Учитель со словами и чувствами ненависти – это человек с чумой среди детей.

Люди!

Спасайте детей от таких “учителей”!»

– И чтобы понять весь смысл этих слов, обратите внимание на то, как он рыдает. В нем прорывается горе прошлого. Лицо его, рыдания, слова, страдания – это все глубокая искренность и правда.

Вы просите повторить запись?

Хорошо, смотрите...

– Минуточку... Так не пойдёт... Вы хотите, чтобы мы проявили сострадание к человеку, который, видите ли, убил свою первую... вы это понимаете, первую учительницу, и не хотите, чтобы мы проявили сострадание к самой учительнице, которая была нашей коллегой? Шутка ли, она в нашем коллективе проработала двадцать пять лет, двадцать пять! Я вас просто не понимаю...

– Хочу добавить: вы говорите о факте, но пока ни слова не промолвили о нашей милой коллеге, которая лежит на асфальте. Почему о ней ничего не хотите сказать?

– То, что вы назвали бормотанием... простите меня, это не бормотание, а бред сумасшедшего. И тот, кто первым назвал его Никчемным, был провидцем.

– Я не поняла, он бормотал о каком-то своём даре. Он действительно был чем-то одарён? Кто-нибудь знал об этом? Наталья Георгиевна, может быть, вы помните? Вы же ходячая история нашей школы!

– Оставьте историю нашей школы, ей сейчас нехорошо.

– Может быть, вы знаете, о каком даре идёт речь? Скажите!

– Да, знаю, я это выяснял специально.

Его глаза, его руки видят сквозь плотные предметы, видят внутренние органы человека, и он может ставить точные диагнозы, он читает закрытый текст, читает мысли человека, может влиять своей мыслью на предметы, перемещать их, он видит мельчайшие частицы в увеличенном виде и описывает их. Такой дар проявлялся и проявляется у многих, но у него эти способности развиты наиболее сильно. Последние четыре года его способности исследовались в космическом центре, там же он работал консультантом в медицинской поликлинике. Я знакомился с отзывами о нём: в этих кругах он известен как добрейший молодой человек, готовый служить во благо. Там его любят и уважают.

– Он проявлял эти способности с детства?

– Видимо, да.

Он читал наши мысли и знал нас, но никому об этом не говорил, доверял нам. Кстати, у него есть записи школьных лет, нечто вроде дневников, в которых он размышляет о своих учителях, об их мыслях и чувствах. Многие из тех, кто его учил, могут найти себя в них. Таким он был, а мы назвали его Никчемным.

– А вы знаете, я лишь год работаю в школе, и у меня есть ученик, он недавно доверил мне свою тайну: оказывается, он может...

– Подождите, юная коллега, если он доверил вам тайну, зачем её разглашать? Пусть сердце подскажет вам, как его любить с его даром и беречь.

– Спасибо!

– Я вам говорил о студентке-журналистке.

Она положила мобильник прямо на асфальт, достала фотоаппарат и начала снимать то лицо лежавшей на асфальте женщины, то лицо молодого человека и окружающих их людей. Она всё внимательнее приглядывалась к молодому человеку, и вдруг воскликнула:

– Ник, это ты?! Это ты, Ник?! Да, да, ты – Ник!

И, переведя взгляд на лицо женщины, опять воскликнула, но уже с ужасом:

– Господи, это ведь наша учительница!

Крики девушки потрясли людей, стоявших вокруг, ибо сама девушка была потрясена до глубины своего существа. Она бросила на асфальт фотоаппарат, схватила ладонями лицо молодого человека и повернула его к себе.

– Ник, что с тобой? Посмотри на меня, ты меня не вспоминаешь? Что тут произошло, Ник? Ник, хороший мой, что с этой учительницей?

Она гладила его по голове, успокаивала, наконец заплакала вместе с ним. Потом посмотрела на женщину, голову которой держал в руках молодой человек, и с грустью и негодованием произнесла:

– Случилось то, что должно было случиться...

Трудно объяснить, что двигало действиями продавщицы продовольственного магазина, но она взяла с асфальта фотоаппарат и начала фотографировать. Сделала несколько общих снимков, потом направила объектив на мальчика, который пока ещё был там и сидел на корточках рядом с телом женщины. Мальчику не понравилось, что его снимают, и как только послышался вой сирены полицейской машины, он выхватил из рук продавщицы фотоаппарат и скрылся. Но люди, озабоченные зрелищем, даже не заметили эту мелочь, а продавщица только и сделала, что ахнула. Она взяла с асфальта мобильник, положила девушке в руки и шепнула, что фотоаппарат похитил какой-то мальчик.

– Вот видите, мальчик всё-таки имеет склонность к похищению чужих вещей.

– Вы хотите сказать, что эта девушка из нашей школы? Она бывшая наша ученица?

– Да, это так, но не совсем.

Она была принята вместе с Ник... то есть Николаем, – это настоящее имя молодого человека, – в первый класс Марии Васильевны. Учительница её тоже возненавидела – у девочки была дисграфия, и она не могла выводить нормальные буквы. «Я её придушу двойками», – сказала она матери девочки. Мама же, умная женщина, спустя три месяца перевела дочку в другую школу. Через несколько лет она вновь вернулась в нашу школу, в восьмой класс. Но учитель литературы восстал против свободно мыслящей девушки, которая, будучи начитанной, находила иные анализы литературных произведений. А учитель требовал подчиняться штампам. Возник конфликт, и девушка вскоре вновь перешла в другую школу. Она недавно написала большую статью о своих учителях в студенческой газете. В ней она упоминала нескольких учителей из нашей школы тоже.

– Как её фамилия, как её зовут?

– Она весь год училась у нас. Вы не помните её?

Она провела своё расследование случившегося, а на днях в одной газете будет опубликована большая статья с фотографиями.

– Это как, фотоаппарат же похитил мальчик!

– Фотоаппарат вернулся в тот же день: мальчик нашёл журналистку на улице, сказал: «Это ваш, берите!» – и исчез. Так что надо снять с мальчика обвинение в похищении.

– Господи, что за наваждение?! Значит, девочка, имя которой не помню, была моей ученицей? Она из-за меня ушла из школы?! Что же другое мне надо было делать, я же занимаюсь образовательными стандартами, будь они прокляты, а не подготовкой талантливых журналистов...

– Позволю поправить вас, уважаемый коллега, все мы должны заниматься воспитанием человека, а стандарты – потом.

Позвольте мне завершить описание факта.

На остановке находилась ещё одна пожилая женщина. Она тоже подошла к месту происшествия, но без спешки. Увидела лежавшую на асфальте женщину. Деловито нагнулась и пощупала пульс, заглянула в зрачки.

– Я знаю её, – сказала она с грустью, и заключила, – она мертва.

Женщина эта оказалась врачом. Позже я встретился с ней, и она объяснила мне следующее. Четыре года тому назад она привела в нашу школу своего первого внука. Заранее навела справки, расспросила родителей: в класс какой учительницы лучше определить внука.

– Только не в класс Марии Васильевны! – сказали они.

– Вы довольны учительницей вашего внука? – спросил я.

– Во всяком случае, – сказала она, – так было лучше.

А в прошлом году она привела уже второго внука и, как она сказала, рискнула посадить его в классе начинающей учительницы, которая пришла к нам прямо со студенческой скамьи.

– Лишь бы не в класс опять-таки Марии Васильевны, – сказала она.

– А теперь как? – спросил я.

– Прекрасный, талантливый учитель. Она любит детей, мой внук тоже обожает её. У неё с детьми какой-то другой подход...

– Не гуманная ли педагогика? Опять...

– А нас авторитарами называют...

– Кому не нравится моя авторитарная педагогика, пусть уходит из моего класса...

– Это о вас сказали, вы же начинающий учитель с особым подходом к детям?

– Оставьте меня... Я просто люблю детей...

– По-вашему, я просто не люблю детей? Детей просто любят все. Причём любовь к детям и гуманная педагогика!.. Вот придут к вам никчемные, тупые, глупые, недоразвитые, увижу тогда, как вы их будете любить.

– Я не знаю, что вам ответить, мне жалко вас...

– Там был ещё один пожилой человек с собакой. Я уже упомянул его. Он выгуливал собаку и возвращался обратно. Когда девушка-журналистка спросила его: «Что вы скажете?» – он ещё не знал о происшедшем. Но, увидев женщину на асфальте, испугался.

«Не может быть! – воскликнул он. Нагнулся, внимательно рассмотрел лицо. – Маша, что с тобой? Ты жива, Маша?» – прошептал он дрожащим голосом... и зарыдал.

Девушка-журналистка опять пристала к нему. «Вы её знали? Что вы о ней скажете?» – и включила видеозапись.

Но он рыдал и сам задавал вопрос той, кто на асфальте:

«Родилась, чтобы умереть, да? Что от тебя осталось, Маша? Пятно темное... Мне жаль тебя, Маша. Родиться, чтобы умереть... Какую ты прожила никчемную жизнь, Маша».

Он осторожно закрыл веки женщине, отошёл в сторону, стал лицом к стене и продолжил тихо плакать. Но потом на вопрос следователей: «Кто знает эту женщину?» он не отозвался, и в свидетели его не записали. Он и не был свидетелем самого факта произошедшего.

Возмущение «философа»:

«Какой абсурд и бессмыслица – родиться, чтобы умереть!

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: