Наступление русских войск от Вислы до Одера

Оставим на время трагическую повесть о том, что произошло в марте 1945 года под Будапештом, и вернемся к тем событиям, которые развернулись на тех участках фронта, где немецким войскам, несколько лет сражавшимся в глубине русской территории, была вверена оборона восточных границ Германии.

В начале января, когда на Западе в Арденнах провалилась последняя попытка захватить инициативу в свои руки, группа армий «А» и группа армий «Центр» немецкой Восточной армии занимали слабый, хотя и сплошной фронт по рекам Вислоке, Висле, Нареву и Бебже и защищали ближайшие подступы к Восточной Пруссии на рубеже Августов — Гольдап — Шлоссберг.

Наиболее опасными участками этого фронта были, в частности, русские плацдармы в районе Баранува и Сандомира, Пулав, Магнушева, Пултуска, а также участок перед Восточной Пруссией.

Трудности, связанные с ведением войны на несколько фронтов, разделение ответственности за них между начальником Главного штаба Вооруженных сил, ведавшим так называемыми «театрами военных действий ОКВ[5]», и начальником немецкого Генерального штаба, который ведал Восточным фронтом, и в довершение всего своевольные и почти всегда не соответствовавшие общей обстановке оперативные планы Гитлера привели к тому, что передышка на Востоке не была использована для усиления Восточной армии в такой мере, в какой это было необходимо и, вероятно, возможно. Правда, генерал-полковнику Гудериану со временем удалось добиться от Гитлера согласия на создание глубоко эшелонированной оборонительной полосы, на которой можно было бы остановить продвижение противника, однако увеличить огневую мощь войск, и в первую очередь за счет противотанковых средств, а также создать достаточную оперативную плотность войск не было никакой возможности, так как предназначавшиеся для этого соединения и вооружение были целиком использованы на других фронтах.

Однако наиболее опасным было все же полное отсутствие оперативных резервов, достаточных для ликвидации тех кризисов, которые должны были последовать в скором времени. На всем фронте имелось в качестве подвижных резервов всего лишь около 12 танковых и гренадерских моторизованных дивизий, которые располагались в тылу на самых угрожаемых направлениях, то есть в основном у пулавского и баранувского плацдармов русских. Кроме этих войск, ни у Главного командования Сухопутных сил, ни даже у Верховного Главнокомандования не было сколько-нибудь значительных резервов. Никто не сомневался в том, что, если русским удастся хотя бы в одном месте осуществить крупный прорыв, то весь ослабленный до предела Восточный фронт рухнет. Возможности создания дополнительных резервов были чрезвычайно ограниченны. Разумеется, можно было получить некоторое количество дополнительных сил, если бы была проведена эвакуация Курляндской группировки. Но даже в самом лучшем случае эвакуация морем потребовала бы много времени, которое противник, несомненно, использовал бы для подтягивания новых сил. Гитлер запретил эвакуацию войск из Курляндии точно так же, как он это сделал и в отношении населения пограничных районов Восточной Пруссии. Такой совершенно не оправданный энтузиазм несколько недель спустя принес населению неимоверные страдания, которых можно было бы избежать. В противоположность периоду «молниеносных войн» стало невозможно убедить Гитлера в правильности делаемых ему предложений. Точно так же невозможно было заставить его понять действительное положение вещей и трезво оценить силы противника и его возможности. Он не принимал теперь во внимание никаких, даже самых тщательно разработанных и всесторонне проверенных данных о наступательных возможностях противника, в особенности если речь шла о противнике на Востоке. Все добытые цифровые данные он называл блефом и не желал знакомиться ни с какими докладами и памятными записками по оперативным вопросам. Все ответственные военные инстанции ни на минуту не сомневались в том, что при имевшемся соотношении сил — 1:10 — успешное отражение нового крупного наступления русских будет редчайшим подарком судьбы. Этот подарок, конечно, можно было бы заслужить ценой огромного напряжения сил вместе с исключительно умелыми действиями войск и командования; но ни войска, которые в течение ряда лет несли непомерную нагрузку, ни командование, которое Гитлер на каждом шагу «опекал» даже в самых мелких тактических вопросах и которое уже в течение нескольких лет было лишено всякой свободы в принятии решений, не были в состоянии справиться с этой задачей.

Русские готовились к своему последнему крупному наступлению с исключительной тщательностью и без всякой спешки. Целью наступления мог быть только Берлин: существовавшее в это время начертание фронта само указывало путь к нему.

На севере войска 2-го и 3-го Белорусских фронтов, имевших около 100 стрелковых и 20 танковых дивизий, получили задачу в ходе концентрического наступления овладеть Восточной Пруссией. 1-й Белорусский фронт, в составе которого было около 30 стрелковых дивизий, 5 танковых корпусов и несколько танковых бригад, должен был выйти к Одеру в его среднем течении, а располагавший самыми крупными силами 1-й Украинский фронт (около 60 стрелковых дивизий, 8 танковых корпусов, 1 кавалерийский корпус и 8 танковых бригад) имел задачу выйти к Одеру в его верхнем течении севернее и южнее Вроцлава (Бреслау) и овладеть Верхнесилезским промышленным районом. Насчитывавший сравнительно небольшое количество войск 4-й Украинский фронт выполнял задачу по обеспечению левого крыла наступавших войск в верховьях Вислы.

Наступление началось 12 января ударом войск 1-го Украинского фронта с баранувского плацдарма. Русские сосредоточили для этого удара такое количество наступательных средств, что уже при первом натиске оказались разгромленными не только дивизии, оборонявшиеся в первом эшелоне, но и располагавшиеся на этом участке сравнительно крупные резервы. Через образовавшиеся в большом количестве бреши хлынули русские танковые соединения, которые быстро вышли на оперативный простор, форсировали Ниду и, повернув часть сил на Кельце, начали стремительно продвигаться на запад.

13 января войска 1-го Белорусского фронта перешли в наступление с пулавского и магнушевского плацдармов, прорвали оборону действовавших там войск и частью сил начали осуществлять окружение Варшавы.

Уже через три дня после начала наступления в районе Ниды и Пилицы русские перестали встречать какое-либо организованное сопротивление. Подкрепления, спешно переброшенные из Восточной Пруссии в район Лодзи, не успев разгрузиться, сразу же были вынуждены начать отход. Создалась серьезная угроза для Варшавы и для все еще занимавшей оборону на Висле 9-й армии. Стабилизировать положение немцы могли только вводом в сражение новых крупных сил. А получить эти крайне необходимые им силы можно было только немедленно, сняв танковые дивизии с Запада, где уже шло наступление в Арденнах, и, быть может, за счет сил, оставшихся в Курляндии, вывести которые оттуда было уже почти невозможно.

Несмотря на то, что противник уже приближался к границам Германии, Гитлер снова мог решиться лишь на полумеры, которые теперь были совершенно недостаточны. Собственно говоря, от проведения этих полумер ничего не изменилось: группа армий, действовавшая в Курляндии, продолжала оставаться в этом потерявшем всякое значение районе, а танковые дивизии, снятые с выполнения задачи по ведению наступления в Арденнах, в массе своей почему-то предполагалось использовать в районе Будапешта. Для укрепления рухнувшего фронта удалось наскрести всего только 1 танковую и 2 пехотные дивизии. Сделать что-либо эти силы, конечно, не могли.

Генерал-полковник Гарпе, на которого Гитлер взвалил всю вину за катастрофу на Висле, был заменен генерал-полковником Шёрнером, которому Гитлер вдруг стал оказывать всевозрастающее доверие.

Естественно, что разгром ее северных соседей не мог не отразиться и на 17-й армии. Однако она, испытывая довольно сильный нажим со стороны противника, сумела все же организованно отойти на запад. На фронте 4-й танковой армии русские танковые и моторизованные соединения, продвигавшиеся почти безостановочно, 15 января частью сил вышли севернее Вислы к Кракову, а на главном направлении — к верхнему течению Варты в районе Ченстохова. Позади этих передовых танковых частей противника остатки разгромленных немецких соединений пытались согласно приказу пробиться на запад.

Передовые танковые части 1-го Белорусского фронта, быстро продвигаясь на запад, вскоре овладели Лодзью. Остальная часть соединений фронта повернула на северо-запад и, тесня войска 9-й армии на север, заняла Варшаву.

Южное крыло группы армий «Центр» было, таким образом, полностью разгромлено. Собиравшиеся позади русских моторизованных соединений остатки немецких, когда-то гордых своими победами, дивизий с трудом пробивали себе путь из районов Кельце и Лодзи на запад.

На этот раз русские, силы которых не были скованы действиями на других участках фронта, имели достаточно средств для того, чтобы расширить свое наступление вплоть до Балтийского моря и тем самым лишить немцев всякой возможности для маневра.

В середине января 2-й и 3-й Белорусские фронты с разницей во времени всего лишь в несколько дней перешли в наступление против группировки, оборонявшей Восточную Пруссию. Южная ударная группировка русских наносила главный удар с пултусского плацдарма, а северная группировка — из района Шлоссберга. В то время как на севере наступавшие войска, преодолевая упорное сопротивление частей 3-й танковой армии, медленно продвигались на запад по обе стороны реки Писса, на юге русские, введя в бой очень крупные танковые силы, быстро прорвали фронт 2-й армии, которая почти совсем не имела резервов, и, выйдя на оперативный простор, начали наступать по расходящимся направлениям на север, северо-запад и запад.

В промежутке между разгромленными армиями оказалась 4-я армия, занимавшая большой участок фронта, вытянутый далеко на восток. Здесь противник пока еще не наступал. Казалось, что теперь как никогда следовало отвести армию за Мазурские болота, которые однажды, правда, при совсем иных обстоятельствах, уже сыграли значительную роль в обороне Восточной Пруссии[6], и создать себе таким образом некоторое количество резервов. Но по каким-то неизвестным причинам Гитлер, вбивший себе в голову тезис об обороне каждого вершка земли, отклонил предложение об отводе армии. А тем временем на севере русские, продвигаясь по обе стороны Инстербурга в направлении на Кенигсберг, отбросили 3-ю танковую армию за реку Дейме. На юге они наступали на Алленштейн, Остероде, Грудзёндз и Торунь. Таким образом, близилась полная изоляция Восточной Пруссии от Германии.

В результате всего этого 4-я армия, на которую противник пока еще не оказывал сильного давления, попадала в чрезвычайно неприятное положение. Под влиянием ставшей совершенно реальной угрозы окружения командование 4-й армии, равно как и командование группы армий, снова выдвинуло требование о немедленном отводе армии за Мазурские болота. Разрешение на это было получено лишь 21 января, когда по сути дела армия уже была в кольце. Однако благодаря проводимой заранее подготовке к отходу армия под командованием генерала Госсбаха сумела немедленно отступить на запад, не испытывая никакого воздействия со стороны противника. И все же немцы опоздали. За истекшее время на фронте соседних армий сложилась настолько неблагоприятная обстановка, что удерживать новые позиции за болотами оказалось невозможным. Генерал Госсбах на свой собственный риск решил продолжать отход на запад с тем, чтобы соединиться со своими соседями и в случае необходимости прорваться к нижнему течению Вислы. Он надеялся, что ему удастся тем самым увлечь за собой остатки соседних армий — 3-й танковой и 2-й армий. Совершенно правильно оценивая обстановку, генерал Госсбах понимал, что всякое промедление в принятии данного решения приведет лишь к тому, что все три армии будут оттеснены на север и окажутся прижатыми к Балтийскому морю. 22 января генерал Госсбах отдал соответствующие приказы, даже не информировав о своем решении командование группы армий, а значит, и Гитлера. Он сделал это потому, что имел все основания опасаться вмешательства Верховного главнокомандования в его действия. 4-я армия форсированным маршем стала продвигаться на запад. Только 26 января русские разгадали замысел немцев и, сильно тесня армию, овладели Лётценом и Растенбургом. Первым об этом узнало командование группы армий, которое не хотело сдавать русским район Кенигсберга и не было целиком согласно с планом командующего 4-й армией. Оно поспешило отобрать у армии 2 выведенные ею с большим трудом в резерв дивизии и направило их на усиление 3-й танковой армии, занимавшей оборону восточнее Кенигсберга.

О том, что межозерные дефиле и Лётцен сданы без боя, Гитлер узнал позже, через партийные органы. Он немедленно снял командующего группой армий генерал-полковника Рейнгардта, который оправдывал действия генерала Госсбаха, и назначил на его место генерал-полковника фон Рендулича. Группа армий была переименована и стала называться группой армий «Север». Ей подчинялись теперь остатки 3-й танковой, 2-й и 4-й армий.

Между тем отход войск 4-й армии вследствие сильного нажима противника, особенно на ее правом фланге, в районе севернее Алленштейна, все еще продолжался. 29 января передовые части армии стали переходить в контратаки в западном направлении против противника, преградившего им путь движения. Тем временем русские подошли к Эльбингу и Мариенбургу и окружили их.

Атаки передовых частей 4-й армии вылились в общее наступление, которое поначалу было вполне успешным; войска овладели районом восточнее Эльбинга, Прейсиш-Холландом и Либштадтом. Было подбито много танков и захвачено несколько орудий противника. На следующий день в наступление должны были включиться еще более значительные силы, но в это время по предложению гаулейтера Коха генерал Госсбах был отозван, а на его место назначен генерал Ф.В. Мюллер. Успешно начатое наступление пришлось приостановить. В результате была упущена последняя возможность спасти немецкие силы, оставшиеся в Восточной Пруссии.

На фронте группы армий «А» (9-я армия, 4-я танковая армия, 17-я армия и 1-я танковая армия), которая называлась теперь группой армий «Центр» и командование которой с 20 января осуществлял генерал-полковник Шёрнер, обстановка продолжала ухудшаться самым неумолимым образом. Преодолевая сопротивление отдельных разрозненных боевых групп, русские неудержимо продвигались на запад. 25 января первые русские танки появились уже на подступах к Вроцлаву (Бреслау), а в это время на Одере остатки войск 4-й танковой и 9-й армий еще только приступили к созданию обороны. Кроме разбитых остатков обеих армий, были использованы запасные части, фольксштурм (ополчение) и несколько полицейских формирований, вооружение которых явно не соответствовало их задачам. Сохранить целостность фронта сумели только войска правого крыла группы армий, где действовали 1-я танковая и 17-я армии. 17-я армия во время отхода была оттянута на северо-запад с задачей прикрыть Верхнесилезский промышленный район.

Закрепиться более или менее прочно немцы сумели только на Одере, к которому русские в конце января вышли южнее Бреслау, а через несколько дней и севернее него. А в районе Штейнау противник даже создал крупный плацдарм на левом берегу Одера.

Севернее Штейнау отступавшие немецкие соединения, хотя и сильно потрепанные, но продолжавшие сражаться с неослабным упорством, несколько задержали продвижение русских. Но выполнить поставленную им задачу и уничтожить плацдарм противника в районе Штейнау они, конечно, не были в состоянии. Ожесточенная борьба развернулась на фронте 17-й армии, оборонявшей Верхнюю Силезию, но, несмотря на это, верхнесилезские рабочие до самого последнего момента продолжали работать, сохраняя образцовую трудовую дисциплину.

Ввиду того что новых боеспособных соединений у немцев уже не было, стало ясно, что остановка русских на Одере будет весьма непродолжительной. И действительно, уже в начале февраля русские вновь перешли в наступление и форсировали Одер в районе между Бригом и Глогау. Бреслау и Глогау оказались окруженными. Группа армий, удерживая за собой Оппельн, постепенно отошла к северо-восточной части Судет и за реку Нейсе. К началу затишья, наступившему на фронте в первой половине марта, немецкие войска располагались следующим образом: правое крыло группы армий «Центр» стояло в Моравской низменности, 17-я армия оборонялась по Одеру между Ратибором и Оппельном. Севернее Судет войска группы армий занимали оборону примерно на рубеже Штрелен — Хиршберг — Гёрлиц, а также по Нейсе вплоть до ее слияния с Одером в районе севернее Губена.

Окруженный Бреслау, который снабжался и получал подкрепления только по воздуху, защищался героически. Гарнизон и население напрягали все свои силы, чтобы удержать город до его деблокирования. Надежда на скорое освобождение не покидала защитников вплоть до 7 мая, когда мужественный гарнизон вынужден был капитулировать.

Войска 1-го Белорусского фронта, разгромив на Висле 9-ю армию, быстро продвигались на запад. 22 января русские танки появились перед Познанью, которую они сразу же обошли и окружили. Храбрые защитники города, ядро которых составляла находившаяся там школа юнкеров, сражались с большим мужеством и отвагой. После боев, продолжавшихся почти 4 недели, оборонявшиеся Сказались зажатыми со всех сторон на очень небольшом пространстве. Тогда солдаты, которые еще были способны передвигаться, прорвались с боем на северо-восток. Остатки гарнизона капитулировали в конце февраля.

Между тем в Восточной Пруссии после окружения противником основных сил группы армий «Север» образовалось почти ничем не прикрытое пространство, лишенное войск и командования.

Восточнее Одера на старой оборонительной позиции по рекам Обре и Варте, с которой, однако, было снято почти все вооружение, вели бои незначительные остатки войск 9-й армии. Их возглавлял генерал Буссе. На границе Померании располагались весьма слабые силы пограничных войск, созданных из запасных частей, отряды фольксштурма, личный состав нескольких военных училищ и небольшое количество полицейских частей. Всеми этими силами руководило управление 2-го корпусного округа. Остатки 2-й армии, которыми командовал генерал-полковник Вейс, пытались установить связь с этими наспех созданными силами.

Командование войсками и организацию обороны во всем этом районе Гитлер вопреки предложению начальника Генерального штаба, желавшего назначить на этот пост фельдмаршала фон Вейкса, в распоряжении которого был штаб группы армий «Е», поручил Гиммлеру. Дебют рейхсфюрера СС в роли командующего фронтовыми войсками, разумеется, не давал никакой гарантии, что он сумеет справиться с трудной обстановкой, сложившейся между Одером и Вислой. Определяющим в этом выборе явилось в значительной степени то, что Гитлер знал об имеющихся у рейхсфюрера СС в армии резервах и в запасных частях СС каких-то скрытых резервах, добраться до которых иным способом было невозможно. Гитлер надеялся, что ему таким образом скорее удастся использовать их для обороны этого почти совсем незащищенного района. Этот факт очень хорошо иллюстрирует тот хаос, который существовал в то время в высшем немецком военном руководстве, выглядевшем внешне таким авторитарным.

Когда штаб новой группы армий «Висла», во главе которой встал Гиммлер, начал осуществлять руководство войсками, основные силы 1-го Белорусского фронта уже продвигались от Познани в направлении Франкфурта и Кюстрина, а значительная часть их развернулась фронтом на север с целью обеспечения правого фланга своей ударной группировки со стороны Восточной Померании. Эти силы прикрытия русских соединились вскоре с наступавшими по долине Вислы войсками левого крыла 2-го Белорусского фронта. После непродолжительных боев, так и не успев получить значительных подкреплений, войска 9-й армии, оборонявшиеся на Обре, были отброшены к Одеру и за него. Уже в конце января русские вышли к Одеру и форсировали его в районе Кюстрина, оставив город в руках немцев. Однако у Франкфурта немцам удалось удержать небольшой плацдарм на правом берегу реки.

В последующие дни нажим противника на войска, действовавшие в Восточной Померании, серьезно усилился. 27 января русские окружили Быдгощ и вышли к реке Нетце на участке между городами Накло и Крейц. Контрудар, проведенный немцами под Шнейдемюлем, посредством которого рассчитывалось остановить продвижение русских, успеха не имел. Нанося главный удар в направлении Штеттина, русские упорно продолжали свое наступление.

В то время как отрезанные немецкие соединения еще вели борьбу в Курляндии и Восточной Пруссии и немцы находились еще на мысе Нордкап и в Апеннинах, а остров Крит оставался в их руках, борьба за Одер и за столицу Германии приближалась уже к своему кульминационному пункту.

Еще раз немецкое командование попыталось хотя бы частично захватить инициативу в свои руки и сосредоточило в районе Арнсвальде ударную группировку, которая должна была наступать в направлении на Ландсберг с целью отвлечения сил противника с фронта по Одеру. 16 февраля 6 танковых дивизий неполного состава начали здесь свое наступление. Достигнув вначале значительных успехов, они застряли в постоянно усиливавшейся русскими обороне и вынуждены были под сильным нажимом противника начать отход на север. Затем они с частью сил 3-й танковой армии были отброшены к Штеттину и за Одер. В районе Альтдама немцам все же удалось удержать в своих руках небольшой плацдарм на правом берегу Одера.

Оставшиеся в Восточной Померании и в бывшем Польском коридоре войска созданной наспех 11-й танковой и 2-й армий оказались отрезанными от Одера и были отброшены к морю и частично (например, в Кольберге) после эвакуации беженцев были вывезены на запад по морю. Последнее удалось только благодаря весьма энергичной поддержке и помощи со стороны немецкого Военно-морского флота. Часть сил 2-й армии была обойдена русскими с запада. Сильно наседая с юга, они во многих местах прорвали фронт немецких войск и прижали их к морю в районе Гданьской бухты. Эти войска отступали в страшном беспорядке, часто смешиваясь с колоннами беженцев. На плацдарме, созданном в районе Готенхафена и Гданьска, немцы еще раз остановили русских. Им удалось создать здесь очень сильный заслон, прикрывший от наступавших войск противника массы беженцев, стекавшихся сюда из Восточной Померании и из Восточной и Западной Пруссии. Остатки 2-й армии, командование которой весьма энергично руководило действиями войск, сражались здесь за спасение доверенных им людей. Однако войска быстро слабели под натиском превосходящих сил противника. 22 марта русские прорвались к Сопоту и рассекли плацдарм немцев на две части. До 28 марта при самоотверженной помощи немецких моряков удалось эвакуировать морским путем еще многие десятки тысяч беженцев, раненых и больных, после чего невероятно ослабленные потерями защитники северной части плацдарма не выдержали натиска противника. Последние остатки войск и не эвакуированное еще гражданское население спаслись от плена, переправившись через залив на полуостров Хель. 30 марта русские штурмом овладели Гданьском. Остатки гарнизона и оставшиеся в этом районе беженцы отошли на сравнительно выгодную для обороны местность между устьями Вислы и Ногата, которая к тому же была частично затоплена. Здесь им удалось продержаться еще целый месяц. Постепенно все немецкие войска, оборонявшие плацдарм, оказались запертыми на полуострове Хель, где они и были пленены противником уже после общей капитуляции Германии.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: