Но учителя, привыкшие к самости, не поняли и не приняли идею ансамбля и симфонии».

– Вы же руководитель класса, скажите что-нибудь!

– Почему вы хотите очернить труд учителей в этом классе? Они учителя опытные, владеют методикой...

– Уважаемый коллега!

Мы с вами ищем путь совершенствования нашей педагогической жизни. А правда – это единственный путь поиска. Не надо обижаться, а лучше задуматься, как дальше быть.

Чтобы глубже понять педагогическую жизнь Михаила Михайловича, нам нужно будет вспомнить хотя бы о некоторых событиях из его пятнадцатилетней работы в школе. Я изучил это прошлое с помощью трёх источников.

Первым источником были беседы с вами, с теми из вас, кто был свидетелем его деятельности. Здесь я наткнулся на такое обстоятельство: некоторые из вас толком не знают, к чему Михаил Михайлович стремился, что он творил, к чему других призывал. Говорили об этих вещах не как непосредственные очевидцы, а понаслышке. Другие откровенно признавали, что произошло какое-то недоразумение, его увольнение было ошибкой; его любили ученики, уважали родители, он вводил в свою практику методы гуманной педагогики; зачем нужно было его увольнять? Другие же говорили о нём как о человеке несговорчивом, нетерпимом, не понимающем жизнь; это из-за него школа лишилась имиджа в верхах, нас начали проверять, а потом сняли с должности директора и его заместителей.

Вторым источником для меня были рассказы бывших учеников Михаила Михайловича и их родителей. Здесь я встретил полное единодушие: все они любили и уважали своего учителя, восхищались его способностью убеждать и увлекать, его уникальными уроками, которые он превращал в творческую лабораторию; говорили они о том, что в общении с ним постигали культуру, смысл жизни, каждый чувствовал себя личностью. Все они возмущались произволом властей, ибо такого учителя увольнять – значит вредить образованию.

Третий источник, который дал мне дополнительную информацию о Михаиле Михайловиче – это интернет. Там я нашёл его статьи по педагогике и по физике, ссылки на него. В них Михаил Михайлович выглядит как педагог-мыслитель и учёный-физик.

Все эти источники вместе взятые помогли мне создать в себе свой образ Учителя, который пришёл к вам, так сказать, со своим уставом гуманной педагогики, что для вас было неприемлемо и, откровенно говоря, вы не захотели разобраться в этом «уставе». А его кипучая творческая жизнь с детьми встревожила вас.

Он пришёл из научного мира физики со своим принципом дополнительности в педагогике. Это фундаментальное понятие для физиков, утверждённое Нильсом Бором, помогло Михаилу Михайловичу иначе взглянуть на проблемы образования. «Противоположность суть дополнительности» – говорят физики. Михаил Михайлович рассказал мне о такой истории.

Бор однажды сказал:

– Нельзя одновременно смотреть глазами любви и справедливости.

Он сказал это в связи с тем, что понял: не способен наказать провинившегося сына.

Его спросили:

– Что дополнительно понятию истины?

Бор ответил:

– Ясность.

Один коллега рассказал мне: в коридоре школы Михаил Михайлович стал свидетелем драки двух семиклассников, не его учеников. Он встал между ними и получил неожиданный удар от одного из драчунов. Он улыбнулся (обычно учителя так не поступают), драчуны опешили. Он взял каждого за руку и подвёл к подоконнику, то есть отвёл их в сторону.

– Давайте сперва внесём ясность, – сказал он им.

«Ясность» для него не означала: кто виноват, кто первым начал, из-за чего драка, знают ли драчуны, где они находятся и т.д. и т.п. Так, по всей вероятности, поступил бы любой обычный учитель.

Он дал им чуть-чуть успокоиться, и продолжил:

– Внесём ясность: после драки вы на всю жизнь останетесь врагами друг друга или помиритесь со временем?

Каждый, превозмогая в себе злобу, процедил:

– Помиримся.

– И что лучше: мир или вражда?

– Мир, – сказал каждый, уже успокоившись.

– Стоит ли откладывать дружбу на будущее, если ей хочется торжествовать здесь и сейчас?

Мальчики улыбнулись.

– Не стоит! – сказали они, краснея.

– Вот и ясность! – и он соединил их ладони.

Ученики Михаила Михайловича не помнят ни одного случая, когда он кого-либо наказывал.

Принцип дополнительности помог ему разрешить противоречие между так называемыми стандартами образования и образами фантастики. Стандарты, говорил он, это уложенные в дорожном сундуке знания на всякий случай; образы фантастики – это помещенные в мыльный пузырь воображения. В качестве же мостика дополнительности он придумал понятие «знания горизонтов» и предлагал устремить сознание учеников к этим знаниям. Только после этого можно стоять на сундуке и выдувать мыльные пузыри с образами фантастики.

Вы, конечно, помните, как преуспевали его ученики в демонстрации своих знаний и способностей. Он не любил конкурсы, олимпиады, соревнования. Считал, что они препятствуют воспитанию чистоты нравов. Тем не менее был вынужден подчиняться приказам и, направляя своих учеников для участия в таких мероприятиях, напутствовал: «Вы ни с кем не соревнуетесь, только сами с собой». Ученики возвращались с грамотами, медалями, призами. Но учитель радовался не первым местам в конкурсах и соревнованиях, а их простоте и благородству. Медали и грамоты дирекция сразу выставляла на стендах. Они и сейчас там, их более ста. Но вот за последние четыре года – ни одной новой медали и грамоты.

Михаил Михайлович усматривал противоречие между чувством собственности и чувством нравственности. И то и другое, говорил он, прирождённые чувства. Но видим, что чувство собственности может стать губительным для человека, оно может побороть чувство нравственности. К счастью, в человеке есть также самое высшее состояние – духовность. И если взращивать и развивать в растущем человеке духовность, то она усмирит в нём чувство собственности, равно как и чувство зависти, злобы, жадности и т.д. Она же – духовность – призовёт к деятельности чувства милосердия, доброты, радости и вообще возвысит нравственность до благородства и великодушия.

Из этих взглядов о принципе дополнительности проистекала вся творческая педагогическая практика Михаила Михайловича.

Он не был замкнутым человеком или собственником своих находок. Думаю, многие из вас могут вспомнить, как он приходил к вам и весьма осторожно, ненавязчиво предлагал какую-нибудь идею.

Литератору он, наверное, сказал бы: «Вы простите, пожалуйста, физика, который мало что понимает в литературе, но осмелюсь проверить свои догадки через ваш талант. Скажите, правильна ли такая мысль: литература призвана вызвать в читателе благородные переживания, перетекающие в благородные мысли, или, наоборот, вызвать благородные мысли, перетекающие в благородные переживания?».

Тем самым он бы предложил идею о том, как сделать литературное образование личностно направленным и как отходить от безжизненной методики запоминания и изложения.

Математику он мог бы сказать: «Вы понимаете, коллега, из математики для своей физики я взял мысль Лобачевского о “воображаемой геометрии”. Вот и предлагаю своим ученикам создать в себе воображаемые физические миры с другими, чем на планете Земля, условиями и описать физические явления, наблюдаемые в них, поведение элементарных частиц в них... В общем, я делаю учеников творцами своих планет, солнечных систем и галактик, творцами своего микромира. А вы как думаете? У меня тоже есть своя галактическая система. Ученики дали мне задание сделать научное сообщение о её свойствах и показать компьютерную модель...»

– Простите, прерываю вас. Я этот учитель математики, кому он действительно говорил такое. Я попытался воспользоваться его советами. Мои ученики тоже строят воображаемые геометрические миры, они увлеклись геометрией Лобачевского... В общем, это чудесно. Он ещё и другие советы давал мне. Уговорил участвовать в Международных Педагогических Чтениях... Я был поражён... Спасибо, что заговорили об этом...

– Я рад, что вспомнили.

Михаил Михайлович до школы работал в институте физики. У него есть свои научные открытия в этой области. Потом как-то неожиданно для своих учёных-коллег бросил работу в институте и пришёл прямо к вам, узнав, что у вас есть вакансия учителя физики. Я сейчас выдам одну его тайну, о которой сам узнал в институте физики: кто-либо из вас знает, что он доктор физических наук, профессор?

– Да?!

– Не может быть...

– Зачем тогда он пришёл в школу, что он здесь потерял?!

– Значит, не знали!

Он, видите ли, скрывал свои степени и звания! По закону предполагается доплата к зарплате за звание и степень. Но он не представил в бухгалтерию нужные бумаги, чтобы тем самым не выдать себя. Когда я спросил его, почему он утаил свою учёность, он ответил: «А я хотел быть в школе как все».

– Он не говорил вам, почему вдруг так сразу бросил науку и пришёл в школу?

– Да, говорил.

Это можно объяснить мистически, можно и материалистически. Сам же считает, что к нему пришло откровение. Дело в том, что он увидел сон, к нему явилась Дева Мария и сказала, что его ждут дети. «Ты родился, чтобы умереть Учителем», – сказала она. Хотя он достиг успехов в науке, тем не менее всегда был как-то недоволен тем, чем занимался. Он человек верующий и считает, что вера есть ядро духовности, и науки будут развиваться успешнее, если учёный мир приложит к своему сознанию веру в Бога. Может быть, сравнение будет не совсем корректным, но очень схожим: также во сне пришло откровение к Марии Монтессори, врачу по профессии – во сне явилась ей Дева Мария и поручила заняться воспитанием детей. После этого она и создала свою известную систему воспитания маленьких детей, которой сейчас пользуется весь мир.

Михаил Михайлович проснулся вдохновлённым и воодушевлённым – он понял, для чего рождён и чего ищет. Не успел он принять ванну, как позвонил друг-однокурсник, работающий в школе учителем физики. «Слушай, – сказал он, – завтра в Москве открываются Международные Педагогические Чтения. Они ежегодные и служат развитию идей гуманной педагогики. Хотя ты большой учёный, но почему-то я подумал, что тебе будет интересно...»

Михаил Михайлович был поражён. Он не дал другу договорить и сразу спросил:

– Где это? Когда начало? Есть пригласительный?

– А ты послушай, – предупредил друг, – тема Чтений какая-то странная, не научная, так что потом не ругай меня!

Действительно, семьсот участников Чтений три дня обсуждали «ненаучную» тему – «Улыбка моя, где ты?».

«Нет, здесь наука, но совершенно иная, наука сердца, наука мудрости», – думал Михаил Михайлович и не мог скрывать свою радость, что его выбор быть Учителем нашёл своё направление, именуемое гуманной педагогикой.

С тех пор и до сегодняшнего дня его жизнь вплелась в движение гуманной педагогики. Он изучил труды классиков педагогики и философии, труды современных авторов, в своей школьной практике воплощал принципы гуманной педагогики. У него рождались идеи и концепции, которые он предлагал вам и руководителям школы.

Стал участником всех последующих Чтений, выступал на них с сообщениями. Его заметили. На Чтениях по теме «Спешите, дети, будем учиться летать!» он провёл мастер-класс, показав урок с горизонтами знаний и духовным началом. Участники были восхищены искусством творения необычного урока. На этих же Чтениях международное жюри признало в нём Рыцаря Гуманной Педагогики и вручило золотой значок – «Сердце и Лебедь». И сейчас тоже, все эти четыре года, он не пропустил ни одних Чтений и в движении Гуманной Педагогики признан одним из лидеров.

– Странно, почему мы так мало знали о нём?!

– Он вас тоже приглашал стать участниками Чтений, но вы не отзывались.

А как он пришёл в школу?

На тех Чтениях об улыбке друг сказал ему неожиданно, что в одной школе ищут учителя физики и не мог бы он направить туда одного из своих аспирантов, хотя бы временно молодой человек может подрабатывать.

Но вместо аспиранта в школу пришёл он сам.

Каким он был учителем в школе?

Он сразу стал деятельным участником всех методических собраний, независимо от предмета.

Надеюсь, вы помните, какие он предлагал вам новые идеи и опыт. Он охотно ходил к вам на уроки и всегда был рад пригласить вас на свои. На уроки он приглашал даже родителей. Такую его затею вы не одобряли, считали, что родителям не надо показывать учительскую кухню, не надо их допускать к обсуждению работы учителя с классом, их не надо выслушивать на равных. Но у Михаила Михайловича родители сами напрашивались на уроки, ибо, с одной стороны, они находили там ответы на многие вопросы семейного воспитания; с другой стороны, радовались за своих детей, которым посчастливилось иметь такого искусного учителя.

На его родительские собрания обычно приходила вся семья, и вместе с детьми вёлся разговор о взаимоотношениях, взаимопонимании и самовоспитании, о благородстве и великодушии. Восьмые Международные Педагогические Чтения посвящались теме «Истинное воспитание Ребёнка – в воспитании самих себя». Он пригласил всех родителей участвовать в чтениях, а потом, собрав их, провёл с ними откровенный разговор: как важно возвыситься каждой маме, каждому папе до примера благородства и великодушия ради своих детей. Его педагогическая система включала не только воспитание учеников, но и совершенствование семьи и семейных взаимоотношений. Как вспоминают бывшие ученики и родители, каждая их встреча с Михаилом Михайловичем была для всех них жизненным уроком, она поселяла лад и гармонию в семье.

Никто из учеников и родителей не смог мне объяснить, как и когда произошло, что к Михаилу Михайловичу начали обращаться не по имени и отчеству, а просто «Учитель». Так обращались к нему и ученики, и их мамы, и их папы. Так знали его все ученики школы. При этом в слово «Учитель» они вкладывали своё почтение к нему, уважение, любовь, веру и доверие, надежду. В связи с Михаилом Михайловичем обращение «Учитель!» становилось понятием святым.

Учитель!

Далее, называя его, я тоже буду применять это нарицательное имя, тем более что, общаясь с ним, я действительно постигал высокий смысл учителя, определил свой жизненный смысл и признал его своим учителем.

Возвращаюсь к влиянию Учителя на облагораживание и возвышение семьи. Отец одного бывшего ученика рассказал мне такую историю.

«Я занялся частным бизнесом и скоро увидел, что богатею. Это ударило мне в голову, я вообразил, что, в отличие от всех других, я особая персона и имею большие права и власть над другими, в первую очередь над членами семьи и сотрудниками: все должны были смотреть мне в глаза, угадывать и исполнять мои желания, подчиняться мне, обслуживать. “Ведь я владелец состояния, они зависят от меня, я их кормлю, содержу, без меня они пропадут!”

До того дружеские отношения со своим единственным сыном сменились с моей стороны на начальственные. Первые конфликты с ним я заглушил угрозами, что, мол, он может лишиться моей материальной поддержки и даже наследства.

Далее, как обычно бывает с такими легкомысленными богатыми, как я, завёл смазливую секретаршу, затеял с ней роман, и семья приблизилась к грани развала. Я уже не замечал, как взрослеет сын.

В один из этих критических дней в моей жизни прихожу в офис и вижу, что в приёмной ожидает меня Учитель. Последние два года я не ходил на родительские собрания, забывал, в каком классе мой сын учится – в седьмом или девятом. Конечно, забыл и об Учителе тоже. Сразу не узнал, встретил свысока, подумал, что тот пришёл просить у меня денег. Он понял, что я его не узнаю, потому вежливо сказал:

– Я учитель вашего сына.

– Да-да, знаю вас, проходите в кабинет, – сказал я, демонстративно посмотрел на часы и обратился к своей смазливой секретарше: “Через пятнадцать минут вызовите машину”. Так я намекнул Учителю, что у меня каждая минута рассчитана, я очень занятой человек.

Учитель не обратил внимания на моё чванство, присел в кресло и сказал:

– Садитесь, пожалуйста, передо мной.

Он не спешил заговорить. Испытующе смотрел мне в глаза, видимо, изучал меня – нынешнего.

– Что вас ко мне привело, Учитель? – спросил я настороженно. Конечно, я понял, что он не пришёл ко мне что-то просить.

Он просверлил меня взглядом, проникнув прямо в душу. Но внёс в неё не смятение, тревогу, а какое-то чувство заботливости. Я вырос без отца и теперь впервые почувствовал, что со мной будет говорить мой отец и этот разговор изменит мою жизнь.

Он начал говорить медленно, спокойно, но на меня влияли не только слова, а голос, в котором звучала забота и озабоченность. Он сказал:

– Пришёл, чтобы задать вам вопрос, ответ на который поможет мне выстроить воспитательные отношения к Паше.

Паша – мой сын.

Он опять выдержал паузу, и потом, глядя мне в глаза, сказал:

– Вы любите вашего сына?

Я обомлел, ибо он спрашивал на полном серьёзе, а не риторически.

– А в чём дело, Учитель? – спросил я.

– Мне это необходимо знать! – твёрдо сказал он.

– Люблю, конечно!

Тогда он сказал мне:

– Послушайте, что я вам скажу...

Он встал, я тоже. Он не прекращал смотреть мне в глаза.

– Понимаете, – сказал он, – дело очень серьёзное, очень... Вы сказали, что любите Пашу, а теперь проверьте вашу любовь... – он начал чеканить каждое слово, давая им звучать мудростью веков:

“Любовь долготерпит,

Милосердствует,

Любовь не завидует,

Любовь не превозносится,

Не гордится, Не бесчинствует,

Не ищет своего,

Не раздражается,

Не мыслит зла,

Не радуется неправде,

А сорадуется истине.

Всё покрывает,

Всему верит,

Всего надеется,

Все переносит...”

Дал мне наполниться смыслом этих золотых слов и сказал:

– Он любит вас так... Вы тоже так его любите, или как-то по-другому, по-своему?

Он посмотрел на свои часы, но не потому, что показывал, что у него тоже минуты рассчитаны. Он действительно спешил, ему надо было воспитывать моего Пашу, а мне, видите ли, деньги надо делать. Для меня время – деньги, для учителя время – спасение души ребёнка.

– С нетерпением буду ждать вашего ответа! – сказал он и направился к выходу. Перед тем, как открыть дверь, он обернулся и спросил. – А вы знаете, сколько ему лет сейчас? – и, уловив замешательство на моём лице, добавил. – Ему на днях исполнится восемнадцать лет, и он в одиннадцатом классе!

Учитель вышел.

Я стоял как вкопанный.

Боже, моему Пашику исполняется 18 лет!.. Ещё пара месяцев, и он закончит школу! Куда мои глаза глядели? Учитель сказал, что ждёт моего ответа, конечно, не слов: “Да, я люблю своего сына!”– с каким отцовским жаром я бы их ни произносил. Он ждёт совсем другого ответа – ответа в делах, когда любовь не превозносится, не бесчинствует, не ищет своего... Меня поразила правда, которую я открыл в себе – с такой любовью я не люблю ни сына, ни жену, никого! Боже, прости меня, до чего же я опустился! И я принял решение – возродиться в любви! Моё решение доставило мне чувство собственного достоинства, оно преобразило меня. В тот же день я нашёл в себе мужество и исповедался перед своим сыном, перед женой, в семью вернулась радость.

Позже, спустя года три, я узнал, что сын мой из-за семейной драмы и разрушения любви стоял на грани суицида. Вот от чего спас нашу семью Учитель!»

Учитель был особым руководителем класса. Он два раза принимал детей с пятого и доводил до выпуска. Третий раз он успел поработать с детьми в пятом и отчасти шестом классах, а потом был уволен. Я изучил архивный материал по успеваемости и жизни детей в школе и составил сравнительную таблицу. Представлю вам некоторые свои обобщения.

По просьбе Учителя дирекция заранее намечала первый класс, который с пятого пошёл бы дальше под его руководством. Время от времени Учитель навещал малышей, проводил с ними развивающие занятия, беседовал о добрых делах, участвовал в родительских собраниях.

В первом случае учительница начальных классов приняла такое сотрудничество с Учителем. В архиве хранятся отчёты, в которых она сообщала завучу о плодотворном творческом сотрудничестве.

Но руководителем последующего первого класса была Мария Васильевна. Она потребовала от завуча, чтобы тот запретил будущему руководителю «вмешиваться» в дела нынешнего. Мне жалоба учительницы показалась странной: в ней не объясняется, в чём проявляется вмешательство, ибо Учитель этого делать не умеет. Видимо, Мария Васильевна ревновала к Учителю, которого дети быстро полюбили.

Принимая пятый класс для руководства, Учитель собирал родителей вместе с детьми и объяснял им принципы своей работы. Тем самым он объединял усилия всех и направлял к цели воспитания – Человек Благородный и Великодушный.

Ему сложнее было так же объединять усилия тех коллег, которые тоже входили в класс со своими уроками литературы, языка, истории, географии, биологии, химии и т.д. Учитель предлагал им создать маленький педагогический ансамбль – секстет, квартет, хотя бы трио – и вместе вовлекать детей в мелодии добра, любви и познания.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: