Главные языки индоевропейской семьи

Лингвистика третьего тысячелетия : Вопросы к будущему

(Москва, 2004)

Языковая ситуация мира и прогноз на ближайшее будущее

Всего в мире в конце завершившегося века было больше 6000 языков[1]. Согласно часто высказывавшемуся прогнозу в ближайшие десятилетия останется не более десятой их части – около 600 языков. Повсеместно осуществляется языковой сдвиг к немногим языкам; большинство языков мира сохраняется на протяжении нескольких поколений только в маленьких группах говорящих преимущественно старшего поколения: из 187 индейских языков Северной Америки 149 уже не выучиваются детьми[2]. У большей части говорящих использование «туземного» языка постепенно переходит к числу функций недоминантного правого полушария, после чего этот (некогда главный в данном коллективе) язык медленно заменяется используемым в доминантном (обычно левом) полушарии главным языком данного общества. В качестве примеров умерших или умиравших языков, с которыми мне самому приходилось иметь дело, я могу назвать енисейский югский (мне удалось записать одну из последних старух, говоривших на этом языке, летом 1962 г.), серрано (мой информант весной 1989 г. мог только комментировать сделанную им магнитную запись мифологических текстов его матери и тетки; в 1994 г. оставался только один говоривший на этом языке) и некоторые другие американские индейские калифорнийские, айнский[3] (в декабре 1991 г. в доме для престарелых на Хоккайдо мне удалось найти старуху, помнившую мифологические тексты на этом языке; она мне сказала – «Приезжай еще, я знаю тебе ехать издалека. Но здесь мне не с кем поговорить, кругом одни японцы»). В 1953 г., когда я занимался в Латвии финно-угорским (финно-балтским) ливским языком, на нем говорила еще целая деревня у входа в Рижский залив; к началу этого века оставалось всего несколько говорящих.

По мере вытеснения многих умирающих языков вырастает роль нескольких основных. Изучение самых распространенных языков современности приводит к парадоксальному выводу: роль английского языка уменьшается cогласно прогнозу численности говорящих на самых крупных языках на середину XXI в.[4] Языковые последствия глобализации и компьютеризации неожиданны: несомненен провал идеи melting pot – котла, где будто бы перевариваются все языки, заменяемые якобы американским английским.

Приведем прогноз численности говорящих на самых крупных языках к 2050 г., подготовленный The English Company U.K.:

Динамика изменения взаимоотношения между английским и испанским языками отражена и по совсем недавно напечатанным данным переписи 2000 г. в США: рост испаноязычного населения отмечен во всех крупных городах. Это сказалось уже и в предвыборной кампании и языковой политике нового президента, одним из первых шагов которого было проведение в Белом доме церемонии, где и он, и другие видные политики говорили по-испански.

Реальность предполагаемого прогноза на близкое будущее видна из данных о настоящем:

Численность говорящих на основных языках мира[6]

Самые распространенные неиндоевропейские языки

Главные языки индоевропейской семьи

Одновременно с процессом исчезновения языков идет меньше изучаемый лингвистами процесс дифференциации, особенно заметный у самых распространенных языков (устные варианты китайского, как кантонский, давно решительно отличаются от байхуа; я был в Лондоне на деловой встрече с переводчиками современных русских писателей, один из них озабоченно спросил: «А на какой язык переводить – английский или американский?»). Новые языковые различия возникают при дроблении исходного языка на диалекты и образовании смешанных языков (пиджинов и креольских) как следствие распада государств, миграции населения и других процессов дезинтеграции или интеграции. При оценке возможностей будущего развития нужно учитывать и постепенное (хотя вопреки ожиданиям крайне медленное) использование компьютеров для автоматического перевода. Пока что работающие программы, как правило построенные без учета лингвистических достижений, дают переводы с таким числом ошибок, которое предполагает необходимость последующего вмешательства человека-редактора, если задача не ограничена примитивными (например, туристическими) надобностями. Но по мере быстрого развития возможностей компьютеров станет вероятным и такое применение автоматических переводов, которое по отношению к языкам, для которых будут созданы соответствующие словари, грамматики и правила перевода (в том числе и устного), по существу исключит необходимость их замены другим (более распространенным) языком.

Примером положительного влияния результатов технического прогресса на развитие языков можно признать языковую ситуацию на международной космической станции. Американские и русские космонавты, на ней работавшие, владели обоими языками (хотя английский язык в космосе более употребителен) и пользовались их соединением, в шутку названное Russenglish. Похожее объединение языков (без потери индивидуальности каждого из них) можно предположить и по отношению к возможным совместным полетам людей разных национальностей на Луну и Марс. Пока – временно? – отступила на второй план задача выработки единого языка для человечества на земле (при выборе способа общения уже существующего, как английский, или специально разработанного, как эсперанто или в большей степени теоретически обоснованные языки, в начале научной разработки которых участвовали такие лингвисты, как Есперсен, Сепир, Трубецкой).

Преодоление тенденции к резкому сокращению числа языков представляется одной из весьма важных задач языковой политики того объединенного человечества, о котором можно мечтать в пору современного опасного обострения религиозных, этнических и языковых конфликтов.

В исчезновении таких своеобразных по своей структуре языков, как американские индейские, заключается большая опасность потому, что с ними может пропасть и еще пока сохраняющаяся возможность проникновения в другие отраженные в них способы описания и постижения мира (ср. выше, в разделе 6, о сохраняющейся в ирокезских языках возможности употребления предикатов вместо имен). Каталогизация таких способов кажется одной из подготовительных задач при решении проблемы того, что может объединить все человечество.

Мечта и надежда на скорое организационное объединение всего человечества, о необходимости которого говорили такие выдающиеся деятели, как А.Д.Сахаров, сейчас может казаться утопической. Я сам этого не думаю. Начиная с 1994 г. я участвую в международной организации «Триглав» (теперь ассоциированной в качестве неправительственной с ООН), ставящей своей главной целью детальное обсуждение взаимопомощи разных частей человечества, в частности, помощи развивающимся бедным странам со стороны развитых более богатых. Начиная с совещания в 1994 г. в Триглаве (под Любляной в Словении) экспертов, готовивших со стороны ООН посвященное этой теме совещание в верхах в Копенгагене, мы на своих встречах (в Триглаве, Копенгагене – под эгидой правительства Европы – и в Бостоне) искали путей экономического и культурного объединения всех народов; этому же посвящена подготовленная нами книга «Свечи во тьме», предисловие к которой написал Вацлав Хавел (сходные задачи он пробовал решить на серии встреч «Форум 2000», где были религиозные, политические и научные представители разных культурных традиций и стран; я был на первой из этих встреч в 1997 г.). В статье «Навстречу Ноосфере» в этой книге я пытался развить идеи Тейяра де Шардена и Вернадского. Объединение всех людей в ноосфере предполагает раскрытие возможностей каждой из используемых ими знаковых (а, следовательно, и языковых) систем. Только развитие того, что вносит каждая традиция (в частности, языковая), может сделать реальным их объединение. По мере того, как выявляется неправота и неосуществимость попытки навязать всем одну (в том числе и языковую) систему, все более существенным представляется план объединения разных традиций путем выявления связывающих их общих принципов, совместимых с концепцией ноосферы. В этой связи и универсальная типология языков (особенно семантическая) приобретает жгучий интерес, выходящий за пределы лингвистики.

[1] Ethnologue 2002.

[2] См. детали, статистические данные и критическое обсуждение с литературой проблемы: Вахтин 2001; Silver, Miller 1997.

[3] По мере исчезновения реальных носителей айнского языка (как и некоторых других, оказывающихся в сходном положении) появляются псевдознатоки, знающие десятка два-три слов и несколько фраз, но выступающие с уроками по телевидению и создающие видимость существования языка.

[4] См. статистические и другие данные: Wallraff 2000.

[5] Когда я занимался хинди в аспирантуре, язык все еще считался одним с урду. Различия, связанные с религиозными, касаются главным образом письменности и лексики (содержащей много персидских и арабских заимствований в урду при значительной санскритизации в хинди).

[6] Данные в основном по Brunner, B. 2001, p. 474. В cкобках (в случае частого расхождения данных разных источников) указывается число говорящих по 14-му изданию (2002 г.) справочника Летней школы по лингвистике Ethnologue: http://www.ethnologue.com.

[7] См. также ниже о численности говорящих на отдельных вариантах китайского языка: у, кантонском (юэ), минь (и цзяньоу как одном из вариантов минь, см. ниже), сян, хакка, гань.

[8] Во избежание путаницы в цифрах говорящих я и в этом пункте следую достаточно условной классификации отдельных диалектов/вариантов китайского языка, принятой в справочнике Brunner 2001. Однако с исторической точки зрения диалекты цзяньоу едва ли можно отделять от остальных диалектов минь (ср. Старостин 1989, с. 514; Norman 1993, p. 182 , table 8. 1; p. 234, tables 9. 21-22; p. 235-237, table 9. 23); в таком cлучае пункты 11 и 12 в приводимом списке наиболее распространенных неиндоевропейских языков следует объединить. Возможно и их (диахроническое ли только?) объединение с другими китайскими диалектами не столько по признаку взаимопонимания (оно в ряде случаев может отсутствовать), сколько для единообразия всей картины языков мира, потому, что в отношении других наиболее распространенных (индоевропейских) языков мира пока аналогичная дробность не вводится, хотя теоретически можно было бы отделить американский английский от британского или сальвадорский испанский от мексиканского.

[9] Cр. ниже 21; в более ранних справочниках, изданных до 2001 г., общее число говорящих на разных вариантах арабского (включая и классический сакральный и ученый язык, и разговорные диалекты) определялось 256 млн; число же использующих арабский как первый язык исчислялось 211 млн; в таком случае арабский должен быть передвинут на второе или третье место в этом списке (до японского или сразу после него), что соответствует и приведенным прогнозам численности говорящих к первой половине XXI в.; на этом примере видно, как преходящие конъюнктурные обстоятельства влияют нa этнолингвистическую статистику, делая ее крайне ненадежной и подлежащей многим перепроверкам.

[10] Место испанского среди языков мира и индоевропейских языков зависит от того, что принимается за данные для английского языка и хинди (см. ниже).

[11] По обшему числу говорящих (исчисляемому достаточно условно) английский язык мог бы занять первое место среди индоевропейских языков (или второе после хинди, см. ниже) и второе среди языков мира после путунхуа; ср. также выше о предсказании на середину этого века.

[12] При объединении с урду (ср. об урду ниже) и близкими к хинди индоарийскими диалектами (как авадхи, см. ниже) общее число говорящих на нем достигает 375 млн и его нужно было бы считать наиболее распространенным индоевропейским языком и вторым по значительности языком мира после путунхуа; ср. также выше о предсказании на середину этого века.

[13] При объединении двух вариантов панджаби (16-17 в нашем списке) этот язык должен занять 11-е место перед гуджарати.

[14] Для индоевропейской семьи указаны и языки с численностью от 20 до 1 млн говорящих.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: