Языковое варьирование как важнейший источник имплицитного воздействия языка на сознание. Предпосылки языкового варьирования

Говоря о теории речевого воздействия, следует подчеркнуть, что она, вопреки широко распространенному мнению, отнюдь не исчерпывается речевыми произведениями, циркулирующими в сфере массовой коммуникации, публичной политики, рекламы и т. п. На это в явной форме указывает, в частности, Р. М. Блакар: «Идея о том, что наше — мое и твое — повседневное использование языка, наша непринужденная беседа предполагает осуществление господства, то есть влияние на восприятие мира и его структурирование собеседником — эта идея может показаться одновременно неожиданной и многообещающей» [Blakar 1979, р. 134]. Из этого следует, что «нейтральное» выражение вряд ли возможно. Говорящий не только имеет возможностьвыбирать различные варианты выражения некоторого содержания, но и вынужден осуществлять этот выбор. Близкую аналогию можно увидеть в сфере грамматики: язык навязывает говорящему обязательный выбор той или иной граммемы грамматической категории (единственное или множественное число, вид, время) — часто вне зависимости от того, нужно ли это реально с точки зрения коммуникативной интенции говорящего.

Основной лингвистической предпосылкойязыкового варьирования является принципиальное несоответствие между структурой языка как системы и недискретной реальностью.Преобразование недискретного в дискретное в любом случае приводит к искажениям, причем эти искажения нерегулярны — в зависимости от использования тех или иных языковых средств меняется и дискретная интерпретация одного и того же фрагмента реальности и, тем самым, взгляд на него. Такое варьирование может восприниматься и как коммуникативно значимое, и как коммуникативно незначимое. Например, в языке есть средства для различного описания одной и той же ситуации, которые в одних коммуникативных условиях рассматриваются как одинаковые, а в других — как принципиально различающиеся, при этом правила выбора интерпретации различения или отождествления четко не определены. Иными словами, предложения Бутылка наполовину пуста и Бутылка наполовину полна в каких-то ситуациях общения оказываются практически эквивалентными, а в каких-то совершенно различными. Значимое варьирование языковых форм предполагает, с одной стороны, принципиальную различимость языковых выражений А и Б (аспект различения, значимость), а с другой — их возможную отождествимость (аспект отождествления, вариативность).

Ситуация осложняется еще и тем, что язык — это не только система. Кроме системной части с четко противопоставленными дискретными единицами и связывающими их отношениями, в языке есть феномены, которые содержат недискретную составляющую. К ним относится, например, естественноязыковая метафора, представляющая собой отражение метафоры как когнитивной сущности (см. подробнее по этому поводу [Баранов 1991]). Недискретность метафоры проявляется в семантических следствиях из нее, которые принципиально неисчислимы. В разных контекстах для одной и той же метафоры могут коммуникативно «высвечиваться» различные следствия. Рассмотрим контексты (1) и (2), в которых употреблена одна и та же метафора ЛОДКИ (примеры взяты из [Баранов, Караулов 1994, с. 75]):

(1) (...) поскольку из «Акта провозглашения независимости Украины» следует, что ее территория неделима и неприкосновенна и что на территории независимого украинского государства имеют силу исключительно ее Конституция и ее законы, жители Крыма оказались в роли пассажиров лодки, которую большой корабль потащил вдруг на буксире совсем не туда, куда им хотелось бы.

[Э. Кондратов, В. Филиппов]

(2) Возникла опасность голода. Нам нужно действительно объединиться, чтобы не умереть! Уж слишком раскачали мы гигантскую лодку,именуемую

СССР.

[М. Ульянов]

В первом контексте метафора позволяет акцентировать внимание на идее несамостоятельности, подчиненности, следующей из лингвистических и экстралингвистических знаний о лодке — прототипическая лодка меньше корабля, на ней не обязательно присутствует мотор и пр. Во втором контексте обращается внимание на ненадежность, опасность обсуждаемой ситуации. Поскольку знания человека о действительности чрезвычайно многообразны, то предсказать, какое семантическое следствие из той или иной метафоры будет «высвечено» в контексте, очень трудно.

В процессе синтеза высказывания языковая система используется для дискретизации многомерного мира смысла. Поскольку смысл нелинеен, то его линеаризация в речевой последовательности, упорядоченной по временной оси, также оказывается вариативной. Коммуникативные «упаковки» смысла вносят неоднородность в план содержания высказывания, что приводит к возникновению в нем различных компонентов или слоев, неодинаковых по степени эксплицитности содержания. К эксплицитным слоям относятся, например, пропозиция, фокус, рема, а к имплицитным — пресуппозиция, установка, следствие, модальный компонент, импликатура дискурса и т. д. Помещение семантической информации в имплицитный компонент плана содержания высказывания и текста позволяет говорящему осуществлять имплицитное воздействие на адресата. Например, рекламы типа Почему наш комфортабельный спортивный автомобиль признан самым удобным автомобилем года самую важную часть смысла — в данном случае идею комфортабельности рекламируемого автомобиля — содержат в пресуппозициональном компоненте высказывания. Такой прием в рекламе называется навязыванием пресуппозиции.

Недискретные элементы содержатся и в плане содержания слова. «(...) значение слова по своему объему растянуто (weitgespannt)», — замечает Вайнрих и далее пишет: «(...) всякое значение неопределенно (vage)» [Вайнрих 1987, с. 49]. В современной лексической семантике при описании таких специфических областей плана содержания иногда говорят о «факультативных», «слабых» компонентах семантической экспликации (см., например, [Апресян 1995 6, с. 38-40]). Известная расплывчатость, неясность плана содержания языковых выражений, «многослойность» их строения, наличие в языке отношений омонимии, синонимии, полисемии, антонимии и др. на различных уровнях его структуры — все это образует целый комплекс лингвистических предпосылок функционирования языковых механизмов ВИД.

Кроме собственно лингвистических оснований, существуют и другие предпосылки речевого воздействия.

Коммуникативные предпосылкиопределяются самой природой общения на естественном языке. Начиная естественноязыковую коммуникацию, участники вынуждены основываться на многочисленных предпосылках, имплицитных договоренностях о структуре диалога. Сюда относятся роли участников (активный участник vs. пассивный участник; спрашивающий vs. отвечающий; лектор vs. слушатель и пр.); максимы Грайса; условия успешности речевых актов; социально и культурно обусловленные условия смены коммуникативного хода и пр. Носители языка не имеют возможности каждый раз обсуждать базовые условия общения (хотя в некоторых социальных и государственных институтах предусмотрены процедуры такого рода — ср., например, акт установления «надлежащего истца и надлежащего ответчика» в гражданском процессе). Очень точно об этом сказал Г. Фреге в работе «Sinn und Bedeutung»: «Если попытаться ничего не опускать в речи, она станет невыносимо многословной» (цитируется по [Серио 1999, с. 365]). Действительно, если каждый раз мы будем выяснять, кто говорит первый, а кто — второй, можно ли повторять сказанное ранее, достаточная ли степень уважения оказана собеседнику и требует ли обычный вопрос ответа, то общение будет состоят из последовательности метаактов, воспринимаемых как цепочка коммуникативных неудач. Относя нужную информацию к исходным условиям коммуникации, говорящий имеет возможность имплицитно навязывать ее слушающему. Отсюда различные виды «статусного» давления на адресата, злоупотребление коммуникативной ролью активного или пассивного участника ситуации, сознательное использование преимуществ «слабой стороны» в переговорах и пр.

Экстралингвистические предпосылкизаключаются в том, что сами по себе языковые механизмы ВИД принципиально не привязаны к выражению истины или лжи. Одни и те же лингвистические способы выражения смысла и описания ситуации применимы как для искажения истины, так и для ее прояснения. М. Холлидей (со ссылкой на М. Дуглас) отмечает в связи с этим, что потенциал речевого воздействия и речевого контроля над сознанием адресата заключается «не в речевых формах, а во множестве отношений между людьми, которые порождают мышление и речь» [Halliday 1978, р. 25]. Иными словами, известный тезис Ш. Талейрана о том, что язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли, следует признать справедливым ровно наполовину, поскольку язык с не меньшим успехом способен адекватно выразить мысли говорящего, донести их до слушающего.

Семиотические предпосылкиопределяются возможностью выделения в процессе коммуникации двух ее аспектов — собственно информационной и регулятивной (контролирующей, воздействующей и т.д.). К семиотическим предпосылкам можно отнести и возможность использования регулярных преобразований некоторого условно «нейтрального» описания положения дел, в котором с наибольшей полнотой представлены все участники и все компоненты ситуации [Левин 1974]. Эти преобразования не обязательно влияют на образ этого положения дел в сознании участников ситуации общения (аспект отождествления), но могут приводить и к совершенно различным интерпретациям (аспект различения, дифференциации). Например, аннулирующее преобразованиеприводит к исключению из описания некоторой части положения дел (участника, события и т. п.). Наиболее частыми случаями этого преобразования является умолчание и полуправда. Аннулирующее преобразование часто дополняется фингирующим преобразованием,вводящим в описание ситуации некоторых не содержавшихся там изначально персонажей, события и/или предметы. К числу фингирующих преобразований относятся, например, высказывания, которые не относятся к существу дела, попытки объяснения кризисных ситуаций с использованием устойчивых когнитивных структур — мифологем, включающих «образ врага» (по принципу «Бей рыжих!») и пр. Индефинитизирующее преобразованиеприводит к замене конкретных предметов и участников более обобщенными описаниями, что существенно увеличивает неопределенность в интерпретации ситуации. Ср. военные действия вместо расстрел пленных; операции по спасению заложников вместо передача выкупа и т. п. И, наконец, модальные преобразованиявводят в описание идеи гипотетичности, оценки, рефлексии и пр. Преобразования, связанные с гипотетичностью, характерны для тех случаев, когда истина (или ложь) выдается за гипотезу или же, наоборот, гипотеза выдается за истину (или ложь). В обоих случаях говорящий не вполне искренен, преследуя те или иные цели. Навязываемая адресату оценка часто протаскивается в непропозициональных частях текста — в пресуппозициях, следствиях, импликатурах дискурса. Даже эксплицитная ссылка на источник информации — по сведениям из военных кругов; по оценке экспертов из министерства экономики; согласно информации, полученной из МИДа — может использоваться для имплицитного воздействия и искажения реальной ситуации. Искажение может заключаться либо в некорректном указании на источник — для повышения или понижения коммуникативного статуса информации, либо в ссылке на него безо всякой необходимости (когда информация общеизвестна).

Когнитивные предпосылкиречевого воздействия связаны с самим процессом познания и определяются возможными ошибками в процессе восприятия знания (ср. фактор коммуникативных ожиданий, эффекты инертности восприятия, влияние первоначально смутных представлений на последующие); ошибками в оценке значимости тех или иных фактов, сбоями в процессе функционирования когнитивной системы при усвоении нового знания (явные или скрытые противоречия между новыми знаниями и старыми, невозможность согласования нового и старого знания из-за недостаточности фоновых знаний и пр.) [Heuer 1982].

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: