Типичные ошибки при формулировке вопросов

1. Наиболее распространенной ошибкой является формулировка вопроса к экспертам «о наличии беспомощного состояния потерпевшей (потерпевшего)».

Как указывалось выше, беспомощное состояние потерпевшей по делу об изнасиловании может быть следствием не только психологических факторов непатологической природы, но и других разнообразных причин: физической патологии (бессознательное состояние, истощение в результате болезни, инвалидность и т.п.), обстоятельств ситуации (например, жертва связана и не может оказывать сопротивление), явной психической незрелости (очевидна психическая беспомощность потерпевшей 3-5 лет), психической патологии и т.д. Поэтому в ряде случаев суд и следствие могут решить вопрос о наличии беспомощного состояния потерпевшей самостоятельно, а в других случаях - на основе заключений не только судебно-психологической, но и судебно-медицинской и судебно-психиатрической экспертиз. В любом случае, квалификация беспомощного состояния потерпевшей является исключительной прерогативой судебно-следственных органов.

Из сказанного ясно также, что заключение любой судебной экспертизы не может гласить, что потерпевшая не находилась в беспомощном состоянии, так как в этом случае эксперт определенной специальности выйдет за пределы своей компетенции: он может устанавливать способность или неспособность к осознанию происходящей криминальной ситуации и оказанию сопротивления только в рамках изучения явлений, входящих в объем его специальных познаний.

2. «Оказали ли индивидуально-психологические особенности потерпевшей существенное влияние на ее поведение в криминальной ситуации?»

Вопрос является неполным, поскольку, как было показано выше, существенное влияние, ограничивающее возможность подэкспертной полноценно осознавать ситуацию и осуществлять волевую регуляцию и контроль своего поведения, т.е. оказывать сопротивление, могут оказывать не только личностные факторы, но и уровень психического развития, и эмоциональное состояние потерпевшей. Поэтому данный вопрос может быть вынесен в постановление или определение в качестве дополнительного к основному вопросу, но в качестве самостоятельного он будет явно недостаточен для экспертного заключения.

Резюме

Юридическое значение судебно-психологической экспертизы способности потерпевших понимать характер и значение совершаемых с ними насильственных сексуальных действий или оказывать сопротивление виновному определяется необходимостью юридической квалификации беспомощного состояния, которое является признаком состава преступления по ч. 1 ст. 131 и ч. 1 ст. 132 УК РФ.

Основное значение имеет вопрос: «Способна ли потерпевшая с учетом уровня ее психического развития, индивидуально-психологических особенностей и психического состояния понимать характер и значение совершаемых с нею действий или оказывать сопротивление?»

Расстройства способности потерпевшей понимать сексуальную направленность и социальное значение совершаемых с нею насильственных действий зависят прежде всего от уровня психического развития подэкспертной и от ее эмоционального состояния в криминальной ситуации.

Нарушение способности понимать характер и значение совершаемых с потерпевшей насильственных действий обусловливает и нарушение ее способности оказывать сопротивление. При сохранности у потерпевшей понимания смысла действий виновного расстройство способности оказывать сопротивление может быть обусловлено прежде всего структурой ее индивидуально-психологических особенностей.

Литература

1. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1992. №7.

2. Догадина М.А., Смирнова Т.А., Ткаченко А.А. Некоторые особенности судебно-психиатрической экспертизы несовершеннолетних потерпевших - жертв сексуального насилия // Социальная и судебная психиатрия. История и современность. М., 1996. С. 356- 358.

3. Конышева Л.П. Судебно-психологическая экспертиза психического состояния несовершеннолетней жертвы изнасилования: автореф. дисс.... канд.психол.наук. М., 1988.

4. Коченов М.М. Введение в судебно-психологическую экспертизу. М., 1980. Гл. 4. Судебно-психологическая экспертиза потерпевших по делам об изнасиловании.

5. Кудрявцев И.А. Судебная психолого-психиатрическая экспертиза. М., 1988. Гл. б. КСППЭ несовершеннолетних обвиняемых и потерпевших. С. 180-189.

6. Метелица Ю.Л. Судебно-психиатрическая экспертиза потерпевших. М.,1990.

7. Яковлев Я.М. Судебная экспертиза при расследовании половых преступлений. Душанбе, 1966.

СУДЕБНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА ПСИХИЧЕСКОГО СОСТОЯНИЯ ЛИЦА, ОКОНЧИВШЕГО ЖИЗНЬ САМОУБИЙСТВОМ

Юридическое значение

Рассмотрим, с какой целью назначается судебно-психологическая экспертиза по факту самоубийства, какие возможные правовые последствия вытекают из того или иного экспертного заключения. Как показывает практика, одной из ситуаций, в которых назначается такая экспертиза, является предположительный вывод следователя или суда о самоубийстве. Когда у судебно-следственных органов нет четкой уверенности в том, что имел место факт самоубийства (а не убийства или несчастного случая), то здесь экспертное заключение играет важную роль для выяснения тех или иных обстоятельств, характеризующих личность суицидента. Но в таких случаях, и это особо следует подчеркнуть, недопустимо использовать экспертные выводы в качестве доказательства при определении рода смерти. Например, человек может находиться в депрессии, высказывать суицидальные мысли и намерения и именно в этот промежуток времени стать жертвой убийства (отравления, повешения и т.д.). В данном случае использование экспертного заключения о наличии, например, депрессивного состояния у подэкспертного, сопровождавшегося суицидальными намерениями, в качестве доказательства того, что он действительно совершил самоубийство, будет несомненной судебной ошибкой.

Исходя из сказанного, предпочтительнее назначать судебно-психологическую экспертизу при наличии доказанности факта самоубийства. При этом суд и следствие обычно сталкиваются с проблемой квалификации статей Уголовного кодекса.

Во-первых, это квалификация ст. 110 УК РФ: «Доведение лица до самоубийства путем угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего». Во-вторых, п. «б» ст. 63 УК РФ: обстоятельством, отягчающим ответственность, признается «наступление тяжких последствий в результате совершения преступления». Как показывает практика, чаще всего объектом экспертного исследования становятся потерпевшие по делам об изнасиловании, совершающие суицид - а самоубийство потерпевшей является одним из тяжких последствий преступления.

И в том, и в другом случае основной целью суда при квалификации этих статей является доказательство наличия или отсутствия причинно-следственной связи между действиями обвиняемого (изнасилование или такие действия, которые подпадают под определение «угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства») и фактом самоубийства потерпевшего лица, Из этого вытекает и другой важный вывод - при назначении судебно-психологической экспертизы требуется и доказанность уголовно наказуемых действий обвиняемого.

Предметом судебно-психологической экспертизы по факту самоубийства является психическое состояние подэкспертного лица, предшествовавшее самоубийству. Это обстоятельство в совокупности с основной целью суда - установить наличие или отсутствие причинно-следственной связи между действиями обвиняемого и фактом самоубийства - и определяет круг вопросов, ответы на которые в экспертном заключении и дадут возможность использовать их как доказательство по делу в целях содействия установлению истины.

Следует подчеркнуть, что психическое состояние суицидента может носить и психопатологический характер, отсюда следует, что для судебно-следственных органов по делам о самоубийстве предпочтительнее назначать не однородную судебно-психологическую, а комплексную судебную психолого-психиатрическую экспертизу.

Вопросы судебно-следственных органов и особенности проведения комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы

В постановлении следователя или определении суда должны формулироваться следующие два вопроса.

1. «В каком психическом состоянии находился подэкспертный в период, предшествовавший самоубийству (смерти)?»

Данный вопрос касается периода, предшествовавшего смерти, в тех случаях, когда речь идет о предположительном самоубийстве. Как мы уже отмечали, экспертное заключение, квалифицирующее такое психическое состояние, не являясь доказательством при определении рода смерти, может пролить свет на некоторые обстоятельства, характеризующие личность подэкспертного.

При назначении экспертизы по факту доказанного самоубийства необходимо формулировать вопрос о периоде, предшествовавшем уже не смерти, а самоубийству.

Ответ на этот вопрос имеет основополагающее значение для экспертного заключения о наличии причинной связи этого состояния с действиями обвиняемого.

Следует сразу отметить, что назначение данного вида экспертизы предъявляет особые требования к материалам уголовного дела. Методические особенности экспертизы психического состояния лиц, совершивших самоубийство, заключаются в том, что эксперты должны производить исследование, опираясь только на клинико-психологический анализ уголовного дела и приобщенных к нему материалов, которые в этом случае являются единственным источником информации о личности и психическом состоянии суицидента. Поэтому органом, назначающим экспертизу, должны быть собраны все необходимые материалы - полные и подробные сведения о психическом развитии подэкспертного лица, об его индивидуально-психологических особенностях (в том числе и о характере его реагирования на стресс, фрустрацию, конфликты), о динамике его психического состояния в интересующий суд и следствие период времени, особенно в последние дни перед самоубийством, а также всю имеющуюся медицинскую документацию.

При наличии полных материалов уголовного дела и медицинской документации клинико-психологический анализ позволяет дать точную квалификацию психического состояния человека в период, предшествовавший суициду, описать его возникновение и динамику развития.

Квалификация данного психического состояния включает в себя определение индивидуально-психологических особенностей, клиническую и психологическую диагностику собственно психического состояния. Экспертное исследование индивидуально-психологических особенностей подэкспертного должно включать этико-психологический анализ (поскольку суицидальное действие - всегда акт морального выбора), диагностику особенностей самосознания, определение черт личности и характера.

Необходимо квалифицировать тип суицида - рациональный или аффективный. Рациональные самоубийства - это обдуманные суициды с длительным и постепенным формированием решения покончить с собой, обдумыванием способов самоубийства, места и времени осуществления своего намерения. При аффективных самоубийствах решение о суициде принимается непосредственно под воздействием интенсивных и значимых эмоций и является не обдуманным, а импульсивным.

Важным компонентом является выявление мотивов (или психологического смысла) самоубийства. В суицидологии описаны такие типы мотивов, как протест, призыв, избежание (наказания или страдания), самонаказание и отказ [2].

Особое внимание в экспертном заключении должно обращаться на изменения личности в «переломные» моменты его жизни (потеря работы, смерть близких, ситуации сильного унижения и т.п.).

Диагностика же собственно психического состояния человека в интересующий судебно-следственные органы период времени обычно включает клиническую нозологическую или синдромальную оценку этого состояния, определение характера социальной дезадаптации личности, сущности его кризисного или аффективного состояния, анализ динамики его переживаний и т.д. Только точная и полная квалификация психического состояния подэкспертного в период, предшествовавший самоубийству, позволяет правильно ответить на основной вопрос судебно-следственных органов.

2. «Существует ли причинно-следственная связь между действиями обвиняемого (указать: изнасилование или такие действия, которые квалифицируются как угрозы, жестокое обращение или систематическое унижение человеческого достоинства) и психическим состоянием потерпевшего в период, предшествовавший самоубийству?»

Часто этот вопрос задают таким образом: «Каковы возможные причины возникновения этого состояния?» [I]. Подобная формулировка представляется менее удачной, так как причин возникновения и развития пресуицидального состояния может быть много, а суд интересует только одна причинная связь - между уголовно значимыми действиями обвиняемого и самоубийством потерпевшего.

Проиллюстрируем это следующим примером. Девушка 16 лет была изнасилована группой подростков, и впоследствии у нее развилось депрессивное состояние непсихотического уровня со стойкими суицидальными мыслями, ощущением непереносимости сложившейся ситуации, что привело ее к попытке самоубийства путем отравления. Однако среди причин развития данного психического состояния можно назвать и ее личностные особенности в виде повышенной ранимости, уязвимости, устойчивых ценностных представлений о женской чести. В то же время клинико-психологическое исследование показало, что ее депрессивное состояние усугубилось в результате субъективно непереносимых для нее допросов в качестве потерпевшей, а также из-за неправильного поведения ее матери, занявшей не сочувствующую, а осуждающую дочь позицию. Ясно, что в таком случае факт группового изнасилования не выступает в качестве единственной причины, а является одним (хотя и основным) из факторов, обусловивших возникновение психического состояния, приведшего к попытке самоубийства.

В других случаях, при квалификации психического состояния подэкспертного как психотического, основной причиной самоубийства могут быть, к примеру, психопатологические бредовые мотивы, а внешние воздействия могут находиться, а могут и не находиться в причинной связи с возникновением и развитием такого состояния.

Поэтому более корректным, а главное - отвечающим задачам суда или следствия - является формулировка вопроса о наличии причинной зависимости психического состояния подэкспертного, предшествовавшего самоубийству, от действий обвиняемого. Следует отметить, что конечное установление такой связи является прерогативой суда, поэтому эксперты не могут говорить об отсутствии искомой причинной зависимости, их ответы ограничиваются двумя вариантами: либо в заключении делается вывод о наличии причинно-следственной связи между действиями обвиняемых и пресуицидальным психическим состоянием подэкспертного лица, либо мотивированно указывается на невозможность ее установления.

В качестве примера комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы лица, покончившего жизнь самоубийством, можно привести следующий случай.

Подэкспертная К., 19 лет, поехала навестить своего жениха, который служил в одной из воинских частей Подмосковья. В ожидании попутного транспорта она познакомилась с четырьмя молодыми людьми, которые вызвались подвезти ее. Под предлогом того, что необходимо немного подождать, пока один из них возьмет из гаража автомобиль, они привели ее в квартиру, где предложили выпить К. бокал шампанского. В спиртное ими было добавлено снотворное, действие которого в сочетании с алкоголем довело К. до беспомощного состояния. Затем двое из них раздели К. и совершили насильственные половые акты, в том числе и в извращенной форме. В процессе изнасилования и до посадки в попутный автотранспорт до Москвы они похитили у потерпевшей все ее деньги. Спустя месяц после возвращения в родной город К. покончила с собой. Предварительное следствие пришло к выводу о наличии причинной связи между содеянным в отношении К. и ее последующим самоубийством, обосновывая это содержанием предсмертного письма К. Судебная коллегия, приняв дело к производству и изучив его, назначила посмертную комплексную судебную психолого-психиатрическую экспертизу.

Психологический анализ материалов уголовного дела выявил у К. такие индивидуально-психологические особенности, как высокий уровень интеллектуального развития, некоторую скрытность, замкнутость, целеустремленность, склонность глубоко переживать свои неудачи. Ценностно-смысловая сфера характеризовалась прежде всего незрелостью социальных установок с инфантильными идеализированными представлениями об окружающей действительности, односторонней верой в высокоморальные качества других людей. Эти социальные установки и ожидания отразились на таких особенностях ее характера, как честность, принципиальность, доверчивость. В то же время они реализовывались в ее поведении через повышенную требовательность к себе и окружающим, негибкость поведения с прямолинейностью и бескомпромиссностью. К. отличалась выраженной просоциальной направленностью, ее актуальные жизненные замыслы были связаны с желанием стать врачом, помогать людям. Реализации жизненных замыслов, планов способствовали такие ее особенности, как отзывчивость, готовность всегда придти на помощь, высокое чувство ответственности, долга, добросовестность, трудолюбие. Кроме того, К. собиралась выйти замуж, и у нее были сильно развиты представления о женской «чистоте», чести.

В силу указанных индивидуально-психологических особенностей К., ситуация изнасилования оказалась субъективно высоко значимой для нее, носившей выраженный психотравмирующий характер, глубоко унизившей и оскорбившей ее чувство собственного достоинства и чести. Непосредственно после изнасилования К. испытала чувство глубокого потрясения, говорила, что «не переживет изнасилования», «была очень взволнованна». Случившееся оказало блокирующее влияние на все ведущие ценностно-смысловые линии, социальные установки К.: оказались субъективно разрушенными ее идеализированные представления об окружающей действительности, социальные стереотипы восприятия других людей, следствием чего стали потеря веры в людей, разочарование в них, ощущение бессмысленности жизни, ее «пустоты»; сложилось субъективное ощущение невозможности реализации основных жизненных планов - стала думать, что не сможет работать медиком, не хотела продолжать учебу в медучилище, возникло чувство потери «цели» жизни; разрушились и ее представления о женской чести, «чистоте» - она стала ощущать себя «грязной», говорила, что «не представляет, как до нее теперь сможет дотронуться мужчина», стала думать, что не сможет выйти замуж.

В этот период у К. развилось депрессивное состояние, о глубине которого свидетельствовали снижение фона настроения с выраженными эмоциональными переживаниями, чувством «опозоренности», непонятости; наличие суицидальных мыслей; явления эмоциональной отгороженности, обособленности, стремление к уединению, заторможенность; изменения характера с появлением ранее несвойственных ей черт личности - вспыльчивости, резкости, обидчивости и ранимости. Такие особенности К., как психическая негибкость, повышенная требовательность к себе и окружающим, прямолинейность, бескомпромиссность, скрытность, замкнутость, препятствовали адекватной переработке внутреннего конфликта, поиску и нахождению конструктивных путей выхода из сложившейся ситуации и преодолению психологического кризиса в целом.

Экспертная комиссия пришла к выводу, что описанное психическое состояние К. было вызвано психотравмирующим воздействием ситуации ее изнасилования, т.е. находилось в прямой причинно-следственной связи с действиями обвиняемых.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: