Сделай Сам Свою Работу на 5

Глаза голубой собаки. Г.Маркес





 

Она пристально смотрела на меня, а явсе не мог понять, где прежде я видел эту девушку. Ее влажный тревожный взглядзаблестел в неровном свете керосиновой лампы, и я вспомнил — мне каждую ночьснится эта комната и лампа, и каждую ночь я встречаю здесь девушку с тревожнымиглазами. Да-да, именно ее я вижу каждый раз, переступая зыбкую граньсновидений, грань яви и сна. Я отыскал сигареты и закурил, откинувшись наспинку стула и балансируя на его задних ножках, — терпкий кисловатый дымзаструился кольцами. Мы молчали. Я — покачиваясь на стуле, она — грея тонкиебелые пальцы над стеклянным колпаком лампы. Тени дрожали на ее веках. Мнепоказалось, я должен что-то сказать, и я произнес наугад: «Глаза голубой собаки»,— и она отозвалась печально: «Да. Теперь мы никогда этого не забудем». Онавышла из светящегося круга лампы и повторила: «Глаза голубой собаки. Я написалаэто повсюду»,
Она повернулась и отошла к туалетномустолику. В круглой луне зеркала появилось ее лицо — отражение лица, егооптический образ, двойник, готовый раствориться в трепетном свете лампы.Грустные глаза цвета остывшей золы печально посмотрели на меня и опустились,она открыла перламутровую пудреницу и коснулась пуховкой носа и лба. «Я так боюсь,— сказала она, — что эта комната приснится кому-нибудь еще, и он все здесьперепутает.» Она щелкнула замочком пудреницы, поднялась и вернулась к лампе.«Тебе не бывает холодно?» — спросила она. «Иногда бывает…» — ответил я. Онараскрыла озябшие руки над лампой, и тень от пальцев легла на ее лицо. «Я,наверно, простужусь, — пожаловалась она. — Ты живешь в ледяном городе».
Керосиновый огонек делал ее кожумедно-красной и глянцевой. «У тебя бронзовая кожа, — сказал я. — Иногда мнекажется, что в настоящей жизни ты должна быть бронзовой статуэткой в углукакого-нибудь музея». «Нет, — сказала она. — Но порой мне и самой кажется, чтоя металлическая — когда я сплю на левом боку и сердце гулко бьется у меня вгруди». — «Мне всегда хотелось услышать, как бьется твое сердце». — «Если мывстретимся наяву, ты сможешь приложить ухо к моей груди и услышишь».-"Если мы встретимся наяву…» Она положила руки на стеклянный колпак ипромолвила: «Глаза голубой собаки. Я всюду повторяю эти слова».
Глаза голубой собаки. С помощью этойфразы она искала меня в реальной жизни, слова эти были паролем, по которому мыдолжны были узнать друг друга наяву. Она ходила по улицам и повторяла как быневзначай: «Глаза голубой собаки». И в ресторанах, сделав заказ, она шепталамолодым официантам: «Глаза голубой собаки». И на запотевших стеклах, на окнахотелей и вокзалов выводила она пальцем: «Глаза голубой собаки». Люди вокруглишь недоуменно пожимали плечами, а официанты кланялись с вежливым равнодушием.Как-то в аптеке ей почудился запах, знакомый по снам, и она сказала аптекарю:«Есть юноша, которого я вижу во сне. Он всегда повторяет: „Глаза голубойсобаки“». Может быть, вы знаете его?» Аптекарь в ответ рассмеялся неприязненнои отошел к другому концу прилавка. А она смотрела на новый кафельный полаптеки, и знакомый запах все мучил и мучил ее. Не выдержав, она опустилась наколени и губной помадой написала на белых плитках: «Глаза голубой собаки».Аптекарь бросился к ней: «Сеньорита, вы испортили мне пол. Возьмите тряпку исотрите немедленно!» И весь вечер она ползала на коленях, стирая буквы иповторяя сквозь слезы: «Глаза голубой собаки. Глаза голубой собаки». А в дверяхгоготали зеваки, собравшиеся посмотреть на сумасшедшую.
Она умолкла, а я все сидел,покачиваясь на стуле. «Каждое утро, — сказал я, — я пытаюсь вспомнить фразу, покоторой должен найти тебя. Во сне мне кажется, что я хорошо заучил ее, нопроснувшись, я не могу вспомнить ни слова». — «Но ты же сам придумал их!» —«Да. Они пришли мне в голову потому, что у тебя пепельные глаза. Но днем я немогу вспомнить даже твоего лица». Она стиснула в отчаянии пальцы: «Ах, если бынам знать по крайней мере название моего города!»
Горькие складки легли в уголках еегуб. «Я хочу до тебя дотронуться», — сказал я. Она вскинула глаза, я язычкипламени заплясали в ее зрачках. «Ты никогда не говорил этого», — заметила она.«А теперь говорю». Она опустила глаза и попросила сигарету. «Почему же, —повторила она, — мне никак не вспомнить название своего города?» — «А мне —наши заветные слова», — сказал я. Она грустно улыбнулась: «Эта комната снитсямне так же, как и тебе». Я поднялся и направился к лампе, а она в испугеотступила назад, опасаясь, что я случайно заступлю за невидимую черту,пролегающую между нами. Взяв протянутую сигарету, она склонилась к огонькулампы. «А ведь в каком-то городе мира все стены исписаны словами „глаза голубойсобаки“», — сказал я. — Если я вспомню эти слова, я отправлюсь утром искатьтебя по всему свету». Ее лицо осветилось красноватым огоньком сигареты, онаглубоко затянулась и, покручивая сигарету в тонких пальцах сказала: «Славабогу. Я, кажется, начинаю согреваться», — и проговорила нараспев, будтоповторяя за пишущим пером: «Я… начинаю… — она задвигала пальцами, будтосворачивая в трубочку невидимый листок бумаги по мере того, как я прочитывалнаписанные на нем слова, — согреваться…» — бумажка кончилась и упала на пол —сморщенная, крохотная, превратившаяся в пыль золы. «Это хорошо, — сказал я. —Мне всегда страшно, когда ты мерзнешь».
Так мы и встречаемся с ней, вот уженесколько лет. Порою в тот момент, когда мы находим друг друга в лабиринтеснов, кто-то там, снаружи, роняет на пол ложечку, и мы просыпаемся. Мало-помалумы смирились с печальной истиной — наша дружба находится в зависимости от оченьпрозаических вещей. Какая-нибудь ложечка на рассвете может положить конец нашейкороткой встрече.
Она стоит за лампой и смотрит наменя. Смотрит так же, как в первую ночь, когда я очутился среди сна в страннойкомнате с лампой и зеркалом и увидел перед собой девушку с пепельными глазами.Я спросил: «Кто вы?» А она сказала: «Не помню…» — «Но мы, кажется, ужевстречались?» — «Может быть. Вы могли сниться мне, в этой самой комнате».-«Точно! — сказал я. — Я видел вас во сне». — «Как забавно, — улыбнулась она. —Значит, мы с вами встречаемся в сновидениях?»
Она затянулась, сосредоточенно глядяна огонек сигареты. И мне опять показалось, что она — из меди, но не холодной итвердой, а из теплой и податливой. «Я хочу дотронуться до тебя», — повторил я.«Ты все погубишь, — испугалась она. — Прикосновение разбудит нас, и мы большене встретимся». — «Вряд ли, — сказал я. — Нужно только положить голову наподушку, и мы увидимся вновь». Я протянул руку, но она не пошевелилась. «Ты всепогубишь… — прошептала она. — Если переступить черту и зайти за лампу, мыпроснемся заброшенные в разные части света».- «И все же», — настаивал я. Но оналишь опустила ресницы: «Эти встречи — наш последний шанс. Ты же не помнишьничего наутро». И я отступил. А она положила руки на лампу и пожаловалась: «Яникогда не могу заснуть после наших встреч. Я просыпаюсь среди ночи и больше немогу сомкнуть глаз — подушка жжет лицо, и я все твержу: „Глаза голубой собаки.Глаза голубой собаки“».
«Скоро рассвет, — заметил я. —Последний раз я просыпался в два часа, и с тех пор прошло много времени». Яподошел к двери и взялся за ручку. «Осторожнее, — предупредила она. — За дверьюживут тяжелые сны». — «Откуда ты знаешь?» — «Совсем недавно я выходила туда и струдом вернулась назад. А проснувшись, заметила, что лежу на сердце». — Но явсе же приоткрыл дверь. Створка подалась, и легкий ветерок принес снаружи запахплодородной земли и возделанной пашни. Я повернул к ней голову и сказал: «Тутнет коридора. Я чувствую запах поля». — «Там, за дверью, — сказала она, — спитженщина, которая видит поле во сне. Она всегда мечтала жить в деревне, но такникогда и не выбралась из города». За дверью светало, и люди повсюду уже началипросыпаться. «Меня, наверное, ждут к завтраку», — сказал я.
Ветер с поля стал слабее, а потомстих. Вместо него послышалось ровное дыхание спящего, который только чтоперевернулся в постели на другой бок. Стих ветерок, а с ним умерли и запахи.
«Завтра мы непременно узнаем другдруга, — сказал я. — Я буду искать женщину, которая пишет на стенах: „Глазаголубой собаки“». Она улыбнулась грустно и положила руки на остывающий колпаклампы: «Ты ничего не помнишь днем». Ее печальный силуэт уже начал таять впредутреннем свете. «Ты удивительный человек, — сказала она. — Ты никогда непомнишь своих снов».
1950 г.



 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.