Переводчик: Мария Захарова

Утро

Я не был уверен, снилось мне это или нет. Мне не хотелось просыпаться. Я вдыхал что-то невероятно ванильное и персиковое, и этот запах дразнил меня, вторгался в меня.

Кэт.

Только она пахла так замечательно: летом и всеми теми вещами, которых я не мог иметь. Ее тело во всю длину прижималось к моему, а ее рука лежала на моем животе.

Ее грудь равномерно поднималась и опускалась, становясь всем моим миром, и в этом сне — потому что это должно было быть сном — я чувствовал, как моя собственная грудь подстраивалась под ее дыхание. Каждая клеточка моего тела оживала и загоралась. Если бы я не спал, то уже точно бы принял свою естественную форму.

Мое тело полыхало.

Это был только сон, но чувствовалось все очень реальным.

Не в силах удержаться, я вытянул ноги вдоль ее ног, и, зарывшись лицом в изгибе ее шеи, глубоко вдохнул.

Изумительная.

Безупречная.

Земная.

Дышать становилось труднее, чем я когда-либо мог представить.

Желание волной прокатилось по моему телу — сумасшедшее и поглощающее.

Я попробовал ее кожу легким прикосновением губ, мимолетным касанием языка. Она казалось идеальной под мои телом. Мягкая во всех тех местах, где я был твердым.

Двигаясь над нею, вдоль нее, я наслаждался теми звуками, которые она издавала — мягкими абсолютно женскими тихими вздохами и стонами, прожигавшими каждую частицу моего сознания.

— Ты идеальна для меня, — прошептал я на своем собственном языке.

Она переместилась, и мне снилось, что она отвечала мне взаимностью, хотела меня, не ненавидела.

Я прижал ее сильнее, и моя рука потянулась под ее майку. Ее кожа казалась сатином под моими пальцами. Деликатная. Бесценная. Если бы она была моей, я бы лелеял каждую частичку этой девушки.

И я хотел этого. Сейчас.

Моя рука поднималась все выше, выше, выше.

Кэт всхлипнула.

Сонный туман, окутывавший мое сознание, исчез в ту же секунду, как я услышал этот звук. Каждый мой мускул напрягся. Очень медленно я заставил себя открыть глаза. Передо мной была ее тонкая изящная шея. Кожа кое-где покраснела от соприкосновения с моим шершавым подбородком…

В комнате слышалось только равномерное тиканье настенных часов.

Черт.

Я дал волю своим рукам во сне.

Я приставал к ней во сне.

Я поднял голову и посмотрел на нее сверху вниз. Ее серые, подернутые дымкой глаза смотрели вопросительно.

Черт. Черт.

— Доброе утро, — выдохнула она, и ее голос был все еще хриплым после сна. Оперевшись на руки, я приподнялся, но даже сейчас, зная, что это был не сон, не мог отвести от нее глаз. Не хотел. Я ощущал бесконечную жажду в себе, в ней. Жажду, которая заставляла меня склонить перед ней колени, и я хотел этого… я никогда в жизни не хотел ничего больше.

Единственное, что смогло избавить мою голову от вожделения и идеалистичной тупости, так это яркий след, мерцавший поверх всего ее тела. Она выглядела, как ослепительная звезда.

Она была в опасности.

Она была опасностью. Для нас.

Взглянув на нее еще раз, я рванулся из комнаты с нечеловеческой скоростью, с силой захлопнув за собой дверь. Каждый шаг, отдалявший меня от этой комнаты, от той постели был болезненным и скованным.

Завернув за угол, я чуть не вписался в Ди.

Ди недоуменно взглянула на меня, сузив глаза:

— Молчи, — пробормотал я, проходя мимо нее.

— А я ничего и не сказала, идиот. — Ее голос был подернут издевкой. Оказавшись в собственной комнате, я натянул спортивные штаны и кроссовки.

Столкновение с сестрой в коридоре по большей части привело меня в порядок, но мои нервы все еще оставались натянутыми, как струна, и мне нужно было во что бы то ни стало вырваться отсюда — подальше от этого дома, подальше от нее.

Не заботясь о смене майки, я набрал скорость и помчался прочь через коридор к двери. Как только мои кроссовки коснулись порога, я сделал рывок и в считанные секунды оказался в лесу.

Небо над головой было низким и серым. Моросившие капли дождя вонзались в лицо, как тысячи мелких иголок. Я дышал полной грудью, все дальше и дальше внедряясь в лес.

А потом я избавился от своих человеческих форм, двигаясь меж деревьями и становясь ничем, кроме потока света.

Это неправильно.

Вспомни про Доусона.

Посмотри, что случилось с ним.

Хотел ли я рисковать точно так же, как он? Оставить Ди совсем одну?

Потому что даже сейчас я чувствовал ее кожу, ее вкус.

В моей голове начала формироваться спасительная идея — одна из тех, которую Ди скорее всего возненавидит, но я не видел другого выхода. Я мог пойти в МО и получить разрешение на перемещение в другое сообщество Лаксенов. Мы бросим свой дом, своих друзей, но это к лучшему. Это будет правильно.

Ди будет в безопасности. И это убережет от опасности Кэт.

Потому что Ди не могла держаться от нее в стороне, точно так же как и я.

Хотя… куда бы я не пошел, та, от которой я бежал, все равно будет оставаться со мной.

Кэт.

Она теперь была не просто в моем доме, в моей постели. Она была со мной, во мне. И от этого уже нельзя было убежать.

Глава

Переводчик: Мария Захарова

Кэт была в двух шагах от того, чтобы выйти из себя и мне нравилось это. её руки сжались в крошечный кулачки.

— Например?

— Ну, думаю, прыжки в течение часа… должны сделать свое дело. — Я был серьезен лишь наполовину, когда предложил это, но тут мой взгляд упал на ее грудь под рубашкой. И внезапно мне захотелось только одного, смотреть на её соблазнительные прыжки по дому.— Возможно, для начала ты захочешь переодеться.

Она сделала глубокий вздох.

— Я не собираюсь прыгать по дому целый час.

И это было очень печально. Багровый цвет немного окрасил её щеки. Верный признак того, что она злилась.

— Тогда ты можешь бегать по лестнице, вверх-вниз. — Я встретился с ней взглядом и улыбнулся.— Мы всегда можем заняться сексом. Я слышал, на это тратится много энергии.

Её рот открылся в шоке.

— Этого не случится даже через миллион лет, приятель. — Она сделала шаг вперед, подняв на меня указательный палец. — Даже если бы ты был последним… постой, я ведь даже не могу сказать – последним человеком на этой планете.

— Котенок, — пробормотал я.

— Нет. Даже если бы ты был последним созданием, которое выглядело бы как человек, на этой планете. Понятно? Адиос.

Я наклонил голову и улыбнулся. Сейчас она была действительно зла. Глаза засветились ярче и она вся покраснела. Часть меня не хотела это признавать, но она выглядела восхитительно, когда так злилась. Абсолютно потрясающей.

— Меня даже не влечет к тебе. Даже ни чуть-чуть. Ты…

Я оказался в сантиметрах от её лица раньше, чем она успела моргнуть.

— Я - что?

— Невоспитанный, — бросила она, сделав шаг назад.

— И? — Я был вынужден соответствовать её шагам. Что заставляло меня делать это? Я не знаю.

— Заносчивый. Подавляющий. — Она сделала еще один шаг назад, но я не позволил ей отойти от меня. Ох нет, я был так близко к её лицу, практически дышал с ней одним и тем же воздухом. — И ты… ты – невероятный придурок.

— О, я уверен, ты могла бы сообразить что-то более убедительное, чем это, Котенок. — Ведь я знаю, что могла бы. Ротик Кэт... Кстати об этом, мой взгляд опустился. Её губы приоткрылись. Черт. — Потому что я сильно сомневаюсь, что тебя ко мне не влечет.

Она рассмеялась - звук её смеха низкий и хриплый. Такой сексуальный.

— Меня абсолютно к тебе не влечет.

Я сделал ещё один шаг, и она спиной уперлась в стену. Глядя на неё, я думаю, что она, возможно, заставила бы мои легкие забыть, как правильно дышать. — Ты лжешь.

— Какой самонадеянный. — Она облизывает губы и по моему телу начинают циркулировать неуправляемые потоки энергии. — Ты знаешь, та самая заносчивость в тебе, о которой я уже говорила. Это непривлекательно.

Человек, она была стопроцентным человеком. Она сказала бы что угодно, лишь бы продолжить спор. Я оперся руками по обе стороны от неё и наклонился, мой рот так близко к её, я мог бы попробовать её вкус. Я задавался вопросом, насколько сладкие у нее губы. Наверное, слаще чем те горячие конфеты Fireball.(загуглить в картинках)

А мне очень-очень нравятся эти конфеты.

— Каждый раз, когда ты лжешь, твои щеки начинают гореть.

— Ох-ох. — сказала она.

Я опустил руки вдоль стены, остановив их около её бедер.

— Могу поспорить, ты думаешь обо мне все время. Нон-стоп. — Столько же, сколько я думаю о тебе, это превратилось в... нон-стоп, так что, казалось справедливым и правильным, что она тоже думает обо мне постоянно.

— Ты не в себе. — Она прижалась спиной к стене, её грудь вздымалась и опадала в такт дыханию.

— Возможно, тебе даже снятся сны обо мне. — Мой взгляд снова опустился на её рот. Fireball… — Могу поспорить, ты даже пишешь мое имя в своем блокноте, снова и снова, с этими маленькими сердечками, обрисованными вокруг.

Она рассмеялась, звук от которого у меня перехватывает дыхание. — В твоих мечтах, Деймон! Ты — последний, о ком я думаю...

Мне надоело спорить, и я поцеловал её... только для того, чтобы заткнуть. Да, я продолжал твердить себе именно это. Просто придерживайся этой мысли. Но в тот момент, когда наши губы соприкоснулись, дрожь прошла по моему телу и я издал звук, наполовину рычание, наполовину стон. Потому что я оказался прав - такие же сладкие как чертовы Fireball.

Кэт больше не спорила. Нет, она дрожала. Теперь поцелуй можно было прекратить, но тут она оттолкнулась от стены и сократила расстояние между нами. Её пальцы погрузились в мои волосы, и она застонала напротив моих губ.

Больше ни слова о прекращении поцелуя.

Что-то сломалось внутри меня. Как замок, который открыли. Или дамба, которую прорвало. Нет, черт возьми, это походило на удар молнией или будто бы тебя переехал грузовик, а потом тебя возродили к жизни. Я двигался не думая.

Мои руки схватили её бедра и я поднял Кэт. Её ноги обвились вокруг моей талии и она целовала меня с такой страстью, которая почти поразила меня, и я надеялся, что она не заметила, что мои руки дрожали. Черт, всё моё тело дрожало. Под моей кожей разгорался огонь, и я терял контроль. Ещё секунда и я превратился бы в Лаксена и что бы хорошего это ей дало?

Ай, черт, это не важно. Не тогда, когда я прижимал её к себе, и она издавала этот прекрасный женский стон, который действительно заставлял мою кровь кипеть. И я чувствовал, что внутри меня появлялось что-то новое. Чистая мощь, с которой невозможно сделать ничего, кроме как выпустить . Это что-то появлялось в течении нескольких месяцев. Возможно, всё в любом случае привело бы к этому.

А потом мы двинулись вдоль стены. Лампа упала. Кэт, кажется, не заметила этого и слава Богу, потому что меня не волновало ничего кроме того, что было у меня в руках.

Кэт.

Смутно я осознавал, что телевизор безостановочно то включался, то выключался. Я пытался обуздать эту силу, но её руки проникли под мой свитер и, спускаясь вниз, пытались снять его. Я мог только повиноваться её безмолвной команде. Я немного отступил, позволив ей снять с меня кусок ткани.

Я позволил ей руководить в этом процессе. Это немного пугало... но и заводило не меньше.

Я обхватил её щеки, прижимая к своим голодным губам. Человек, я не мог насытиться её вкусом, и тем, что она не уступала мне во всех позициях. Её руки нашли кнопку на моих джинсах.

В доме раздался треск. Скорее всего, просто, что-то загорелось. Но мы двигались к дивану и упали на него, наши руки были везде, стаскивая одежду с нас обоих. Наши бедра прижимались друг к другу, как и губы.

Кэт прошептала мое имя, и я был сокрушен за одну секунду и затем я оторвался от нее для исследования - для моего исследования. Скользнул по её руке вниз, к её топу, и он слетел. Я даже не понял, как это произошло.

— Такая красивая, — сказал я, потому что эта была правда. И затем я снова поцеловал её. Целовал её до тех пор, пока у нее не возникло необходимости вдохнуть, владея её ртом так долго, как мог.

Мое тело полностью взяло контроль, извиваясь напротив её, но тут внутри меня что-то щелкнуло. Другая, скрытая прежде дверь, открылась. Я замедлился, не торопясь. Там, где все прежде бушевало в неукротимом хаосе, теперь было более упорядоченным и контролируемым.

Меня все еще пронзала дрожь, на грани...

Невозможности остановиться - желать её больше, чем я мог себе позволить.

Я замер и заставил свои легкие работать так же, как они работали у нее. Делая рваные вдохи, которых явно было недостаточно, я поднял голову и открыл глаза. Я знал, что они пылали, говоря тысячу вещей, которые я никогда не скажу ей, и которые она никогда не поймет. Возможно, даже не захочет услышать.

Наши взгляды встретились. И в её глазах, я увидел, что её тело тает в моем, я знал, что она позволит мне делать... всё что угодно. Но если бы я не остановился сейчас, то не остановился бы никогда. И даже при том, что это было под воздействием "великого желания", как сказала бы Кэт, это было неправильно. Не при таких обстоятельствах. Не на долбанной кушетке. Не когда её жизнь была в моих руках.

Так что я сказал, единственную фразу, которая пришла в мою голову. Единственно, что могло бы вернуть нас обратно в холодную, суровую реальность.

Я заставил свои губы растянуться в полуулыбке, которую, я знал, она так ненавидит и сказал:

— Теперь ты едва светишься.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: