Сделай Сам Свою Работу на 5

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 6 глава





— Я не могу, Марам.

— Твой план провалился.

Потеряв здравомыслие, он заорал:

— К черту мой план! На самом деле это было самое мирное решение, какое я мог придумать. Харрис предложил переходить к решительным действиям, но я отказался. Теперь я знаю — почему. Я не хотел причинять вред твоему отцу. А тебя я отпустить просто не могу.

— Я ничего не скажу отцу. Даже не буду ему звонить. Я просто хочу уйти от тебя, уехать из этого Богом забытого региона. Ты никогда обо мне не услышишь.

— Марам, дорогая моя, послушай меня... Я тебя умоляю...

Она выскользнула из его рук и стала падать на пол.

Амджад усадил Марам на диван. Посмотрев в ее глаза, он потерял всякую надежду на то, что она когда-нибудь его простит и снова ему поверит.

— Любовь к тебе — единственная ошибка в моей жизни, — сказала она. — Не наказывай меня снова. Я прошу тебя! Отпусти меня.

 

Через несколько часов они были в столице. Все это время Амджад чувствовал себя словно в аду, так как Марам всячески его сторонилась.

Он отвез ее туда, куда она потребовала, — в аэропорт. Теперь Марам шла впереди, оглядываясь через плечо через каждые несколько шагов, будто не могла видеть его тень позади себя.



Прежде чем она вошла в главный терминал, он осторожно взял ее за руку:

— Поедем со мной, Марам. У меня огромный дом, в котором тебе не придется со мной встречаться, если ты не захочешь. Я буду ждать. Ждать до тех пор, пока ты меня не позовешь. Пожалуйста, просто будь рядом со мной!

— Я никогда не была рядом с тобой по-настоящему, Амджад. Теперь я буду держаться от тебя как можно дальше, пока не забуду о твоем существовании. Может быть, тогда я перестану чувствовать себя... оскверненной.

— По крайней мере, воспользуйся моим самолетом.

— Надзор, завернутый в помпезную обертку притворного рыцарства? — ехидно произнесла Марам.

Он уныло выдохнул:

— Теперь ты считаешь, что я не только монстр, но и глупец? Если я захочу узнать о твоем местонахождении, мне не потребуется выяснять, каким видом транспорта ты пользуешься.

— Может быть, да. Может быть, нет.

— Ты, по крайней мере, сообщишь мне, когда благополучно долетишь?

— Какая трогательная забота! — Она стряхнула его руку со своей руки и отвернулась. А потом сказала: — Что касается благополучного приземления, об этом нельзя знать заранее. Как говорят в вашей стране: «По овце, которую убили и с которой содрали шкуру, не плачут».



 

Амджад находился на заднем сиденье лимузина, так и не придя в себя после последних слов Марам и ее страдальческого взгляда.

Он уже не надеялся, что со временем она изменит отношение к нему в лучшую сторону.

Харрис позвонил ему, требуя новостей. Амджад сказал: пора начинать операцию в Оссайлане, иначе их отец лишится трона. Харрис пошутил, что и Амджад, как наследный принц, тоже может лишиться трона. Амджад грубо ответил: ему на это наплевать!

Он потерял Марам. Никакие другие потери больше не имеют для него значения.

Спустя какое-то время его телефон снова зазвонил. Должно быть, опять Харрис. Амджад почти доехал до дворца. Телефон продолжал звонить. Амджад нажал на кнопку вызова онемевшими пальцами и заорал:

— Я прикончу тебя, как только приеду, Харрис...

— Какой ты заботливый старший брат, однако.

— Марам...

Амджад потерял дар речи.

— Я просто хотела сообщить тебе, что возвращаюсь к отцу.

Тысячи вопросов кружились в его голове. Он испытал облегчение оттого, что ему не придется сходить с ума, строя предположения о местонахождении Марам. Она будет в безопасности, в привычной обстановке, с Юсуфом.

Но затем она нанесла ему еще один удар:

— И как ты себя чувствуешь? Неужели хорошо?

 

Глава 10

 

Сердце Амджада забилось чаще. Марам его поддразнивала.

Он прошептал:

— Я чувствую себя намного лучше, чем заслуживаю. Самое главное — ты говоришь со мной снова, и не важно, что ты злорадствуешь по поводу моей доверчивости.



— Ты поверил, да? — унылым тоном протянула она. — Поверил тому, что я опустошена?

— Я почти поверил.

Он ждал, что она будет продолжать над ним издеваться, но Марам только сказала:

— Жаль, что ты слишком выносливый.

Он прикусил губу, терзаясь мучительной надеждой.

— Я сделал бы все возможное, чтобы быть выносливым.

После секундного молчания она спросила:

— Ты не поверил, что я тебя обманула, да?

— Для того чтобы я тебя освободил и ты смогла вернуться к отцу и продолжать строить козни? Нет, ни на секунду.

— Значит, ты еще больший дурак, чем я думала. И ты, как оказалось, заурядный человек. Для того чтобы довести тебя до умопомрачения, мне потребовались лишь небольшая настойчивость, несколько отвлекающих маневров и парочка слезных признаний.

— Мне было суждено пасть перед тобой на колени с того момента, как наши пути пересеклись.

— Как занятно, что ты так философски рассуждаешь, — произнесла она.

Восхищаясь их перебранкой, он прерывисто вздохнул:

— Ты должна была меня ударить, Марам. Или, еще лучше, воспользоваться каким-нибудь тяжелым предметом, чтобы выбить дурь из моей головы.

— Чтобы усилить мою предполагаемую агонию от твоего предательства? Я думаю, ты не слышал, что я сказала. Кажется, ты привык слушать только себя.

— Я слушаю тебя намного внимательнее, чем ты думаешь, Марам. Пусть я неуступчивый, но ты провела со мной достаточно много времени. Ты постаралась пробить броню в моей душе. Скажу больше — тебе удалось меня переделать. И поверь, мне очень жаль, что я, удовлетворив страсть, обвинил тебя в потенциальном предательстве. Но даже сейчас я доверяю тебе.

Наступило тягостное молчание. Ожидание, пока Марам ответит, было настолько невыносимым, что Амджад едва не раздавил в руке телефон.

Наконец она выдохнула:

— Кажется, это единственное, в чем я оказалась права. Ты разбираешься в людях гораздо лучше меня, Амджад.

Его губы дрогнули в улыбке, когда он услышал ее признание.

— Не принижай своих возможностей.

— Ты полностью меня разгадал.

— Не разгадал...

— Ты только делал вид, что не понимаешь меня с самого начала. — Она прервала его, не желая слушать возражения. — Я приложила немало усилий, чтобы убедить тебя в моей невиновности. Ладно, мои ребяческие усилия пропали даром, мне не удалось тебя одурачить. Поэтому не стану тебя дразнить и возвращаюсь к реальной причине моего звонка.

Он решительно выдохнул, понимая, что сейчас Марам не удастся убедить ни в чем.

— Так почему же ты решила вернуться к отцу? Если ты не намерена вычеркивать его из своей жизни, полагаю, что могу заслужить такое же снисхождение?

— Снисхождения не заслуживает ни он, ни ты. Вас обоих я любила больше всех на свете. Я доверяла вам обоим, а вы использовали меня и злоупотребили моей любовью и доверием. Я до сих пор не в состоянии полностью понять, как вы на такое пошли. Мне кажется, я возненавижу тебя сильнее, когда узнаю обо всех последствиях твоей затеи.

Амджад зажмурился, не сомневаясь в ее ненависти. И все-таки попробовал переубедить ее еще раз:

— Тогда, по крайней мере, попытайся понять...

— Конечно, я понимаю.

— Понимаешь? — повторил он, сбитый с толку.

— У тебя были очень серьезные причины. Ты и мой отец привыкли получать все, что хотите, и вам не важно, навредите вы при этом кому-нибудь или нет. — Она говорила спокойно, отчего у Амджада сердце сжималось все сильнее. — Ты спросил, почему я возвращаюсь к отцу? Во-первых, я намерена его убедить отдать тебе драгоценные камни.

У него замерло сердце. Амджад решил, что сейчас умрет. Марам была и в самом деле непредсказуема.

— Ты хочешь это сделать?! — выдохнул он, чувствуя головокружение.

— Я надеюсь, ты не думаешь, будто я делаю это для тебя. Ради тебя я теперь и пальцем не пошевелю. Просто хочу, чтобы мой отец перестал участвовать в деле, катастрофических последствий которого он не понимает и не сможет с ними справиться.

— Если ты беспокоишься, что он может пострадать, и едешь к нему на выручку, получается, ты его простила.

— Не простила. И не прощу! И я делаю это не ради отца. В отличие от тебя и него, я не ослеплена амбициями. Меня интересует судьба всей страны. Поддавшись эмоциям, я могу послать Зохейд ко всем чертям, как эта страна того заслуживает... Но, размышляя рационально и с позиции гуманизма, я не могу позволить, чтобы в стране начались племенные войны, если эти проклятые безделушки не вернутся в королевскую семью.

В душе Амджада проснулась гордость за Марам.

— Ты хорошо меня изучил и, вероятно, знал: я поступлю подобным образом сразу же, как только получу свободу. Наверняка именно поэтому ты меня и отпустил.

— Стой! Погоди минуту...

— Но, возможно, ты не слишком хорошо меня знаешь, — продолжала говорить Марам спокойным тоном. — Если бы ты хорошо меня знал, то догадался бы — похищать меня не нужно. Необходимо просто объяснить ситуацию и попросить меня о помощи. Я вернулась бы к отцу и донимала бы его до тех пор, пока он не вернул бы ювелирные украшения. Не бойся, ничего страшного не произошло. По крайней мере, для тебя. Я сделаю это сейчас. Как только папа сдастся, я позвоню тебе, чтобы забрали драгоценности.

Амджад прерывисто выдохнул:

— Ты действительно веришь, что он отдаст их тебе?

— Если ему не хватит ума и он будет сопротивляться, я пойду на крайние меры. Я скажу ему, что беременна. — И Марам повесила трубку.

Страдание, тоска и сожаление, услышанные в ее словах, эхом отозвались в его голове, которая едва не раскололась пополам.

Он задался вопросом: чем ему искупить свою вину перед Марам, которую он так коварно заманил в ловушку?

 

Марам оглядела роскошные парадные дворцовые покои отца.

Ей казалось, в ее теле жила другая душа, когда она в последний раз была в этом зале. Оставив дворец, она отправилась в поездку, во время которой встретилась с Амджадом. Вернулась Марам уже совсем иным человеком...

В пустыне она потеряла все, чем обладала. Кстати, Марам того заслужила. Она лишилась веры, эмоций, желаний и надежд на благоприятное будущее. И все из-за Амджада — человека, оказавшегося хладнокровным агрессором, взявшим ее в заложницы.

Окружающие Амджада люди считали его очень честным человеком. Никто не догадывался, что его честность — иллюзия. Он обманывал всех, не только Марам. Но она считала каждый его порок уникальной и удивительной чертой характера, за что и поплатилась...

Послышались торопливые шаги по мраморному полу, затем распахнулись двойные дубовые двери, и в зал стремительно вошел ее отец.

Марам смотрела на человека, который был для нее всем с тех пор, как ей исполнилось двенадцать лет. Высокий, гибкий и изысканный мужчина с золотистыми, как у Марам, глазами, с посеребренными сединой висками и ухоженной короткой бородой. До того как увидела Амджада, Марам считала своего отца самым великолепным человеком на земле! Да, она была настоящей папиной дочкой.

Жаль, что отец никогда не был одержим любовью к своей дочери, как она глупо полагала прежде.

Лицо ее отца дрогнуло, когда он обнял ее дрожащими руками.

— Марам, девочка моя, — произнес он у ее уха, и его дыхание взъерошило ее волосы. — Ты приехала...

Она спокойно высвободилась из его объятий:

— За это я должна благодарить не тебя. Тебе все равно, даже если бы я окаменела, оставшись в пустыне.

Он округлил глаза, словно Марам его ударила.

— Как ты можешь такое говорить? Я вел постоянные переговоры с Харрисом и Шахином.

Она равнодушно оглядела отца, удивляясь тому, каким изменившимся кажется ей он теперь — словно пропущенный через призму бесстрастного разочарования.

— Правильно. Ты вел переговоры о том, чтобы не выкупать меня.

Он быстро шагнул к ней, но замер, увидев ее ледяной взгляд.

— Я просил их убедить своего брата, чтобы он вернул тебя.

— Конечно. По доброте душевной.

— Это все, что я мог сделать. Я не мог тебя выкупить.

— Не стал бы выкупать — это ты имеешь в виду?

— Нет, я имею в виду, что не смог бы тебя выкупить. Ты все неверно поняла.

— Ладно, начнем сначала. Ты хочешь сказать, что не имеешь отношения к краже драгоценностей «Гордость Зохейда» и к замене их подделкой?

— Это... это не то, что я имел в виду.

— Не самое подходящее время, чтобы скромничать, отец. Просто признайся.

— Ты не поймешь, Марам.

— Потому что мне не удалось понять твои самые корыстные действия? Амджад сделал вид, будто меня похитил — чтобы напугать тебя и заставить вернуть драгоценности. И я расскажу тебе, почему ты должен их вернуть. Я... — Она немного помедлила, потом выпалила: — Я беременна.

Он отшатнулся от нее, будто от удара битой:

— Что?!

— Ты ведь всегда этого хотел, да? Ты намеревался использовать меня в качестве объекта для пополнения генофонда клана аль-Шалаан? И когда у тебя ничего не получилось, ты перешел от сватовства к заговору. Но теперь благодаря пока еще не рожденному внуку ты будешь иметь влияние на Зохейд, как этого всегда хотел. Теперь тебе не придется провоцировать войну в регионе.

Марам показалось, что ее отец постарел на два десятилетия.

— Все не так. Я просто хотел для тебя самого лучшего!

— Самое лучшее для меня, если ты отберешь трон у Амджада?

— Я имею в виду — когда я... предложил ему тебя. Пусть все считают его чокнутым, но я всегда думал — он единственный, кто тебя достоин. Поэтому я подстраивал вам встречи. Я видел: он смотрит на тебя так, как не смотрел ни на одну женщину. Я обратился к нему, потому что знал — сам он никогда не сделает первый шаг. Амджад отверг мое предложение, но я понимал: он отказывается вопреки своим истинным желаниям. Я пытался вас свести потому, что ты считала его единственным подходящим тебе мужчиной. Я так расстроился, когда у меня ничего не получилось... А потом, узнав о твоем похищении, я понял, что заблуждался все это время.

— То есть ты не надеялся получить выгоду от нашего союза?

— Я этого не говорил. Оссайлан не такая мощная страна, как Зохейд, и мне нужна поддержка союзных государств, чтобы сдержать своих врагов.

— Поэтому ты переключился на Хайдара, когда у тебя ничего не получилось с Амджадом?

Юсуф покраснел:

— Это... была не моя идея.

— Не отнимай время у нас обоих и не говори, что идея принадлежала Хайдару.

Он покраснел сильнее:

— Нет...

— И это все, что ты можешь мне сказать? Отлично! В любом случае я не намерена обсуждать твои попытки сватовства.

— Я не причастен к краже драгоценных камней «Гордость Зохейда». — Юсуф умоляюще посмотрел на дочь. — Я был... всего лишь орудием.

Она покачала головой:

— Не имеет значения, кем ты был. Ты финансировал заговор. Драгоценные камни у тебя.

— Я этого не делал!

Марам пристально смотрела на отца и понимала — он говорит правду.

— Неужели ты на самом деле считаешь, что драгоценные камни у меня и я не воспользовался бы ими, чтобы тебя выкупить? — воскликнул он. — Ты думаешь, я совсем тебя не люблю? Я пытался связаться с Амджадом и сказать ему об этом. Я клялся в этом его братьям!

В душе Марам проснулось любопытство. Она не хотела испытывать к отцу нечто большее, боялась снова ошибиться.

Марам подняла руки:

— Хорошо, отец. Расскажи мне всю историю. С самого начала.

 

— Ты знал о том, что мой отец — настоящий донжуан?

Амджад наблюдал, как Марам входит в его кабинет, и чувствовал, что вот-вот сорвется, перебросит ее через плечо и утащит в свою кровать...

Она приехала в его особняк через пять часов после телефонного звонка.

Наконец до него дошло — она что-то сказала о своем отце. Но ему наплевать на Юсуфа!

— Я скучаю по тебе, — сказал он.

Она остановилась и стала равнодушно его разглядывать.

Амджад быстро преодолел разделяющее их расстояние:

— Я скучаю по тебе... Без тебя схожу с ума, Марам. А ведь я не видел тебя всего один день. Прошло два дня с тех пор, как я в последний раз к тебе прикасался.

Она одарила его деловитым взглядом, словно на переговорах:

— Какое разочарование! Тебе вдруг понадобилось совокупиться?

— Я так и сделаю. — Он понадеялся, что Марам хотя бы как-то отреагирует на его слова, но она осталась бесстрастной. Он крепко прижал ее к себе. — Когда сумею до тебя достучаться...

Она вырвалась из его объятий, отошла от него:

— У тебя нет никаких шансов! Но есть вероятность — ты сумеешь сохранить за собой трон.

Он засунул руки в карманы, чтобы лишить себя возможности обнять Марам.

— Неужели Юсуф решил отдать драгоценные камни?

— Нет, но он назвал мне имя того, кого ты наверняка захочешь придушить. Драгоценности у вашей королевы.

— У Сандос?..

— Да, можешь открывать на нее охоту. — Под его взглядом Марам подняла красивые ухоженные брови, которые он уже не надеялся когда-либо снова поцеловать. — Ты мне не веришь?

Амджад наконец обрел дар речи:

— Мне достаточно того, что ты в это веришь.

Судя по выражению ее лица, она не оценила его покровительственный тон.

— Конечно, ведь в моем послужном списке вера в самую откровенную ложь.

Что бы сейчас ни стал говорить Амджад в свое оправдание, Марам ему все равно не поверит. Однако он решился сказать ей: он навсегда изменился и считает, что Марам лучше остальных.

— Я верю тебе, Марам!

Она с сомнением покачала головой:

— По крайней мере, ты считаешь, будто я верю в то, что говорю. Или, может быть, ты поверишь всему, что скажет твоя мачеха, которую ты называешь злобным монстром?

Амджад тяжело выдохнул, чувствуя, что снова зашел в тупик.

— Она была бы моим первым подозреваемым, если бы не теряла столько же, сколько можем потерять мы. Поэтому я верю тебе, несмотря на необъяснимые противоречия. Я считаю, эта леди Макбет сварит в кипятке собственных детей, если такое действие будет отвечать ее интересам.

— Ради своих детей она готова уничтожить регион. Вдобавок к этому она уничтожит твоего отца и братьев, которых страстно ненавидит. Ее ненависть к вам намного превосходит ваше общее отвращение к ней.

Он кивнул:

— Мне было всего семь лет, когда она сюда приехала. Из нее просто сочился яд. А потом она родила Хайдара и Джалала. И я уверен, она с удовольствием прикончила бы нас, чтобы сделать наследниками трона своих сыновей. Но по местному закону, даже если я, Харрис и Шахин умрем, Хайдар и Джалал, а также их дети не смогут занять трон. Законными наследниками трона являются чистокровные уроженцы Зохейда. Будучи наполовину из рода Азмахариан, Хайдар и Джалал не могут быть даже четвертыми или пятыми в очереди претендентов на трон. Если бы они были прямыми наследниками трона, Сандос оказалась бы первой в списке подозреваемых.

— Вот здесь начинается история моего отца.

— Рассказывай, Марам, — прошептал он.

Ее взгляд дрогнул, словно какое-то воспоминание промелькнуло в памяти. Но уже в следующую секунду Марам решительно посмотрела на него.

— Мой отец сказал... — она скривилась, — он был ее любовником.

— Какая гадость, — произнес Амджад, и Марам содрогнулась. — Как он мог связаться с таким... существом? Я слышал, мой отец до сих пор не пришел в себя после близости с ней. Но у него хотя бы теперь есть Хайдар и Джалал.

Она изогнула губы в усмешке:

— Отец сказал, что она им манипулировала и заставила принять участие в заговоре. Эта хитрая особа подловила момент, когда мой отец был в расстроенных чувствах — я как раз уехала из Оссайлана. Папа сожалел о том, что произошло... Видимо, их первая близость случилась до того, как она вышла замуж за короля Атефа. Учитывая их давние отношения и мягкотелость моего отца, она заставила его с ней сотрудничать. Сандос принудила его оплатить все необходимые расходы, так как не могла тратить деньги из казны Зохейда, не вызывая подозрений. Мой отец должен был появиться на Королевской выставке и объявить себя новым правителем Зохейда, которого выбрали драгоценности «Гордость Зохейда». После того как он стал бы королем, Сандос собиралась развестись с твоим отцом и выйти замуж за моего отца, оставаясь королевой Зохейда и становясь одновременно королевой Оссайлана. Она заставила бы переписать законы и сделать собственных сыновей обладателями права на наследование трона. То есть Хайдар и Джалал стали бы единственными наследниками моего отца. Ведь кроме меня у него нет детей. Она заставляла моего отца преследовать Хайдара и уговаривать его стать моим мужем, чтобы он унаследовал титул короля двух государств.

Теперь все встало на свои места. Самое главное — ее отец действительно преследовал Хайдара. Амджад получил еще одно доказательство того, что Марам ни в чем не виновата.

Он раздраженно фыркнул, злясь на себя и на королеву:

— Я почти ею восхищаюсь. Какая гениальная гадина!

Марам вздохнула, соглашаясь с ним:

— Она хотела, чтобы ты поверил, будто в заговоре виновата невеста Харриса. Сандос намеревалась настроить тебя против Харриса, заставить его защищаться и помешать ему провести расследование до начала Королевской выставки. Но ты действовал тайно, и никто не знал, что ты меня похитил...

Прежде чем Амджад успел что-либо сказать в свое оправдание, Марам продолжила:

— Она, должно быть, ждет, каким будет твой следующий шаг. Сандос должна оставаться в тени, чтобы сохранить образ невинной королевы Зохейда. Но я считаю — если ее загнать в угол, она сдастся, и, возможно, даже постарается уничтожить ювелирные изделия, которые теперь свидетельствуют против нее. Поэтому я заставила отца связаться с ней и сказать, что ты ему угрожаешь и у него нет выбора, кроме как делать все, что она хочет. Сейчас Сандос ни о чем не подозревает. Настало лучшее время для того, чтобы ты нанес удар.

Амджад почувствовал, как теплеет у него на душе. Даже после того, как он обидел Марам, она сделала все, чтобы помочь ему уладить проблемы с королевскими драгоценностями! Ему оставалось только надеяться — ее прежде безграничная любовь к нему по-прежнему жива и сможет заново возродиться.

— Спасибо, Маарам. — В данный момент он не мог сказать ей ничего другого.

Она пожала плечами и отвернулась. Амджад схватил ее за руку и почувствовал, как по ее телу пробежал трепет желания.

— Ты останешься, пока я готовлюсь нанести удар?

Амджад ожидал — вот сейчас она наотрез откажется. А Марам кивнула.

Привыкнет ли он когда-нибудь к ее непредсказуемости?

 

* * *

 

В течение следующего часа она сидела на диване и читала документы, лежащие в ее портфеле. А Амджад в это время устраивал засаду королеве и ее помощникам.

Потом он позвонил братьям.

Они пришли один за другим, обрадовавшись встрече с Марам. Когда в кабинете появился Хайдар, Амджад едва не сошел с ума от ярости.

— Марам! — Хайдар бросился к Марам, с восторгом глядя на нее.

Чтобы поприветствовать братьев Амджада, она просто поднималась с дивана. Но к Хайдару с радостью подошла.

Когда они оказались друг напротив друга, у Амджада заболело сердце от ревности.

Хайдар заключил ее в объятия, поднял над полом, потом поставил на ноги, наклонился и поцеловал один раз в одну щеку и дважды в другую — как было принято в регионе среди близких людей.

Увидев, как брат обнимает Марам, Амджад совсем рассвирепел. А когда она прижалась лицом к широкой груди Хайдара, у Амджада едва не случился сердечный приступ.

Он уже собирался вырвать ее из объятий Хайдара, когда она подняла дрожащую руку, погладила Хайдара по щеке и сдавленно произнесла:

— Мне очень жаль...

— Ты должна сожалеть, — снисходительно ответил Хайдар. — Ты отказала мне в двух свиданиях подряд. Но мне нравится, когда ты сожалеешь... Потому что становишься очень ласковой...

Амджад, который хотел ударить своего брата по физиономии, прорычал:

— Марам сожалеет по немного более тривиальной причине. Она раскрыла личность вдохновителя политического заговора с целью свержения нашего отца. Это твоя любимая омерзительная мать.

Хайдар резко повернулся и уставился на Амджада, раскрыв рот от удивления. Амджад заметил, что Джалал сделал то же самое. Еще он увидел, с каким неодобрением на него посмотрела Марам. Наверняка она считает — он повел себя бездушно. Амджад уже пожалел о том, что сказал. Но он был просто не в состоянии спокойно наблюдать за тем, как Марам обнимается с Хайдаром.

— Что, черт побери, ты говоришь?! — прошипел Хайдар. Унаследованный им от матери темперамент и жестокость выплыли наружу.

— И какое отношение это имеет к нашей матери? — вслед за братом спросил Джалал. — Кажется, вы все в курсе. Почему же мы впервые об этом слышим?

— Мы сожалеем, что скрыли от вас эту информацию, — сказал Шахин. — Но сначала в раскрытие заговора оказалась вовлечена Джохара, потом Талия. Мы хотели, чтобы об этом знало как можно меньше людей. Мы не сообщили даже нашему отцу.

— Идиоты! — рявкнул Хайдар, выглядя так, словно ему ткнули ножом в сердце. — Вы не сообщили нам потому, что думали, будто это не имеет значения для нас, поскольку мы не наследники престола!

— Или еще того хуже! — вскипел Джалал. — Вы наверняка думали, будто мы участвуем в затее матери, чтобы стать наследниками!

— Мы ничего подобного не думали. — Харрис заговорил в первый раз за все время, как обычно прекращая споры между братьями. — Мы не сказали бы вам и сейчас, до того как... — Харрис выдержал паузу, не желая сообщать Хайдару и Джалалу неприятные подробности. — До того как мы ее арестуем.

Казалось, только теперь Хайдар и Джалал поняли, насколько серьезно происходящее. Они словно окаменели. Шок и неверие на их лицах сменились тоской.

Затем Хайдар и Джалал посмотрели друг на друга, и казалось, пришли к молчаливому согласию. Хайдар посмотрел на Марам со смирением, как на хирурга, который собирается ампутировать ему ногу.

Она бросилась к нему.

— Мне тоже очень жаль, Марам, — прошептал Хайдар у ее волос.

У Амджада потемнело в глазах. Если Хайдар не отпустит Маарам и она не отойдет от него прямо сейчас, он за себя не ручается...

— Чего вы ждете? — прорычал Джалал. — Покончите с этим делом.

 

Марам в ужасе наблюдала за тем, как осуществляется ее план, сопровождаемый расчетливостью и жестокостью Амджада.

Королева Сандос была застигнут врасплох, поэтому ее арест прошел без инцидентов. Казалось, все происходит слишком легко.

Марам посмотрела на внушительную, статную фигуру королевы Зохейда, которая выглядела безупречно для своих сорока пяти лет. Ее имя означало «самый роскошный шелк», но у этой женщины была стальная воля.

«Да, — поняла Марам, — все не так просто, как предполагалось».

Пережив первоначальный шок и растерянность, когда мужчины клана аль-Шалаан, включая короля Атефа, вошли в ее апартаменты, королева Сандос тут же решила, что следует делать. Марам даже показалось, что она слышит, как в голове Сандос крутятся угрожающие мысли.

Словно приняв решение, Сандос поднялась из-за стола, за которым работала с компьютером, и спокойно вышла из комнаты впереди мужчин, одарив Марам уничтожающим взглядом.

На протяжении всего допроса Сандос рассматривала ногти с безупречным маникюром. На ее лице не отразилось ни одной эмоции, лишь глаза злобно сверкали.

Хайдар и Джалал, понимая, что их мать никогда не скажет, где находятся драгоценности, стали говорить ей о том, что от «Гордости Зохейда» зависит и их благополучие тоже.

Она посмотрела на них, как на двух школьников, просящих леденцы, которые лишь испортят их зубы.

Потом Сандос заговорила. Ее хрипловатый протяжный голос был одновременно завораживающим и отвратительным.

— Вы поблагодарите меня позже, мои сладкие. — Отмахнувшись от сыновей и одарив мужа мрачным взглядом, Сандос с ненавистью уставилась на его сыновей от первого брака. — Твои помпезные мальчики могут посадить меня в тюрьму, и я буду сидеть в тюремной камере до начала Королевской выставки. Если у тебя не будет драгоценностей для демонстрации на выставке, тебя свергнут в любом случае. Когда к власти придет новый человек, он освободит из тюрьмы всех, кого ты туда заточил. Пусть я перестану быть королевой, но у меня есть драгоценности, с помощью которых я могу купить новое царство. Даже если мне не удастся снова стать королевой, я удовлетворюсь тем, что испортила вам жизнь, лишила вас престола и королевства.

 

Глава 11

 

Прошло несколько недель. Амджад и его братья рыскали по всему королевству, стараясь отыскать драгоценности «Гордость Зохейда». Марам жила во дворце аль-Шалаан.

Амджад предпринимал все возможное, чтобы приблизиться к Марам. Но к своему ужасу, он обнаружил — она все больше времени посвящает Хайдару.

Его решимость дать ей возможность успокоиться, прийти в себя испарялась всякий раз, когда он видел, как Хайдар держит ее за руку и смотрит с тошнотворной нежностью, а Марам отвечает ему сочувствующими взглядами.

Амджаду было все равно, что Марам и Хайдар лучшие друзья и что она осталась во дворце только ради того, чтобы поддержать Хайдара в трудные времена. Не хватало еще, чтобы они от переизбытка желания найти утешение бросились в объятия друг друга!

Амджад не мог этого допустить. Ради Хайдара, конечно...

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.