ГРУППОВОЙ БРАК — НЕ ЛУЧШИЙ ВЫХОД, НО ВСЕ ЖЕ ВЫХОД ИЗ ТУПИКА

Возросшая привлекательность самки могла бы укреплять моногамные отношения, но это не решало главной проблемы — недостаточной продолжительности жизни родителей и, кроме того, разрушало мужскую иерархию. Проблему решал переход к групповому браку. В этой системе детеныш не остается без отца, ибо многие, если не все самцы в группе, относятся к нему как к собственному. (Кстати, теория матриархата выросла из одного факта — у некоторых народов в древности детей называли не по отцу, а по матери; однако данный факт отражает неизбежную в групповом браке неопределенность отцовства, а совсем не «власть женщин», которая при первобытной жизни невозможна.) Поскольку групповому браку предшествовал моногамный, постольку программы последнего сохранились и тоже влияли на поведение. Так что до идиллического бесконфликтного группового брака верветок человек, видимо, не доходил. Более вероятно, что в рамках группового брака праженщина стремилась к компромиссному варианту — иметь одну более прочную связь и сколько-то вспомогательных;

возможно также, что ввиду ревнивости прамужчин ей было удобнее скрывать некоторые связи.

Сосуществование программ моногамного брака и группового позволяет, комбинируя их, получать и полигинию (женщины живут по программе группового), и полиандрию (женщина живет по программе группового брака, а мужчины — по программе моногамного), и, конечно, моногамный брак или групповой в чистом виде. Поэтому в дальнейшем, при изменении условий жизни, люди легко могли переходить к разным формам брачных отношений. Например, земледельцам в Европе более всего подходила моногамия, а скотоводам-кочевникам более подходила

ПОЛИГИНИЯ.

ЧТО МОЖЕТ ГРУППОВОЙ ЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР

Групповой брак приводит к близкородственному скрещиванию и делает через несколько поколений всех членов группы близкими по набору генов. В такой ситуации не столь важно, чье — мое или твое — потомство выжило, я или ты погиб преждевременно, ведь если мы члены одной группы, твои дети несут мои гены, а мои дети — твои. У общественных насекомых использование этого генетического фокуса зашло так далеко, что за всех сестер размножается одна, а остальные бесплодны.

В такой ситуации начинает действовать особая форма естественного отбора — групповой отбор. При нем соревнуются между собой близкородственные группы в целом, а не особи по отдельности. Эволюционно важен успех группы, а не особи. Значит, отбор может вырабатывать такие приспособления и программы поведения, которые одной особи не выгодны, но выгодны группе. Например, возможна программа: сам погибай, а товарища выручай. Или: защищай всех детей группы, как своих. Самые интеллектуальные особи, склонные к отвлеченному познанию окружающего мира или к изобретательству, могут быть не самыми плодовитыми. Но если группа, используя их достижения, прогрессирует и побеждает в конкуренции с другими группами, растет численно и отделяет от себя новые группы — гены интеллектуалов успешно и во все большем числе передаются в следующие поколения. У общественных насекомых — термитов, пчел, ос, шмелей и муравьев — групповой отбор создал потрясающе сложные врожденные программы организации общества (семьи) и изготовления пищи и жилищ путем сложной деятельности с разделением

труда между особями. У человека тот же отбор так усилил его интеллектуальные способности, что позволил им стать основной по объему и сложности частью поведения.

Близкородственное скрещивание имеет тот недостаток, что проявляются неблагоприятные для популяции мутации (становясь гомозиготными), рождается много нежизнеспособных особей. Но если отбор уничтожает их, это не страшно. Зато точно так же легко переходят в гомозиготное состояние новые, ценные для процветания мутации. Они тут же проверяются в действии и могут быстро накапливаться в генофонде популяции. Это и происходило с человеком в моменты его быстрой эволюции. Фокус группового отбора человека и его роль в происхождении понял Чарльз Дарвин, а современная генетика его подтвердила.

ДЕТИ И УСИЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНОСТИ

Если первой причиной все большей социализации человека были нужды обороны в открытых ландшафтах, то позднее к ней добавилась необходимость совместно выращивать своих все более умных, но все медленнее взрослеющих детей. Имелась и третья причина — возрастание объема внегенетической передачи информации от поколения к поколению. Накопление опыта, навыков и традиций при жизни изолированными семьями ограниченно, а длительное сохранение их ненадежно. Группы должны были выигрывать конкуренцию у семей. Совершенствование орудий, развитие речи, хранение огня, селекция растений и животных могли прогрессировать только при групповом образе жизни, в условиях конкуренции групп и усиленного действия группового естественного отбора. Биология полна примеров умопомрачительных решений. Ставка на интеллект вдруг оборачивается замедленным взрослением, и это замедление отбор компенсирует, изменяя физиологию женщины и усиливая объединение в группы, а групповой образ жизни, в свою очередь, открывает дорогу для реализации потенциальных возможностей интеллекта.

ЧЕГО СТЫДИМСЯ?

Почему у людей половой акт и все с ним связанное — дело сугубо интимное, защищенное неким табу? Есть ли подобное у животных? Нет, у животных, включая человекообразных обезьян (но исключая некоторых стадных обезьян), спаривание — открытое, публичное действие. И тут нет ничего удивительного — ведь дело

это нужное и всеобщее. Не менее удивительно то, что у людей половой акт почему-то ассоциируется с каким-то неопределенным унижением женщины. У животных же статус таких самок в иерархии, напротив, повышается, и это правильно, ведь они становятся продолжателями вида.

Чем выше лезет обезьяна,

тем лучше виден голый зад

Тут уместно сказать, что у человека запретна вся сфера зада, а также многое с ней связанное, например, публичная дефекация, чего нет у животных. Зад, промежность и половые органы человек издревле прятал под набедренными повязками или иными прикрытиями — от символических до весьма основательных. Скрывать то, что естественно, необходимо для существования вида и совершенно законно в любом человеческом обществе, — не парадокс ли это?! Трудно поверить, что все это — порождение чистого разума на пустом месте. Похоже, что разум тут что-то недопонял, перепутал, как с ним часто бывает, когда он стремится рационально объяснить себе воздействующие на него древние врожденные мотивации поведения.

Разберемся сначала с задом. Вспомните зады многих видов обезьян в зоопарке. Голые, с какими-то наростами, ярко раскрашенные в красный, белый и даже синий цвета, они вам кажутся отвратительными потому, что вы с этими обезьянами не одного вида. Но их сородичам обезьяньи зады кажутся прекрасными. И очень информативными: они содержат признаки вида, признаки пола, возраста, полового состояния (у стоящей на четырех конечностях обезьяны половые органы обращены назад). Обезьяны и знакомятся-то не носом к носу, а носом к заду. Остатки такой программы сохранились у человека. Все знают, что мужчины бессознательно неравнодушны к женскому заду и что женщины подхлестывают их интерес походкой, движениями танцев, облегающей одеждой или, напротив, преувеличивающим объем бедер кринолином и т.п. Это объясняет интерес, но не объясняет стыд и запреты.

Этнографы полагают, что гиперсексуальность людей мешала всем другим формам отношений, и поэтому прикрытие того, что слишком привлекает и возбуждает, ограничивало сексуальную активность; в нужный момент, напротив, можно стимулировать ее, сбросив прикрытие. К этому объяснению этологи могут прибавить кое-что еще.

Виновата поза подчинения

У многих стадных обезьян (эволюционно совершенно случайно) оказались похожими внешне две совершенно разные по смыслу позы: поза, в которой на четвереньках спаривается самка (поза подставки), и поза подчиненного положения в конфликтной ситуации. Последнюю принимают не только самки, но и самцы. В обоих случаях обезьяна поворачивается к другой задом, выпячивает его, а иногда и похлопывает рукой. Сходство поз так велико, что сами обезьяны их путают, Вот ссорятся две макаки, и одна из них чувствует, что проиграла стычку. Тогда она резко поворачивается к противнице задом, хлопает по нему рукой и уходит (этот жест можно наблюдать в той же ситуации проигранного конфликта и у невоспитанных людей). Если конфликтовали две самки, ошибки в понимании позы не происходит. Но если так поступит самка, проиграв стычку с самцом, то он может воспринять ее позу подчинения как позу подставки и в ответ изобразит спаривание с ней. Та же ошибка случается и между самцами: слабый самец встает в позу подчинения, а сильный самец в ответ изображает спаривание с ним. Есть виды животных, у которых члены стаи не вмешиваются в чужие конфликты из-за доминирования. Но не таковы обезьяны. У них подчиненные особи, не участвующие в конфликте, всегда активно выступают на стороне доминанта, если он победит. Наказанной особи они не сочувствуют

а, напротив, тоже стараются ее унизить, показывают на нее, кричат, плюют, швыряют в нее камни и кал. (Только в силу такой врожденной реакции один тиран может подавлять огромное количество людей, среди которых многие миллионы и умнее его, и сильнее, и мужественнее; в силу все той же инстинктивной реакции продавщица моментально натравливает очередь на посмевшего возразить ей покупателя.)

У обезьян вставшая в позу подчинения особь подвергается всеобщему презрению. Если самка примет перед доминантным самцом позу подставки, то из-за сходства поз другие обезьяны зачастую воспринимают ее как позу подчинения и изображают презрение. Из-за этой

путаницы поз самки некоторых стадных обезьян избегают спариваться публично, стараются увести самца с глаз группы. У них инстинктивно спаривание ассоциируется с унижением самки. Видимо, человек унаследовал эту ассоциацию, и спаривание требует

уединения. Показательно, что в XX веке создатели фильмов столкнулись с тем, что включение в серьезные картины «постельных сцен» вызвало у неподготовленных зрителей свист, крики, хохот, совершенно неуместные по сюжету фильма. Люди только что сочувствовали героине, а тут вдруг начинали вести себя как стадо обезьян. Если бы мы когда-нибудь стали обществом нудистов, положение женщины в нем автоматически оказалось бы униженным.

Влечение к заду, стремление избегать публичного спаривания, ассоциация его с унижением женщины создали сложнейший клубок противоречий для разума. Разрешить его на рациональной основе разум не мог, и единственное, что он мог сделать, запретить делать публично все, с этой сферой связанное, ввести набедренные повязки и табу.

Феномен мата

Когда более слабый самец обезьяны встает в позу подчинения перед доминантом, а тот в ответ изображает спаривание, то для первого это выглядит как наказание. Поэтому теперь нам, читатель, вполне понятен смысл такой часто наблюдаемой картины: павиан-доминант сидит на возвышении и управляет стадом с помощью мимики и жестов — хмурит брови, скалит зубы

(«Если будешь продолжать делать, что не надо, — укушу»), грозит кулаком («Прекрати, не то побью») и... хлопает рукой по своим половым органам («Смотри, встанешь у меня в позу унижения»). Все эти жесты есть и у мужчин, и все они обозначают угрозу и ранговое превосходство. Но человек обладает еще и речью. Она тоже стала употребляться с той же целью (возможно, как только возникла, ведь и сейчас артель что-то вместе делающих мужчин успешно управляется одним матом). Львиная доля ругательств черпается из запретной области. Среди них и вечная загадка для лингвистов — почему один мужчина угрожает другому невыполнимым и никогда не приводимым в исполнение спариванием.

Итак, читатель, теперь вам ясно, что для этологов многие странности сексуального поведения человека поддаются расшифровке, ясно и почему они запретны. Многое в этой области мы можем понять и объяснить, но почти ничего не можем отменить или исправить. Эти инстинкты сидят в нас и влияют на наше поведение и сознание. Вам самим предстоит решать, рекомендовать или не рекомендовать прочесть другим то, что прочли вы (самое естественное — самому втихаря прочесть, но кое от кого спрятать) Решить это трудно, ведь есть люди, которые верят, что «тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман», и есть люди, для которых дороже всего знания и правда, какими бы неприятными они ни были. Мы должны уважать и тех, и других.

Гомосексуализм

Уже сразу после опубликования этого текста в виде отдельной статьи посыпались вопросы: «а гомосексуализм» ?

Гомосексуализм имеет сложную природу. О биологических и социальных его причинах лучше всего написано у Десмонда Морриса в «Голой обезьяне» и «Людском зверинце»: это и сбои в генетике, и ложные импринтинги (запечатление не того пола в качестве брачного партнера), и результат изоляции одного пола в школах, армии и тюрьмах, и вовлечение молодых взрослыми гомосексуалистами. Эволюционно гомосексуализм бесперспективен, т. к. эти люди сами исключают себя из размножения. Но он был всегда и возникает снова и снова. В разлагающейся армии и тюрьмах изнасилование («опускание») используется как акт унижения — точно по врожденной программе, но не символически, а реально. Это извращение, и оно наказуемо обществом. Ко всем же остальным проявлениям гомосексуализма общество в одни времена относилось терпимо, а в другие резко отрицательно.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: