Законодательные источники Русского централизованного государства (конец XV - XVII в.)

Начало формированию правовых основ Русского централизованного государства положила Белозерская уставная грамота наместничьего правления 1488 г. Этот законодательный документ открывает новую эпоху в истории русского законодательства. Уставные грамоты юридически оформляли вхождение какого-либо княжества или какой-либо земли в состав Московского государства и распространяли на эту территорию суверенитет московского князя. Для управления присоединенной территорией московские великие князья назначали наместника и волостелей, которым вручалась уставная грамота в качестве основного документа, определяющего их судебные и административные полномочия.

Наиболее древней уставной грамотой, дошедшей до нас, является Двинская уставная грамота 1397 или 1398 гг. Появилась она в тот период, когда на короткое время Двинская земля отошла от Новгорода и вошла в состав Московского княжества. Двинская уставная грамота стала результатом законодательной деятельности московских великих князей, обобщивших правовые нормы Московского государства. Кроме того, отмечается близость этой [61] грамоты нормам Русской Правды в пространной редакции, а также новгородским и псковским нормативным актам периода феодальной республики.

Еще одна из уставных грамот, отражающая становление данной разновидности законодательных источников, – Белозерская уставная грамота. Она сохранилась в единственном списке. Ее появление датируется годом окончательного присоединения Белозерского княжества к Московскому государству – 1488 г. Основное назначение этого законодательного документа состояло не только в регламентации судебно-административной деятельности наместника, определении сословных привилегий горожан, ограничении феодального иммунитета монастырей, но и в преодолении старых порядков и закреплении верховенства Москвы, представленной наместником и его аппаратом, над местными органами управления.

По логическим признакам текст грамоты разбивается на преамбулу и 23 статьи, которые в свою очередь могут быть объединены в несколько тематических блоков: о наместниках и их людях; об общих правилах торговли и о торговых пошлинах; о судебных наказаниях и судебных пошлинах; о защите местного населения от произвола наместничьих людей; правила вызова белозерцев на суд в Москву.

Источником данного законодательного памятника стала уставная Двинская грамота.

Формирование русского законодательства шло от частного к общему, от решения конкретных вопросов к обобщениям в государственном масштабе. Именно в таком виде представляется связь Белозерской уставной грамоты с первым общерусским Судебником 1497 г.

Первым крупнейшим законодательным кодексом Русского централизованного государства конца XV в. является Судебник 1497 г. Его предназначение состояло в том, чтобы централизовать и унифицировать порядок судебно-административной деятельности на территории всего государства. Содержание первого общерусского Судебника посвящено вопросам судопроизводства по важнейшим делам и распределению судебных пошлин среди представителей центральной и местной администраций, отправлявших правосудие.

С 1817 г., когда Судебник 1497 г. был обнаружен П.М.Строевым, до настоящего времени текст кодекса представлен единственным списком. Заголовок источника передает самые общие сведения о порядке создания Судебника и его содержании: «Лета 7006-го месяца септемвриа уложил князь великий Иван Васильевич всея Руси с детми своими и с бояры о суде, как судити боя-ром и околничим»[11].[62]

Судебник не имеет постатейной разбивки текста, что характерно и для более ранних законодательных памятников. С учетом киноварных заголовков и мелких киноварных инициалов Судебник принято подразделять на 68 статей. Это деление текста, обоснованное М.Ф.Владимирским-Будановым (1838 – 1916), признано в науке. Однако существуют и иные варианты определения количества статей Судебника. Например, позднейшее исследование, проведенное Черепниным, дало ученому основание говорить о 100 статьях.

Исследователи отмечают определенную тематическую систему в Судебнике 1497 г., выделяя статьи, посвященные, во-первых, суду центральному; во-вторых, суду местному; в-третьих, материальному праву. Есть в Судебнике также статьи, которые не попадают в указанную систему.

Сопоставление текста Судебника 1497 г. с предшествующим законодательством выявило ряд параллелей между ними. Прежде всего в Судебнике просматривается влияние на него Русской Правды. Определенная близость законодательных норм обнаруживается в нескольких статьях: о несостоятельном должнике-купце (ст. 55 Судебника и ст. 54 пространной Правды); о наследовании (ст. 60 Судебника 1497 г. и ст. 91 пространной Правды); о межах (ст. 62 Судебника и ст. 72 пространной Правды); о холопах (ст. 66 Судебника и ст. 110 пространной Правды). Зависимость Судебника 1497 г. от пространной Русской Правды была и непосредственной, но в основном – опосредованной законодательными документами периода феодальной раздробленности. К числу таких памятников, которые сами использовали нормы Русской Правды, относится Псковская судная грамота.

В то же время составители Судебника пользовались новыми статьями уставных грамот наместнического правления (в первую очередь Двинской и Белозерской), Псковской и Новгородской судных грамот, а также «Указом наместником о суде городскым» 1483 – 1484 гг., «Указом о езду», «Указом о недельщиках» (недельщик – должностное лицо, в обязанности которого входили вызов в суд сторон, арест и пытка обвиняемых, передача в суд дел о воровстве, организация судебного поединка, исполнение решения суда). Источниками были также жалованные грамоты, грамоты отдельных княжеств и т.д.

Более трети статей Судебника 1497 г. обнаруживает следы переработки ранее созданных и известных в науке законодательных памятников и норм обычного права. Статьи, взятые из прежнего законодательства, перерабатывались с учетом изменений политических и социально-экономических условий. Примером такой переработки может служить статья 8 «О татбе», источником которой считают статью 10 Белозерской уставной грамоты.[63]

Из сопоставления видно, что Судебник вводил новые составы преступлений. Татьба, разбой и душегубство дополнены «ябедничеством» (ложным доносом) и неопределенным по содержанию «лихим делом». В статье Судебника подробно рассматривается наказание за любое преступление «ведомого лихого человека». Статья настаивала на смертной казни для него во всех случаях, даже тогда, когда у «ведомого лихого человека» не было имущества («статка»). Преступники, совершившие преступления другого характера, при невозможности возмещения ими материального убытка отрабатывали его в хозяйстве истца.

Ставя смертную казнь в зависимость от личности преступника, а не от состава его преступления (состав «лихого дела» не раскрыт), Судебник подчеркивает определенную тенденцию развития законодательства в конце XV в. как феодально-сословного.

Те статьи, которым не находится параллелей в известном сегодня законодательстве, могли восходить к не дошедшим до нас законодательным актам отдельных земель и княжеств. Существует предположение о том, что среди них могли быть некоторые звенигородские нормы.

Однако, возможно, Судебник 1497 г. не был обработкой ранее созданного законодательства. Ученые полагают, что статьи, не находящие параллелей в ранее возникшем законодательстве, могли быть созданы специально для нового кодекса.

Именно новизной ряда статей объясняется то обстоятельство, что они не использовались на практике. Позднее, в уже другой исторический период, Судебник 1497 г. был положен в основание Судебника 1550 г., где его отдельные положения и принципы получили дальнейшее развитие. [64]

Отметим, что судебник 1497 г. косвенно отражает достаточно развитую систему письменных делопроизводственных источников связанную прежде всего с судебно-следственными делами. В статьях Судебника названы правые грамоты (ст. 15, 17, 19, 22, 23)-докладной список (ст. 16, 24); отпускная грамота (ст. 17); грамоты беглые (ст. 20); бессудная грамота (ст. 25, 27); срочные (ст. 26); приставные (ст. 28); полная грамота (ст. 66) и т.д. Хотя судебник не уделял специального внимания делопроизводственной документации, он косвенно закреплял сложившуюся к концу XV в. систему документов.

В историографии XIX –XX вв., посвященной Судебнику 1497 г., длительное время обсуждалась проблема авторства его текста, возникшая в связи с записью в Типографской летописи под 1497 г. Эту запись можно понимать так, что составителем Судебника был боярский сын Владимир Гусев. Сомнения в исправности летописной записи были высказаны только в середине XX в. Я.С.Лурье предположил ее неполноту, и слова «Володимера Гусева писати» связывал не с Судебником, а с известием о заговоре 1497 г., участником которого был этот человек. О механическом слиянии в летописной записи выдержек из разных источников писал Черепнин: один источник сообщал о времени Ивана III другой – о Судебнике.

Правильность рассуждений, с одной стороны, о неточности информации погодной записи 1497 г. в Типографской летописи, а с другой – о невозможности участия Владимира Гусева в составлении Судебника, подтверждает текст летописца, обнаруженного А.Н.Насоновым. В этом сочинении имеется указание о составлении Судебника (в погодной записи 7005 г.), но нет замечания о Владимире Гусеве как составителе Судебника. [65]

Объяснить происхождение замечания о Владимире Гусеве в Типографской летописи можно тем, что в ее протографе на поле листа напротив известия о судебнике стояла короткая запись, которую в текстологии принято называть маргиналией, – «Володимера Гусева писати». Для автора летописи это был знак того, что далее следовало поместить известие о заговоре, в котором участвовал Владимир Гусев. Однако с протографом Типографской летописи позднее работал автор, который, не поняв смысл записи, внес ее в текст, превратив маргиналию в так называемую интерполяцию и исказив известие о создании Судебника. Для подтверждения гипотезы о неавторстве Владимира Гусева важной стала находка независимого от Типографской летописи текста, где чужеродная вставка отсутствует.

На сегодняшний день проблема авторства решается следующим образом. Признаются результаты исследования Судебника Черепниным, который пришел к выводу, что активное участие в создании Судебника принимали бояре – князья Патрикеевы, Ряполовские, а также великокняжеские дьяки Долматов, Курицын и др.

Как и предыдущий, Судебник 1550 г. регулировал судоустройство и судопроизводство. Царский Судебник, как его называют из-за того, что он был принят при великом князе Иване Васильевиче, венчавшемся на царство, отражал тенденции централизации управления и судопроизводства в государстве, намеченные в Судебнике 1497 г.

Условия, в которых создавался Судебник 1550 г., характеризуются становлением самодержавия и необходимостью дальнейшего укрепления централизованного государства.

В отличие от первого Судебника, дошедшего до нас в одном списке, Судебник 1550 г. сохранился в более чем 40 списках XVI –XVIII вв. В большинстве списков Судебник имеет следующий заголовок: «Лета 7000 пятдесят осмаго июня ...царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии с своею братьею и з бояры сесь Судебник уложыл: как судити бояром, и околничим, и дворецким, и казначеем, и дьаком, и всяким приказным людем, и по городом наместником, и по волостем волостелем, и тиуном и всяким судьям»[16]. Заголовок нового Судебника построен по схеме первого Судебника, но он более пространен в перечислении должностей, представлявших судебные инстанции в середине XVI в. Заголовок свидетельствует также о том, что законодательный документ был утвержден на заседании Боярской думы в июне месяце 1550 г. (точнее дату определить сложно, так как списки называют различные числа, от 1 до 24 июня).

Судебник 1550 г. состоит из нумерованных статей. Деление текста на строго определенные статьи представляет собой новый шаг в развитии юридической техники своего времени. Однако состав [66]статей Судебника непостоянен: в одних списках насчитывается 99 статей, а в других – 100. Статья 100-я имеет заглавие «О суде с уделными князи». Изучив все имеющиеся списки, Черепнин, пришел к выводу о том, что эта статья отсутствовала в первоначальном тексте Судебника 1550 г. Она возникла позднее, чем сам Судебник. Черепнин датировал появление статьи и включение ее в состав кодекса июлем 1550 г., Зимин и Семенченко – 1553 –1554 гг.

Источниками Судебника явились статьи Судебника 1497 г., Двинской уставной грамоты, Псковской судной грамоты, Белозерской таможенной грамоты 1497 г., великокняжеской жалованной грамоты кормленщикам первой половины XVI в.

Законодатель уделил внимание поддержке того социального слоя, на который он опирался. Такой базой было служилое сословие, права которого заметно расширялись.

В то же время в Судебнике 1550 г. 37 статей являются новыми.

Период второй половины XI – первой половины XVII в. отличался значительным размахом законодательной деятельности, что было связано с процессом эволюции социального и политического строя России и постепенным переходом от сословно-представительной монархии к абсолютной. На гребне увеличения числа законов и разнообразия их тематики были созданы два Судебника – 1589 г. и 1606–1607 гг., а также Соборное Уложение 1649 г.

Не получив официального утверждения, постановления Судебника 1589 г. имели вместе с тем силу закона и ими руководствовались земские судьи черносошных волостей Севера. Судебник 1606 – 1607 гг., как и предыдущий Судебник, не был официально утвержден и применялся в отдельных случаях.

Соборное Уложение 1649 г. отличалось от предшествующих Судебников широтой охвата различных сторон действительности того времени. Помимо судопроизводства и процессуального права, оно содержало законы, связанные с экономикой, формами землевладения, положением господствующих и феодально-зависимых слоев населения, государственно-политическим строем. Построение Соборного Уложения также отличалось от Судебников. Уложение состоит из 25 глав, разделенных на статьи, которых насчитывается 967. В начале Уложения, перед главами, помещено предисловие, разъяснявшее мотивы составления свода и ход работы над ним. Таким образом, Соборное Уложение может быть определено как свод законов.

В источниковедческом изучении Соборного Уложения сложилось несколько направлений: история возникновения Уложения (причины и условия создания крупнейшего законодательного памятника феодальной эпохи); изучение источников Соборного Уложения; обобщенный анализ норм Уложения. [67]

Инициаторами появления нового законодательного кодекса стали участники восстания в Москве в июне 1648 г. Одним из требований восставших было упорядочение законодательства и составление новой Уложенной книги. Авторы челобитной к царю 10 июня 1648 г. – дворяне и торговые люди – видели в создании Уложенной книги важное условие упрочения государственного строя.

Идя навстречу требованиям дворянства, 16 июля 1648 г. был созван Земской собор, на котором подана челобитная о составлении Уложения. Для разработки новой Уложенной книги была создана специальная комиссия во главе с князем Никитой Ивановичем Одоевским. В задачу комиссии входило, как свидетельствует предисловие к Соборному Уложению, подготовка проекта Уложения. Процесс его подготовки состоял из нескольких этапов: во-первых, выписки из прошлого законодательства статей, которые «пристойны... к государственным и к земским делам»; во-вторых, сверки статей с прежними Судебниками; в-третьих, подготовки проектов статей по тем вопросам, по которым «в судебниках указу не положено и боярских приговоров на те статьи не было».

Комиссия Одоевского составляла первоначальный вариант Уложения в течение двух с половиной месяцев. К этой работе были привлечены также приказы, которые присылали в комиссию извлечения результативной части из своих указных книг.

Предисловие к изданию также сообщает о ходе обсуждения проекта Соборного Уложения. Слушание проекта на Земском соборе, открытом 1 сентября 1648 г., проходило в двух палатах: в одной заседали царь, Боярская дума и Освященный собор, другая палата получила название «Ответной палаты» и в нее входили выборные люди всяких чинов под председательством князя Юрия Алексеевича Долгорукова. Активное участие членов Ответной палаты в обсуждении проекта оказало немалое влияние на состав Уложения.

Последовательность глав Уложения, обсуждавшихся в Ответной палате, зависела, по-видимому, от степени их готовности. Например, известно, что последней обсуждалась 7-я глава «О ратных людях». Есть основания предполагать, что проект подвергся существенной переработке в ходе его обсуждения в Ответной палате. Во время обсуждения проекта комиссия Одоевского составляла доклады для царя по челобитным выборных людей.

Составление и редактирование текста Уложения в ходе заседаний Земского собора было закончено 29 января 1649 г. Вероятно, это есть и дата утверждения Уложения Земским собором и царем. Утвержденное Уложение представляло собой собрание выписок из источников и дополнений к ним, возникших в процессе обсуждения свода. С этого материала было изготовлено два списка.[68]

Один в виде свитка с подписями членов Собора и дьяков. Всего на свитке имеется 315 подписей. Другой список, изготовленный в виде кодекса (книги), был предназначен для Печатного двора. Из этих двух списков сохранился только свиток.

Соборное Уложение стало первым русским законодательным документом, который был напечатан сразу же после его утверждения. До Уложения обычной формой оповещения о новых законах было оглашение их на торговых площадях и в храмах. Этот способ порождал возможности для злоупотреблений должностными лицами. Появление печатного Уложения подрывало основу для злоупотреблений дьяков. Уложение было отпечатано первым изданием весной 1649 г. тиражом в 1200 экземпляров. По всей видимости, во второй половине того же года состоялось еще одно издание таким же тиражом.

Интерес к Соборному Уложению проявили в XVII и XVIII вв. и за границей. Было сделано несколько переводов на иностранные языки: на латинский, французский, датский, немецкий языки.

Изучение источников Соборного Уложения насчитывает длительную историю. Здесь наметились два направления: во-первых, изучение рецепции (т.е. заимствования и приспособления) иноземного права; во-вторых, установление отечественных источников.

Одним из иностранных источников являлся Литовский статут. Ещев XIX в. было установлено, что в многие статьи глав II, III, IV, V, VII и IX составляют или буквальный перевод или точный перефраз Статута. В то же время Литовский статут возник, как известно, на основе Русской Правды.

Сложным является вопрос о рецепции в Уложении норм римско-византийского права. В свитке Уложения содержатся пометы на источники отдельных статей «градскаго закона греческих царей», «из градских». Однако это право оказывало влияние на Уложение опосредовано, через юридические сборники Номоканон, Кормчую и др.

Для решения проблемы соотношения законодательных текстов с иноземными правовыми документами важно учитывать общую социально-экономическую, политическую, культурную ситуацию, в которой создавался юридический памятник. Иногда то общее, что обнаруживается в законах разных стран, не является следствием зависимости одного текста от другого. Общее в законе возникало вследствие общих условий, в которых он разрабатывался. Об этом свидетельствует, например, сравнительное исследование Соборного Уложения и Правил Василия Лупу 1646 г., проведенное Черепниным. Оба законодательных памятника имеют сходные статьи относительно политических, уголовных преступлений и гражданских правонарушений, много внимания уделяется в них судебно-следственному процессу и судопроизводству. Имеет место почти полное совпадение главы Уложения «О разбойных и татиных делах» (глава 21 Соборного Уложения) и раздела Правил [69] «О ворах на больших дорогах, о разбое», а также разделов о фальшивомонетчиках, близки нормы касающиеся охраны феодального землевладения. В части закрепощения крестьян общими являются нормы об урочных летах, о крестьянской крепости без урочных лет, запрет принимать беглых крестьян и установление материальной ответственности за их прием. По-видимому, не случайно, что в обеих странах почти в одно и то же время возникли правовые документы с определенной феодально-крепостнической направленностью, хотя влияния Правил Василе Лупу на Уложение не наблюдалось.

Изучение отечественных источников Соборного Уложения показало, что ими были Судебники, челобитные служилых людей и выборных людей, заседавших на Земском соборе 1648 г., предшествующее законодательство, представленное в указных книгах приказов.

Наиболее перспективным направлением в изучении источников Соборного Уложения считается исследование указных книг. Было установлено, что указная книга Поместного приказа (всего в книге 62 указа) почти целиком вошла в главу 16 («О поместных землях») и главу 17 («О вотчинах») Уложения. Только очень немногие указы частного характера не попали в Уложение. Указы, которые были заимствованы полностью, подверглись редакции, были снабжены поправками и дополнениями. Были использованы также указные книги Земского, Разбойного, Холопьева приказов.

Судебники XV –XVII вв. и Соборное Уложение 1649 г. носили характер кодифицированного закона. Кодификация и систематизация нормативных актов проводилась на определенном этапе развития государства, когда новые условия требовали из прежде выработанного законодательства взять действующие законы, отказаться от устаревших недействующих законов, по необходимости выработать новые законы.

В Русском централизованном государстве в периоды между систематизациями законов законотворческая деятельность отражалась в грамотах и указах верховного правителя (великого князя, царя), приговорах Боярской думы, постановлениях земских соборов, отраслевых распоряжениях приказов. И поскольку законодательство оставалось прецедентным (т.е. из решения частного случая законодатель выводил законодательную норму на будущее), то все эти материалы в дальнейшем служили источниками кодифицированного закона.

Таким образом, в XVI –XVII вв. не существовало различия между законом, административным распоряжением и судебным решением.

Ведущими формами закона были грамота и указ, которые исходили только из верховной власти (непосредственно или от ее [70] имени). Законодательные акты, принятые царем совместно с Боярской думой, назывались указами с боярскими приговорами. Самостоятельные приговоры бояр приобретали законодательную силу в том случае, когда они были совершены по распоряжению царя, хотя и без его участия.

Одним из проявлений процесса укрепления самодержавия и вызревания предпосылок перехода к абсолютизму было нарастание законодательной деятельности носителя верховной власти.

Понимая невозможность охватить судебно-процессуальными кодексами, а именно таковыми были судебники, все нормы и предусматривая возникновение новых законов, законодатель в статье 98-й Судебника 1550 г. впервые в русском законодательстве установил порядок принятия и опубликования закона: «А которые будут дела новые, а в сем Судебнике не написаны, и как те дела с государева докладу и со всех боар приговору вершается, и те дела в сем Судебнике приписывати»[17]. Иначе говоря, при отсутствии в Судебнике указания на порядок решения того или иного дела оно вершилось вышестоящей инстанцией – Боярской думой. Порядок принятия новых законов состоял в следующем: в каждом приказе из новых казусов, указанных практикой, или пробелов составлялся перечень вопросов или доклад по каждому вопросу для царя и Боярской думы. Ответы на вопросы сообщались в тот приказ, из которого исходили доклады.

Подборки законодательных актов в приказах представляли собой своеобразные специальные кодексы в той области права, которой ведал тот или другой приказ. В приказах приговоры заносились в так называемые указные (уставные) книги. Эти книги [71]как собрание законодательных актов являлись дополнением к Судебнику и руководством для рассмотрения в будущем других сходных дел. Документы в указных книгах располагались в хронологическом порядке и объединялись лишь ведомственной принадлежностью. До нас дошли указные книги судных дел Земского, Поместного, Разбойного приказов.

После издания Соборного Уложения 1649 г. продолжалась работа по выработке законов, дополнявших и этот свод. По неполным подсчетам исследователей, во второй половине XVII в. было введено в действие более 1800 законов, представленных в самых \ разных формах: грамотах, указах, указах с боярским приговором, боярских приговорах, наказах, уставах, статейных списках.

Практика накопления в приказах текущего законодательства сохранялась. Она помогала приказным людям, с одной стороны, сверяться с предшествующим законодательством, а с другой – выявлять те стороны государственной, социальной, хозяйственной деятельности, которые не получили необходимого законодательного подкрепления.

Во второй половине XVII в. в развитии законодательства просматривается тенденция создания законов, охватывавших целые отрасли права или регламентировавших деятельность уполномоченных лиц (законодательство о торговле, законодательство о сыске беглых, законодательство об описании и межевании земель и т.д.).

Отраслевое законодательство второй половины XVII в., посвященное определенным объектам права, было представлено статейными списками, уставами, наказами. С одной стороны, они отражали разнообразие объектов, требовавших, по мнению законодателя, регламентации. С другой – в содержании отраслевых кодексов проявлялось стремление лиц, причастных к законотворчеству, охватить явления политической, социальной, экономической жизни во всей их многогранности.

Многие из этих отраслевых законов возникли в результате кодификации, т.е. упорядочения правовых норм, переработки ранее созданных нормативных актов и отмены одних и принятия других законодательных актов.

Таким кодифицированным законом был, например, Наказ сыщикам 2 марта 1683 г. Наказ стал крупнейшим законодательным памятником по крестьянскому вопросу во второй половине XVIII в. Он включал законы, касавшиеся не только сыска беглых крестьян и холопов, но и урегулирования взаимных претензий феодалов в вопросе их прав на беглых. Таким образом, новый закон касался и крепостного права в целом.

Наказ возник в Поместном приказе в ответ на запросы дворян о посылке сыщиков для сыска беглых людей и крестьян. На основе разнообразной предшествующей документации (заповедных [72] грамот, наказов сыщикам, грамот уездным воеводам, сериц указов и боярских приговоров, имевших целью установить общие нормы сыска) в Поместном приказе был составлен доклад с «указными статьями о беглых людей и крестьянех» и представлен царям Ивану и Петру и Боярской думе. Заслушав эти статьи 2 марта 1683 г., «великие государи... указали и бояре приговорили: в тех статьях пополнить и из иных статей убавить», т.е. переработать Наказ. Наказ, начинается традиционно – с доклада Поместного приказа царям, где раскрывалась конкретная история появления этого закона. Текст Наказа состоит из 52 статей. Наказ имел самостоятельное значение, поскольку развивал законодательную основу Соборного Уложения 1649 г. и многолетнюю деятельность сыщиков.

Если вопросам крепостного права, сыску беглых крестьян посвящены статьи и главы Соборного Уложения, то сфера торговли в нем не затрагивалась. К середине XVII в. консолидированные сословные интересы отечественных купцов еще не определились, и только со второй половине XVII в. государство законодательно встало на путь защиты отечественной торговли и ограничения прав иностранных купцов на российском внутреннем рынке.

Крупным законом в этой области стал Новоторговый устав 1667 г., разработанный в Посольском приказе. Создатели ориентировались на Соборное Уложение, взяв из последнего некоторые приемы оформления закона. Текст устава начинался преамбулой, которая заменила традиционный доклад царю. По обстоятельности и своей мотивировочной основе преамбула может быть сравнима с преамбулой Соборного Уложения 1649 г. За вводной частью следовал Новоторговый устав (статьи 1-94), за ним – Устав торговле, состоявший из статей об иностранной торговле в России, порядке сбора пошлин и обязанностях иностранных купцов. Как и в Соборном Уложении, в конце текста стоит дата – 22 апреля 1667 г.

Во второй половине XVII в. становится заметным влияние структуры делопроизводственной документации на законодательные источники. Текст ряда законов разбит на статьи (пункты), каждая из которых включает решение самостоятельного вопроса. Такое построение текста связано с инициативным делопроизводственным документом – докладом, который подготавливался в приказе по тем вопросам, которые подлежали компетенции данного учреждения. Ответы царя и Боярской думы помещались в соответствии с пунктами доклада. К числу источников, где статьи выделены законодателем, относятся Новоторговый устав 1667 г., Новоуказные статьи 1669 г.

Таким образом, уже во второй половине XVII в. проявились отдельные тенденции, которые станут главными в развитии законодательства и оформлении законов следующего периода. К их [73] числу следует отнести развитие отраслевого законодательства, появление в тексте закона мотивировочной части, содержащей правовые, политические и экономические аргументы в подкрепление предписываемых норм.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: