Сделай Сам Свою Работу на 5

Г) Актуальное (коммуникативное) членение предложения 4 глава





Опрощение происходит постепенно, и иногда наблюдаются переходные случаи «полуопрощения»: вкус уже нормально не связывается с кусок, кусать, хотя в каких-то ситуациях старые связи еще могут «актуализироваться».

2. Переразложение есть перераспределение «звукового материала» между
экспонентами соседних морфем, сдвиг «морфемного шва» Вот некоторые примеры: в
парах обнять — объятия, принять— приятие, поднимать — подымать, предпринимать

— предприимчивей мы наблюдаем чередования /n'/ Ґ /j/ или /n'/ Ґ нуль согласного. Первоначально корень, представленный в древнерусском глаголе яти, ст.-cл. #ти не начинался носовым согласным. Появление вариантов с таким согласным — результат переразложения на границе префикса и корня. Префиксы в- и с- имели параллельные варианты с носовым согласным на конце, употреблявшиеся перед корнем, который начинался гласным (ср. внушить и ухо, внутрь и утроба, внедрить и ядро, снискать и искать, снедь и еда). Относительная редкость вариантов вн- и сн- вела к тому, что носовой согласный стал восприниматься как часть корня. Так возникли нутро, недра и интересующие нас глаголы типа обнять, принять и т. д. (однако не все производные от яти получили носовой согласный в начале корня: ср. взять и изъять). Такое же переразложение происходило на границе предлога и местоимения 3-го лица, откуда в современном языке параллельные формы его — от него, ему — к нему, им — с ним, ее



— в нее, ею — с нею, их — у них и т. д.1

Сходные примеры дают в славянских языках некоторые глаголы, сочетающиеся с префиксом об-, который мог переосмысляться как о- и «отдавать» свой согласный корню. Так, в болгарском языке глагол, соответствующий русск. лизать, выступает в двух вариантах — лижа и ближа: второй вариант возник в результате переразложения об+лижа > о+ближа.

3. При «народно-этимологическом» осмыслении слова (см. § 124) нередко
наблюдается явление, противоположное опрощению,— осложнение морфологической
структуры, замена одной морфемы несколькими (обычно двумя). Так, слово,
обозначающее гамак, было заимствовано испанцами из одного туземноамериканского
языка в зоне Карибского моря и вошло во многие европейские языки как немо­
тивированное слово с безаффиксной, корневой основой (исп. hamaca, фр. hamac, русск.
гамак и т. д.); но в нидерландском и в некоторых других германских языках в




результате народной этимологии оно было ассоциировано с глаголом 'висеть' и преобразовано в сложное, двухкоренное: нидерл. hangmat, нем. HAngematte, шведск. hAngmatta (букв. 'подвесной коврик, мат' и т. п.).

§ 243. Из приведенного краткого обзора исторических изменений в грамматическом строе можно видеть, что они чрезвычайно разнообразны и протекают в разных языках разными путями, порой даже в противоположных направлениях. В языковедении не раз предпринимались попытки сформулировать, в чем заключается «прогресс в языке» в области грамматического строя, но эти попытки не приводили к убедительным результатам. Они лишь отражали субъективные стремления их авторов представить определенный тип грамматической структуры как «наиболее совершенный».

5. ИСТОРИЧЕСКИЕ ИЗМЕНЕНИЯ В ЗВУКОВОЙ СТОРОНЕ ЯЗЫКА. ПОНЯТИЕ О ЗВУКОВОМ ЗАКОНЕ

§244. Как все в языке, звуковая его сторона подвергается изменениям на протяжении истории.

Г1 В современном русском языке формы с /n'/ получили особую функцию: они указывают, что"!

]местоимение связано с предлогом (не просто стоит после предлога, а именно связано с ним: ср. к нему и ]

1к ему подобным, для него и для его_жены)___________________________________________________ !

Меняется звуковой облик отдельных слов и морфем, их фонемный состав, их

ударение: например, др.-русск. феврарь превратилось ь февраль (см. § 45, 1); Пушкин

произносил музыка, словари середины XIX в. дают музыка и музыка, а сейчас мы



говорим только музыка. Меняются правила дистрибуции фонем, что затрагивает уже

не отдельные слова, а целые их классы; так, в древнерусском языке существовали

сочетания гы, кы, хы, а в современном русском языке такие сочетания внутри слова не

допускаются (за исключением некоторых недавно заимствованных слов вроде акын),

хотя и фонемы /g/, /k/, /x/, и фонема /ы/ продолжают существовать в русском языке.

Наблюдаются и более глубинные изменения: меняется набор фонем языка и система дифференциальных признаков, по которым фонемы противопоставляются друг другу. Так, в русском языке исчезли существовавшие в нем когда-то носовые гласные (и следовательно, ДП назальность у гласных), фонема, обозначавшаяся в древнерусских текстах буквой ™, и некоторые другие гласные фонемы. Зато превратились в отдельные фонемы палатализованные согласные, бывшие первоначально комбинаторными вариантами (и, соответственно, признак палатализованности превратился в ДП, очень важный для системы в целом).

Наконец, на протяжении длительных периодов меняются характер ударения и слоговая организация речевого потока и единиц языка. Так, от свободного словесного ударения общеславянской поры чешский и словацкий языки перешли к ударению, фиксированному на начальном, а польский к ударению, фиксированному на предпо­следнем слоге слова. Раннее развитие праславянского языка было связано с устранением закрытых слогов, унаследованных от общеиндоевропейской эпохи; все закрытые слоги тем или иным способом перестраивались в открытые, но в дальнейшем «закон открытого слога» стал нарушаться (уже в старославянском), и в современных славянских языках закрытый слог снова представляет собой нормальный (хотя и менее частотный) тип слога.

Изучением исторических изменений в звуковой стороне языка занимается историческая фонетика и историческая (диахроническая) фонология.

§ 245. Звуковые изменения, наблюдаемые в истории языков, можно подразделить на регулярные и спорадические.


Спорадические изменения бывают представлены лишь в отдельных словах или морфемах и объясняются какими-либо особыми условиями их функционирования. Так, слова семантически мало «весомые» и вместе с тем широко употребительные (стандартные обращения, формулы вежливости, приветствия при встрече и прощании) подвергаются особенно сильному фонетическому разрушению: они часто произносятся скороговоркой, небрежно, поскольку содержание их и так понятно. Поэтому старая английская формула прощания God be with you! 'Бог да будет с вами' превратилась в Good-bye 'До свиданья', а испанское почтительное обращение Vuestra Merced 'Ваша милость' в Usied 'Вы'. По-русски пишут здравствуйте, но произносят обычно здрасте или драсте (при быстром темпе даже драсть), а вводное слово говорит, вставляемое в цитируемую чужую речь, превращается в грит и даже г-т [gt]. Более или менее спорадический характер носят и некоторые диссимиляции (приведенные выше феврарь^ февраль), метатезы (перестановки) вроде укр. ведмiдь из медв™дь, ли-товск. kepti 'печь, жарить' из более старого *pekti (ср. наше пеку) и т. п. Хотя за такими изменениями, конечно, стоят определенные общие тенденции, связанные с механизмом произношения (см. §45, 75), эти тенденции проявляются от случая к случаю, «поражая» только отдельные лексические единицы.

Гораздо важнее, конечно, изменения регулярные, проявляющиеся по отношению к определенной фонетической позиции или фонологической единице во всех или почти всех случаях, когда такая позиция или единица наличествует в языке, независимо от того, в каких конкретно словах и формах она встречается. Именно при наличии такого регулярного изменения и говорят о звуковом (фонетическом) законе.

Так, замена упомянутых выше древнерусских сочетаний гы, кы, хы современными ги, ки, хи подходит под понятие звукового закона, поскольку она коснулась всех слов с такими сочетаниями, не оставив исключений. Вместо гыб(ь)нути, богыни, кыплти, Кыевъ, хитрость, хыщ(ь)никъ, ногы, рукы и т. д. мы везде имеем гибнуть, богиня, кипеть, Киев, хитрость, хищник, ноги, руки. Сочетания /gы/, /kы/, /хы/ возможны теперь только в недавних заимствованиях, главным образом из тюркских языков, и на границе слов, в том числе предлога к и последующего слова: к Ире /k:ыr'i/.

§ 246. Звуковой закон не имеет того универсального характера (в смысле «независимости от места, и времени»), какой присущ законам естественных наук. Напротив, он сугубо историчен, действителен в конкретно-исторических рамках определенного языка или диалекта определенной эпохи. Уже, например, в ближайшем родственном русскому языку украинском замены /kы/ и т. д. на /k'i/ не было (старые /ы/ и /i/ совпали здесь в одном гласном). Да и в русском языке этот звуковой закон действовал лишь в течение определенного периода. Именно поэтому слова, содержащие заднеязычный согласный перед /ы/, но вошедшие в русский язык позже, уже не подпадают под действие этого закона.

Пока звуковой закон действует, он является живым. Примером может служить русское «аканье», т, е. замена в литературном русском языке и в большинстве говоров (кроме «окающих») /о/ ударного слога на /а/ (фонетически [Ã] или [ъ]) в безударном. Этот закон проявляется на каждом шагу в живом чередовании /o/~ /а/, он охватывает и новые слова, входящие в язык, в частности заимствования: ср. /mat: or/, /tr:aktar/ и т. д.1 Закономерное исключение составляют односложные неударенные в предложении слова, сохраняющие /о/, например союзы но, то. . .то и междометие ого г.

Г1 В более редких иностранных словах вроде боа, колье, де-факто и в именах собственных вроде!

[Флобер, Палермо произнесение безударного /о/, предписываемое орфоэпической нормой, служит]
]именно признаком их «чуждости», неполной освоенности. ]

]2 В этих случаях само сохранение /о/ должно рассматриваться как слабая степень ударенности, ]

]реализуемая качественным, тембровым ударением (см. §77). ]


После того как звуковой закон, перестав действовать, перешел в разряд исторических, в языке остаются его результаты, порожденные им сдвиги звучания, созданные им чередования фонем и т. д.

§ 247. Регулярные звуковые изменения можно подразделить на (позиционно или комбинаторно) обусловленные и фронтальные (традиционный термин «спонтанные»).

1. Примеры обусловленных изменений — упомянутые выше явления: замена /o/ на /а/ в безударном слоге, обнаруживаемая при сравнении древнерусских и современных форм (изменение, обусловленное позиционно) и переход /ы/ в /i/ после /g/, /k/, /x/, сопровождающийся смягчением этих согласных (изменение, обусловленное комбинаторно). Вне указанных условий «старое качество» сохранялось: в ударном слоге /o/ не переходило в /а/, вне сочетания с предшествующим заднеязычным /ы/ не изменялось в /i/. Другой пример, относящийся к более древней эпохе,— так называемая первая палатализация — общеславянский переход заднеязычных в шипящие перед гласными переднего ряда: ср., например, русск. четыре с равнознач­ным литовск. keturi. В других позициях заднеязычные сохранялись: ср. русск. корова, кривой соответственно с литовск. karve и kreivas (те же значения).

2. Пример фронтального изменения — утрата носовых гласных в русском и в большинстве других славянских языков. Эти гласные отражены старославянскими памятниками, в которых они обозначались особыми буквами: носовой заднего ряда (в транскрипции o или o) — «юсом большим» (@), а носовой переднего ряда (e или e) — «юсом малым» (#), например д@бъ 'дуб', р@ка 'рука', нес@'несу', п#ть 'пять', ж#ти 'жать'. Теперь эти гласные сохранились (хотя в измененной фонетической реализации и с рядом перегруппировок) в польском. Во всех остальных славянских языках носовые гласные изменились в неносовые, причем превращение это произошло во всех фонетических позициях, почему мы и называем его фронтальным. При таком, можно сказать, глобальном характере процесса ничто не указывает на его возможные причины, процесс кажется «самопроизвольным» (отсюда старый термин «спонтанное изменение»).

§ 248. Формулировка любого звукового закона предполагает сравнение. В разных случаях используются три вида формулировок:

1. Звуковой переход предполагает сравнение диахроническое, т. е. сравнение
более раннего и более позднего состояния одного языка (или языка-предка и языка-
потомка) и записывается с помощью знаков > или < (острие в сторону более поздней
формы):

например, др.-русск. /кы/> соврем, русск. /k'i/, то же в отдельных словах (Кыевъ > Киев и т. д.) и в «обратной записи» (соврем. Киев < др.-русск. Кыевъ). Во многих случаях более раннее состояние не засвидетельствовано в памятниках и восстанавливается гипотетически, «под звездочкой»: праслав. *o > русск. /u/, или *dobъ > дуб и т. д. «Обратная запись» возможна в данном случае для слов (дуб < *dobъ), но общая формула «русск. /u/ < праслав. *o » была бы неполной, так как в русском языке есть и другое /u/, не происходящее из носового гласного, например в словах ухо, думать. Любой звуковой закон есть закон диахронический и должен быть сформулирован в конечном счете как переход. Но там, где переход реально не засвидетельствован в памятниках, его реконструкция опирается либо на звуковое соответствие (2), либо на чередование (3).

2. Звуковое соответствие устанавливается сравнением фактов двух разных
языков, если эти факты (чаще всего и сами языки) генетически связаны (о родстве
языков см. § 251 и след.). Обычно соответствие записывается знаком «равенства»: ст.-
сл. @(или польск. a, а в определенных случаях e) = русск. /u/ (орф. у), или в отдельных
словах: ст.-сл. д@бъ, р@ка (польск. dab, reka) = русск. дуб, рука; литовск. k (перед


гласным переднего ряда) = слав. /c/ (литовск. keturi ·= русск. четыре, болг. четири и т. д.). Приведем еще пример соответствий в области согласных между германскими и другими индоевропейскими языками, в частности следующих:

негерманскне языки германские языки соответствия

русск- полный англ. full 'полный* и.-е. р = герм. f

русск. три, лат. ires '3' англ. three *3' и.-с. t = repM. /0/

др.-греч. kyon 'собака' англ. hound 'охотничья

собака', нем. Hund 'со- и.-е. к— герм, h

бака*
лат. labium 'губа' англ. Ир, нем. Lippe 'губа' и.-е. Ь=герм. р

русск. десять, лат. йИсёт англ. ten * 10* ^

*10' J- и.-е. d —герм. t

русск. еда, лат. tdo 'ем' англ. to eat 'есть')
лат. genu 'колено' нем. Knie 'колено' и.-е. g=repM. k

Факт соответствия, наблюдаемый при сравнении языков, позволяет реконструировать звуковой переход, имевший место в прошлом и недоступный непосредственному наблюдению. Именно так был выявлен в истории русского языка переход носовых гласных в неносовые, в ранней истории славянских языков «первая палатализация» заднеязычных, в ранней истории германских языков так называемое первое передвижение согласных (переход и.-е. /р/ > /f/ и т. д.).

3. Чередование наблюдается при синхроническом рассмотрении одного языка. Констатируя чередование, мы сравниваем различающиеся формы, сосуществующие в одном языке в одну и ту же эпоху. Знаки, служащие для записи чередования (~ и «>), хорошо известны из предшествующего изложения. Чередования возникают только в результате обусловленных изменений. При изменении фронтальном, когда «старое качество» не сохраняется ни в одной позиции, чередованию, естественно, нет места. Исходя из факта чередования (например, к оо ч в теку течение, х оо ш в грех прегрешение и т. д.) мы можем реконструировать переход, происходивший в прошлом (во взятом примере общеславянский переход заднеязычных в шипящие). Подобная реконструкция, опирающаяся на чередования, вообще на отношения внутри одного языка одной эпохи, называется внутренней.

§ 249. Пока звуковой закон является живым, возможны лишь отдельные отступления от него, объяснимые особыми условиями функционирования отдельных слов или разрядов слов (ср. исключения из закона аканья, § 246). Но после того как звуковой закон стал историческим, его результаты исторические чередования фонем и звуковые соответствия между языками уже ничем не «защищены» и могут подвергаться далеко идущим нарушениям и преобразованиям.

1. Во-первых, они нередко охватываются действием более поздних звуковых законов; происходит наложение новых процессов на результаты старых. Так, значительно позже, чем общеславянская «первая палатализация», произошел в русском языке переход в определенной позиции ударного /е/ в /o/: ср. /p'ic:os/, /z:oltыj/ вместо более старых форм с /е/ (отраженным орфографией). В результате шипящие, развившиеся когда-то перед /е/, /i/ и т.д. из заднеязычных, уже не стоят в подобных формах перед гласным переднего ряда. После первого, общегерманского передвижения согласных имело место второе передвижение, охватившее только верхненемецкие говоры, на базе которых позже сформировался немецкий литературный язык. В резуль­тате этого второго передвижения, например, общегерманское /t/ было заменено, в зависимости от позиции, либо аффрикатой (соврем, нем. /t s/), либо щелевым согласным (соврем, нем /s/, не чередующееся с /z/ и обозначаемое на письме обычно как B или ss): ср. нем. zehn '10', essen 'есть' (== англ. ten, eat) или нем. FuB 'нога' (== англ. foot 'нога'). Учитывая подобные «наслоения» звуковых законов, можно устанавливать


относительную хронологию звуковых изменений, т. е. их последовательность во времени относительно друг друга.

2. Во-вторых, картина соответствий нарушается позднейшими
заимствованнями. Так, в русском языке слово вензель заимствовано из польского и
содержит сочетание /en/, отражающее в нарушение нормальных соответствий
польское e слова wezeЙ 'узел, связка' (нормальное старое соответствие польскому e в
русском узел). Также при нормальном соответствии лат. pes (род. п. pedis) 'нога' ==
англ. foot в англ. pedestrian 'пешеход' ученом заимствовании из латыни согласные
корня не подверглись передвижению. В ряде случаев нарушение соответствий дает
возможность опознать заимствования. Так, русск. князь, ст.-cл. кън зь, сербскохорв.
кнeз с тем же значением, словацк. knaz 'священник' и т. д. при сопоставлении с англ.
king 'король', нем. Konig с тем же значением, др.-верхненем. kuning и т. д.
обнаруживает отклонение от нормальных соответствий согласных 1 и, следовательно,
представляет собой заимствование, относящееся к эпохе после общегерманского
передвижения согласных (по-видимому, это слово заимствовано праславянским из
прагерманского или из готского). Если приблизительно известно время возможных
контактов между теми или иными народами, заимствования с нарушениями обычных
соответствий могут пролить свет уже и на абсолютную хронологию звуковых
изменений. Так, фонема латинского языка, обозначавшаяся на письме буквой с, в
классической латыни звучала как заднеязычный согласный [k]. В современных
романских языках в тех

Г1 Нормально слав. /k/=герм. /h/ (например, ковать соответствует нем. hauen 'бить, рубить'), аi
|герм. /k/=слав. /g/ (нем. kahl 'лысый' соответствует нашему голый, англ. cow и нем. Kuh 'корова' — др.-j
|русск. говядо, ср. говядина).________________________________________________________________ |

случаях, когда за этой фонемой следовали гласные переднего ряда (и дифтонг

ае, «стягивавшийся» в [е]), мы находим переднеязычные аффрикаты или щелевые;

например, лат. caelum или coelum 'небо* соответствуют ит. ci'elo /cj:elo/, фр. ciel /sjEl/,

исп. cielo /Ti:elo/ с тем же значением. Таким образом, здесь произошел процесс,

несколько напоминающий «первую палатализацию» славянских языков. Но когда он

имел место? Лат. Caesar (имя собственное, а затем нарицательное 'император') было

заимствовано рядом языков, и в частности, дало в готском kaisar и в немецком Kaiser

'император'. Эти германские формы своим начальным согласным и нестяженным

дифтонгом отражают звучание имени Caesar, каким оно было в момент заимствования.

Поскольку германцы не могли заимствовать это слово раньше I в. до и. э. (Юлий

Цезарь жил с 100 до 44 г. до н. э.), ясно, что стяжение дифтонга и палатализация

латинского /k/ произошли после этого срока. На основании ряда других данных

устанавливают, что стяжение дифтонга распространилось около III в. н. э., а

палатализация /k/ начиная с V в.

3. В-третьих, как мы знаем, даже живые, а тем более исторические чередования
фонем могут нарушаться или, напротив, распространяться по аналогии (см. § 67). Так,
чередования /k/ оо/c/, /g/ oo/z/ в пеку печешь, могу ~ можешь устраняются (точнее

заменяются другим чередованием) в диалектных формах пекёшь, м³гешь, а в глаголе ткать формы с /k'/ вместо /c/ стали литературными. Здесь действовала

пропорция (запишем в транскрипции, но без указания ударений):___________________

В украинском языке, где нет чередования непалатализованного согласного в 1-м л. с палатализованным во 2-м и следующих лицах (ср. укр. иду, идеш с твердым /d/), устранение чередования /k/ оо/c/ пошло в другом направлении, и мы имеем в современном языке печу, печеш (а также и можу, можеш). С другой стороны, от недавних заимствований из западноевропейских языков пиджак, фрак, блок в русском


языке образуются пиджачный, фрачный, блочный, и чередование /k/ Ґ /c/ оказывается перенесенным в морфемы, которых в праславянском не было.

§ 250. Открытие звуковых законов сыграло громадную роль в развитии нашей науки и сделало возможным начиная с XIX в. серьезное сравнительно-историческое изучение языков. Понятие звукового закона сложилось до возникновения учения о фонеме, до выработки сознательного функционального подхода к языку и к его истории. Но современный, функциональный, фонологический подход позволяет глубже понять природу исторических звуковых изменений и по-новому осмыслить проблему звуковых законов. Так, например, стало ясно, что обусловленное звуковое изменение (см. § 247, 1) само по себе еще не ведет к появлению новой фонемы и может остаться «внутрифонемным». Если возникает новая фонема, то это связано не с большей степенью отдаления нового звучания от старого (ведь мы знаем, что диапазон вариантов фонемы может быть очень широким), а только с характером функционирования данной единицы: если бы шипящие, возникшие из заднеязычных, встречались в праславянском только в позиции перед гласным переднего ряда, они оставались бы всего лишь комбинаторными вариантами заднеязычных. Но рядом с ними очень рано появились [z], [c], [s] из другого источника— из сочетаний (gj], [zj], [kj], [xj], [sj]. Эти сочетания и соответственно возникшие из них шипящие могли находиться и перед гласными заднего ряда (например, кожа <. * kozja, первоначально 'козья шкура', сеча, суша, ноша — старые образования с суффиксом -j-). Тем самым все [z], [c], [s] праславянского языка в любых позициях получили статус самостоятельных фонем /z/, /c/, /s/.


ГЛАВА VI

СРАВНИТЕЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКОЕ И ТИПОЛОГИЧЕСКОЕ ЯЗЫКОВЕДЕНИЕ

1. МАТЕРИАЛЬНОЕ СХОДСТВО И РОДСТВО ЯЗЫКОВ. СРАВНИТЕЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКОЕ ЯЗЫКОВЕДЕНИЕ

§251. Выше мы не раз встречались с понятием родства языков. Теперь рассмотрим это понятие подробнее. Родство языков проявляется в их систематическом материальном сходстве, т. е. в сходстве (точнее, в связанности закономерными звуковыми соответствиями, см. § 248, 2) того материала, из которого (оставляя в стороне позднейшие заимствования) построены в этих языках экспоненты морфем и слов, тождественных или близких по значению.

Например, русское числительное три по звучанию сходно с литовск. trys, лат. tras, исп. tres, фр. trois, др.- греч. trкis, др.-инд. trбyas, хеттск. tri, англ. three, нем. drei — все с тем же значением. Согласные в этих словах отчасти просто совпадают, отчасти же не совпадают, но все равно объединяются межъязыковыми звуковыми соответствиями, регулярно повторяющимися и в других словах и морфемах. Так, соответствие русск. /t/ = англ. /T/ == нем. /d/ повторяется еще в тонкий— англ. thin 'тонкий, худощавый' — нем. dьnn 'тонкий'; в треск, трещать ~ англ. thrash, thresh 'бить, молотить' — нем. dreschen 'молотить'; в тянуть — англ. thong 'ремень, плеть' — нем. dehnen 'тянуть' и др. Значения сравниваемых слов или морфем могут быть тождественными, как в примере с числительным '3', или же исторически выводимыми одно из другого, как в последних примерах.

Аналогично и в грамматических морфемах: окончание 1-го л. ед. ч. в русских формах ем, дам материально сходно с окончанием др.-инд. bharomi 'несу', др.-греч. eimi 'я есмь', лат. sum, готск. im, англ. I am с тем же значением.

Когда материальное сходство проявляется в таких словах, как мяукать, кукушка, т. е. в звукоподражательных словах (или корнях) нескольких разных языков, это представляется более или менее естественным, обусловленным самой природой соответствующей вещи. В какой-то мере естественным, продиктованным природой может быть и материальное сходство в разных языках слов, восходящих к детскому neifcry, и некоторых междометий. Но за пределами перечисленных групп лексики вопрос о «естественных» причинах материального сходства решается отрицательно: в большинстве случаев между содержанием языкового знака и материальным составом его экспонента в принципе отсутствует «естественная», самой природой предуказанная связь (см.

§ 34, 4). Ясно, что в «природе» числа '3' нет ничего такого, что могло бы заставить обозначать это число именно сочетанием «переднеязычный шумный + дрожащий + гласный» (т. е. сочетанием типа русск. три, англ. fhree и т. д.). И действительно, в других языках число '3' обозначается совершенно несхожими комбинациями звуков, например в финском kolme, в турецк. ьз /Yc/, в кит. sдn и т. д. Равным образом и в «природе» 1-го л. ед. ч. нет ничего такого, что могло бы заставить выражать это грамматическое значение звуком [m] или сочетанием звуков [mi]. Чем же может объясняться материальное сходство между разными языками в этих и в других подобных случаях?

Если материальное сходство обнаруживается в одном-двух словах или корнях (незвукоподражательных, немеждометных и не восходящих к детскому лепету) или же в


 


территориальное распространение языковых явлений как в диалектах одного языка, так и в родственных и неродственных географически смежных языках.

Исследование черт структурного сходства независимо от их территориального распространения и, в частности, структурного сходства языков неродственных, географически далеких и исторически между собой не связанных составляет задачу типологического языковедения, или лингвистической типологии,— учения о типах языковой структуры. Лингвистическая типология может строиться на основе самых разных структурных признаков — фонологических, морфологических, синтаксических, семантических и т. д.

§ 261. Для фонологической типологии самый существенный признак — характер основной фонологической единицы языка. Там, где в качестве такой единицы выступает фонема, мы говорим о языках «фонемного строя» (к этому типу принадлежит большин­ство языков мира). Там же, где основной фонологической единицей оказывается слог (силлабема) или финаль и инициаль слога, мы говорим о языках «слогового строя» (см. § 70). Другая важная черта — просодическая характеристика слога и слова: тональные, или политонические, языки противопоставляются монотоническим (см. § 83), языки со свободным словесным ударением — языкам с разными типами фиксированного и палуфиксированного ударения (см. §80) и таким, в которых словесного ударения практически нет или оно является лишь потенциальным (см. § 82). Далее языки различаются по использованию тех или иных дифференциальных фонологических при­знаков: «слоговые» языки — по характеру инициалей и финалей слога, а «фонемные» — по степени разработанности и богатства фонемного инвентаря и специально репертуара гласных и согласных фонем и по относительной частоте употребления тех и других в тексте. Примером языков с богатой системой гласных могут служить французский (16 гласных и 20 согласных фонем), а также английский, немецкий, шведский; примером языков, в системе которых мало гласных,— русский (6 гласных и 35 согласных), польский, арабский. В большинстве языков согласные преобладают над гласными в потоке речи, однако есть языки с обратным соотношением. Так, финский язык имеет всего 8 гласных фонем, но в финском тексте гласные преобладают над согласными в пропорции 100 : 96.

§ 262. Наиболее разработанной является морфологическая типология, учитывающая ряд признаков. Из них самыми важными являются: 1) общая степень сложности морфологической структуры слова и 2) типы грамматических морфем, используемых в данном языке, в частности в качестве аффиксов. Оба признака факти­чески фигурируют уже в типологических построениях XIX в., а в современном языковедении их принято выражать количественными показателями, так называемыми типологическими индексами. Метод индексов был предложен американским лингвистом Дж. Гринбергом, а затем усовершенствован в трудах ученых разных стран 1.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.