ГЛАВА 14. Смертельные шутки

Преследование самолетов со стороны НЛО, к сожалению, имеет ряд печальных и таинственных финалов. А о многих из эпизодов истории авиации мы можем лишь догадываться, поскольку связь с экипажами таких летательных аппаратов оборвалась неожиданно, и редко кто из потерпевших успел послать на землю хотя бы осколок сигнала «SOS!».

Первой и самой, может быть, героической была смерть советских стратонавтов — Васенко, Федосеенко и Усыскина, когда их стратостат по неведомой причине выскользнул из строп, и капсула с потерпевшими аварию камнем ринулась к земле с высоты 22 000 метров…

Еще 10 лет назад (а точнее, 15) мы, бия себя кулаками в грудь, заявляли, что живем «в самой лучшей стране». Это, кстати, не так уж и плохо — жить в самой лучшей стране в мире. В этом основа патриотизма, и никакой зулус не скажет, что он живет в самой плохой и самой отсталой стране. Родина есть родина, и всем нормальным людям она дорога. А особенно когда родина демонстрирует выдающиеся успехи — скажем, по освоению космоса или покорению Эвереста…

Мы уже и не можем себе представить тот энтузиазм, с каким в 1930‑е годы следили советские люди за успехами полярников, летчиков… стратонавтов! Среди любимцев народа были и челюскинцы, и Чкалов… Только вот Васенко, Федосеенко и Усыскина полюбить не успели. А это были истинные герои!

В Саранске на привокзальной площади поставлен памятник героям‑стратонавтам. Есть улицы их имени…

Рекорды, рекорды… «Мы хотим всем рекордам наши звонкие дать имена», — поется в известной песне.

Первый рекорд высоты поставлен не нами. Первый стратостат был построен в Бельгии Огюстом Пикаром. Он же и Пауль Кипфер 27 мая 1931 года поднялись на стратостате на высоту более 15 километров. А в 1932 году Пикар поднялся над землей, преодолев отметку в 16 километров! В те годы, когда самолеты ползали на отметке в 1‑2 километра это поистине казалось штурмом воздушного океана.

За этими полетами с затаенным дыханием следил весь мир. И очень пристально — советский инженер Васенко. И подумал Андрей Богданович: а отчего бы не построить наш, советский стратостат и не побить рекорд Пикара?

На идею Васенко откликнулся летчик Павел Федорович Федосеенко. Уж очень заманчиво было взлететь выше всех в мире!..

Первый советский стратостат назывался «Осоавиахим‑1» (Федосеенко работал в Осоавиахиме). Проанализировав конструктивные данные стратостата Пикара, Васенко предложил свои: объем шара в полтора раза больше, и соответственно уменьшался относительный вес кабины. Это давало возможность достичь большей высоты, чем Пикар.

Идея распространилась. Уже многие ученые и журналисты знали о том, что в Ленинграде двое энтузиастов готовятся покорять стратосферу. Ленинградские заводы с радостью согласились помогать и изготовили все необходимое. В стране открылся специальный денежный и материальный фонд «Штурм стратосферы», так что работа шла не на одном голом энтузиазме, как у нас часто делается. Многие ученые приняли деятельное участие в программе. Например, профессор Н.А.Рынин. Знаменитый физик А.Ф.Иоффе — сам академик! — благословил проект. И предложил кандидатуру стратонавта‑физика — Илью Давидовича Усыскина. Таким образом, стратонавтов стало трое…

Диаметр гондолы составил 2,5 метра. В ней должны были уместиться все. Восемью стропами кабина крепилась к оболочке.

Стартовать решили в Москве. Конструкцию стратостата перевезли в столицу.

Пока шла работа и готовился полет, рекорд Пикара побили! И побил советский же стратостат «СССР‑1», построенный по плану Управления Военно‑Воздушных Сил: 30 сентября 1933 года он поднялся до отметки 19 километров! Славу родине принесли стратонавты Прокофьев, Бирнбаум и Годунов.

Сказалось извечное соревнование двух столиц: полет стратостата «Осоавиахим‑1», который должен был состояться в том же, 1933 году, отложили по неизвестным причинам. Так постановило начальство Москвы. Федосеенко добился отмены этого решения, и в январе 1934 года стратостат был готов к старту.

30 января в 9 часов утра «Осоавиахим‑1» стартовал! За его полетом следили многие, в том числе оргкомитет XVII съезда партии, проходившего в те дни в Москве. Может, из‑за него‑то и откладывали осенний старт?

Через час с четвертью стратостат достиг отметки 19 километров. Федосеенко, пилот стратостата, подтвердил по радио это волнующее событие сообщением. Он передал привет ЦК ВКП(б) и лично Сталину.

Еще через полчаса отметка составила 20 километров 500 метров! Это был настоящий рекорд! «Штурмуем двадцать первый километр!» — передал Павел Федорович Федосеенко. И послал приветствия Сталину, Молотову, Ворошилову, Кагановичу, Кирову.

В 12 часов дня, после приветов Ленинскому комсомолу, газете «Правда», газете «Комсомольская правда» и ленинградскому пролетариату, на борту стратостата что‑то произошло. К сожалению, мы никогда не узнаем точно, что именно.

Есть версия, что от сильного нагрева солнцем оболочка стала терять газ. Есть мнение, что, поддавшись желанию не только побить, но и значительно перекрыть рекорды предшественников, Федосеенко сбрасывал свинцовый балласт, который был необходим при спуске аппарата: надо было гасить скорость спуска, то есть фактически падения…

Радиосвязь стала прерываться, а через несколько минут и вовсе прекратилась. Высота, на которой находился в это время стратостат, составила 22 километра.

Дальше начинается полная загадка с трагическим исходом.

Попытки восстановить радиосвязь оказались безуспешными. В Москве все те, кто следил за полетом, заволновались. Зная, что стратостату пора бы спуститься на землю, в район Коломны отправилась вереница автомобилей со специалистами воздухоплавания и медиками. Но никакого спуска не было. Все с тревогой вглядывались в зимнее небо… Так продолжалось до наступления темноты. Казалось, стратостат канул в неизвестность.

Только поздно ночью пришло известие о том, что кабина с воздухоплавателями упала значительно восточнее предполагаемого района. Произошло это около 16 часов, когда в зимнее время года уже наступают сумерки.

Гондола упала в деревне Потиж‑Острог, за речкой. Несколько строп были оборваны, из остальных оболочка, вероятнее всего, просто выскользнула.

Отпадает версия с потерей оболочкой газа. Иначе стратостат давно уже должен был либо упасть, не имея носителя, либо спуститься. Четыре часа терять газ?.. Даже больше четырех часов: падение произошло примерно в 16 часов с четвертью.

Какая сила, какая воздушная буря могла оборвать стропы?

Какой, собственно, высоты достиг стратостат?..

Комиссия, начавшая работать сразу же, как только достигла места падения, сделала вывод, что сначала оборвался один строп — вероятно, оттого, что стратостат снижался с огромной скоростью, то есть падал. Вися боком, гондола оборвала и другие стропы. Оторвалась она все же не на громадной, а на небольшой высоте — два километра…

От этой «небольшой высоты» трагедия не стала легче.

«Я нащупал чью‑то руку, — сказал очевидец. — Она была еще теплая».

Вся деревня побежала за реку, и этот очевидец просунул руку сквозь окно измятой кабины…

Одно из мертвых тел было страшно изуродовано: «до неузнаваемости»!

Героев посмертно наградили орденами Ленина и похоронили урны с прахом в Кремлевской стене.

Но эти загадки — не загадки. А вот загадка посложней.

Гомельский радиолюбитель в 12 часов 45 минут принял радиограмму:

«Внимание, говорит стратостат, передатчик „Сириус“. Сообщите об этом… Стратостат попал в зону осадков, обледенел, мы находимся в безвыходном положении. Облеплены льдом, падаем… Ждем удара. Два моих товарища в скверном состоянии… Кончаю, скоро удар».

Если они уже падали и при этом чувствовали себя скверно, отчего падение продолжалось три с половиной часа? Почему оборвалась радиосвязь? Почему она возобновилась через сорок пять минут?..

Строгая комиссия, в выводы которой не вписывался эпизод с радиограммой, признала радиограмму, в подлинности которой сомневаться не приходилось, мистификацией, предпринятой какой‑либо зарубежной радиостанцией, с целью… «дискредитировать подвиг стратонавтов».

Это столь же простое, сколь и нелепое заключение совершенно ничего не объясняет. По теории вероятности, настроиться на волну стратостата могли, конечно, и наши радиолюбители, и зарубежные, но их должны были быть единицы. И уж совсем мала вероятность того, что кто‑то так жестоко пошутил… И время было не такое: не только в Советской стране следили за подвигами героев, и дискредитировать, порочить подвиг…

Очень скоро наступило время «иностранных шпионов» и «диверсантов», по стране покатилась волна репрессий.

А если радиограмма действительно была?.. Что, если стратостат и впрямь попал в необычные атмосферные условия?.. Интересно, какие «осадки» могли быть в январе на высоте 22 километра?..

Вполне могло статься, что стратостат попал в нечто, похожее на одну из «энергетических ям», а в 16 часов «выпал» из нее. Если, конечно, не произошло что‑нибудь еще более невероятное.

В Саранске в Краеведческом музее есть богатый материал о самом событии и о жизни стратонавтов — Васенко, Федосеенко и Усыскина. Илья Усыскин родом из Саранска…

Три жизни были потеряны, а народ лишился троих замечательных исследователей, первопроходцев воздушных трасс, ныне использующихся и военными, и гражданскими авиаторами.

Правда, не доказано, что именно НЛО виновен в аварии. Возможно, здесь стратонавты столкнулись с тем, что называется «аномальной географической точкой», или «зоной», ибо теми же исследователями в процессе полета стратостата доказана возможность пребывания воздушных аппаратов на указанной высоте, и десятилетия полетов авиации в стратосферном слое это подтвердили. Если нет воздействия «зоны» или НЛО, никакой воздушный поток не в силах уничтожить летательный аппарат.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: