Составитель и редактор Джон Шейн

КРИСТАЛЛ И ПУТЬ СВЕТА

Сутра, Тантра и Дзогчен

Учения Намкая Норбу

Составитель и редактор Джон Шейн

Эта книга - первое вышедшее на Западе полное изложение основ учения, называемого по-тибетски Дзогчен, или "Великое Совершенство", сердца всех духовных традиций Тибета, которое доныне хранилось в строгой тайне. Её автор - наш современник - Намкай Норбу тибетский Учитель, ныне живущий на Западе, доступным языком раскрывает глубокое учение об истинной природе каждого человека.

Перевод с английского Фариды Маликовой
Редактор перевода Татьяна Науменко

Оглавление

От редактора английского издания. 3

ШЕСТЬ ВАДЖРНЫХ СТРОФ... 5

Глава 1. РОЖДЕНИЕ, ДЕТСТВО И УЧЁБА. КАК МНЕ ДОВЕЛОСЬ ВСТРЕТИТЬСЯ СО СВОИМ ГЛАВНЫМ УЧИТЕЛЕМ 5

Глава 2. ВВОДНЫЙ ОБЗОР: УЧЕНИЕ ДЗОГЧЕН И ТИБЕТСКАЯ КУЛЬТУРА.. 10

Изначальное состояние. 11

Глава 3. КАК МОЙ УЧИТЕЛЬ ЧАНГЧУБ ДОРДЖЕ ПОКАЗАЛ МНЕ ИСТИННЫЙ СМЫСЛ ПРЯМОГО ВВЕДЕНИЯ 12

Три принципа Учения Дзогчен по Гарабу Дордже. 14

Жизнь Гараба Дордже. 15

Три принципа Гараба Дордже, три раздела учений Дзогчена и другие триады.. 16

Глава 4. СВЯЗЬ ДЗОГЧЕНА С РАЗЛИЧНЫМИ УРОВНЯМИ БУДДИЙСКОГО ПУТИ.. 17

Проблема двойственности.. 17

Сутра. 18

Махаяна. 18

Тантра или Ваджраяна. 19

Дзогчен - путь самоосвобождения. 20

Сводная таблица методов различных путей: Сутры, Тантры и Дзогчена. 21

Дзогчен: 21

Тантра, или Ваджраяна: 22

Сутра - путь отречения: 23

Глава 5. С ДВУМЯ СВОИМИ ДЯДЯМИ, УЧИТЕЛЯМИ ДЗОГЧЕНА.. 25

Основа, Путь и Плод. 29

Глава 6. ОСНОВА.. 30

Песня Ваджры.. 31

Самовозникновение пяти элементов и их Сущность. 31

Как проявляется Энергия: цел, ролпа, данг. 34

Эта книга посвящена моему Учителю
Чангчубу Дордже и двум моим дядям,
Ургену Тэндзину и Кенце Чоки Вангчугу;
на благо всех живых существ.

Намкай Норбу

НАМО ГУРУ БХЬЯ!
НАМО ДЭВА БХЬЯ!
НАМО ДАКИНИ БХЬЯ!

Великое тайное сокровище всех Победоносных,
Непревзойдённое Учение Дзогчен
Подобно восходящему в небе солнцу
Да распространится во всех мирах!

[На­вер­ху стра­ни­цы - бе­лая ти­бет­ская бу­к­ва А - сим­вол из­на­чаль­но­го со­стоя­ния ума. Да­лее - об­ра­ще­ние к Трём Кор­ням: Гу­ру; Дэ­ва и Да­ки­ни и сти­хи Пад­ма­самб­ха­вы - вы­ра­же­ние по­чи­та­ния уче­ний Дзог­че­на. "По­бе­до­нос­ные" - те, кто пре­одо­ле­ли со­стоя­ние двой­ст­вен­но­сти, (т. е. буд­ды").]

От ре­дак­то­ра анг­лий­ско­го из­да­ния

Эту кни­гу я со­ста­вил по маг­ни­то­фон­ным за­пи­сям уст­ных на­став­ле­ний, ко­то­рые Нам­кай Нор­бу Рин­по­че да­вал на рит­ри­тах и в лек­ци­ях в раз­ных час­тях све­та в те­че­ние по­след­них се­ми лет, и по сво­им ма­те­риа­лам, не за­пи­сан­ным на маг­ни­то­фон или не­рас­шиф­ро­ван­ным, а так­же бла­го­да­ря лич­ным бе­се­дам с Рин­по­че.

Хо­тя Рин­по­че хо­ро­шо зна­ет анг­лий­ский язык, он пред­по­чи­тал (до кон­ца 1984 г.) учить на италь­ян­ском, на том за­пад­ном язы­ке, ко­то­рый ему наи­бо­лее зна­ком. Он де­ла­ет пау­зы че­рез не­сколь­ко пред­ло­же­ний, что­бы дать воз­мож­ность пе­ре­вес­ти на язык боль­шин­ст­ва слу­ша­те­лей, а в Ита­лии, - что­бы дать воз­мож­ность пе­ре­вес­ти на анг­лий­ский для тех уча­ст­ни­ков, ко­то­рые не зна­ют италь­ян­ско­го. По­это­му кни­гу не уда­лось бы соз­дать без уси­лий тех, кто пе­ре­во­дил, за­пи­сы­вал и рас­шиф­ро­вы­вал уче­ния Рин­по­че. Од­на­ко, хо­тя син­хрон­ный пе­ре­вод за­час­тую жи­во передаёт мысль, для пе­чат­но­го из­да­ния тре­бу­ет­ся не­что боль­шее, чем до­слов­ная за­пись уст­но­го пе­ре­во­да.

По­это­му од­ной из ос­нов­ных за­дач ре­дак­то­ра бы­ло из­ло­же­ние ис­поль­зо­ван­ных ма­те­риа­лов на хо­ро­шем ли­те­ра­тур­ном анг­лий­ском язы­ке. Но, что ещё бо­лее важ­но, из мно­же­ст­ва за­пи­сей, под­роб­но рас­кры­ваю­щих раз­ные те­мы, нуж­но бы­ло вы­стро­ить еди­ную фор­му кни­ги, ко­то­рая пе­ре­да­ва­ла бы струк­ту­ру Уче­ния в це­лом, со­хра­няя при этом все осо­бен­но­сти сти­ля уст­ных на­став­ле­ний Рин­по­че.

Я по­пы­тал­ся это сде­лать, при­дер­жи­ва­ясь сис­те­мы че­ре­до­ва­ния са­мих на­став­ле­ний и яр­ких и за­ни­ма­тель­ных рас­ска­зов Рин­по­че, ко­то­рые так кра­соч­но ил­лю­ст­ри­ру­ют Уче­ния, По­сколь­ку эта кни­га пред­на­зна­че­на не толь­ко для искушённого чи­та­те­ля, но и для ши­ро­кой пуб­ли­ки, я ста­рал­ся, на­сколь­ко это воз­мож­но, не пе­ре­гру­жать текст при­ме­ча­ния­ми.

Ес­ли моя ра­бо­та ре­дак­то­ра увен­ча­лась хо­тя бы ми­ни­маль­ным ус­пе­хом, то этим я обя­зан тер­пе­нию са­мо­го Рин­по­че, ко­то­рый уде­лил мно­го вре­ме­ни лич­ным бе­се­дам со мной, что­бы дать углублённые объ­яс­не­ния и уточ­не­ния. Ес­ли же в тек­сте ока­за­лись ка­кие бы то ни бы­ло ошиб­ки или не­вер­ные ак­цен­ты, то они це­ли­ком на мо­ей со­вес­ти.

Я не мо­гу на­звать поимённо всех дру­зей, ко­то­рые по­мо­га­ли мне в этой ра­бо­те: их бы­ло слиш­ком мно­го, но я хо­тел бы осо­бо по­бла­го­да­рить свою же­ну Джо за не­ус­тан­ную под­держ­ку и обод­ре­ние.

В на­ши дни, ко­гда че­ло­ве­че­ст­во пе­ре­жи­ва­ет кри­ти­че­ские вре­ме­на, чрез­вы­чай­но важ­но со­хра­нять и пе­ре­да­вать древ­ние тра­ди­ции Муд­ро­сти, ко­то­рые ве­дут к пре­об­ра­же­нию че­ло­ве­ка: ведь они вно­сят ог­ром­ный вклад в мир­ное пре­об­ра­зо­ва­ние об­ще­ст­ва - пре­об­ра­зо­ва­ние, от ко­то­ро­го за­ви­сит вы­жи­ва­ние на­ше­го био­ло­ги­че­ско­го ви­да и на­шей пла­не­ты.

Я ис­крен­не на­де­юсь, что вы­ход в свет этой кни­ги, при под­го­тов­ке ко­то­рой мне по­сча­ст­ли­ви­лось ра­бо­тать ря­дом с Нам­ка­ем Нор­бу; внесёт хо­тя бы не­боль­шой вклад в ог­ром­ные уси­лия по пре­одо­ле­нию раз­до­ров и кон­флик­тов и бу­дет спо­соб­ст­во­вать ми­ру и ос­во­бо­ж­де­нию всех жи­вых су­ществ от стра­да­ний.

Про­шу чи­та­те­ля пом­нить, что ни од­на кни­га ни­ко­гда не смо­жет за­ме­нить пе­ре­да­чи Уче­ния, по­лу­чен­ной от ком­пе­тент­но­го Учи­те­ля. Пусть тем, кто ещё не обрёл та­ко­го ис­тин­но­го "ду­хов­но­го дру­га", по­сча­ст­ли­вит­ся его най­ти! Да по­слу­жит это бла­гу!

Джон Шейн
Ар­чи­дос­со, Ита­лия,
июнь 1985

От ска­ни­ро­вав­ше­го текст

Этот ва­ри­ант не яв­ля­ет­ся точ­ным вос­про­из­ве­де­ни­ем ори­ги­наль­но­го из­да­ния, по­сколь­ку оно со­дер­жа­ло боль­шое ко­ли­че­ст­во ил­лю­ст­ра­ций с ком­мен­та­рия­ми. Те из них, ко­то­рые по­нят­ны и без изо­бра­же­ния, бы­ли пре­вра­ще­ны в сно­ски и по­ме­ще­ны в ту часть тек­ста, к ко­то­рой они от­но­си­лись. По­сколь­ку са­ма кни­га бы­ла со­став­ле­на на ос­но­ве уст­ных по­уче­ний Нам­кая Нор­бу Рин­по­че, ос­нов­ной её текст со­хра­ня­ет­ся здесь це­ли­ком, по­стра­да­ли лишь до­бав­ле­ния со­ста­ви­те­ля.

ШЕСТЬ ВАД­ЖР­НЫХ СТРОФ

Хо­тя ви­ди­мый мир про­яв­ля­ет­ся как мно­го­об­ра­зие,
это мно­го­об­ра­зие не­двой­ст­вен­но,
И из все­го мно­же­ст­ва от­дель­ных ве­щей
ни од­ну нель­зя вме­стить в ог­ра­ни­чен­ное по­ня­тие.

Ес­ли ос­во­бо­дишь­ся от ог­ра­ни­чен­но­сти лю­бых по­пы­ток су­дить:
"это по­хо­же на то или на сё",
ста­но­вит­ся яс­но, что все про­яв­лен­ные об­ра­зы -
это гра­ни то­го бес­ко­неч­но­го, что не име­ет об­раза,
и, не­от­де­ли­мые от не­го, они - са­мо­со­вер­шен­ны.

Ес­ли ви­дишь, что всё из­на­чаль­но са­мо­со­вер­шен­но,
ис­це­ля­ет­ся бо­лезнь - стрем­ле­ние че­го-то дос­ти­гать,
и, ко­гда про­сто остаёшься в ес­те­ст­вен­ном со­стоя­нии как оно есть,
при­сут­ст­вие не­двой­ст­вен­но­го со­зер­ца­ния
не­пре­рыв­но воз­ни­ка­ет са­мо со­бой.

"Шесть Вад­жр­ных Строф", или, бу­к­валь­но, "Шесть Вад­жр­ных Строк", по­сколь­ку ти­бет­ский ори­ги­нал со­сто­ит толь­ко из шес­ти строк, в со­вер­шен­ст­ве пе­ре­да­ют всю суть уче­ния Дзог­чен. Пе­ре­вод [с ти­бет­ско­го на анг­лий­ский язык], ко­то­рый мож­но на­звать воль­ным, сде­лан Брай­е­ном Бе­рес­фор­дом и Джо­ном Шей­ном по уст­ным на­став­ле­ни­ям и объ­яс­не­ни­ям Нам­кая Нор­бу. Все глав­ные раз­де­лы тек­ста этой кни­ги мо­гут рас­смат­ри­вать­ся как ком­мен­та­рий к этим "Шес­ти Стро­фам", со­став­ляю­щим со­дер­жа­ние Тра­ши­пэй пэл риг­пэй ку­чуг гюд - "Тан­тра при­но­ся­щей сча­стье ку­куш­ки не­двой­ст­вен­но­го ви­де­ния". Как ку­куш­ка яв­ля­ет­ся пер­вым вест­ни­ком при­хо­да вес­ны, так и эта тан­тра, и эти стро­ки яв­ля­ют­ся вест­ни­ка­ми на­сту­паю­ще­го ду­хов­но­го про­бу­ж­де­ния.

Гла­ва 1

РО­Ж­ДЕ­НИЕ, ДЕТ­СТ­ВО И УЧЁБА. КАК МНЕ ДО­ВЕ­ЛОСЬ ВСТРЕ­ТИТЬ­СЯ СО СВО­ИМ ГЛАВ­НЫМ УЧИ­ТЕ­ЛЕМ

Я и все бес­чис­лен­ные жи­вые су­ще­ст­ва
Про­свет­ле­ны из­на­чаль­но;
Пол­но­стью осоз­на­вая, что это
дей­ст­ви­тель­но так,
Я при­ни­маю обет выс­шей Бод­хи­чит­ты!

На­пи­сан­ные Лонг­чен­пой (1308-63) стро­ки о Бод­хи­чит­те,
вы­ра­жаю­щие по­ня­тие Ос­но­вы в Ану-йо­ге.

Я ро­дил­ся в де­рев­не Гэ­уг, рас­по­ло­жен­ной в ме­ст­но­сти Чон­гра, кня­же­ст­во Дэ­гэ, Вос­точ­ный Ти­бет, в во­сем­на­дца­тый день де­ся­то­го ме­ся­ца го­да Зем­ли-ти­гра (8 де­каб­ря 1938 г.), и рас­ска­зы­ва­ют, что око­ло до­ма мо­их ро­ди­те­лей рас­пус­ти­лись кус­ты роз, хо­тя стоя­ла зи­ма. Два мо­их дя­ди сра­зу же при­шли на­вес­тить мою се­мью. Они бы­ли уче­ни­ка­ми ве­ли­ко­го учи­те­ля Ад­зо­ма Друг­па, ко­то­рый умер за не­сколь­ко лет до то­го, и оба уже са­ми бы­ли учи­те­ля­ми Дзог­че­на. Они твёр­до ве­ри­ли, что я - пе­ре­во­пло­ще­ние их Учи­те­ля, от­час­ти по­то­му, что пе­ред смер­тью он им что-то со­об­щил, а кро­ме то­го, он за­ве­щал не­кое осо­бое на­след­ст­во то­му сы­ну, ко­то­рый, по его пред­ска­за­нию, ро­дит­ся у мо­их ро­ди­те­лей по­сле его смер­ти. Ко­гда мне бы­ло два го­да, один вы­со­кий тул­ку шко­лы Нин­гма­па офи­ци­аль­но при­знал ме­ня пе­ре­ро­ж­де­ни­ем Ад­зо­ма Друг­па и пе­ре­дал мне в дар не­ко­то­рые одея­ния. Я не пом­ню мно­гих под­роб­но­стей даль­ней­ших со­бы­тий, знаю толь­ко, что по­сле это­го я по­лу­чил ку­чу по­дар­ков!

Позд­нее, ко­гда мне бы­ло уже пять лет, ше­ст­на­дца­тый Кар­ма­па и жив­ший в то вре­мя Си­ту Рин­по­че при­зна­ли ме­ня во­пло­ще­ни­ем Ума дру­го­го ве­ли­ко­го Учи­те­ля, ко­то­рый, в свою оче­редь, был во­пло­ще­ни­ем ос­но­ва­те­ля со­вре­мен­но­го го­су­дар­ст­ва Бу­тан и при­над­ле­жал к ро­ду дхар­ма­рад­жей, или свет­ских и ду­хов­ных пра­ви­те­лей, сто­яв­ших во гла­ве этой стра­ны до на­ча­ла 20-го ве­ка. По­это­му, ко­гда я вы­рос, мне бы­ло да­но не­ма­ло имён и ти­ту­лов, мно­гие из ко­то­рых очень длин­ны и зву­чат весь­ма вну­ши­тель­но. Но я ни­ко­гда их не упот­реб­ляю, по­то­му что все­гда пред­по­чи­тал имя, дан­ное мне ро­ди­те­ля­ми при ро­ж­де­нии. Они на­зва­ли ме­ня Нам­кай Нор­бу и это до­воль­но не­обыч­ное имя. Нор­бу оз­на­ча­ет "дра­го­цен­ность", а Нам­кай - "не­бо", или "про­стран­ст­во", в ро­ди­тель­ном па­де­же. В ти­бет­ских име­нах не­час­то встре­ча­ет­ся упот­реб­ле­ние ро­ди­тель­но­го па­де­жа, но имен­но та­кой вы­бор сде­ла­ли мои ро­ди­те­ли. Хо­тя у них бы­ло че­ты­ре пре­крас­ные до­че­ри, они дол­гие го­ды меч­та­ли иметь сы­на. Они так силь­но это­го же­ла­ли, что при­гла­си­ли мо­на­ха, что­бы тот це­лый год мо­лил­ся Та­ре от их име­ни, про­ся ис­пол­нить их же­ла­ние. Этот мо­нах так­же стал на­став­ни­ком мо­их сестёр. На­ко­нец, он уви­дел сон, ко­то­рый ис­тол­ко­вал как бла­го­при­ят­ный знак. Ему при­сни­лось, что пе­ред до­маш­ним оча­гом мо­их ро­ди­те­лей вы­рос­ло кра­си­вое рас­те­ние. Это рас­те­ние вы­пус­ти­ло пре­крас­ный жёлтый цве­ток, ко­то­рый рас­крыл­ся и стал очень боль­шим. Мо­нах был уве­рен, что это ука­зы­ва­ет на ро­ж­де­ние мла­ден­ца муж­ско­го по­ла. По­том, ко­гда я ро­дил­ся, мои отец и мать бы­ли так сча­ст­ли­вы, что со­чли ме­ня да­ром не­бес. По­то­му они и на­зва­ли ме­ня Дра­го­цен­ность Не­бес, и это имя на­все­гда ос­та­лось за мной.

Ро­ди­те­ли все­гда бы­ли до­б­ры ко мне, и я вы­рос та­ким же озор­ным маль­чиш­кой, как все, а чи­тать и пи­сать учил­ся до­ма. Ко­гда я был ещё ма­лень­ким, то час­то ви­дел во сне, что на боль­шой ско­ро­сти еду в чём-то та­ком, что пред­став­ля­лось мне тиг­ром - стран­ным ре­ву­щим зве­рем. Я ещё ни ра­зу не ви­дел ав­то­мо­би­ля: ведь в на­шей час­ти Ти­бе­та их то­гда ещё не бы­ло. Ко­неч­но же, поз­же мне мно­го раз до­во­ди­лось ез­дить на ма­ши­нах, и то­гда я уз­нал в них то, что уже ви­дел во снах. Гру­зо­вик я впер­вые уви­дел уже под­ро­ст­ком. Это бы­ло но­чью, в го­рах; я си­дел вер­хом на ло­ша­ди и с удив­ле­ни­ем смот­рел на транс­порт, про­хо­дя­щий вни­зу по но­вой ки­тай­ской до­ро­ге. Сиг­наль­ные ог­ни на гро­мы­хав­ших ми­мо ги­гант­ских гру­зо­ви­ках све­ти­лись крас­ным, и я ду­мал, что внут­ри у них, долж­но быть, го­рит огонь. Я так­же ви­дел во снах стран­ные пы­лаю­щие пред­ме­ты, ко­то­рые ле­та­ли и взры­ва­лись, при­чи­няя ужас­ные раз­ру­ше­ния. Те­перь я знаю, что это бы­ли ра­ке­ты, что вы­пус­ка­ли в далёких кра­ях, но, к сча­стью, мне ни­ко­гда не при­хо­ди­лось ви­деть вой­ны, ина­че как в дет­ских снах.

Ино­гда я так до­са­ж­дал со­се­дям свои­ми про­ка­за­ми, что у ме­ня бы­ва­ли боль­шие не­при­ят­но­сти, ко­гда отец при­ез­жал до­мой из де­ло­вых по­ез­док. Он на­ка­зы­вал ме­ня, а я злил­ся и пы­тал­ся но­вы­ми про­дел­ка­ми вы­мес­тить оби­ду на со­се­дях, ко­то­рые на­жа­ло­ва­лись от­цу. И то­гда, ко­неч­но же, не­при­ят­но­стей у ме­ня бы­ва­ло ещё боль­ше. Уго­мо­нил­ся я в ос­нов­ном бла­го­да­ря влия­нию сво­ей ба­буш­ки. Она бы­ла уче­ни­цей Ад­зо­ма Друг­па и уде­ля­ла мне мно­го вни­ма­ния. Ино­гда ей уда­ва­лось спа­сти ме­ня от на­ка­за­ния, скры­вая от ро­ди­те­лей мои про­ступ­ки. Пом­ню, од­на­ж­ды я нашёл мёртвого сур­ка. Ни­кто это­го не за­ме­тил, и я провёл це­лый день в пол­ном бла­жен­ст­ве, иг­рая с дох­лым зверь­ком. Че­го я толь­ко с ним ни де­лал - да­же на­ли­вал в не­го во­ду и кру­тил над го­ло­вой. Но ко­гда я взял свою иг­руш­ку в по­стель, ба­буш­ка это за­ме­ти­ла. Она по­ни­ма­ла, что ес­ли ма­ма уз­на­ет, чем я за­ни­мал­ся, то очень рас­стро­ит­ся, бу­дет бес­по­ко­ить­ся, как бы я не под­хва­тил ка­кую-ни­будь за­ра­зу. По­это­му она ни­ко­му ни­че­го не ска­за­ла. Я по­ду­мал, ка­кая она до­б­рая, ведь и я то­же очень её лю­бил. И по­то­му, ви­дя, как она ти­хо пла­чет из-за мо­их про­каз, ду­мая, что я сплю, был глу­бо­ко тро­нут и ре­шил ис­пра­вить­ся. Но не мо­гу ска­зать, что мне ко­гда-ли­бо пол­но­стью уда­лось из­ба­вить­ся от озор­ст­ва.

Од­на­ж­ды, ко­гда мне бы­ло пять лет и я иг­рал око­ло до­ма, к нам при­бы­ли две­на­дцать мо­на­хов, все в па­рад­ной оде­ж­де. Ме­сто, где мы жи­ли, бы­ло очень уединённое, и там ред­ко про­хо­ди­ли пут­ни­ки, по­это­му; уви­дев мо­на­хов, я очень уди­вил­ся. Я не­до­уме­вал, что им по­на­до­би­лось? Они во­шли в дом, а не­мно­го поз­же по­зва­ли и ме­ня. При­ве­ли в ма­лень­кую мо­лель­ную ком­на­ту и там об­ла­чи­ли в рос­кош­ное шёлковое одея­ние. Я не по­ни­мал, за­чем ме­ня на­ря­жа­ют, но мне это по­нра­ви­лось. Ме­ня уса­ди­ли на вы­со­кий трон, ко­то­рый спе­ци­аль­но при­го­то­ви­ли для это­го, и я про­си­дел там дол­гие ча­сы, по­ка мо­на­хи ис­пол­ня­ли ри­ту­ал. Ко­гда же они уш­ли, я по­ду­мал: "На­ко­нец-то всё за­кон­чи­лось". Од­на­ко все про­дол­жа­ли на­по­ми­нать, что я - во­пло­ще­ние, и вы­ка­зы­вать мне боль­шое ува­же­ние, и вско­ре я по­нял, что всё толь­ко на­чи­на­ет­ся.

Че­рез па­ру не­дель опять при­шли не­сколь­ко мо­на­хов и за­бра­ли ме­ня в мо­на­стырь Дэ­гэ Гонг­чен, ко­то­рый в на­ших кра­ях был весь­ма важ­ным ме­стом: там жил сам князь Дэ­гэ. Мой отец слу­жил в ад­ми­ни­ст­ра­ции кня­зя, сна­ча­ла как долж­но­ст­ное ли­цо, при­бли­зи­тель­но рав­ное по зна­чи­мо­сти мэ­ру или гу­бер­на­то­ру про­вин­ции на За­па­де, а позд­нее, по­сколь­ку он очень лю­бил жи­вот­ных, в ка­че­ст­ве гла­вы ве­дом­ст­ва, за­да­ча ко­то­ро­го за­клю­ча­лась в том, что­бы не до­пус­кать вне­се­зон­ную или слиш­ком ин­тен­сив­ную охо­ту в этой час­ти Ти­бе­та. Ме­ня при­ве­ли к кня­зю, и, по­сколь­ку я те­перь счи­тал­ся во­пло­ще­ни­ем, он по­да­рил мне це­лый дом внут­ри мо­на­стыр­ско­го ком­плек­са. До де­вя­ти лет я жил там с учи­те­лем, ко­то­рый день и ночь за­став­лял ме­ня усерд­но учить­ся. Учить нуж­но бы­ло очень мно­гое, в том чис­ле все мо­на­ше­ские пра­ви­ла и мо­лит­вы. Обыч­но ту ста­дию обу­че­ния, ко­то­рую я там про­хо­дил, мо­нах за­кан­чи­ва­ет в де­вят­на­дца­ти­лет­нем воз­рас­те, я же её за­вер­шил, ко­гда мне бы­ло во­семь лет, по­то­му что мой учи­тель был так строг; что со­всем не ос­тав­лял мне сво­бод­но­го вре­ме­ни. К то­му же у ме­ня бы­ла раз­ви­та спо­соб­ность за­по­ми­нать наи­зусть. Но моё озор­ст­во вре­мя от вре­ме­ни про­ры­ва­лось и там. Пом­ню, на­при­мер, что од­на­ж­ды, ко­гда князь уча­ст­во­вал в во­ен­ной це­ре­мо­нии и ему при­шлось не­ко­то­рое вре­мя не­под­виж­но си­деть на ко­не как раз на­про­тив окон до­ма, где я жил. Я, что­бы от­влечь его от уд­ру­чаю­щей серьёзности этой сце­ны, на­пра­вил ему в гла­за сол­неч­ный зай­чик. К сча­стью для ме­ня, князь к это­му вре­ме­ни хо­ро­шо ме­ня знал, и да­же по­сме­ял­ся шут­ке, ко­гда к не­му вер­ну­лось са­мо­об­ла­да­ние.

За­тем я це­лый год изу­чал пра­ви­ла ри­со­ва­ния и прак­ти­ки ман­да­лы, по­сле че­го ме­ня за­чис­ли­ли в мо­на­стыр­скую шко­лу. В ка­ж­дой шко­ле свои пра­ви­ла, пра­ви­ло же той шко­лы, в ко­то­рую по­сту­пил я, со­стоя­ло в обя­за­тель­но­сти пя­ти­лет­не­го обу­че­ния. А по­сколь­ку я при по­сту­п­ле­нии был го­раз­до млад­ше, чем по­ло­же­но, то про­был в шко­ле шесть лет. Мне бы­ло все­го де­вять, а обыч­но ту­да по­сту­па­ли не рань­ше, чем в три­на­дцать. По­это­му пер­вый год мне не за­счи­та­ли, рас­смат­ри­вая его как ис­пы­та­тель­ный срок, что­бы по­смот­реть, смо­гу ли я вы­дер­жать. Те­перь не­об­хо­ди­мо бы­ло не про­сто за­по­ми­нать: мы изу­ча­ли фи­ло­со­фию, что тре­бо­ва­ло хо­ро­ших спо­соб­но­стей к рас­су­ж­де­нию. Для мно­гих это ока­за­лось слиш­ком труд­ным, и они бро­си­ли учёбу. Ко­неч­но, и для ме­ня в столь юном воз­рас­те школь­ная жизнь бы­ла не все­гда лег­ка: как и дру­гие, я стра­дал от не­взгод, свой­ст­вен­ных жиз­ни в по­доб­ном за­ве­де­нии. Мне очень бы­ст­ро при­шлось из­влечь не­ко­то­рые су­гу­бо прак­ти­че­ские уро­ки. Ко­гда отец ос­та­вил ме­ня в шко­ле на пер­вый се­местр, он снаб­дил ме­ня всем не­об­хо­ди­мым на це­лых три ме­ся­ца. Но рань­ше я ни­ко­гда са­мо­стоя­тель­но не рас­по­ря­жал­ся соб­ст­вен­ны­ми сред­ст­ва­ми и по­то­му из­рас­хо­до­вал все за­па­сы вдвое бы­ст­рее, чем по­ло­же­но, по­то­му что слиш­ком щед­ро уго­щал сво­их но­вых со­уче­ни­ков. Ко­гда у ме­ня не ос­та­лось еды да­же для са­мо­го се­бя, я умуд­рил­ся про­жить поч­ти не­де­лю на од­ном чае, ко­то­рый в шко­ле вы­да­ва­ли бес­плат­но, по­ка, пре­одо­лев сму­ще­ние, не пошёл по­про­сить сво­его учи­те­ля о по­мо­щи. Он рас­по­ря­дил­ся, что­бы мне ка­ж­дый ве­чер да­ва­ли чаш­ку су­па. В сле­дую­щий се­местр я уже рас­хо­до­вал свои за­па­сы бо­лее ос­мот­ри­тель­но.

Пра­ви­ла в шко­ле бы­ли очень стро­гие, и мы долж­ны бы­ли ка­ж­дый ве­чер прак­ти­ко­вать и за­учи­вать тек­сты в сво­их ма­лень­ких ком­на­тах. Мас­ля­ные све­тиль­ни­ки и то­п­ли­во для обог­ре­ва вы­да­ва­ли, но не очень щед­ро, и я пом­ню, что од­на­ж­ды моя лам­па вы­го­ре­ла пре­ж­де, чем я за­вер­шил боль­шое ко­ли­че­ст­во прак­тик, ко­то­рые дол­жен был чи­тать ка­ж­дый ве­чер, что­бы под­дер­жи­вать обе­ты, взя­тые при по­лу­че­нии мно­же­ст­ва по­свя­ще­ний, да­вав­ших­ся тул­ку вро­де ме­ня. В это вре­мя нам не раз­ре­ша­лось по­ки­дать ком­на­ты, и был осо­бый мо­нах, над­зи­рав­ший за ко­ри­до­ра­ми, да­бы обес­пе­чить со­блю­де­ние пра­вил, по­это­му я не ос­ме­лил­ся пой­ти одол­жить све­тиль­ник у со­се­да. Я по­пы­тал­ся чи­тать свои прак­ти­ки при све­те уг­лей - не­ко­то­рые из них я знал дос­та­точ­но хо­ро­шо, что­бы чи­тать, ко­гда уголь­ки уже чуть тле­ли. Но, на­ко­нец, по­гас­ла по­след­няя ис­кра, и ос­тал­ся я в тем­но­те на­еди­не с ки­пой длин­ных ти­бет­ских тек­стов, ко­то­рые нуж­но бы­ло про­честь для со­блю­де­ния са­майи. В то вре­мя я ещё не знал, как со­блю­дать обет, при­ме­няя сущ­ность прак­ти­ки, все на­став­ле­ния я по­ни­мал и вы­пол­нял са­мым бу­к­валь­ным об­ра­зом.

На ка­ни­ку­лах я нашёл вре­мя на­вес­тить двух сво­их дя­дей, и эти по­се­ще­ния ока­за­лись для ме­ня очень важ­ны, по­сколь­ку оба дя­ди бы­ли ве­ли­ки­ми прак­ти­ка­ми Дзог­че­на. В сле­дую­щих гла­вах этой кни­ги я бу­ду пе­ре­ме­жать объ­яс­не­ния Уче­ний с ис­то­рия­ми, свя­зан­ны­ми с впе­чат­ле­ния­ми, ко­то­рые я вы­нес от об­ще­ния с ни­ми. Один дя­дя был на­стоя­те­лем мо­на­сты­ря, дру­гой - йо­ги­ном; от­но­ше­ния с ни­ми бы­ли для ме­ня очень важ­ны все те го­ды, ко­то­рые я провёл в шко­ле, а по­сколь­ку они бы­ли прак­ти­ка­ми, об­ще­ние с ни­ми бы­ло жиз­нен­но не­об­хо­ди­мым про­ти­во­ве­сом мо­им ин­тел­лек­ту­аль­ным за­ня­ти­ям, от­ни­мав­шим у ме­ня боль­шую часть вре­ме­ни в воз­рас­те от де­вя­ти до ше­ст­на­дца­ти лет. В 1954 го­ду, ко­гда мне бы­ло ше­ст­на­дцать, я за­кон­чил учёбу и по­ки­нул шко­лу. Я мно­гое уз­нал о раз­ных уче­ни­ях, ос­во­ил ти­бет­скую ме­ди­ци­ну и ас­т­ро­ло­гию. Я знал наи­зусть це­лые тек­сты по фи­ло­со­фии и ри­туа­лы. Я ста­ра­тель­но учил­ся у мно­гих учи­те­лей и мне да­же пред­ло­жи­ли пре­по­да­вать не­ко­то­рые пред­ме­ты в шко­ле. То­гда мне ка­за­лось, что я по­стиг их дос­та­точ­но хо­ро­шо, но, как до ме­ня дош­ло позд­нее, на са­мом де­ле я не по­ни­мал ни­че­го.

Хо­тя я это­го ещё не знал, об­стоя­тель­ст­ва­ми мне бы­ла уго­то­ва­на встре­ча с осо­бен­ным Учи­те­лем, ко­то­ро­му пред­стоя­ло при­дать все­му, что я уз­нал и про­чув­ст­во­вал, но­вую, бо­лее глу­бо­кую пер­спек­ти­ву, и бла­го­да­ря встре­че с ним мне до­ве­лось про­бу­дить­ся и прий­ти к пра­виль­но­му по­ни­ма­нию уче­ния Дзог­чен. С его по­мо­щью я по­нял важ­ность Уче­ния, которое, в кон­це кон­цов, сам стал пе­ре­да­вать на За­па­де. Этот Учи­тель не был важ­ной пер­со­ной. Ти­бет­цы при­вык­ли, что зна­ме­ни­тые учи­те­ля вы­со­ко­го ран­га, как пра­ви­ло, по­да­ют се­бя с боль­шой пом­пез­но­стью. Без та­ких внеш­них при­зна­ков лю­ди обыч­но не в со­стоя­нии оп­ре­де­лить ка­честв учи­те­ля, и я сам, на­вер­ное, не со­став­лял ис­клю­че­ния. Но, за­кон­чив шко­лу, я по­лу­чил пер­вое офи­ци­аль­ное на­зна­че­ние, и ме­ня на­пра­ви­ли в Ки­тай как пред­ста­ви­те­ля ти­бет­ской молодёжи в На­род­ном со­б­ра­нии про­вин­ции Сы­чу­ань - ор­га­не ме­ст­но­го са­мо­управ­ле­ния. На­хо­дясь там, я на­чал учить ки­тай­ский язык и од­но­вре­мен­но пре­по­да­вал ти­бет­ский, так что все эти де­ла и вы­пол­не­ние офи­ци­аль­ных обя­зан­но­стей за­ни­ма­ли у ме­ня мно­го вре­ме­ни. Но я не мог не за­ме­тить, что там бы­ло со­вер­шен­но дру­гое об­ще­ст­вен­ное и по­ли­ти­че­ское уст­рой­ст­во, и пы­тал­ся пред­ста­вить, ка­ким об­ра­зом про­ис­хо­дя­щее в Ки­тае в ко­неч­ном счёте от­ра­зит­ся на мо­ей ро­ди­не и её на­ро­де. Од­на­ж­ды я уви­дел сон, где очу­тил­ся в ме­ст­но­сти с мно­же­ст­вом бе­лых до­мов, по­стро­ен­ных из бе­то­на. А по­сколь­ку та­кие зда­ния бы­ли ха­рак­тер­ны для Ки­тая, а не для Ти­бе­та, я оши­боч­но (как ока­за­лось впо­след­ст­вии) пред­по­ло­жил, что до­ма бы­ли ки­тай­ски­ми. Но ко­гда я во сне подошёл по­бли­же, то уви­дел на од­ном из них ман­тру Пад­ма­самб­ха­вы, на­пи­сан­ную очень боль­ши­ми ти­бет­ски­ми бу­к­ва­ми. Я был оза­да­чен: ведь ес­ли дом ки­тай­ский, то по­че­му над две­рью ман­тра, на­пи­сан­ная по-ти­бет­ски? От­крыв дверь, я вошёл и внут­ри уви­дел ста­ри­ка - на вид со­всем обык­но­вен­но­го­ ста­ри­ка. Я по­ду­мал: "Не­у­же­ли этот че­ло­век - дей­ст­ви­тель­но Учи­тель?" И то­гда он на­гнул­ся, кос­нув­шись сво­им лбом мое­го, так ти­бет­ские учи­те­ля да­ют бла­го­сло­ве­ния и на­чал чи­тать ман­тру Пад­ма­самб­ха­вы. Всё это по­ка­за­лось мне очень стран­ным, но те­перь я уже был со­вер­шен­но уве­рен, что он - Учи­тель. За­тем ста­рик ве­лел мне обой­ти на­хо­див­шую­ся неподалёку боль­шую ска­лу; ска­зав, что в се­ре­ди­не ска­лы я най­ду пе­ще­ру, в ко­то­рой на­хо­дят­ся во­семь не­ру­ко­твор­ных ман­дал. Он ве­лел мне не­мед­лен­но пой­ти ту­да и взгля­нуть на них. Ска­зан­ное им уди­ви­ло ме­ня ещё боль­ше, но, тем не ме­нее, я сра­зу же пошёл ту­да. Ко­гда я до­б­рал­ся до пе­ще­ры, по­за­ди ме­ня воз­ник мой отец. Как толь­ко я вошёл, он на­чал чи­тать вслух Прадж­ня­па­ра­ми­та-сут­ру; важ­ней­шую из сутр Ма­хая­ны. Я на­чал по­вто­рять за ним, и мы вме­сте ста­ли об­хо­дить пе­ще­ру. Я не смог уви­деть все во­семь ман­дал це­ли­ком, а раз­гля­дел толь­ко их уг­лы и края, но про­снул­ся я, ощу­щая их при­сут­ст­вие.

Спус­тя год по­сле то­го сна, ко­гда я уже вер­нул­ся в Ти­бет, в на­шу де­рев­ню при­был один че­ло­век на­вес­тить мое­го от­ца, и я стал сви­де­те­лем их раз­го­во­ра, в ко­то­ром гость со­об­щил от­цу о своём зна­ком­ст­ве с од­ним очень не­обыч­ным ле­ка­рем. Он опи­сал ме­сто, где жил ле­карь, а так­же под­роб­но опи­сал са­мо­го че­ло­ве­ка, и, по­ка он рас­ска­зы­вал, в мо­ей па­мя­ти всплыл про­шло­год­ний сон. Я был уве­рен, что че­ло­век, опи­сан­ный гос­тем, - тот са­мый, ко­то­ро­го я ви­дел во сне. Об­ра­тив­шись к от­цу, я на­пом­нил ему свой сон, о ко­то­ром рас­ска­зал вско­ре по­сле то­го, как его уви­дел, и спро­сил от­ца, не хо­чет ли он по­се­тить это­го ле­ка­ря. Отец со­гла­сил­ся, и мы от­пра­ви­лись на сле­дую­щий же день. На­ше пу­те­ше­ст­вие вер­хом дли­лось че­ты­ре дня, и, ко­гда мы до­б­ра­лись до мес­та, ста­рец дей­ст­ви­тель­но ока­зал­ся тем че­ло­ве­ком, ко­то­ро­го я ви­дел во сне. У ме­ня бы­ло ре­аль­ное чув­ст­во, что я бы­вал в этой де­рев­не рань­ше и мне зна­ко­мы и эти ти­бет­ские до­ма, по­стро­ен­ные по-ки­тай­ски, из бе­то­на, ман­тра над две­рью до­ма ле­ка­ря. У ме­ня уже не ос­та­ва­лось со­мне­ний, что он дол­жен быть мо­им Учи­те­лем, и я ос­тал­ся у не­го, что­бы по­лу­чить уче­ние. Имя Учи­те­ля бы­ло Чанг­чуб Дорд­же, а вы­гля­дел он как про­стой ти­бет­ский кре­сть­я­нин. Внеш­не его ма­не­ра оде­вать­ся и об­раз жиз­ни бы­ли со­всем обыч­ны­ми, хо­тя в этой кни­ге я по­ве­даю не­ко­то­рые дру­гие ис­то­рии о нём, из ко­то­рых вы смо­же­те по­нять, что его со­стоя­ние бы­ло весь­ма да­ле­ко от ор­ди­нар­но­го. Его уче­ни­ки то­же жи­ли со­всем скром­но, причём боль­шин­ст­во из них бы­ли са­мы­ми про­сты­ми, да­ле­ко не бо­га­ты­ми людь­ми, ко­то­рые вы­ра­щи­ва­ли уро­жай, ра­бо­тая в по­ле, и в то же вре­мя за­ни­ма­лись со­вме­ст­ной прак­ти­кой.

Чанг­чуб Дорд­же был учи­те­лем Дзог­че­на, а Дзог­чен опи­ра­ет­ся не на внеш­нее: ведь это Уче­ние о сущ­но­сти со­стоя­ния че­ло­ве­ка. По­это­му, ко­гда позд­нее я по по­ли­ти­че­ским об­стоя­тель­ст­вам по­ки­нул Ти­бет и, в кон­це концов, по­се­лил­ся на За­па­де, в Ита­лии, по­лу­чив долж­ность про­фес­со­ра в Вос­точ­ном ин­сти­ту­те Не­аполь­ско­го уни­вер­си­те­та, то убе­дил­ся: хо­тя внеш­ние ус­ло­вия и куль­ту­ра здесь и от­ли­ча­ют­ся от тех, ко­то­рые ок­ру­жа­ли ме­ня в Ти­бе­те, ос­но­во­по­ла­гаю­щее со­стоя­ние ка­ж­до­го че­ло­ве­ка все­гда оди­на­ко­во. Я убе­дил­ся, что уче­ния Дзог­чен не за­ви­сят от куль­ту­ры и их мож­но изу­чать, по­ни­мать и прак­ти­ко­вать в лю­бом куль­тур­ном кон­тек­сте.

Гла­ва 2

ВВОД­НЫЙ ОБ­ЗОР: УЧЕ­НИЕ ДЗОГ­ЧЕН И ТИ­БЕТ­СКАЯ КУЛЬ­ТУ­РА

Ес­ли вы даёте объ­яс­не­ние Дзог­че­на
ста лю­дям, ко­то­рые ин­те­ре­су­ют­ся,
то это­го не­дос­та­точ­но;
но ес­ли вы даёте объ­яс­не­ние
од­но­му че­ло­ве­ку; ко­то­рый не ин­те­ре­су­ет­ся,
то это­го слиш­ком мно­го.

Га­раб Дорд­же.

В на­ши дни мно­гие лю­ди со­вер­шен­но не ин­те­ре­су­ют­ся ду­хов­ны­ми во­про­са­ми, и та­кое от­сут­ст­вие ин­те­ре­са усу­губ­ля­ет­ся об­щим ма­те­риа­ли­сти­че­ским ми­ро­воз­зре­ни­ем на­ше­го об­ще­ст­ва. Ес­ли вы спро­си­те их, во что они ве­рят, то они, ско­рее все­го, от­ве­тят, что не ве­рят ни во что. Та­кие лю­ди счи­та­ют, что ре­ли­гия ос­но­ва­на на ве­ре, ко­то­рую они ста­вят не­мно­гим вы­ше суе­ве­рия, счи­тая, что в со­вре­мен­ном ми­ре она не­уме­ст­на. Но Дзог­чен нель­зя счи­тать ре­ли­ги­ей, в нём не тре­бу­ет­ся ни во что ве­рить - он пред­ла­га­ет че­ло­ве­ку на­блю­дать са­мо­го се­бя и об­на­ру­жить своё ис­тин­ное со­стоя­ние.

Как счи­та­ет­ся в уче­нии Дзог­чен, че­ло­век функ­цио­ни­ру­ет на трёх взаи­мо­свя­зан­ных уров­нях: те­ла, ре­чи, или энер­гии, и ума. Да­же тот, кто ут­вер­жда­ет, что ни во что не ве­рит, не смо­жет ска­зать, что не ве­рит в своё соб­ст­вен­ное те­ло! Оно со­став­ля­ет опо­ру на­ше­го су­ще­ст­ва, а воз­мож­но­сти и про­бле­мы те­ла яв­но ося­зае­мы. Мы чув­ст­ву­ем хо­лод и го­лод, мы стра­да­ем от бо­ли и оди­но­че­ст­ва, мы про­во­дим боль­шую часть сво­ей жиз­ни в по­пыт­ках пре­одо­леть фи­зи­че­ские стра­да­ния.

Уро­вень энер­гии, или речь, уви­деть не так лег­ко, и не все от­да­ют се­бе отчёт в его су­ще­ст­во­ва­нии. На За­па­де о нём не ве­да­ют да­же боль­шин­ст­во вра­чей, ко­то­рые пы­та­ют­ся ле­чить все бо­лез­ни ис­клю­чи­тель­но на фи­зи­че­ском уров­не. Но ес­ли у че­ло­ве­ка на­ру­ше­на энер­гия, то ни его те­ло, ни соз­на­ние не бу­дут ра­бо­тать пра­виль­но. Не­ко­то­рые бо­лез­ни, в том чис­ле рак, вы­зва­ны на­ру­ше­ни­ем энер­гии, и их нель­зя вы­ле­чить лишь с по­мо­щью хи­рур­ги­че­ской опе­ра­ции или ле­карств. Из-за пло­хой цир­ку­ля­ции энер­гии воз­ни­ка­ют и мно­гие пси­хи­че­ские бо­лез­ни, а так­же не­ко­то­рые ме­нее тяжёлые ду­шев­ные рас­строй­ства. Обыч­но на­ше пси­хи­че­ское со­стоя­ние бы­ва­ет очень за­пу­тан­ным и хао­тич­ным, и да­же ес­ли мы хо­тим ос­тать­ся в по­кое, нам это не все­гда удаётся - не по­зво­ля­ет на­ша рас­стро­ен­ная и возбуждённая энер­гия. По­это­му для пре­одо­ле­ния про­блем те­ла, ре­чи и ума уче­ние Дзог­чен даёт кон­крет­ные прак­ти­ки, ра­бо­таю­щие с ка­ж­дым из этих трёх уров­ней че­ло­ве­ка. Эти прак­ти­ки мож­но объ­е­ди­нить с по­все­днев­ной жиз­нью, та­ким образом, из­ме­нив всё своё вос­при­ятие жиз­ни, и то­гда напряжённость и бес­по­ря­доч­ность сме­нят­ся муд­ро­стью и ис­тин­ной сво­бо­дой. Уче­ние Дзог­чен - не про­сто тео­рия, это прак­ти­ка. И, хо­тя это Уче­ние - чрез­вы­чай­но древ­нее, при­ро­да те­ла, ре­чи и ума че­ло­ве­ка не из­ме­ни­лась, по­это­му Дзог­чен и се­го­дня так же при­ме­ним к со­стоя­нию че­ло­ве­ка, как и вче­ра.

Из­на­чаль­ное со­стоя­ние

По сво­ей су­ти Дзог­чен - это Уче­ние об из­на­чаль­ном со­стоя­нии бы­тия, ко­то­рое пред­став­ля­ет со­бой из­на­чаль­ную не­отъ­ем­ле­мую при­ро­ду ка­ж­до­го че­ло­ве­ка. Вой­ти в это со­стоя­ние оз­на­ча­ет ощу­тить се­бя та­ким, ка­ков ты есть, цен­тром Все­лен­ной, од­на­ко речь здесь идёт не об обыч­ном эго­цен­триз­ме. Обыч­ное эго­цен­три­че­ское соз­на­ние - и есть та са­мая клет­ка ог­ра­ни­чен­но­сти и двой­ст­вен­но­го ви­де­ния, ко­то­рая не даёт нам вку­сить свою соб­ст­вен­ную ис­тин­ную при­ро­ду - про­стран­ст­во из­на­чаль­но­го со­стоя­ния. По­нять это из­на­чаль­ное со­стоя­ние оз­на­ча­ет по­стичь уче­ние Дзог­чен, а функ­ция пе­ре­да­чи уче­ния Дзог­чен со­сто­ит в том, что­бы до­не­сти это со­стоя­ние от то­го, кто его реа­ли­зо­вал, то есть сде­лал ре­аль­ным то, что бы­ло пре­ж­де лишь скры­той воз­мож­но­стью, тем лю­дям, ко­то­рые ещё ос­та­ют­ся в пле­ну со­стоя­ния двой­ст­вен­но­сти. Да­же са­мо на­зва­ние Дзог­чен, что оз­на­ча­ет "Ве­ли­кое Со­вер­шен­ст­во", ука­зы­ва­ет на са­мо­со­вер­шен­ст­во это­го со­стоя­ния, из­на­чаль­но чис­то­го в сво­ей ос­но­ве, где не­че­го от­вер­гать или при­ни­мать.

Для то­го, что­бы по­нять из­на­чаль­ное со­стоя­ние и вой­ти в не­го, от нас не тре­бу­ет­ся ин­тел­лек­ту­аль­но­го зна­ния, по­зна­ний в об­лас­ти куль­ту­ры или ис­то­рии. По са­мой сво­ей при­ро­де оно - за пре­де­ла­ми ин­тел­лек­та. Тем не ме­нее, ко­гда лю­ди уз­на­ют об уче­нии, о ко­то­ром пре­ж­де не слы­ша­ли, они пер­вым де­лом хо­тят вы­яс­нить, где оно воз­ник­ло, от­ку­да при­шло, кто его пе­ре­да­вал и так да­лее. Все эти во­про­сы пра­во­мер­ны, но о са­мом Дзог­че­не нель­зя ска­зать, что он при­над­ле­жит куль­ту­ре ка­кой-ли­бо кон­крет­ной стра­ны. Су­ще­ст­ву­ет тан­тра Дзог­че­на «Дра­тал­гюр ца­вэй гюд», в ко­то­рой ут­вер­жда­ет­ся, что уче­ние Дзог­чен мож­но най­ти в три­на­дца­ти сол­неч­ных сис­те­мах, по­ми­мо на­шей, по­это­му мы да­же не мо­жем с уве­рен­но­стью ска­зать, что уче­ние Дзог­чен при­над­ле­жит пла­не­те Зем­ля, тем бо­лее ка­кой-то от­дель­ной на­цио­наль­ной куль­ту­ре. И хо­тя вер­но, что тра­ди­ция Дзог­че­на, к рас­смот­ре­нию ко­то­рой мы при­сту­па­ем, при­шла че­рез ти­бет­скую куль­ту­ру, в ко­то­рой на­шла при­ют с са­мо­го на­ча­ла до­ку­мен­таль­но за­фик­си­ро­ван­ной ис­то­рии Ти­бе­та, тем не ме­нее, мы не мо­жем ут­вер­ждать, что Дзог­чен - это ти­бет­ское уче­ние, так как са­мо из­на­чаль­ное со­стоя­ние не име­ет на­цио­наль­но­сти: оно вез­де­су­ще.

Но вер­но так­же и то, что по­всю­ду жи­вые су­ще­ст­ва пре­бы­ва­ют в двой­ст­вен­ном ви­де­нии, ко­то­рое пре­пят­ст­ву­ет пе­ре­жи­ва­нию из­на­чаль­но­го со­стоя­ния. Ко­гда реа­ли­зо­вав­шие су­ще­ст­ва пы­та­лись ус­та­но­вить с ни­ми кон­такт, то им чрез­вы­чай­но ред­ко уда­ва­лось пе­ре­дать из­на­чаль­ное со­стоя­ние без вся­ких слов и сим­во­лов. И по­то­му реа­ли­зо­вав­шие ста­ра­лись ис­поль­зо­вать как сред­ст­во об­ще­ния лю­бую об­на­ру­жен­ную куль­ту­ру. По­это­му куль­ту­ра и уче­ния за­час­тую пе­ре­пле­та­ют­ся, а в Ти­бе­те этот про­цесс зашёл так да­ле­ко, что не­воз­мож­но по­нять куль­ту­ру без по­ни­ма­ния Уче­ния.

Из это­го не сле­ду­ет, что уче­ния Дзог­че­на ко­гда-ни­будь бы­ли осо­бен­но ши­ро­ко рас­про­стра­не­ны или хо­ро­шо из­вест­ны в Ти­бе­те - ско­рее на­обо­рот, Дзог­чен все­гда ос­та­вал­ся не­раз­гла­шае­мым Уче­ни­ем. Но уче­ния Дзог­че­на яв­ля­ют­ся сущ­но­стью всех ти­бет­ских Уче­ний, ко­то­рая предстаёт в них на­столь­ко обнажённо, что их все­гда хра­ни­ли в не­ко­то­рой тай­не и лю­ди за­час­тую их по­баи­ва­лись. Кро­ме то­го, уче­ние Дзог­чен су­ще­ст­во­ва­ло в древ­ней тра­ди­ции Бон, ко­то­рая бы­ла ис­кон­ной ре­ли­ги­ей Ти­бе­та, су­ще­ст­во­вав­шей до при­хо­да буд­диз­ма из Ин­дии. Сле­до­ва­тель­но, ес­ли мы счи­та­ем, что уче­ния Дзог­че­на яв­ля­ют­ся сущ­но­стью всех ти­бет­ских ду­хов­ных тра­ди­ций, как буд­дий­ских, так и бон­ских (хо­тя в дей­ст­ви­тель­но­сти са­ми по се­бе они не при­над­ле­жа­ли ни буд­диз­му, ни Бон), и ес­ли мы при­знаем, что ду­хов­ные тра­ди­ции Ти­бе­та бы­ли сущ­но­стью ти­бет­ской куль­ту­ры, то смо­жем ис­поль­зо­вать уче­ния Дзог­че­на как ключ к по­ни­ма­нию ти­бет­ской куль­ту­ры в це­лом. Взгля­нув под та­ким уг­лом зре­ния, мож­но уви­деть, что раз­лич­ные ас­пек­ты ти­бет­ской куль­ту­ры про­яв­ля­ют­ся как гра­ни еди­но­го ви­де­ния реа­ли­зо­вав­ших су­ществ - Учи­те­лей ду­хов­ных тра­ди­ций.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: