним поводом для веселья.

В шутках подобного рода Гала не отставала от своего мужа. Однажды, когда я собрался взять отпуск, чтобы навестить семью Кэти в Швейцарии, Гала попросила меня:

- Вы не могли бы положить сто пятьдесят тысяч долларов на мой швейцарский счет?

- Конечно, давайте деньги.

- А не могли бы вы одолжить их мне? - сказала она. - Я верну вам сразу же, как вы приедете.

В ту пору я зарабатывал для Дали миллионы долларов и поэтому с легкостью согласился.

- Какой у вас номер счета, Гала?

- А почему я должна вам его сообщать?

- Гала, как я сделаю вклад, если не знаю ни названия банка, ни номера счета?

- Хорошо, тогда скажите и вы, в каком банке храните деньги и какой у вас номер счета.

- Гала, я же не прошу вас положить деньги на мой счет!

С большим недоверием она сообщила мне нужные реквизиты. Приехав в Женеву, я добросовестно положил сто пятьдесят тысяч долларов на ее счет. Уже в Париже я сказал ей:

- Итак, Гала, я сделал вклад. Теперь вы должны вернуть мне деньги.

- Откуда мне знать, что вы положили деньги на мой счет?

Я начал нервничать:

- Гала, вы прекрасно знаете, что швейцарские банки не выдают квитанций! Вместе с Дали мы заключаем контракты на миллионы долларов. Конечно же я положил деньги на ваш счет!

- Питер, дело в том, что у меня сейчас ни цента. Я ездила в Канны, в казино, и все проиграла. - Внезапно она добавила: - Не говорите Дали.

Через несколько дней Гала появилась в моей комнате, на лице ее играла простодушная детская улыбка. В руках она держала телеграмму.

- Я получила телеграмму из банка! Вы положили деньги на мой счет!

- Ну конечно же я положил деньги на вас счет! Теперь верните их мне, прошу вас.

- Но, - сказала она, - я по-прежнему без денег!

Через две недели я вновь потребовал от нее уплаты долга.

- Но я же вам все вернула! - пожала плечами она.

Только после того, как я всерьез разозлился, Гала вышла, зашла в свою комнату и вернулась с сумкой от Гуччи, доверху набитой стодолларовыми купюрами. Там было ровно сто пятьдесят тысяч долларов.

- Не злитесь на меня, - сказала она. - Я только хотела проверить, можно ли вам доверять.

Однажды в Париже, когда мы упаковывали чемоданы, чтобы через несколько часов отправиться в порт и сесть на корабль, уходящий в Нью-Йорк, Дали попросил меня зайти к нему в комнату. Гала в это время на первом этаже забирала из сейфов драгоценности и деньги.

- Капитан! Капитан! - истерически кричал Божественный. - Дали потерял Крест Господень!

- О нет, опять?!

- Да, он потерян! Дали не может уехать!

- Наверняка он в одном из внутренних карманов, - сказал я.

Мы прошли в его спальню и начали открывать все чемоданы подряд. Во внутреннем кармане первого чемодана креста не было - там лежала тысяча долларов. Я посмотрел в заднем кармане брюк Дали - креста нет, но снова тысяча долларов. То же самое - в куртке, а потом еще в одной. В целом, если сложить, по карманам было распихано около ста тысяч долларов.

"Цыгане! - подумал я. - Цыгане, путешествующие первым классом!"

В конце концов мы все-таки отыскали пропажу в туалетных принадлежностях Дали. Обыкновенная деревяшка, которую художник считал обломком того самого Креста Господня.

Через несколько недель мы с Дали сидели в баре "Кинг Коул" в отеле "Сент-Реджис". Прибыл курьер, чтобы вручить чек на пятьдесят тысяч долларов - гонорар за скульптуру, которую Дали только что закончил. Художник как раз собирался подняться к себе в номер, и я отдал ему чек.

- Передадите это Гале, - сказал я.

Дали ушел. Через полчаса Гала позвонила в бар:

- Питер, где чек?

- Я отдал его Дали.

Я слышал, как она допрашивала мужа.

- Он не запомнил этого, - наконец сказала она.

Я поднялся к ним в номер. Мы посмотрели везде, где только можно. Дали был бледный как полотно. Внезапно я вспомнил, что, когда он уходил из бара, в руках у него был номер "Тайм Мэгэзин".

- Дали, где журнал?

Он покачал головой:

- Ничего интересного на этой неделе. Дали его выбросил.

Я бросился искать журнал. В конце концов поиски увенчались успехом. Номер лежал в мусорном ведре, в подвале. Я схватил журнал и начал трясти его. Выскользнувший из него чек плавно закружился в воздухе, как опавший листок.

Гала принялась меня отчитывать:

- Никогда не давайте чеков Дали! Он их теряет.

- Хорошо, - ответил я, - но и вам я не буду их давать, так как вы забываете о моих десяти процентах.

Она молча отсчитала мне пять тысяч долларов.

Я вернулся в бар "Кинг Коул" и сел там в ожидании следующей катастрофы.

Примечания

1. В переводе с испанского это означает "жадный до долларов".

Марсель Дюшан

Марсель Дюшан приезжал в Кадакес каждый год. Он был человеком достаточно скромным и сдержанным. Когда нью-йоркский Музей современного искусства решил устроить выставку его работ, основным чувством, охватившим художника, было смущение.

В один прекрасный день Дюшан появился в "Сент-Реджисе" и объявил, что на завтра у него назначена встреча в музее, на которой ему предстоит обсудить с администрацией будущую выставку.

- Друг мой, что же вас смущает? - спросил Дали и аккуратно насадил кисточкой голубое пятно на морской пейзаж, над которым работал.

- Им нужно мое мнение по поводу оформления зала, - сказал Дюшан. Не привыкший к грандиозным выставкам, он боялся предстоящего события. - Вы должны пойти со мной!

Дали, не колеблясь, согласился, хотя его энтузиазм слегка поубавился после того, как Дюшан сообщил, что встреча назначена на семь часов утра.

На следующее утро в шесть часов пятьдесят минут мы спускались втроем по Пятой авеню, а ровно в семь прибыли к Музею современного искусства. Предвестником того, что, увы, должно было произойти, послужила полная неосведомленность охраны о том, кто мы такие и по какому поводу здесь оказались.

Пока парни созванивались с начальством, мы отошли в сторонку. Потом один из них махнул нам рукой и показал, в какую сторону идти.

Я ждал, что к нам бросится с приветствиями кто-то из дирекции музея. Вместо этого в зале нас ждали только... рабочие. Дюжина работяг что-то ковали, пилили, сверлили и едва обратили на нас внимание.

Мы присели на деревянный ящик рядом с мотком железной проволоки и принялись ждать. Дюшан читал газету, а я все надеялся, что вот-вот кто-то примчится и займется нами. Ведь администрация сама пригласила художника, желая услышать его мнение об оформлении выставки.

Прошел час. Никто нами так и не заинтересовался, даже рабочие.

Дали захотел есть.

- Мы сделали все, что могли, Капитан! - сказал он. - Пойдемте отсюда.

Дюшан отложил газету и поднялся. Бросив последний взгляд на выставочное пространство, он произнес:

- Пусть сами выкручиваются! - Что должно было означать, вероятно: "Пусть сами разбираются в том бардаке, который устроили!"

Так мы и покинули музей, оставшись незамеченными. Насколько мне известно, Дюшан больше ни разу не посетил Музей современного искусства, даже не пришел на собственную выставку!

Бал бриллиантов

Каждый год супруги Дали присутствовали на Бале бриллиантов, проходившем в отеле "Плаза" в Нью-Йорке. Один раз перед этим балом я решил заглянуть к русскому ювелиру в большой антикварный магазин - кажется, он назывался "Старая Россия". Там можно было найти потрясающие ювелирные изделия от Фаберже.

Мне удалось взять под залог для Галы корону, принадлежавшую когда-то русской императрице. Гала и Дали были на седьмом небе от счастья.

- Вы обязательно должны пойти с нами на бал, - сказал Дали. - Но вам нельзя садиться за наш столик. Дали и Гала будут сидеть с важными людьми. А вы сможете устроиться за соседним столиком.

На балу я выяснил, что буду сидеть с американским политиком.

- Дали, - предложил я, - может быть, лучше вы сядете за этот столик?

- Нет, - возразил Дали, - мы сидим с намного более серьезными людьми.

Таким образом, Дали ужинал в компании Уильяма Зекендорфа, европейского набоба, который вскоре обанкротился. А я - с Ричардом Никсоном, ставшим через несколько лет президентом Америки.

Когда Никсона избрали в президенты, Дали попросил меня передать ему экземпляр своей книги "Тайная жизнь Сальвадора Дали" с дарственной надписью. Я выполнил его просьбу. После этого между двумя мужчинами завязалась весьма оживленная переписка. Вероятно, им бы понравилось сидеть за одним столиком в "Плазе".

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: