ПРОБЛЕМЫ СОЦИОЛИНГВИСТИКИ

§1. Сущность социолингвистики и её формирование.Как отмечалосьв специальной литературе (Вахтин, Головко 2004) общепринятого определения социолингвистики к настоящему времени ещё не выработано, что в какой-то степени объясняется относительной молодостью последней. Согласно Лингвистическому энциклопедическому словарю, она представляет собой научную дисциплину, развившуюся на стыке языкознания, социологии, социальной психологии и этнографии и изучающую широкий комплекс проблем, связанных с социальной природой языка, его общественными функциями, механизмом воздействия социальных факторов на язык и той ролью, которую играет язык в жизни общества. Предпосылки её возникновения были заложены в изучении общественной стороны языка в рамках традиционной лингвистики. В частности, можно назвать Французскую социологическую школу, возникшую на рубеже XIX-XXстолетий, виднейшие деятели которой (А. Мейе, Ж. Вандриес и др.) рассматривали проблему взаимоотношения языка и общества в качестве одного из центральных вопросов лингвистической науки. Однако, будучи, в первую очередь, представителями исторического языкознания, они уделяли основное внимание вопросу о том, как отражаются на развитии языка те или иные изменения в развитии соответствующего общественного коллектива, пользующегося данным языком.

По иному пути шло развитие социолингвистических исследований в Соединённых Штатах Америки. Это было связано с особенностями исторического развития страны (наличие миграции из самых различных стран, смешение различных языков и культур, решение связанных с этим задач по интеграции эмигрантов в американское общество и др.). Начавшись ещё в 30-40-годы, социолингвистические изыскания приобрели особенно широкий размах во второй половине ХХ столетия, когда стал широко употребляться и сам термин «социолингвистика». Виднейшими представителями её в указанный период являлись Ч. Фергюсон, У. Лабов, Дж. Гамперц, Дж. Фишман и др. Основным объектом исследования американских социолингвистов стала проблематика, связанная с вариативностью языка, билингвизмом, диглоссией, описанием языковых ситуаций и др.

В России интерес к общественной стороне языка имел давнюю традицию и был в той или иной степени характерен для всех направлений отечественного языкознания на рубеже XIX-XX веков. Особое внимание данная проблематика привлекла в послереволюционный период, когда проблема взаимоотношения языка и общества широко обсуждалась в советском языкознании (работы Е.Д. Поливанова, Л.П. Якубинского, Р.О. Шор, А.М. Селищева, В.Н. Волошинова (М.М. Бахтина) и др.). В эти годы было собрано много интересного и ценного материала. Однако преобладавшая – в соответствии с тогдашней общественно-политической ситуацией – тенденция прямолинейного перенесения на язык категорий марксистской социологии, прежде всего – утверждение тезиса (кстати, у самих классиков марксизма отсутствовавшего), согласно которому язык в целом представляет собой классовое явление, а изменения общественного строя и классовой структуры общества напрямую отражаются и на структуре языка. Такого рода трактовка была особенно характерна для так называемого «нового учения о языке», основоположником которого был Н.Я. Марр.

После лингвистической дискуссии 1950 г., в результате которой концепция Мара была признана ошибочной, возобладало и стало абсолютизироваться положение об общенародном характере любого языка, что повлекло некоторое свёртывание социолингвистических исследований.

Со второй половины 50-хгодов интерес к данной проблематике вновь оживает, а в 60-70-е годы можно говорить о формировании в нашей стране социолингвистики как самостоятельной научной дисциплины. Однако на её развитии негативно сказывались некоторые моменты идеологического порядка, в частности – ориентация на подтверждение и обоснование установки об отсутствии межэтнических и межъязыковых противоречий вСоветском Союзе, «расцвете и обогащении» языков всех проживавших в нём народов и т.п.

После распада СССР перед отечественной социолингвистикой встала задача описания и изучения происходящих в стране языковых процессов, выработке правильной и обоснованной языковой политики, разрешении вопроса о соотношении между русским языком и другими языками народов России и др.

§ 2. Наиболее общие понятия и категории социолингвистики.Как и любая научная дисциплина, социолингвистика в своих исследованиях оперирует определённой совокупностью терминов, посредством которых отображаются свойства изучаемого объекта, классифицируется добываемый фактический материал и осуществляется его теоретическое осмысление. При этом само формирование социолингвистики как комплексной дисциплины на стыке наук обусловило тот факт, что её понятийный аппарат включает категории, связанные как с социологией, так и с лингвистикой.

Среди широко используемых в ней понятий можно отметить термин идиом, который не следует смешивать с относящимся к фразеологии понятием идиома. Под идиомом понимается любая разновидность языка, используемая в качестве средства коммуникации: стандартный (литературный) язык, территориальный диалект, жаргон и др. Если наличествует ситуация дву- или многоязычия, идиомами будут считаться все представленные в процессе коммуникации языки.

Понятия коллектива и общности часто применяемые в социолингвистических трудах, не всегда чётко различаются отдельными исследователями. Чаще всего их разграничивают по следующему принципу. Коллективом называют группу лиц, связанных друг с другом определённой системой социального взаимодействия, тогда как общностью считается любая группа, выделяемая на основе той или иной совокупности признаков (пол, возраст, общественное положение и др.), где наличие подобных связей не обязательно. Причём, поскольку связи могут носить как непосредственный, так и опосредованный характер, в социолингвистике, как и в социологии, можно говорить о существовании макро- и микроколлективов.

Особое внимание обращается на соотношение названных терминов с категориями «народ», «нация», «государство» и др. С одной стороны, они не совпадают друг с другом, поскольку в пределах одного государства может быть представлено несколько коллективов (например, в Швейцарии), а с другой – между ними существует весьма тесная связь, поскольку одним из важнейших (хотя далеко не единственным) признаком этнической идентификации является как раз принадлежность к данному языковому коллективу и признание соответствующего языка родным.

Совокупность языковых средств, из которых члены данного коллектива осуществляют отбор используемых в коммуникативных целей единиц с точки зрения их соответствия той или иной ситуации речевого общения, принято называть социально-коммуникативной системой. Связь между составляющими каждую данную систему идиомами квалифицируется как дополнительность (комлементарность). Она означает, что каждая разновидность социально-коммуникативной системы дополняется другими её компонентами, а все вместе они покрывают существующие у данного языкового коллектива сферы коммуникации.

При анализе причин, обуславливающих процесс отбор тех или иных элементов социально-коммуникативной системы в процессе общения, применяются категории стратификакционной и ситуативной вариативности. Стратификацией в социологии называют присущую данному обществу социальную структуру (классовую, групповую и др.). Вариативность представляет собой возможность выбора языковых средств в рамках коммуникативного акта. Ситуацию же определяют как конкретную обстановку, в которой осуществляется процесс общения. Отсюда стратификационную вариативность понимают как особенности использования социально-коммуникативной системы различными классами и группами, а ситуативную – как зависимость выбора от конкретных условий общения.

При анализе проблем, связанных с названными типами вариативности, используется понятие социолингвистических переменных. Последние представляют собой такие языковые средства (либо систему средств), которые находятся между собой в отношении дополнительности, вследствие чего при осуществлении коммуникативного акта между ними необходимо сделать выбор (ср. использование в русском языке форм ты//вы при обращении к одному человеку).

Изучение самого механизма указанного выбора предполагает учёт таких аспектов как социальный статус и социальная ролькоммуникантов, в значительной степени соотносящиеся с их стратификационной и ситуативной вариативностью. Статусом называют некоторую совокупность присущих данному индивиду социальных признаков, имеющих в большей или меньшей степени устойчивый характер (классовая принадлежность, образовательный уровень, род занятий), тогда как ролью будет позиция участника коммуникативного акта в конкретной ситуации общения (муж//жена в семье, начальник//подчинённый на работе и т.п.).

С другой стороны, различают вариативность объективную, т.е. ценностную ориентацию, присущую принятым в данном коллективе социальным нормам, и субъективную, отражающую присущие данному индивиду вкусы и пристрастия.

Наконец, говоря о наиболее общих понятиях социолингвистики, следует остановиться на языковой ситуации. Наиболее часто её определяют как совокупность форм существования и стилей одного языка либо совокупности языков в их территориально-социальном взаимоотношении и функциональном взаимодействии в границах данных географических регионов и административно-политических образований. Иначе, она представляет собой некоторую общую конфигурацию использования одного или нескольких языков в данном месте и в данное время.

При рассмотрении конкретных социолингвистических проблем используется и ряд других понятий, часть которых рассматривается ниже.

§3. Национальный язык и его дифференциация. Национальный язык является средством общения нации, под которой понимают историческую категорию, возникающую в эпоху капитализма. Он формируется из языка народности и является его продолжением.

При рассмотрении данного понятия порой наблюдается определённая неоднозначность. С одной стороны, его часто квалифицируют как высший этап развития языка, фактически отождествляя с литературным языком. Поэтому ряд авторов приписывают ему такие свойства, как большая по сравнению со всеми предыдущими стадиями нормализация (регламентация использования) и кодификация нормы (закрепление её в соответствующих грамматиках и словарях). С другой стороны, обращалось внимание на то обстоятельство, что наличие такой единой («высшей») формы языка не должно приводить к игнорированию существования других его форм, которые также должны включаться в состав национального языка.

К числу таких разновидностей относятся:

1. Территориальные диалекты, представляющие собой локальные разновидности языка, характеризующиеся относительным единством фонетической, грамматической и лексической систем, которые используются в качестве коммуникативного средства коллективом, проживающим на определённой ограниченной территории (чаще всего – в сельской местности). При этом резкие границы между диалектами обычно отсутствуют.

2. Так называемые социальные диалекты, к которым относят коммуникативные средства, применяемые отдельными общественными группами. В отличие от собственно диалектов, их специфика заключается, в основном, в области лексики и фразеологии, тогда как различие в звуковой и грамматической стороне проявляется в значительно меньшей степени. В свою очередь, среди социальных диалектов выделяют следующие формы:

а) профессиональные языки, используемые людьми, объединяемыми по роду занятий (охотники, спортсмены и т.п.);

б) жаргоны, характерные для отдельных социальных слоёв, обладающих общностью социального положения, интересов и т.п. (студенты, школьники, актёры и др.). Чёткую границу между ними провести невозможно; обычно в качестве специфической особенности жаргона отмечают присущую жаргонной лексике и фразеологии экспрессивность, менее характерную для собственно профессиональных языков (ср., однако достаточно широко используемое понятие «профессиональный жаргон»);

в) тайные языки, которые, будучи в собственном смысле слова разновидностью жаргонов, используются относительно замкнутыми социальными группами (бродячие торговцы, ремесленники-отходники и др.) предположительно с конспиративными целями – для зашифровывания сообщаемого от посторонних (откуда употребляемое по отношению к ним понятие «искусственные» или «условные» языки);

г) арго – выделяемая из предыдущей группы разновидность, применяемая деклассированными элементами и представителями уголовного мира.

3. В отечественной традиции принято выделять ещё одну социально обусловленную разновидность национального языка, характеризуемую как просторечие. Носителями просторечия считают горожан с невысоким образовательным уровнем. Обычно его определяют как своеобразное переходное явление («полудиалект»), отличающееся как от собственно диалекта (отсутствие отчётливо выраженной территориальной закреплённости), так и от социальных разновидностей языка (особенности, отличающие присущие просторечию формы от стандартных, не сознаются как ненормативные его носителями). Впрочем, названные критерии нельзя считать абсолютными – например, лондонскому «кокни» присуща как территориальная, так и социальная ограниченность.

В зарубежной лингвистике для обозначения различных субстандартных форм языка, исключая диалекты в собственном смысле слова, нередко используют понятие «сленг», которое в отечественной науке чаще применяют по отношению к так называемому молодёжному жаргону.

§4. Стандартный (литературный) язык и его организация. Под литературным (стандартным) языком понимается такая форма существования национального языка, которая принимается его носителями за образцовую. В противоположность явлениям, рассмотренным в предыдущем параграфе, функции которых являются достаточно ограниченными и которые применяются они почти исключительно в устном общении, литературный язык играет в ведущую роль в процессе коммуникации используется во всех сферах общественной жизни. Традиционно его определяют как исторически сложившуюся систему языковых элементов и речевых средств, прошедших длительную культурную обработку в текстах авторитетных мастеров слова, а также в письменном и устном общении образованных носителей национального языка. Среди отличительных особенностей указанного феномена выделяются следующие:

1. Наличие письменной фиксации и общественного санкционирования в виде определённой системы норм, признаваемых обязательными для всех, пользующихся данным языком;

2. Противопоставление всем остальным территориальным и социальным разновидностям данного языка;

3. Стремление применяться во всех сферах коммуникации;

4. Существование двух основных разновидностей – письменной и устной, причём обе, признаваясь «правильными» (нормированными), обладают и определённой спецификой;

5. Наличие так называемой гибкой стабильности, опирающейся на традицию и обеспечивающей – при неизбежных эволюционных изменениях – преемственность его использования сменяющими друг друга поколениями;

В ходе истории в литературном языке вырабатывается особая система его внутренней организации – определённых разновидностей, употребляемых в тех или иных коммуникативных ситуациях. Эти разновидности принято называть функциональными стилями, а само их наличие – функционально-стилистической дифференциацией литературного языка.

Каждый функциональный стиль представляет собой исторически сложившуюся и социально осознанную систему языковых//речевых средств, характеризующуюся определённым несовпадением при отборе и использовании последних.В научной литературе существуют различные классификации указанной системы, наиболее распространённой среди которых можно считать следующую:

1. Стиль научной прозы;

2. Газетно-информационный стиль;

3. Публицистический стиль;

4. Официально-деловой стиль;

5. *Стиль художественной литературы.

Те области общественной жизни, в которых названные стили применяются в процессе коммуникации, называют в социолингвистических трудах сферами речевого поведения. В соответствии с приведённой выше схемой они выглядят следующим образом:

1. Наука, образовании е;

2. Средства массовой информации;

3. Общественно-политическая деятельность;

4. Государственное управление, суд, экономика;

5. *Художественная литература.

Следует отметить, что вопрос о наличии особого функционального стиля художественной литературы не получил однозначного решения, поскольку большинство исследователей указывает, что язык последней лишён стилевой замкнутости, позволяя использовать элементы самых разных стилей, в том числе – и такие, которые выходят за пределы с кодифицированной литературной нормы в собственном смысле слова (диалектизмы, жаргонизмы и т.п.).

Следует отметить, что функционально-стилистическая система литературного языка является исторически изменчивой категорией, на которой существенным образом сказываются происходящие в жизни языкового коллектива изменения, в результате которых относительная значимость того или иного стиля может существенным образом меняться. Так, в связи с обретением государственной независимости бывшими республиками, входившими в состав СССР, для многих национальных языков весьма актуальной стала признаваться задача выработки стиля научной прозы (прежде всего – создания научно-технической терминологии). С другой стороны, в русской культуре XVIII-XIXстолетий видное место занимала сфера речевого поведения, связанная с отправлением религиозного культа, вследствие чего важным компонентом функционально-стилистической системы являлось церковное красноречие. В ХХ же веке положение коренным образом изменилось.

Помимо понятия функционального стиля, связанного с определённой сферой речевого поведения, в социолингвистике используется и понятие регистра, применяемое к той или иной конкретной ситуацией общения внутри каждой сферы и характеризующееся определёнными закономерностями отбора языковых//речевых средств в пределах каждого стиля. Обычно выделяют регистры официального//неофициального общения, между которыми располагается нейтральный регистр, используемый в большей или меньшей степени в большинстве коммуникативных ситуаций, относящихся к данной сфере.

В большинстве случаев литературный язык, являясь одним из наиболее существенных признаков национальной и культурной идентификации, служит предметом особого внимания и активно внедряется в обиход через образовательные и культурные учреждения, средства массовой информации и др. Во многих странах процессу выработки литературных норм и их кодификации придаётся первостепенное значение на официально-государственном уровне, в частности – путём создания специальных правительственных органов и учреждений.

§5. Старо-, младо- и бесписьменные языки. С точки зрения наличия форм устной и письменной речи принято различать три основные группы языков:

1. Старописьменные, т.е. обладающие достаточно древней (от нескольких столетий до тысячелетий) письменной традицией. Как правило (хотя и не всегда) такие языки выполняют комплекс социальных функций и обладают более или менее развитой системой функциональных стилей.

2. Младописьменные, письменность на которых возникла относительно недавно (как правило, менее века назад) и применение которых более ограничено.

3. Бесписьменные, которые могут использоваться только в сфере устного общения.

На территории Российской Федерации представлены все три типа языков. К числу первых относится русский, вторых – кабардинский, эвенкийский и др., третьих – ахвахский, багвалинский.

Необходимо учитывать, что сама по себе относительная древность письменной традиции не обязательно влечёт за собой обслуживание данным языком всех существующих в данном коллективе сфер речевого поведения. Так, татарский язык обладает письменностью на протяжении многих столетий, но в ряде областей (наука, в ряде случаев вузовское преподавание и др.) его носителями в основном использовался русский язык, хотя за последние десятилетия на территории Татарстана и предпринимались попытки расширить применение татарского языка.

Вопрос о существовании письменной традиции нельзя смешивать с вопросом об использовании той или иной системы письма, поскольку последняя может меняться, иногда по нескольку раз за относительное короткое время (см. следующий параграф).

Известны и случаи, когда попытки создания письменности по различным причинам не получают дальнейшего развития, вследствие чего она практически не используется. Так обстоит дело с алюторским языком в Сибири, талышским в Азербайджане и рядом других малочисленных языков бывшего СССР. Причём утратиться может и письменность, имеющая относительно длительную историю, особенно если выходит из употребления сам язык. Так произошло с представленным на территории Латвии ливским языком. В XIX – первой половине ХХ века на нём выходила литература различного характера (хрестоматии, календари, песенники, газета), однако в связи с резким сокращением числа говорящих (к началу ХХ века им владело всего несколько человек) привело к фактическому прекращению его функционирования и переходу на латышский, хотя в современной Латвии и предпринимались попытки его возрождения.

§6. Языковая политика, языковое строительство, языковое планирование и языковое прогнозирование. Языковой политикой называют систему мер, осуществляемых государством для решения языковых задач. В основном они затрагивают функциональную сторону языка, однако опосредованно (кодификация выработанных норм, развитие терминологии и т.д.) могут оказывать влияние и на другие стороны. Языковая политика всегда тесно связана с общей политикой данного государства и может носить различный характер. В зависимости от языковой ситуации различают языковую политику в одноязычном государстве, многоязычном государстве и за пределами государства.

В первом случае[1] языковая политика сводится главным образом к работе по нормализации соответствующего литературного языка и улучшению его коммуникативных характеристик. Отдельные различия могут наблюдаться по отношению к территориальным диалектам: осуществляется ли их последовательная унификация с целью ускорить всеобщий переход на языковой стандарт, или же государство не вмешивается в данную сферу и они преобладают в сфере неформального общения. Так, первая тенденция была в большей степени характерна для Франции, вторая - для Германии, Австрии, немецкоязычных кантонов Швейцарии…

В многоязычном государстве принято различать языковую политику конструктивную, деструктивную и нейтральную. При конструктивной языковой политике принимаются меры, которые обеспечивают наряду с доминирующим (государственным) языком права и функционирование других языков, представленных на данной территории (издание соответствующей литературы, наличие образовательных учреждений и т.д.). Она провозглашена в соответствующих документах Евросоюза, Конституции и законодательстве Российской Федерации и др. При деструктивной языковой политике права других языков ограничиваются, они рассматриваются как лишённые какого-либо официального статуса (таково отношение к русскому языку в странах Балтии), иногда их даже запрещают использовать (как было с баскским и каталонским языками в годы франкистской диктатуры в Испании). Наконец, при нейтральной языковой политике государственные органы вообще не вмешиваются в процесс функционирования местных языков, предоставляя их собственной судьбе. В определённой степени так обстоит дело с бретонским языком во Франции.

Естественно, что с изменением политической ситуации в стране языковая политика также может меняться, причём эта взаимосвязь проявляется в различных формах. – от опосредованных до достаточно прямолинейных. Последний момент ярко проявляется при выборе системы письма. Например, в Турции после Первой мировой войны и свержения султанского режима установление республики сопровождалось и переходом с арабской графики (считавшейся олицетворением феодальных пережитков) на латинскую. Ещё более интересна в этой связи судьба азербайджанской письменности: до 1929 г. использовалась арабская графика, в 1929-1939 гг. – латинская, затем был введён несколько модифицированный русский алфавит, а после распада СССР и обретения независимости вновь была введена латиница. Попытку перейти на латинскую графику предприняли и в Татарстане, однако здесь на пути «реформаторов» встало решение Конституционного Суда Российской Федерации.

Языковая политика за пределами государства предусматривает ряд мер по пропаганде своего языка и стимулированию его изучения в других странах. Соответствующую деятельность осуществляют правительства самых различных государств (США, Великобритании, Франции, Германии, России и др.), хотя, естественно, с различными возможностями и результатами.

Та часть языковой политики, которая представляет собой систему мер по её практической реализации, традиционно определялась в отечественной социолингвистике как языковое строительство. Если языковая политика и языковое строительство предусматривают обязательное участие государственных органов, то под языковым планированием принято понимать любое сознательное воздействие на язык, независимо от того, осуществляется ли оно властями, общественными организациями или частными лицами. В некоторых случаях именно последним принадлежит решающая роль в процессе нормализации литературного языка и кодификации его норм (деятельность С. Джонсона в Англии и Н. Вебстера в США или значение творчества А.С. Пушкина в России).

Языковое прогнозированиеопределяют как попытку установить возможные пути, по которым пойдёт в будущем эволюция и функционирование тех или иных языков, выявление основных тенденций их развития и взаимодействия друг с другом и т.д.и Н. на в Анлииьность С. языка и принадлежит решающая роль в процессе кодификации стями, общественными организациями или част

§7. Билингвизм как проблема социолингвистики. Под билингвизмом (от латинскогоbi – двойной и lingua – язык), или двуязычием понимают использование в процессе коммуникации двух языков (при большем их количестве говорят о полилингвизме (многоязычии) или мультилингвальности). Он может быть индивидуальным, т.е. характеризовать отдельных индивидов и коллективным, когда оба языка составляют компоненты социально-коммуникативной системы, обслуживающей данный коллектив в целом. В качестве своего рода промежуточной ступени выделяют иногда групповой билингвизм, при котором двуязычии присуще отдельным социальным слоям внутри языкового коллектива (примером может служить соотношение русского и французского языков в русской дворянской среде XIXстолетия).

Одной из наиболее важных категорий, связанных с изучением билингвизма, являются понятия родного и доминирующего языка. Первым признаётся идиом, который усваивается с раннего детства в качестве первого средства коммуникации, вторым – язык, играющий ведущую роль в социальной жизни данного коллектива и/или отдельных его членов.

Наиболее естественной признаётся ситуация, когда именно родной язык выступает в дальнейшем в функции доминирующего, хотя довольно часты и случаи расхождения между ними (принадлежность к национальному меньшинству, диаспоре и другие возможные причины, обуславливающие несовпадение с основным языком, применяемым на данной территории).

Традиционно понятие родного языка принято связывать с родным языком родителей, прежде всего матери (ср. англ. mothertongue, нем. Muttersprache и др.). Однако возможны и ситуации (например, при смешанных браках), когда язык, на котором домашние общаются с ребёнком в семье, не совпадает сродным языком ни одного из родителей. При этом отмечаются случаи, когда родной язык будет представлен субстандартной разновидностью (диалект, просторечие), а доминирующий – литературно-нормированным идиомом. Чаще всего подобное явление наблюдается, когда родной язык расходится с языком школьного образования, что характерно для представителей различных диаспор. Так, некоторые персонажи широко известного романа М. Пьюзо «Крёстный отец» использовали в семейно-бытовой сфере сицилийский диалект, а в общении с окружающими – вполне стандартный вариант американского английского.

Среди факторов, обуславливающих выбор того или иного языка в процессе коммуникативного акта, различаются моменты объективного и субъективного порядка. Первые напрямую вызваны условиями и ситуацией общения, вследствие чего свобода выбора здесь либо отсутствует, либо является минимальной (например, при необходимости использовать государственный язык при общении в официальных сферах). Вторые проявляются при отсутствии или ослабленности такого рода внешней детерминированности, что даёт возможность для проявления желания и воли коммуникантов (разговор двух билингвов при непринуждённом общении).

Особо отмечается преобладание (отнюдь не носящее абсолютного характера) родного языка в тех случаях, когда в речевом акте эмоционально-экспрессивный аспект преобладает над информационно-логическим (при сильном волнении, стрессовых ситуациях и т.п.), а также при так называемой неконтролируемой речи (разговор во сне, в бессознательном состоянии и др.). Отмечалось также, что и при различных речевых нарушениях, вызванных афазией (расстройством речи) родной язык обычно (хотя и не всегда) дольше удерживается и быстрее восстанавливается при лечении.

§8. Основные подходы к изучению билингвизма. При исследовании основных аспектов билингвизма часто различают два основных подхода – статический и динамический.

Сущность статического подхода определяется, в первую очередь, как выявление отношений, существующих между языками, составляющими компоненты данной социально-коммуникативной системы. При этом основная роль отводится следующим факторам:

-социальные функции, присущие каждому языку;

-сферы речевого поведения, обслуживаемые ими;

-роль того и другого языка в жизни соответствующего коллектива.

В соответствии с указанными аспектами выделяют следующие аспекты статического изучения:

1. Социальный статус коррелирующих языков. Здесь важно различать понятия официального (юридического) и фактического статуса. Первый определяется исходя из законодательного закрепления положения и роли данного языка в государственно-правовых документах, второй – с учётом суммы характеристик, позволяющих судить о его реальном положении на данной территории. При этом официальный статус может быть как выше фактического (шведский в Финляндии), так и ниже него (русский после распада СССР в большинстве бывших союзных республик). В некоторых случаях стремление сделать местный язык единственным полноправным средством коммуникации (особенно характерное для государств, относительно недавно обретших независимость) сталкивается с рядом сложностей. Среди них отмечают неразвитость функционально-стилистических систем (многие страны Африки), наличие межэтнических и связанных с ними межъязыковых противоречий (примером может служить Индия), наконец, фактическая маргинализация местного языка, т.е. утрата им роли коммуникативного средства у большинства населения (положение с гаэльским языком в Ирландской республике).

2. Степень распространённости каждого языка, т.е. относительная частота их использования.

3. Характер и степень индивидуального двуязычия (преобладание того или иного идиома в качестве родного, доминирующего или второго языка).

4. Социальный престиж каждого языка (оценка их членами языкового коллектива с точки зрения социальной значимости, культурной ценности, степени развитости и др.).

5. Степень генетической близости между языками, обуславливающая большую или меньшую лёгкость в усвоении другого языка (хотя данный фактор вряд ли можно отнести к собственно социолингвистическим).

При динамическом подходе к изучению билингвизма ставится задача определить комплекс причин, обуславливающих механизм выбора того или иного языка в процессе коммуникации). Здесь, прежде всего, принимают во внимание следующие факторы:

1. Социальная позиция коммуникантов.

2. Ситуация и условия общения.

3. Отношение к каждому языку.

4. Предмет разговора.

§9.Диглоссия и её изучение. Термин «диглоссия» (от греческого di – дважды и glossa – язык) буквально также переводится на русский язык как «двуязычие». Однако в отличие от билингвизма под ней понимают такие случаи, когда в качестве компонентов социально-коммуникативной системы выступают разновидности одного и того же языка (при другой трактовке диглоссией будет считаться сосуществование как двух языков, так и двух разновидностей одного языка, применяемых в различных социальных сферах и осознаваемых как неравноправные по шкале «высокий»//«низкий», «торжественный»//«обыденный» и т.п.).

Обычно диглоссийную пару составляет, с одной стороны, идиом, представляющий стандартную форму языка, а с другой – его субстандартные разновидности (диалекты, жаргоны и др.). Однако возможны и случаи, когда оба члена обладают кодифицированной нормой, т.е. являются с точки зрения данного языкового коллектива «правильными». При этом, как правило, один из них ориентируется на старописьменную традицию и, таким образом, воспринимается как более архаичный, тогда как второй стремиться опереться на современную (к моменту своей кодификации) разговорную речь. Так, в новогреческом литературном языке соотносятся друг с другом продолжающий традиционную аттическую норму вариант кафаревуса («очищенный») и созданный на основе говоров центральной Греции димотики («народный»). В Норвегии, где длительное датское владычество привело к распространению датского языка, также известны две разновидности литературного стандарта: букмол (риксмол), продолжающий датско-норвежскую традицию, и созданный на базе норвежских диалектов в середине XIXстолетия лансмол (с 1929 г. ньнорск, или ньюношк, т.е. новонорвежский).

В ещё большей степени, чем при билингвизме, для диглоссии характерна функциональная закреплённость. Иными словами, идиомы, образующие её компоненты, выбираются участниками процесса коммуникации в зависимости от ряда факторов (тема и условия общения, личностные характеристики коммуникантов и существующие между ними отношения и др.). При этом нарушение принятых здесь норм обычно рассматривается членами данного языкового коллектива как недопустимое явление – ср., например, невозможность использования субстандартных идиомов в официальных регистрах речевого общения.[2] Вместе с тем, сами границы между компонентами при диглоссии обычно менее чётки и более подвижны, чем при собственно билингвизме. Указанное обстоятельство, с одной стороны, вызывает определённые трудности при овладении языком (поскольку речь идёт о принятых в данном коллективе принципах такого распределения – ср. использование в арабских странах местных идиомов и классического литературного языка), а с другой – обуславливает взаимопроникновение элементов, по происхождению принадлежащих к различным компонентам. Так, немало явлений, ещё несколько десятилетий назад как «ненормированные», в настоящее время квалифицируются как принадлежащие русскому литературному языку, прежде всего, в его устной форме.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: