Сделай Сам Свою Работу на 5

Две картины мира, два будущих, два образования





Кризис и судьба Российского образования.

Георгий Малинецкий.

Эмоции ловко подменяют нам цель на похожую, но нам не нужную. Когда же мы твердо держим цель, исчезают и эмоции.
В. Тарасов

Рассуждать, говорить и писать об образовании — дело увлекательное и приятное.

Во-первых, очень велика аудитория. Помнится, еще классик считал, что все понимают в медицине, образовании и воспитании детей.

Во-вторых, трудно сейчас найти более животрепещущую тему. «Эксперимент» по введению Единого государственного экзамена (ЕГЭ) в среднюю школу в качестве выпускного и в высшую в качестве вступительного затронул более 35 миллионов человек. Это ученики, учителя, родители, преподаватели, профессора, руководители различных рангов. Согласитесь, не просто провести эксперимент, затрагивающий такую массу народа, не обнародовав ни разу его результаты. На первый взгляд кажется невозможным проигнорировать мнение десятков миллионов человек, учителей и ученых, вал протестов в прессе, результаты обсуждений в Государственной Думе, Совете Федерации, Общественной палате. Но это немыслимое происходит на наших глазах.



В-третьих, поскольку ни логика, ни аргументы, ни доводы разума, ни анализ отечественного и международного опыта не могут поколебать позицию Министерства науки и образования (оно вновь и вновь оказывается в подавляющем меньшинстве и уверенно вершит задуманное), то можно писать одно и то же.

Постараемся избежать этих соблазнов. Отбросим эмоции. Воспользуемся тем, что происходящий на наших глазах кризис многое прояснил, стал своеобразным «моментом истины». В российском образовании, говоря словами Ф.М. Достоевского, наступило время «последних вопросов». Их-то мы и постараемся обсудить. Обсудить для того, чтобы правильно поставить задачу, которую должна была бы решать Россия в области образования. Математики считают, что правильная и точная постановка проблемы — половина пути к ее решению.

Сейчас такое обсуждение представляется особенно важным, поскольку образование определяет будущее общества и страны. От него зависит, будем ли мы говорить с нашими детьми и внуками на одном языке. Это — последняя надежда, «наше все».



Две картины мира, два будущих, два образования

Государственный корабль — единственный, который дает течь наверху.
Дж. Рестон
Когда народ много знает, им трудно управлять.
Лао-Цзы

В психиатрии есть две болезни, о связи между которыми идут дискуссии. Первая — аутизм. При этой болезни человек игнорирует все неприятное, опасное, травмирующее и действует так, как будто всего этого не существует. Для него характерны стандартные реакции, интеллектуальные «заглушки». Болезнь практически не лечится —- «вытащить» человека из его виртуального иллюзорного мира в реальный невероятно трудно. При шизофрении врачи сталкиваются с феноменом расщепленного сознания. При этом различные «я» могут конфликтовать друг с другом, разрушать «оппонента». И невозможно предсказать, с какой гранью личности мы столкнемся в конкретной ситуации.

К сожалению, для сознания отечественной элиты, да и для массового сознания характерны признаки обеих болезней. Если бы правая рука просто не ведала, что творит левая, то это было бы полбеды. Но она сплошь и рядом дискредитирует и обесценивает сделанное «оппонентом» во власти.

Недавний, но поразительно красноречивый пример. В мае президент РФ подписал «Стратегию национальной безопасности». Впечатляющий документ на фоне предыдущих. В нем декларируется, что государство должно обеспечить право граждан на комфортабельное жилье, поднимается вопрос о лекарственной, продовольственной, информационной и духовной безопасности. Самодостаточность и высокий уровень образования, науки, инновационной системы высокотехнологичного сектора экономики рассматриваются как важнейшие компоненты национальной безопасности.



Императив «железного канцлера» Отто фон Бисмарка, утверждающий, что «войны выигрывают не генералы, войны выигрывают школьные учителя и приходские священники»*, получил достойное воплощение в этом документе.

Здесь Россия предстает как суверенная страна, имеющая свои национальные интересы, возражающая против продвижения НАТО к своим границам, однополярного мира и диктата одной сверхдержавы.

Достойное будущее России, судя по документу, опирается на следование своим принципам, смыслам и императивам, на отечественную промышленность, высокие технологии, армию и спецслужбы. Нынешнее положение сырьевого придатка, полностью зависящего от мировых цен на нефть, должно быть изменено. Вперед, Россия!

Отсюда немедленно следуют приоритеты системы образования — воспитание свободных ответственных людей, коллективизм, трудовая этика. Стране предстоит подниматься с колен, а для этого придется много работать, и не одному поколению. Еще в 2001 году В. В. Путин ставил перед российскими учеными задачу — отработать сценарий перевода страны от экономики трубы на инновационный путь развития. Так что тут видна и традиция, и последовательность.

Такова стратегия. Она, казалось бы, должна определять и тактику, и текущую политику, и вектор развития системы образования. Но... происходит нечто совсем иное. Берем бюджет России на 2009 год. Какие статьи расходов увеличены? (Когда рассказываешь это студентам, они сначала воспринимают это как шутку.) Это, среди прочего, топливно-энергетический комплекс (+40,3%), телевидение и радиовещание (+34,9%). Но что же уменьшили? Государственные инвестиции в инфраструктуру, в которую другие страны вкладывают, чтобы выйти из кризиса (-56,4%), функционирование Вооруженных сил (-8,0%), высшее образование (-6,4%), культура (-22,0%), фундаментальные исследования (-9,4%).

На поддержание ликвидности, спасение банковской системы и прочие макроэкономические нужды уже было истрачено около 200 миллиардов долларов из российских резервов. Президент РФ считает это решение ошибкой. Ему виднее. При этом государственные органы планируют безработицу на конец года примерно в 10 миллионов человек (американские эксперты полагают, что в России к декабрю будет 15 миллионов — каждый пятый трудоспособный человек).

Со времен Нового курса Ф.Д. Рузвельта, позволившего вывести США из Великой депрессии, аксиомой считается забота о людях, об их работе и семьях в период кризиса. Затраченные и ушедшие как вода в песок и в массе своей не дошедшие до промышленных предприятий 200 миллиардов долларов — это 10 миллионов рабочих мест с зарплатой в 20 тысяч рублей на три года. И никаких проблем с безработицей и другими связанными с ней бедами.

В чем же дело? Министры и наши чиновники не знают таблицу умножения и прогуливали лекции, где учили азам экономики и государственного управления? Сомневаюсь. Более того, подозреваю, что многие их них — неплохие профессионалы. Просто у лиц, принимающих решения, которые эти чиновники реализуют, другая картина мира и другое видение будущего России.

В этой картине мира глобализация (свобода перемещения через границы идей, людей, капиталов, товаров, технологий и информации) — объективный и неизбежный процесс, в котором нельзя не участвовать. Россия — европейская страна, которая должна войти в Запад как государство. Ее удел — быть «энергетическим гарантом» экономик западных, а возможно, и восточных государств. Существует единая траектория развития всех стран мира, и ведущие страны продвинулись по ней дальше остальных. Но кое-кто, и в частности Россия, отстал. И их судьба — догоняющая модернизация, И в ходе ее следует все, что возможно, — людей, государственные структуры, системы образования, социальные институты — «тащить» с Запада и создавать здесь подобные по их образу и подобию. На Западе — отличные ребята, с которыми нас роднят демократические ценности. Врагов у нас нет. Разве что «международный терроризм», который создал Запад и с которым он решил бороться, размещая базы в сопредельных с Россией странах, и, конечно, в этом ему следует помочь.

Эта картина по-своему ясна, непротиворечива, логична и очень удобна. Из нее следует, что можно почти ничего не делать, а что-то из существующего развалить и ликвидировать (и, может быть, за этот счет поживиться). Ну, а следствия из нее у нас перед глазами. Наука у нас серая, а если что понадобится, то купим, говаривал Егор Гайдар. Бюджет всей Российской Академии наук примерно равен бюджету одного крупного американского университета. В России слишком много промышленности, заключал Джерри Сакс. И вот уже у нас нет приборостроения, в упадке космическая, автомобильная, авиационная, фармацевтическая и многие другие отрасли промышленности. Врагов вроде на Западе нет, процветание гарантировано, Америка и Европа нам помогут, как любит толковать Совет по военной и оборонной политике и профессор С. Караганов. Отсюда и понятна проводимая военная реформа, в результате которой в армии останется 1 миллион человек (меньше, чем в США, Китае, Индии и Северной Корее) в результате увольнения примерно 200 тысяч офицеров и 150 тысяч прапорщиков и мичманов (это в эпоху кризиса-то!..). Сухопутные войска сократятся примерно в 10 раз, Военно-воздушные силы и Военно-морской флот — вдвое, а ракетные войска стратегического назначения — в 1,5 раза...

Отсюда следует, что и образование должно быть поскромнее. «Вы находитесь на уровне Мексики и в два раза отстаете от Южной Кореи — на них вам и надо ориентироваться», — поучал нас один из руководителей Всемирного банка реконструкции и развития, навязывавшего в 90-е годы России кредит, чтобы «обстругать» российскую систему образования по западным образцам (ликвидировать систему ПТУ и техникумов, оставить на федеральном уровне лишь 50 вузов, перейти на западные учебники по гуманитарным наукам и т.д.). Тогда удалось отбиться. Зато, видно, сейчас хлебнем по полной программе.

Выступая в Московском инженерно-физическом институте, нынешний министр образования и науки А.А. Фурсенко год назад изумил собравшихся заявлением, что из 3000 вузов с филиалами надо оставить 200, из которых не более 40 университетов. И строго пожурил вверенную ему систему образования и недалеких администраторов, которые ею руководят. Вот ведь как бывает.

Кроме того, по мысли министра, нам надо побольше рабочих и квалифицированных юзеров (пользователей) и поменьше ученых, инженеров, творцов. Высшая математика убивает в школе креатив (так же, как «гла-мур», «готичненько» и «круто», это непереводимо на русский). И тогда, понятно, систему образования надо модернизировать и готовить побольше мерчендайзеров (продавцов), менеджеров (приказчиков), бизнесменов (спекулянтов по большой части).

Впрочем, есть и другая картина реальности. В соответствии с ней 2/3 территории России находится в зоне вечной мерзлоты. Наша страна находится в экстремальных геоэкономических условиях. Поэтому в производстве продукции, которая может быть сделана в теплых и более благоприятных странах, мы неизбежно будем проигрывать. У нас дорогое капитальное строительство и очень дорогая рабочая сила (ее надо сытно кормить, обогревать и тепло одевать). Кроме того, наша историческая траектория не позволила ограбить колонии и выйти в постиндустриальную реальность. Поэтому знаменитая фраза Маргарет Тэтчер о том, что на территории России в условиях глобализации экономически оправдано проживание 15 миллионов человек, имеет под собой все основания. Нефти и газа у нас тоже немного — на всех не хватит. Вклад России в мировой энергетический бюджет составляет всего лишь около 7%. Мы не можем даже пошевелить мировые цены на нефть и газ. Поэтому, говоря об «энергетических гигантах», «энергетических гарантах», не стоит обманывать себя — к нам это не относится.

Отсюда следует, что естественный выбор России — высокие технологии, умение делать то, что не умеют другие. И, конечно, лечить, защищать, кормить, обогревать, учить и обустраивать страну мы должны сами. Не получится у нас вести жизнь рантье, да и на рабский труд мигрантов не стоит надеяться (проигрыш, судя по опыту других стран, тут оказывается намного больше выигрыша). Да и, по-моему, кроме Белоруссии, не осталось сопредельных стран, которые не имели бы территориальных и финансовых претензий к России.

Поэтому, если считать, что Россия — «наша страна», а не «эта страна», и рассчитывать, что детям придется жить здесь, работать и учиться придется по-настоящему. И тогда обществу и стране предстоит изменить траекторию — пойти вверх, а не вниз.

Диагноз и прогноз

Самый непобедимый человек — это тот, кому не страшно быть глупым.
В.О. Ключевский

В середине 1990-х Институт прикладной математики имени М.В. Келдыша и Ярославский университет имени П.Г. Демидова по поручению Министерства образования РФ занимались системным анализом, математическим моделированием и прогнозом развития высшей школы при различных вариантах управляющих воздействий. Эти работы, которые широко обсуждались, показывали, что сохранение потенциала высшей школы и работа на будущее потребуют радикальных мер и увеличения финансирования в разы. Иначе деградация по различным траекториям. И главное — распад системы, утрата целостности, развития и институализация образования первой, второй и третьей «свежести». Нас благодарили, издавали, но предпринимали усилия в направлении, противоположном рекомендованному.

К сожалению, прогноз оправдался. В еще более жестком, чем ожидали, варианте. Может быть, именно с этим связана шумиха вокруг ЕГЭ — в общем-то, второстепенного вопроса Может быть, и нужна она для того, чтобы отвлечь внимание от истинного положения дел и того тупика, в котором оказалось российское образование. Давайте зададим простые вопросы. Буду рад, если ответы на них изменятся или уже изменились в ходе последних реформ.

Сколько лет учатся наши студенты? Могу судить по ряду естественных факультетов МГУ, МФТИ, МИФИ -будущей инновационной элите России. Родители и чиновники полагают, что 5 или 6 лет, в зависимости от вуза. На самом деле в массе своей — 2 — 2,5 года. За это время они получают знания компьютерных наук, позволяющих им устроиться на работу, на неполную рабочую неделю (800 — 1000 долларов в месяц). Сами студенты называют свою квалификацию — «слесарь-программист». 30 лет назад в этих вузах студенты очень интенсивно учились и на старших курсах немного подрабатывали. Сейчас они после 2-го курса работают и немного, в большинстве своем, подучиваются.

Куда идут работать выпускники престижных вузов? В никуда. Даже во внешне благополучной докризисной ситуации. Они зачастую оказываются просто не нужны. Трудоустройство на работу по специальности, в какой-то мере адекватно оплачиваемую, представляет собой сложную творческую задачу, к решению которой приходится привлекать семью, родственников, знакомых. Простой пример, связанный с элитным факультетом МГУ имени М.В. Ломоносова — факультетом наук о материалах. Тут готовят специалистов по нанотехнологиям, о которых сейчас так часто говорят. Многие их них во время учебы проходят стажировку в Англии, Франции, Германии, Бельгии, на Тайване, и эти лаборатории обычно готовы их взять. Окончили, пора работать. Но негде. Нет у нас крупных фирм, высокотехнологичных гигантов, занимающихся тем, что в мире называется нанотехнологиями. Поэтому нет и средних, и мелких, которые бы в конечном итоге работали на эти крупные. В академических институтах, многие из которых дышат на ладан, ставок нет. Один путь — за границу. Ну, а там свои проблемы. Да и ориентировать свою талантливую молодежь на отъезд на чужбину как-то странно и накладно.

Мне довелось познакомиться с жизненными и профессиональными траекториями выпускников физического факультета МГУ и факультета управления и прикладной математики МФТИ, кончившими вузы 30 лет назад. Делом, которому их учили, сейчас занимаются 1—2%. Учили неплохо, Так что проблема эта не системы образования, а всей социально-экономической конструкции, в которую эта система оказалась вписана. Но от этого не легче. Здесь речь шла о людях, действительно получивших качественное полноценное образование. Ну, а если вместо него только бумажка и 5 весело проведенных лет?

Почему студенты и их родители должны оплачивать учебу? Плата за учебу для многих семей становится тяжелым, а иногда и неподъемным грузом. В МГУ на многие факультеты плата в 2009 году будет находиться в интервале от 200 до 360 тысяч рублей за год. Согласитесь, что это немало. Почти по 1000 рублей за день, включая каникулы. Около 70% студентов России учатся на платной основе. Вместе с тем в Финляндии, во многих других странах, продвинувшихся в высоких технологиях, обучение и своих, и иностранных студентов бесплатное. В США, которые нам приводят в качестве образца, множество фондов берут на себя оплату талантливых бедных студентов в самых престижных университетах. И это естественно. Эксперты в сфере образования утверждают, что эффект от вложения в образование, если специалист будет использовать полученную квалификацию (ох, это «если»...), составляет 1100% в течение жизни. При этом 2/3 от этого дохода получает общество, а не сам специалист. Так что и вложить средства поначалу в молодого человека, в «человеческий капитал» общества, в его будущее — не грех.

Проблема в том, что капитализм в России не состоялся. Деньги вложить не во что — нет доступных законных способов, позволяющих создавать и наращивать капитал. А деньги, выплачиваемые населению, надо изымать, чтобы экономика не буксовала. Поэтому тут все средства хороши —- и сверхцены на жилье, и дорогие продукты первой необходимости (как утверждают эксперты, цены на продукты в кризисе в России растут в 10 раз быстрее, чем в Европе), и образование. И этот ларчик открывается просто...

Кем родители в России хотят видеть своего ребенка? Это очень важный вопрос. Он показывает, на что надеются граждане и что умают о будущем своей страны. Итак, данные ВЦИОМа. Врачом или медсестрой (12%), юристом или адвокатом (10%), экономистом (8%), программистом или ИТ-специалистом (4%), инженером (4%), военнослужащим (3%), педагогом (3%), предпринимателем (2%), дизайнером (2%), менеджером (2%), финансистом (2%), рабочим (2%), журналистом (1%), артистом (1%), ученым (1%). Остальные профессии набрали менее 1 %.

Поразительно мало профессий, связанных с производительным, а не обслуживающим трудом и тем более с высокими технологиями. Набор профессий и приоритетов поразительно похож на тот, который был характерен для стран Латинской Америки лет 30 назад — юристы, экономисты, врачи. И соответствующее колониальное образование, которое удовлетворяет эти запросы населения.

Почему закрыли военные кафедры в большинстве вузов? Тайны сия велика есть. И Министерству образования и науки вкупе с Министерством обороны пока не удалось придумать правдоподобного ответа. Военные кафедры, даже если предположить, что их выпускникам не придется служить или воевать (последнее становится все менее очевидно), выполняли очень важные роли. Они давали еще одну профессию или показывали, как полученные в институте знания могут быть использованы на практике. При надлежащей организации дела это было очень полезно. Это те самые вложения в человеческий «капитал», которые предполагает создание «экономики знаний».

Конечно, речь не идет о копеечной в рамках государства экономии. Видимо, причина та же, что и при проведении военной реформы. «Эффективные менеджеры» демонстрируют свою эффективность и лояльность Западу. Ну, а кто, как и в каких условиях будет восстанавливать порушенное — не их дело. Социальная шизофрения.

Лучше или хуже стало российское образование за последние 20 лет его тотальных реформ? Не будем вырывать ЕГЭ из длинной череды реформ. Это лишь одно из преобразований (просто его одиозность и бессмысленность сейчас особенно бросаются в глаза). В самом деле, у нас уже были «гуманизация», «гуманитаризация», «информатизация», «интернетизация», «плюрализм и вариантность программ и учебников», введение множества предметов-паразитов в средней школе, «бакалавр-магистр» и многие другие. Почему-то после растраты большого количества денег (причастные к ЕГЭ говорят, что сюда уже вложено более 1 миллиарда долларов и поэтому пути назад нет), обо всех этих реформах, как о тягостных снах, стараются поскорее забыть.

Ответ очевиден — и среднее, и высшее образование ухудшилось в нашей стране в среднем многократно. Провал в области гуманитарных наук — студенты-естественники не знают элементарных фактов из отечественной и мировой истории, не представляют классических произведений родной литературы, об упавшем уровне грамотности умолчу — у большинства одна надежда на компьютер, разыскивающий орфографические ошибки. Знания по физике и химии, опустившиеся ниже критической чер-ты. Общее падение культурного уровня. Многие ректоры и профессора приходят к мысли: первые 1 — 2 года надо в вузе заново проходить школьную программу. Либо надо вдвое увеличить прием и потом, по ходу учебы, отчислять тех, кто не сможет учиться. Беда в том, что на такой набор нет ни аудиторий, ни общежитий, ни преподавателей, ни финансирования.

Это ответы делают очевидным и диагноз, и прогноз. Отечественное образование в результате тяжелейших травм, полученных в результате беспощадного реформирования, оказалось в тяжелейшей ситуации. Оно утратило целостность, важнейшие системные свойства, связь с наукой, инструменты мониторинга, целеполагания, планирования, связь с будущим. Существует она благодаря подвижничеству отдельных учителей, преподавателей, руководителей в основном старших поколений и инерции, оставшейся от советских времен. Система нуждается не в «экспериментировании» и вестернизации, а в реанимации. Нужно переломить нынешнюю тенденцию развала и одичания. Без этого не будет не только «экономики, основанной на знаниях», но и довольно скоро возможностей поддерживать нынешнее жизнеустройство.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.