Глава девятая. Брателло, или Молодой Есенин

Не взваливай на сердце любовь,

которая тебе не по плечу!

(Козьма Прутков)

Наутро голова каким-то невероятным образом не болела, но настроение всё равно осталось препаршивое. Снов никаких не снилось, ночь выдалась пустая и темная, будто Яна провалилась до самого рассвета в черную дыру. Ощущения, признаться, были не из приятных, она ведь только-только начала привыкать к своим снам-видениям, что они всегда такие ярко-реальные, полнометражные… Каждую ночь новый приключенческий фильм с эффектом присутствия. Неужели так быстро начало сбываться предупреждение Мастера Ольги и ясновидение закрылось?

Порядком струхнув, Янка попыталась настроиться и хоть что-нибудь "увидеть" или, на худой конец, "услышать", но всё было глухо, как в танке. И без того еле слышный внутренний голос молчал. Стараясь не поддаваться нарастающей лавиной панике, она решила обождать до вечера: а вдруг еще появится, рано тревогу-то забила?..

Стащить себя с кровати и отправиться на первую пару — мировую историю — оказалось выше ее сил. Янка провалялась в постели до половины девятого, даже кота было лень встать покормить. Но затем время начало поджимать и ничего другого не оставалось, как потихоньку продирать глаза и начинать активную жизнь. Ей еще крупно повезло, что никого из родителей дома не обнаружилось — смутно помнится, будто ушли рано утром. Видать, из принципа не захотели ее будить — поздно ведь ночью пришла, редиска! (Где-то после часа, а то и двух — не хватило храбрости повнимательней взглянуть на настенные часы в прихожей.) Папа лишь заглянул перед уходом в спальню: очень выразительно посмотрел и, кажется, принюхался, поводя со стороны в сторону аристократическим носом. Но не сказал ни слова. Или это она дрыхла без задних ног, как суслик, и ничего не слышала?..

Чтоб не опоздать на вторую пару, пришлось нечеловеческим усилием взять себя в руки и развить космическую скорость. Второй была алгебра, тут бы этот жалобный номер с невинным хлопаньем глазами — "ой, проспала!.." — ни за что не прошел: математичка у них дама с принципами, из свирепых университетских преподов.

Натянув впопыхах первые попавшиеся джинсы и свитер и пригладив кое-как расческой волосы, Янка уже собиралась выскочить в коридор, на ходу нашаривая в лицейской сумке ключи. Но в дверях задержалась, взгляд упал на изрядно запылившуюся книжку по соционике. (Та сиротливо валялась на тумбочке в прихожей с прошлой весны, со времен их соционического клуба.) Яна вспомнила, что так и не отдала ее психологине — закрутилась и забыла…

"А ну-ка, посмотрим, что они там пишут про Есенина!" — она наугад раскрыла книжку, та услужливо распахнулась как раз на нужной закладке. Глаза выхватили что-то в высшей степени любопытное: "В силу своей мягкости и восприимчивости Есенин, особенно в юношеском возрасте, склонен попадать в сомнительные компании или под чье-то дурное влияние. Это может сильно затруднить весь дальнейший ход его жизни. Именно поэтому молодой Есенин нуждается в сильном руководстве и, как говорится, "ежовых рукавицах"…"

От этого — весьма самоуверенного! — заявления Янка громко и насмешливо фыркнула, напугав неподобающим звуком мирно дремавшего под столом Гаврилу. Кот укоризненно на нее посмотрел и потрусил от греха подальше на кухню — по дороге, надо заметить, нервно вздергивая хвостом. Характер у котяры ещё тот…

Выходит, не такая-то она, Яна, пай-девочка! И не зря Мастер позавчера вправляла ей мозги, наверняка что-то чувствовала, умудрилась заглянуть в будущее, она ведь ясновидящая… Как там у Сергея — того, который поэт?

"Мне осталась одна забава:

Пальцы в рот да веселый свист!

Прокатилась дурная слава,

Что похабник я и скандалист…"

На смену первому легкомысленному оживлению опять без особой логической связи пришла мысль, что настоящий-то Есенин к концу жизни едва ли не спился. Вот это соображение понравилась намного меньше… Ну, не в том смысле, конечно, что она может пуститься во все тяжкие — это вряд ли, наследственность не позволит. Но к алкоголю, как выяснилось, у нее нет ровным счетом никакой устойчивости: умудрилась же вчера выставить себя перед парнями в супер-выгодном свете! Ведь и выпила-то всего ничего, половину бокала, ну максимум бокал, зато последствия… Мельком вспомнить — и то противно!

Янка принялась себя всячески шпынять, да так увлеклась, что от обиды чуть не разревелась. Но распускать слезы в три ручья не оставалось времени. Злопыхательскую соционическую книжку она после короткого раздумья запрятала в надежном месте, в шифоньере под стопками вязаных носков. (Чтобы папа, не дай Бог, не разведал про эти рукавицы и не применил на практике…)

Всё утро, мотаясь как угорелая туда-сюда, Янка старалась не думать о Богдане. До поры-до времени удавалось не слишком погружаться в воспоминания о вчерашнем сокрушительном фиаско, но на остановке прихватило с новой силой. Делать-то больше нечего, стоишь себе и стоишь, прокручиваешь сотни раз в голове горькие попреки в свой собственный адрес… "За дурною головою и ногам нэма покою", — любит наставлять их с Яриком мама, под хорошее настроение.

Вот если бы можно было открутить ленту времени назад, всего на полдня, и начать всё с чистого листа! Яна была абсолютно, на тысячу процентов уверена, что Богдан теперь в ее сторону ни за какие коврижки не посмотрит — в этом нет никаких сомнений! А если и посмотрит, то начнет про себя прикалываться, вспоминая, как Яна Владимировна выкаблучивалась на дэнс-поле или напилась у барной стойки почти до положения риз… Даже вполне резонная мысль, что остальные девочки были ничуть не лучше и она на их фоне не слишком выделялась, нисколько Янку не утешила. Как говорят у них в лицее, дохлый номер…

И надо же такому случиться! У лицейских ворот Яна столкнулась нос к носу с запыхавшейся Юлькой: обе сперва уставились друг на друга, точно в первый раз увидели, и через секунду дружно рассмеялись. Вид у Юлии был не самый цветущий… (Да и у нее, Яны, наверняка тоже. Всю дорогу от остановки до лицея она старательно избегала смотреть во встречные витрины магазинов и стекла машин, чтоб саму себя не пугать.)

"Если у Юльки начинает открываться ясновидение, то ей тоже было нельзя… А я не предупредила!" — еще горче прежнего расстроилась Яна и ощутила себя последним (как говорит папа) хрюкающим парнокопытным. Но совместные злоключения сближают: не успев еще сказать ни слова, девочки взялись за руки и побежали к родному красному кирпичному зданию. (Судя по часам на мобилке, звонок на пару уже отзвенел три минуты назад.)

Математички на месте не обнаружилось, так что обошлось без эксцессов. И даже аудитория оставалась закрытой, что вообще было из ряда вон… Еще издали Яна заприметила Галю в крупногабаритных черных очках на пол-физиономии — значит, жива-здорова многострадальная подруга! Подойдя поближе, девчата убедилась, что с Галькой всё в порядке: та, как полагается, развернула яркое театральное представление перед женской половиной десятого "А". (Жаль, они с Юлькой с самого начала не слышали, такое уникальное шоу прохлопали ушами!)

Хотя про диско-бар Галина батьковна ни единым словом не обмолвилась, упирала в основном на лучший столик в пиццерии и Богданов белый "Мерс", который еще и карбиолет. Всё-таки в уме и сообразительности подруженции не откажешь…

— Ну наконец-то! У кого есть аспирин? — встретила их Галька, не теряя ни секунды на приветствия.

Яна и за собой не раз замечала эту демократическую привычку — правда, не все ее правильно понимают. Бывает, что возмущаются от этой махровой "невоспитанности" и пытаются вразумить, будто малого ребенка. Та же мама обязательно сделает подробное получасовое втирание, как должна себя вести "девочка ее возраста"… Янка пару раз пробовала ей популярно объяснить (разумеется, что без успеха): зачем все эти условности, "здрасьте" с "до свиданьями", когда каждый новый день — всего лишь продолженье предыдущего! И время на самом деле течет плавно, без разрывов, зачем же его насильно разделять на "сегодня" и "завтра"? Не лучше ли называть коротко и ясно — "сейчас"?..

Не зря же в описании Яниного соционического типа сказано, что Есенин — самый настоящий спец в плане обращения со временем, это творчество всей его жизни. Даже безбожно опаздывая, он непостижимым образом умудряется успевать везде, куда ему нужно… В чем Яна уже не раз убеждалась: если куда-нибудь не попала — значит, ей туда и не надо! (Мастер на своих семинарах по Рейки любит их наставлять: "Случайностей в жизни не бывает!") Иногда в приступе самодовольства Янке кажется, будто время течет персонально для нее: когда надо, замедляется или наоборот, ускоряет свой бег…

Короче, старина Хронос — ее верный покровитель и друг; следовательно, и относиться к нему надо уважительно. Уж во всяком случае, не размениваться на ежеминутные приветствия и расшаркивания ножкой — шестнадцать ритуальных подскоков, как при испанском дворе в прежние времена! И вообще, как дурачился одно время папа: "Если посмотреть с точки зрения Вечности…"

На запертой двери в аудиторию красовался очередной плакат, поражающий своей художественной мощью: криво от руки намалеванный череп и под ним исчерпывающая надпись черным маркером: "220 В". Искать скромного, но гениального автора долго не пришлось: Денис Кузьменко в самой гуще мальчишек довольно ухмылялся, посверкивая белыми зубами на смуглом скуластом лице. И подпихивал локтем верного Каплю, что возвышался над ним на целую голову. Оба прямо-таки сияли и лучились от гордости, точно два вольных художника, организовавших в складчину свою первую выставку. На Янку Капля самым безобразным образом ни разу не посмотрел, вел себя так, будто ее не существует.

"Неужели переболел? — удивилась девочка про себя. — Надо же, так быстро…" Тут бы радоваться, но вместо облегчения стало обидно донельзя: а она-то думала, что такая "незабываемая"! В последние дни всё идет наперекосяк, не так, как нужно: сперва Сережка высказал пару ласковых, потом перед Богданом опозорилась, да и с папой наверняка поссорилась… А теперь вон и Капля в наглую игнорирует — типа, мужская солидарность!

— Что, головка бо-бо? — съехидничала Янка вслух на Галины выразительные гримасы, не справилась с искушением. Мгновенной острой вспышкой промелькнуло далеко не дружеское удовлетворение, что есть, оказывается, кто-то еще более постадавший от вчерашних похождений. (Тем более разворотливая Галька, которая, как известно, и в воде не утонет… И которая сама же на эту дискотеку всех и потащила!)

— Ты что, на первую пару пришла? Вот героиня! — Юля послушно порылась в своей неизменной спортивной сумке и выудила оттуда слегка помятую одиночную (а потому безымянную) таблетку в бумажной упаковке. Галя с драматическим стоном закинула голову назад и с таким же непередаваемо страдальческим лицом предложенный аспирин проглотила, причем всухую. (Не забывая в процессе искоса поглядывать на аудиторию: на всех ли произвела должное впечатление?..)

Так что за Галину можно было не переживать: эта и в пустыне не пропадет, с тушканчиками подружится! А вот с Юлькой было что-то явно и пугающе не то: хмурая тень на обычно живом насмешливом лице и потухшие глаза в заспанных щелках век… Яна только сейчас разглядела: наверно, алкоголь так притупил чувствительность, как глухая стала! Бревно бревном. Еще одно подтверждение, что им обеим надо быть поосторожней с "этим делом" (как приговаривает в подобных случаях папа, щелкая себя по челюсти. А он-то, кстати, и капли спиртного в рот не берет — "йог-трезвенник", подначивает его мама. Ну, разве только шампанское на Новый год может выпить, чисто символически.).

Короче говоря, неизвестно, вернется ли после вчерашнего загула ясновидение или нет?.. Может, уже всё — забраковали ее, как полностью непригодную к дальнейшей эволюции! Юльку-то, по идее, не должны: с нее и спросу никакого нет, не знала… Ни в чем не повинная жертва обстоятельств.

Но отступать было некуда: Янка собрала оставшиеся силы — а их что-то, ох, негусто! — и попыталась настроиться на Юлию. Дело шло туго, мозги скрипели, как ржавая столетняя телега. Наконец с большим трудом и заминками, точно делая ей огромное одолжение, пошел звук, но изображение не появлялось. Юлька сегодня утром с кем-то разговаривала на повышенных тонах и больше того, скандалила, а еще потом плакала, закрывшись в своей комнате… Яна прислушалась к этому смазанному, сильно искаженному внутреннему звуку: незнакомый женский голос что-то взахлеб причитает, но слов не разобрать, одни пронзительные рулады. Она была уже близка к отчаянию из-за своего бессилия, но в самый безнадежный момент — как всегда в последнее время! — подоспела подмога. На сей раз в виде Оксаны Юрьевны: торопливо пробегая мимо со стопкой тетрадей, англичанка на ходу обронила, обращаясь к Юльке:

— Юля, Вы не забыли? Надо заплатить за сентябрь.

Девочки на мгновение затихли и развернулись к Юлии, а затем точно так же дружно отвернулись с наигранно безразличными минами, похожие на тряпичных кукол в руках умелого кукловода. И с преувеличенным рвением возобновили свои не слишком содержательные разговоры. Одной Яне было сбоку хорошо видно, что Юлька от этого уничтожающего вопроса в лоб едва заметно покраснела. "Зря Оксана вот так при всех! — расстроилась за подругу Яна. — Нет, чтоб по-человечески, отозвать тихонько на перемене…"

— Я чуть позже заплачу, можно? — Юлька уже успела взять себя в руки, только виднеющиеся из-под коротких темно-русых прядей мочки ушей оставались красными, как с мороза.

— Можно. Но сильно не тяните, — и Оксана беспечно поскакала дальше по своим делам.

На Юльку никто больше не смотрел, девчата старательно отводили глаза в сторону и делали вид, что ничего не слышали. "Страшно представить, до чего Юлькину сейчас неловко!.." — Яна усилием воли не отвернула головы и на внутреннем экране медленно стали проявляться нужные картинки вместе со звуком. (Только не цветные, как обычно, а какие-то неровные и скачущие, с помехами. Черно-белые, похожие на довоенное кино.) И знакомый уже высокий женский голос с причитаниями: "На твой лицей слишком много уходит! За свет заплати, за воду заплати… А если я без работы останусь? Надеяться нам не на кого!.."

Почувствовав ее взгляд, Юлька подняла голову и посмотрела Яне прямо в глаза, бесстрашно и почти враждебно, с вызовом. Через несколько долгих секунд лицо ее смягчилось, Юля грустно улыбнулась и упрямо вскинула подбородок своим излюбленным движением пацанки. "Врагу не сдается наш гордый "Варяг", пощады никто не желает", — зазвучало у Янки в голове что-то старое и наполовину забытое, из общаговского детства. Вот она кто, ее милая подружка — гордый "Варяг"!.. (Эту песню любила напевать им с Яриком мама, возясь на общей кухне за чем-то аппетитным до умопомрачения. Вроде и голоса особого у нее никогда не было, и слух самый обыкновенный, среднестатистический, а до того славно выходило…)

Между тем со стороны лестницы объявился сумрачный завхоз дядя Паша в засаленной красной кепке набекрень, в знак протеста грузно топоча ногами на весь этаж. Полминуты повозился у замочной скважины и рывком открыл их аудиторию — всего-то и делов, что посильнее пихнуть дверь… Сделав свое дело, завхоз удалился, раздраженно гремя связкой ключей и невнятно бормоча себе под нос что-то не слишком дружелюбное и аж никак не литературное. Следом за ним удушливым шлейфом тянулся стойкий дух чего-то горячительного — не иначе, как оторвали от более увлекательного занятия…

"Ашки" с кислыми физиономиями устремились в класс, неизвестно откуда взявшаяся математичка их бодрыми вскриками подгоняла, как упряжку чукотских ездовых собак. Юлька тоже отвернулась и направилась вслед за однокашниками, ссутулив худенькие плечи и упершись взглядом в пол — "как пять копеек потеряла!", по маминой старинной присказке. (За ней обычно следовал нежнейший удар по хребту…) Яна окликнула подругу, подчиняясь внезапному порыву изнутри:

— Ю! — и протянула ей деньги — те, которые папа еще в начале осени выделял "на мелкие расходы". Янка с тех пор их не потратила, каждый день привычно таскала в сумке и клятвенно себе обещала, что если вдруг увидит что-нибудь супер-пупер красивое… Скорей всего, удерживала здравая мысль, что при особой надобности можно потащить за покупками отца и ничего своего выкладывать не придется, так ведь намного приятней! И экономнее, кстати сказать. Может, и вправду она похожа на маму, наследственность?..

Юлька при виде этих скрученных рулетом купюр попятилась, как от ядовитой змеи, еще и руками прикрылась в непритворном ужасе:

— Яна!!! Не выдумывай.

— Не обижай меня! — Янка глядела очень строго и, казалось, была готова обидеться. Но потом резко сменила тон: — Я всё равно на какую-то ерунду потрачу, ты ж меня знаешь! Тебе сейчас нужней.

— Янка, я не могу…

— Можешь-можешь! Пожалуйста, — она вложила деньги в беспомощно повисшую Юлькину руку и подтолкнула подругу в спину по направлению к классной двери. Там уже все расползлись по своим местам и по-тихому дурели в ожидании алгебры, только они вдвоем стояли друг напротив друга в полутемном коридоре, вроде бы на очной ставке из советской кинохроники.

Повздыхав еще немного, Юлия сдалась, но для порядка проворчала:

— Ага! А отец уедет — и зубы на полку.

— Это будет завтра, — словами из смешной старой песенки ответила Янка. Юля еще немного постояла, что-то про себя прикидывая, и вихрем сорвалась с места — скорей всего, побежала в учительскую разыскивать Оксану. Уже издали обернулась и гулко крикнула Яне на весь коридор:

— Мы как заплатим, я верну!

Но Яна в ответ скорчила зверскую гримасу и замахала на нее руками, в точности копируя Юлию Александровну несколько минут назад.

Одна мысль цеплялась за другую, выстраиваясь в неровную логическую цепочку, и Янка неожиданно всё поняла. Будто киноленту принялась кадр за кадром откручивать назад, как мечтала еще с утра… Юля сильно не любит всяких личных вопросов, отчаянно от них отшучивается, ну или в крайнем случае отмалчивается. (Хотя последнее случается редко, она сама над собой подтрунивает, изображая потасовку из фильма "Человек с бульвара Капуцин": "Настоящему мужчине всегда есть, что сказать!") Похоже на то, что подруга втайне стыдится или своего дома, или семьи, или матери… А может быть, и того, и другого, и третьего. Кажется, кроме мамы у нее никого нет… И вряд ли это случайность, что за два с лишним года учебы в лицее Юля ни разу ни одну из подруг не пригласила в гости! Уже у всех дома побывали, даже у единоличницы Заи, одна Юлька осталась. Галя из-за этой возмутительной негостеприимности на днях обижалась и очень недовольно в Юлькин адрес высказывалась…

С последней пары Янка отпросилась, невмоготу стало сидеть. Да и самочувствие было не ахти: накатила недавняя зловещая слабость и головокружение, как от шампанского на голодный желудок. Вот это уже напугало не на шутку… Вероятней всего, после картинок про Юльку: всё-таки Мастер назначила ей карантин, который, ясный пень, пока что не закончился! Допрыгалась, одним словом.

Ко всему прочему, обнаружился еще один неприятнейший момент: почему-то именно сегодня на Яну почти никто не обращал внимания. На большой перемене, к примеру: она раз пять пыталась встрять в разговор "своих" девчонок с потрясающе глубоким замечанием, но всё безуспешно. Нет, девочки, конечно, смотрели в ее сторону, и даже слушали со скучающими вежливыми физиономиями, но как-то слишком часто перебивали или переводили разговор на другую тему. А ведь было время, когда каждое слово ловили, как жемчужину, и чуть не в рот заглядывали — а вдруг еще что-то интересное расскажет?.. Зато сейчас ситуация почти классическая:

— Доктор, меня все игнорируют!..

— Следующий!

Одна Юлька, верный Дон-Кихот, держалась поближе к Яне, как голенастый цыпленок возле мамы-наседки (ну да, цыпленок — выше Янки на пол-головы!). Но именно сегодня собеседник с Юлии был никакой: за всю большую перемену только пару невнятных междометий из себя и выдавила. (Наверно, до сих пор переживает из-за той публичной сцены с Оксаной…) Но Янка всё равно чувствовала себя незаслуженно оскорбленной, а к концу дня едва не стала комплексовать, как в шестом классе, когда перешла в другую школу и никого там не знала.

И вдруг в одно мгновение поняла, в чем дело, точно яркая вспышка осветила всё изнутри: у нее сейчас слишком мало энергии, истощена до предела, вот народ и не замечает. (Самое обидное, даже Капля нос воротит! Прошла любовь, завяли помидоры.) Что бы она в таком бесцветном состоянии ни сказала, всё будет звучать плоско и неубедительно, бессвязный детский лепет. (На него взрослые, как водится, не реагируют, пропускают мимо ушей как шумовой фон.) Нужно сперва восстановиться: выспаться, сделать себе развернутый сеанс Рейки где-то на полчаса или час — иными словами, заново подзарядиться энергией. А потом уже выступать с публичной речью — вот там, глядишь, и успех придет…

Сделав это открытие, Янка решила не откладывать дело в долгий ящик, а то так и уважение к себе недолго потерять!.. Перед самым началом четвертой пары выбрала удачный момент, состроила несчастные глаза добродушному "украинцу" Николаю Степановичу — учителю украинской литературы — и была милостиво отпущена домой на поправление. Не теряя ни минуты, незаметно улизнула на улицу, чтоб не нарываться на расспросы своих девчонок (для объяснений с оправданиями не оставалось абсолютно никаких сил). На остановке беспечно пропустила маршрутку на родной Жилпоселок — совершенно пустую! — но нисколько не расстроилась от этого пролета, решила пройтись до дома пешком. (А то так и осень скоро закончится, не успеешь оглянуться — и уже всё, привет семье!)

Прогулка вышла на удивление удачной. Янка специально выбирала безлюдные тихие улочки с частными домами, утопающими в роскошных, золотых с багрянцем деревьях. Как в цветистой арабской сказке про Али-Бабу и его сокровища — пожалуй, где-то так должен выглядеть восточный ковер. Сами названия этих милых ее сердцу улиц ласкали слух: Садовая, Арктическая, Луговая, как у Антонова…

Именно на Луговой до сих пор стоит их старое общежитие, которое Яна пускай и смутно, совсем небольшим краешком памяти, но помнит. Хотя бы как носились с утра до вечера по двору с ватагой одичавших приятелей, а мама каждые десять минут высовывалась из окна на третьем этаже и протяжно кричала: "Яна и Слава, домой!" Или как в нежном возрасте, года в четыре, гонялась за мальчишкой намного старше себя, вооруженная здоровенной палкой, будто неандерталец дубинкой. А тот удирал от нее так, что только пятки сверкали! На вопли и возмущения прискакавших мам она, Яна, с большим достоинством отвечала: "А я хотела сдачи дать!" Гм-м, и куда только вся прыть подевалась?..

Конечно, этой окружной дорогой получалось намного дольше, чем обычным путем, но золотые с медью листья того стоили — в этом не было ни малейших сомнений. Перед одной зарослью красно-розового винограда потрясающе яркого оттенка она затормозила минут на пять, грех было бы пройти мимо… Немного постояла, посомневалась, а там махнула на всё рукой и уселась прямо на увядшую осеннюю траву, присыпанную желтыми листьями. (Никакой скамейки по соседству, естественно, не оказалось.)

Уходить от такой "красотищи", как она обычно выражалась, не хотелось совершенно: Янка дала себе твердое обещание не сегодня-завтра вернуться с мольбертом и новыми красками, пока это богатство не осыпалась. И еще раз в десятый мысленно себя поздравила, что оделась сегодня "в тему" — в теплый сиреневый свитер под горло, — под конец даже жара сморила… И поймала себя на мысли, что вот и восстановилась, почти как новенькая! ("Наполнила внутренние резервуары", — похвалил бы сейчас, наверное, Мартын.) Всего только и требовалось, что неспешно прогуляться по осенней улице Луговой.

Очередная неожиданность подстерегала ее у самого дома: на лавочке под подъездом караулил Сергей. Яна от растерянности чуть не споткнулась на ровном месте и остановилась в двух шагах от него, как телеграфный столб. (Хоть и очень небольшой телеграфный столб.) "Надеюсь, он не будет сейчас выяснять отношения, я этого не переживу!.." — выползла на передний план порядком убитая мысль, и даже виноградное настроение заметно потухло и съежилось.

— Привет! — поздоровалась она с опозданием, всё с такого же пионерского расстояния.

— Привет. Опять телефон отключаешь?

— Это допрос?

— Да нет. Просто… интересуюсь.

"Он вчера на домашний звонил, потому папа и вычислил, что я не с ним! — без тени сомнения решила Яна. — Ой, что вечером будет!.." А вслух неохотно отозвалась:

— С друзьями сидели.

— С друзьями?.. Или подругами?

— Подругами тоже! — огрызнулась Янка, в мгновение ока приводя себя в драчливое петушиное настроение. Если уж придется отстреливаться, то она должна быть в хорошей форме. (Они с брательником когда-то баловались, в той же общаге: "Без боя не дамся!")

Но Сережа на ее воинственный выпад никак не отреагировал, да и вообще выглядел на удивление мирно, как сытый филин: лениво жмурился и благосклонно взирал на вечернее низкое солнце. Она еще полминуты поколебалась и присела рядом с ним на самый краешек скамейки (оставив, однако, между собой и Сергеем кое-какое расстояние). "Как нейтральная территория между Израилем и Палестиной", — рассеянно подумала девочка, соображая, как себя сейчас вести, что говорить…

Какую-то минуту они молчали под пожелтевшим почти что на глазах кленом. "Вот интересное дело: вчера этот клен был совсем зеленым, а сегодня в воздухе уже вовсю чувствуется осень… Трудно сказать, как именно чувствуется, но ни с чем другим этот горьковатый запах не спутаешь. Надо же, а Сережка научился молчать!.." — опять до смешного невпопад заметила она про себя.

— Кажется, я тебя люблю, — внезапно огорошил Сергей, не глядя на нее, а обращаясь куда-то в пространство между деревьями.

— Спасибо… — прозвучало невероятно, ужасающе глупо, но ничего более подходящего ей в голову не пришло: просто-напросто не ожидала! (Тем более после такой ссоры грандиозных масштабов.) Сережка неестественно, натянутым деревянным голосом рассмеялся:

— Знаешь анекдот про "спасибо"? Пасхальное утро, Брежнев идет по улице, и вдруг навстречу ему бабулька: "Христос воскрес, Леонид Ильич!" "Боль-шо-е спа-си-бо!"

Забыв про свои горести и разочарования, Янка во весь голос рассмеялась — до того легко и спокойно стало рядом с этим Сережкой… Точно старый забытый друг.

На его настойчивые предложения "куда-нибудь пойти" у Янки хватило ума отказаться. Здраво рассудила, что вторая разгульная ночь (или пускай даже вечер) — это будет чересчур, организм-то ведь не железный! Да и родителей лишний раз нервировать не стоит, и так придется отдуваться за вчерашнюю самодеятельность… (Намылят шею, как пить-дать, тут и ясновидения никакого не надо!)

Лифт очень некстати не работал, его уже в третий раз за этот год ремонтировали. До своего седьмого этажа Яна добрела на последнем — ну, или предпоследнем — издыхании. Пытаясь отдышаться, на полном автомате достала из сумки ключи и уловила за дверью какую-то непривычную активность. По ту сторону ясно слышались громкие выкрики, завлекающий девичий смех, и в довершение всех прелестей кто-то приглушенно бренчал на гитаре. "Ярик!" — сверкнуло молнией у нее в голове, и всю усталость будто рукой сняло. Янка влетала в квартиру, как на реактивном двигателе, едва не забыв в замочной скважине ключи.

Брателло, по всей видимости, только приехал: на полу посредине прихожей, загораживая пузатым брюхом весь проход, красовался его не разобранный темно-синий рюкзак. Вот ведь трудяга, каких поискать: вещи разложить не удосужился, зато бурную концертную деятельность уже развернул! У двери неаккуратной кучей были свалены чьи-то грязные кроссовки размера сорок пятого (много кроссовок), босоножки и туфли всех моделей и расцветок, и даже ультра-модные полусапожки из леопардового замша. (Ленкины, наверное, как раз ее стиль…)

Яна покрутилась перед зеркалом, приводя себя в порядок. Наспех провела массажной щеткой по волосам, едва заметно подкрасила губы и еще раз придирчиво осмотрела себя со всех сторон. (Меньше всего на свете хотелось выглядеть замухрышкой перед толпой Славкиных друзей!) По привычке заглянула на кухню, разыскивая Гаврюху, и остолбенела на месте: совсем как во вчерашнем сне, на неубранном столе посреди крошек валялась круглая десертная ложка, ее любимая… И рядом пустой, вылизанный кем-то до блеска — угадываем с трех раз, кем! — пластиковый стакан от персикового йогурта. Не чуя под собой ног, она вылетела стрелой из кухни и попала прямиком в гостиную. Та показалась игрушечно маленькой от такого количества развалившегося на диване или примостившегося прямо на ковре народа… Добрую его половину Янка не знала и, застигнутая врасплох, опять растерялась. (Остается только надеяться, что не слишком заметно.)

Ярика в этой суматохе Яна заметила не сразу: брателло по-скромному пристроился в углу на диване, словно бы и не хозяин, и меланхолично пощипывал гитарные струны. Она, гитара, у него была фирменная, шикарного угольно-черного цвета, брательник ею страшно гордился и берег, как зеницу ока. Янке в знак особого расположения один-единственный раз позволил на своем сокровище поупражняться — событие из серии "Очевидное — невероятное"! Но при этом делал такое мученическое лицо, так пожирал в упор глазами, что никакого кайфа-то и не вышло, пускай даже самого отдаленного… Яна под его гипнотизирующим взглядом через минуту взмокла от напряжения, как мышь, сильней всего вспотели ладони. Ну, а под конец пошло совсем уж вкривь и вкось: в приступе нервозности недостаточно осторожно сей крутой инструмент поставила на пол, и милый братец впал в невменяемое состояние. Янка с непривычки не на шутку перепугалась (особенно если учесть, что он обычно насмешливо-добродушен и слегка ленив, типичный Львиный персонаж). А тут на тебе, голосина прорезалась!

Рассорились тогда "на всю жизнь". Через день, конечно же, помирились, но охота экспериментировать с чужой техникой пропала у Яны надолго… К этой его распрекрасной гитаре больше и пальцем не притронулась, хоть Ярослав не раз со своим (опять-таки Львиным) великодушием предлагал. Видать, заволновался, что переборщил с первой реакцией. Но Янка с видом оскорбленной невинности отказывалась: всё-таки верно говорят, что Скорпионы злопамятные, раньше надо было думать!

— О-о, киндер-сюрприз! — поприветствовал из своего угла брательник, и вся эта развалившаяся в гостиной компания, человек пятнадцать, с большим интересом на Яну уставилась. И дружно одной глоткой загоготала, воздавая должное хозяйскому остроумию. Янка вспыхнула от возмущения — а может, и смущения, трудно сказать! — и про себя постановила эту вреднейшую личность попросту игнорировать. (Подобные вольности со всякими там телепузиками, принчипессами и киндер-сюрпризами позволяются только папе. Да и то не всегда, а когда Яна Владимировна в хорошем настроении.)

Но брателло с этим железным правилом никогда не считался, да и душевной чувствительностью тоже не страдал, а потому на сестренкины обиженные гримасы и ухом не повел. Янка решила приступить к радикальным мерам воздействия и в воспитательных целях замахнулась для подзатыльника, но Ярик привычно ловко увернулся. Ишь, не потерял еще сноровку, наработанную за долгие годы совместной жизни! Только и оставалось, что проявить свои недюжинные дипломатические способности и начать воздействовать словами:

— Сам ты!.. — Яна запнулась на середине фразы, подбирая нужный эпитет. И нашлась: — Если б ты сказал что-то умное, я бы сильно удивилась.

— Не обижай ее, — медовым голосом вмешалась Ленка, знойная блондинка со всеми атрибутами кукольной красоты: умело подчеркнутые тенями синие глаза, льняные пряди волос, броский макияж (именуемый в народе "штукатур"), выдающихся достоинств бюст… Яна до сих пор сомневалась, к какой категории брательниковых пассий ее можно отнести: иногда Лена вела себя ну точно как Славкина девушка, но после того обязательно надолго исчезала. Возвращалась же как "просто подруга" и на первых порах бывала очень холодна, а местами и высокомерна до неприличия. У Янки на такие вещи наметанный глаз, но этих двоих никак не может раскусить: обычно проходит всего неделя, и их притворно дружеский роман закручивается с новой силой. Как-то у них там всё запутанно…

При одном воспоминании про Ярикову личную жизнь Янке стало вдруг страшно до леденящего холода изнутри: до чего же это похоже на маму с отцом! Их пожизненные ссоры-скандалы с разбором полетов, разъезды и примирения… Неужели и она переймет себе точно такой же, изматывающий всю душу сценарий?! С Сережкой уже точно к тому движется: то грызутся, то мирятся, с амплитудой ровно через день…

— А кто ее обижает? Я соскучился, — сдержанно возразил Ярик и профессионально-ослепительно улыбнулся из-за гитары: — Мелочь, а приятно! — и проворно прикрылся от сестры выставленным локтем.

Яна задохнулась от негодования, но вмешалась Ленка: уселась своей далеко не худой филейной частью на подлокотник дивана и нежнейшим образом поцеловала его в губы. (Кажется, опять разворачивается стадия сближения, чтоб потом плавно перейти в отталкивание…) У Янки пропали последние сомнения, что брателло нравятся фигуристые девушки: уж чего, а этого у Елены Прекрасной не отнимешь! (Даром, что сам он слегка костлявый и как бы устремленный всей фигурой вверх — всё-таки противоположности притягиваются.)

Ярослав Ленке довольно прохладно — или так почудилось? — улыбнулся и с чертовски сосредоточенной физиономией занялся неразлучной подругой гитарой. Елену это зацепило, она соскочила со своего неудобного сиденья и направилась к остальным ребятам, грациозно покачивая на ходу крутыми бедрами, обтянутыми узким черным платьем. (Черное, как известно, стройнит.) Ярик ей вслед даже не взглянул, и все эти плавные телодвижения в стиле Шакиры пропали даром, не дойдя до адресата. Янка из женской солидарности мысленно возмутилась: ну и морда же он, оказывается! Как лаконично выразилась однажды Юлька, "таких надо отстреливать!" (Не исключено, кстати, что именно Ярика подруженция и имела в виду, совсем не исключено…)

Ни для кого не секрет, что Юлька с ума сходит по ее брату. Началась эта затяжная любовь классе в восьмом и с тех пор ни на йоту не продвинулась в нужном направлении, и всё равно Юлия не теряет надежды! Не слишком-то это и приятно, когда забегает в гости вроде бы к ней, Яне, а потом сидит как на иголках и в нетерпении крутит головой: а вдруг ее ненаглядный тоже дома?.. Славка о Юлиной горячей симпатии до сих пор ни сном ни духом — он вообще ничего, кроме музыки и собственной великолепной персоны, вокруг не замечает! Подозрительно знакомая мысль, откуда это?.. Ах, вот оно что! Это он ей когда-то заявил, чтобы позлить! Морда однозначно.

— Тут тебе девушки звонили! Чуть не оборвали телефон, — хотя здесь Яна приврала, приплела для красного словца. Звонила разве что Ленка (зато несчетное количество раз! Надо же, под конец научилась здороваться и разговаривать не сквозь зубы, а приветливым светским тоном, чудеса да и только…). Ну, и еще пара незнакомых левых девиц наяривали почти что каждый вечер — интересовались, когда он приедет.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: