На этой старой фотографии виден Святодуховский кафедральный собор, снесенный во второй половине 30-х г.г. и Гостиный двор.

Из рассказов прабабушки

Анны Максимовны Везуаловой.

Родилась прабабушка 25 декабря 1925 года в селе Речка, что за Кондопогой. Семья была большой в крестьянской традиции. Мама - Мария Прокофьевна Локтева (1884г. - 10 января 1961г.), в девичестве Нестерова, родом из деревни Викшица, папа - Максим Осипович Локтев (1879-1937гг) родился в селе Речка ( куда и привёз после женитьбы молодую жену), дети: Шура, Вася, Таня, Миша, Ира, Ваня, Федя, Аня (прабабушка), Дуся. Всего девять детей. Хозяйство у семьи было крепкое. Две лошади: рабочая обеспечивала наличие дров, сена, разъездная же предназначалась для поездок, были корова, овцы, куры, большие огороды. Дом был разделён на две половины. Вторую занимал папин брат. Прабабушка Аня смутно, но помнит, как отразилось распутье Гражданской войны на жизни семьи. Максим Осипович был красный партизан, а его родной брат – белый, и жили под одной крышей. Был случай, что белые разогнали скот семьи со двора, взяли в плен маму, Марию Прокофьевну, но красные отбили её и вернули в село. Брата Максима Осиповича в конце концов расстреляли. По-видимому, эти события и были причиной переезда Локтевых в село Шуя. Было Анечке Локтевой в то время пять лет. Осталось воспоминание, как отец перевозил малышей (Федю, Аню, Дусю) поочерёдно в большой бочке из-под воды, старшие дети размещались при переезде на телеге. Дом, оставленный в Речке, местные власти выкупили у Максима Осиповича под школу.

Внизу Максим Осипович Локтев , Мария Прокофьевна Локтева с сыном Ваней

Братья Марии Прокофьевны с жёнами.

Шуя

Шуя – село большое, название своё приняло от широкой многоводной карельской реки, на берегах которой устроилось. В то время село Шуя ещё было окружено густыми лесами. Локтевы выкупили половину огромного двухэтажного купеческого дома, что стоял на берегу недалеко от моста. Бревенчатый дом состоял из двух частей: передняя - жилая часть и задняя - хозяйственная с въездом для телеги, в ней наверху был расположен сеновал, внизу – стойло для коня. В жилой части на половине семьи размещались четыре комнаты – по две на каждом этаже .

С этим домом связано ещё одно воспоминание, рисующее лицо эпохи. Дом принадлежал братьям Пятчиным, каждый занимал по половине со своими семействами. Пятчины считались зажиточными, поэтому в годы раскулачивания и коллективизации (1930-е г.г.) их доброе хозяйство было разорено. Старший Пятчин освободил свою половину ранее, в неё-то и заселились многодетные Локтевы, а младший Пятчин ещё жил в своей половине при переезде новых соседей. Эту семью раскулачивали в два дня. Анечка стала свидетелем такого события, отец о нём строго наказал дочери не болтать, - Пятчин пришел к Максиму Осиповичу с просьбой сохранить хоть какое-нибудь имущество, мужчины спрятали в сене у Локтевых тяжёлый сундук до конца торгов (Локтевых – бедняков не должны были обыскивать). На следующий день по принципу аукциона было продано всё имущество Пятчиных и двор (т.е. скот), деньги, вырученные с торгов, забрало государство. Когда уводили корову, сухонькая и немощная старушка, мать Пятчина, заплакала, обняла кормилицу за шею и так и висела на ней до самого моста, не в силах с ней расстаться. Вечером содержимое сундука, которое было спрятано у Локтевых, распределили по узелкам как ручную кладь, которую уже не должны были отобрать. На второй день приехали за самими Пятчиными. Их с одними лишь узелками в руках так и увезли на подводе (длинная телега) в неизвестность , «туда, где не очень-то разживёшься» (сейчас прабабушка думает, что в Сибирь).

Житьё в Шуе наладилось благодаря такому вот случаю. Председатель Сельсовета пожалел маму и каким-то образом записал младших Аню и Дусю как рождённых позднее (1928г. и 1931 г. рождения соответственно), благодаря этому семье была выделена сумма подъёмных в две тысячи рублей (как помнит прабабушка). Спустя много лет (около десяти) нашлась церковно-приходская книга села Речка, в которой фиксировались даты жизни и смерти населения, по ней и восстановили истинные даты рождения всей семьи. В частности, прабабушка Аня родилась в 1925 г., а её сестра Дуся в 1928г.

В Шуе отец семейства работал в колхозе, мама управлялась с хозяйством. Был такой факт. Разъездную лошадь Максим Осипович подарил колхозу, а её загубил председатель колхоза: будучи пьян, загнал её на брёвна, животное переломало ноги, виновника так никто и не наказал. Дети Локтевых горько оплакивали эту несправедливую гибель. Спустя несколько лет этого Председателя расстреляли как врага народа за то, что всё зерно колхоза облил керосином и закопал, чтобы не отдавать колхозникам за трудодни.

Постепенно хозяйство семьи окрепло. Колхоз выделял сено, семья держала рабочую лошадь, корову, овец, кур, собаку и кошек, возделывала большой огород. Растили пшеницу, овес, рожь, брюкву, репу, морковь, капусту, картофель, огурцы, горох. В то время климат Карелии был совсем другой. Зимой морозы до -50˚, летом жара такая, что вода в реке всегда была тёплая, поэтому даже злаковые культуры хорошо себя чувствовали в наших широтах и огурцы росли в грунте.

В печи тогда готовили много вкусного: кокачи (пироги с горохом), колобы, калитки, шанюшки, сдобы, белый хлеб (большие высокие кругляши), овсяники (небольшой круглый хлеб на овсе). Хлеб делали сами и практически никогда не покупали. Крутым кипятком заваривали толокно (овсяная мука), замешивали его на бруснике, чернике или малине, заваривали мамалыгу (гуща из ржаной муки на кипятке). Взбивали масло, делали творог и сметану, простоквашу. Варили овсяный кисель, супы гороховый, мясной, капустный и многое другое. Репу и брюкву парили в печке, получалось сладкое кушанье на радость детям. Большинство из рецептов уже вышли из обихода. Летом продукты хранили в леднике – глубокой яме, которую ещё зимой выкладывали льдом.

Детство прабабушка вспоминает с теплом. С юмором и смехом вспоминает шалости и проказы младших Локтевых, как мама справедливо наказывала вицей (провинившегося два раза хлестала по ногам, и больше шкодить тому уже не хотелось), любовь отца, который построил детям у крыльца маленький домик-избушку со столом и лавками для игр. Дети были беззаботны, но по своему желанию помогали матери по хозяйству. Своей обязанностью считали с утра наносить воды из речки на всё хозяйство и дров на день, остальное время они были свободны. Летом весь день проводили на речке, купались. Аня с Федей ловили рыбу. Лодка взрослых была слишком тяжела для детей, поэтому у них был плот, отвязывали его, уплывали, ловили рыбы по многу и были рады, что помогают хозяйству. Собирали ягоды. Осенью же шли грибы. Зимой главное развлечение – катанье на санках и коньках. Коньки были одни на всех детей, катались по очереди, недалеко от берега. Волшебное воспоминание – под только окрепшим льдом, ещё не запорошенным снегом, плавают рыбы близко-близко к поверхности, наблюдая за ними, кататься ещё интересней. И ещё лыжи – большое увлечение, позже школьница Анечка Локтева даже заняла второе место на республиканских соревнованиях. Весной же занимались посадками на огороде. А вот как праздновали Светлую Пасху в Шуе. Везде и даже на дорогах строили высокие качели, на которых качались дети, по всему селу было большое многолюдное гуляние с песнями и плясками, пили тогда мало, пьяных не было.

На этой старой фотографии виден Святодуховский кафедральный собор, снесенный во второй половине 30-х г.г. и Гостиный двор.

Однажды была в Шуе эпидемия брюшного тифа, и Локтевы все переболели тоже, лечение получали в больнице Петрозаводска. Когда слегла Анечка, папа приехал в город навестить дочку и привез ей красное наливное яблочко, купленное в Гостином дворе, который тогда ещё не был разрушен и располагался в центре города (у площади им. Кирова), он занимал почти квартал.

Старшая Таня с Анюткой, девочку остригли в больнице.

Пришло время и пошла Анютка Локтева в школу, в то время обучение начиналось с восьми лет. Учили чтению, письму и счёту, Анечка успела хорошо выучить карельский язык, потом его заменили финским, через год и финский заменили английским. Родители были совершенно неграмотными, поэтому старались дать детям образование: Михаила выучили, после чего работал в колхозе «счетоводом», Вася тоже учился в вечерней школе, Ваня обучился на тракториста.

Только старшие сёстры Шура, Таня, Ира вышли замуж и не обучались. При борьбе с неграмотностью государство направляло тогда педагогов в семьи, чтобы обучить население писать имя, фамилию и отчество. Вот и девушки освоили написание своих фамилий, после чего их считали грамотными. В дневную школу ходили младшие Федя, Аня, Дуся.

В 1937 году был убит Максим Осипович. Он возил колхозное молоко в город. Однажды не вернулся, был убит сильным ударом неизвестного. Для того, чтобы труп не бросался в глаза, убийца усадил его на обочине под дерево, вложил папиросу в губы, рядом на привязи оставил лошадь, запряженную в телегу, так с дороги казалось, что человек отдыхает. Кто это сделал и зачем следствие так и не установило. Прабабушке было 12 лет. Обязанности кормильца принял на себя старший брат Вася. Когда он вернулся из армии, женился (жена Анна), родил сына, работал в колхозе, содержал свою семью, мать и сестёр с братьями. Мама стала сдавать нижние комнаты: там устраивали кинопросмотры, потом там был магазин, жили и квартиранты (например, заселились лётчики, участвовавшие в советско-финской войне 1939-1940 г.г., в результате которой СССР отобрал у Финляндии значительную часть территорий, и Карелия обрела современные границы). Старший Михаил тоже женился на двоюродной сестре по материнской линии (у мамы Марии Прокофьевны были два брата и сестра). Миша был военнообязанный, его с женой отправили в Медвежьегорск, там у них появился на свет Володя. К началу Великой Отечественной войны в доме проживали Мария Прокофьевна, Вася с женой Анной и сыном Володей, Ваня, Федя, Аня, Дуся.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: